Кен вернулся в домик Грея и Сейхан и теперь стоял на веранде, обеспокоенно скрестив руки на груди. Океанский бриз принес аромат садов и обещание вечернего дождя. Эта идиллия контрастировала с темной тучей, нависшей над склоном Халеакалы.

Земля перестала содрогаться, пламя задохнулось в тропическом лесу, но Кен знал, что истинная угроза для острова не исчезла. Впрочем, пока требовалось решать другие, более срочные вопросы.

Машина скорой помощи выехала с грунтовой дороги на шоссе: Симмонсов и туроператора везли в город. Эффект нейротоксина начал сглаживаться, однако пострадавшим нужна была дальнейшая помощь.

Палу договорился, что группу поместят в закрытую палату местного медицинского центра. Кен сжал руки, вспоминая перепуганное лицо мальчика, залитое слезами. Мать, отец и ребенок, даже не понимая, что на самом деле произошло, отчаянно цеплялись друг за друга. Кен утаил правду об их состоянии, пока с этим можно было подождать. И все же он ясно сознавал, что его молчание объясняется не столько сочувствием, сколько трусостью – и немалой долей вины.

Приоткрылась сетчатая дверь, выглянул Грей.

– Сейхан достаточно пришла в себя, чтобы ответить на вопросы, если вы готовы.

– Я… я готов.

Сейхан сидела за обеденным столом, обхватив руками кружку. Ее кожа выглядела смертельно бледной, глаза остекленели.

С ней Кен был честен. Она сама потребовала этого, подозревая худшее, еще когда продиралась сквозь ядовитый туман.

Кен настаивал, чтобы Сейхан поехала с остальными в машине скорой помощи. Его беспокоило ее состояние – и угроза, которую она могла представлять.

Три дня.

Она отказалась.

Грей сел на стул.

– Расскажи Кену то, что рассказала мне.

Сейхан бесстрастно глядела на пар, поднимающийся над кофе.

– Когда я пошла искать мальчика, то видела много животных, лежавших на земле. Олень, дикий кабан, сотни птиц…

– Мертвые или живые?

– Точно сказать не могу. Некоторые шевелились.

– Ничего удивительного. – Кен сел, обдумывая полученную информацию. – Как я и говорил, одокуро всеядны, им подходит любой хозяин. Судя по вашему описанию, значительная часть фауны инфицирована.

– Что нам делать? – спросил Грей.

– Нужно немедленно отправить туда людей. – Кен нахмурился. – И сжечь все тела. Только не знаю, поможет ли это. Большинство зараженных животных наверняка уже справились с действием нейротоксина и ушли. Что еще хуже, выжившие члены роя будут искать новых носителей.

– И что из этого следует? – спросил Грей.

Ответ пришел от Айко Хигаши. Сотрудница японской разведки безукоризненно прямо сидела по другую сторону стола. Ее лицо было непроницаемо.

– Из этого следует, что уже слишком поздно. Если осы размножаются, пора начинать обратный отсчет. Через три дня нам останется лишь одно: превратить острова в огненный котел. Этому виду нельзя позволить распространиться.

Кен вспомнил бразильский остров, охваченный пламенем.

Лицо Грея окаменело.

– Профессор, есть какой-нибудь способ борьбы с личинками? – спросил он, не желая сдаваться. – Использовать их слабые места, чтобы выиграть хоть немного времени?

Кен заметил, что рука Пирса лежит на бедре Сейхан. Вопрос, несомненно, интересовал его и по личным причинам.

– У меня не было времени серьезно исследовать этот вид. Я пробовал обычные препараты, такие как ивермектин, эффективный против большинства внутренних паразитов. – Он покачал головой. – Никакого эффекта. Ничего не помогало.

Сейхан внимательно посмотрела на Кена.

– Что со мной будет?

Мацуи отвел взгляд. Он хотел бы смягчить свои слова, но знал, что эта женщина хочет услышать правду.

– Пока вы были без сознания, я осмотрел вашу кожу и обнаружил более ста укусов. По моим оценкам, количество отложенных яиц может достигать нескольких тысяч. – Он виновато посмотрел на Сейхан.

– Продолжайте, – велела она.

– Через несколько минут после введения из яйца вылупились особи первой стадии. Они микроскопические, поэтому вы, скорее всего, не испытаете никаких клинических признаков в течение большей части дня, пока они продвигаются глубже.

– А завтра?

– Вторая стадия. Личинки достигнут размеров рисового зерна и начнут наносить реальный урон. К счастью, они, похоже, избегают жизненно важных органов, обходят центральную нервную систему и сердце. – Кен посмотрел ей в глаза. – Тем не менее будет больно. Хотя и не так мучительно, как на третий день.

– Когда они начнут прогрызать мне кости, – бесстрастно продолжила Сейхан.

Кен вспомнил лабораторных крыс, которых использовал в Киото для экспериментального заражения. На этой стадии они корчились от боли, кусали себя; некоторые даже вспарывали себе животы, словно пытаясь выцарапать источник боли.

– Дальше будет все хуже и хуже, – сказал он Сейхан.

– А в самом конце?

Кен покачал головой. На такую прямоту он не был способен. Профессор закрыл глаза, но продолжал видеть крыс, которые, наконец, сдались. Личинки четвертой и пятой стадий буквально перемалывали тела своих хозяев. В течение нескольких дней взрослые особи вылуплялись из коконов и выедали себе путь наружу. Забыть это зрелище он не мог. Тела крыс подергивались, словно живые. Воспоминание даже сейчас заставило его содрогнуться.

– Нельзя допустить, чтобы до этого дошло, – сказал Грей.

Кен сглотнул.

– Повторяю, ничего из того, что я пробовал, не помогало. Даже будь у меня больше времени, я не уверен, что мог бы добиться успеха. Как только личинки попадают в тело, лекарства бесполезны – так часто бывает и с другими насекомыми. – Чтобы объяснить это, он спросил: – Кто-нибудь из вас знаком с Cochliomyia hominivorax?

– С чем? – нахмурился Палу.

– Мясные мухи. Они откладывают яйца в рану, и личинки прокладывают себе путь, поедая плоть. Без лечения можно умереть.

– А в чем заключается лечение? – спросил Грей.

– Единственный способ – операция. Их просто механически удаляют – выковыривают из тела. Никакие препараты их не берут.

– Тогда, может быть, операция… – начал было Грей, глядя на Сейхан.

Кен разбил его надежду.

– Личинки мясных мух залегают неглубоко под кожей. В отличие от личинок одокуро, которые расползаются далеко и глубоко, так что их не достанет ни один скальпель.

В комнате воцарилась тишина.

И тут заговорила Айко, словно ждавшая этого момента.

– Как сказал профессор Мацуи, он работал с одокуро лишь два месяца. Но если информация из Вашингтона верна – об артефакте, украденном во время Второй мировой войны, – тогда кто-то владел этим оружием на протяжении многих десятилетий. Возникает вопрос: почему им воспользовались только сейчас?

Никто не ответил.

– Потому что нечто изменилось, – сказала она. – Должно быть, нашли способ контролировать жизненный цикл этого монстра. Возможно, даже разработали лекарство.

– Но если вы правы, то откуда нам хотя бы начинать поиски? – нахмурился Кен.

Айко слегка улыбнулась.

– Есть одна мысль.

– Какая? – спросил Грей.

– Позвольте мне для начала подчеркнуть: все, что я собираюсь рассказать вам, основано на предположениях, которые могут оказаться ошибочными.

– Иными словами, это проверенная точная инфа, – сострил Ковальски.

– Я говорила с капитаном Брайант, пока вас не было… – продолжала Айко, не обратив на него внимания.

– Вы говорили с Кэт? – переспросил Грей.

– Да, – кивнула она. – Мы знаем, что ос выбрасывали из самолетов «Сессна». А еще мы подозреваем, что за всем этим может стоять японская организация. Поэтому я составила базу данных всех японских компаний, которые арендовали территории на островах в пределах дальности полета «Сессны».

– И что? – спросил Грей.

– Подозреваемых оказалось на удивление много. Азия очень активно инвестирует в Полинезию. При этом Китай и Япония отчаянно конкурируют. Но одно место меня особенно насторожило. Фармацевтическая компания купила небольшой остров. Атолл, если быть точной.

Она вытащила из кармана карту и развернула ее на столе. Подпись гласила: «Северо-западные Гавайские острова». Длинная цепочка крошечных островов тянулась по тысячемильной дуге через Тихий океан до самого острова Мидуэй и дальше.

– Атолл слишком мал и здесь не отмечен, – объяснила Айко, – но он расположен недалеко от острова Лайсан. – Она постучала пальцем по пятнышку на карте.

Палу придвинулся ближе.

– Мы с братухой там иногда плаваем. Душевные места. Малолюдные.

– Большинство островов необитаемы, – подтвердила Айко.

Грей вместе с гавайцем склонился над картой.

– А почему это вызвало подозрения?

– Во-первых, та компания конкурирует с «Танакой», которая профинансировала работу профессора Мацуи.

Айко посмотрела на него, но Кену не требовалось напоминать о вероятной зловещей подоплеке его поездки на Кеймада-Гранди.

– Во-вторых, – продолжала Айко, – на атолле когда-то находилась станция радионавигационной системы «Лоран», принадлежавшая пограничной службе США. Теперь там лишь заброшенная взлетно-посадочная полоса и несколько покинутых зданий.

– Если все это модернизировать, получится удобный перевалочный пункт, – признал Грей.

– Какую компанию вы имеете в виду? – спросил Кен.

– Она в течение нескольких лет попадала в поле нашего зрения – по причинам, которые, похоже, не связаны с этим: черные рынки, финансовые махинации… – Айко покачала головой. – Мы не можем выдвинуть убедительные обвинения. В основном из-за того, что японский закон потворствует корпорациям.

– Итак, что же это за компания?

Айко подняла бровь.

– «Фениккусу лабораториз».

Кен откинулся на спинку стула. Он узнал название. Сейчас оно приобрело для него больше смысла.

– В чем дело? – спросил Грей.

– «Фениккусу» на японском означает «феникс».

– Бессмертное существо, возрождающееся из пепла, – кивнула Айко.

– Интересно, откуда только они взяли такое название, – фыркнул Ковальски.

Айко пожала плечами.

– Как я уже сказала, не исключено совпадение. На этом основании мы вряд ли сможем ворваться на объекты, принадлежащие «Фениккусу лабораториз».

– Без дополнительных доказательств не сможем, – согласился Грей.

Айко уставилась на карту.

– Как раз на островке посреди Тихого океана мы могли бы их найти.

– Тогда отправляемся туда, – решил Грей.

Кен так и видел, что в голове у него уже готовится план.

– Я с тобой, – заявил Палу. – Я знаю эти острова. У меня даже есть двоюродные братья на Мидуэе. Они нам лодку дадут. Будет хорошее прикрытие.

Грей задумчиво кивнул.

Сейхан встала.

– Я тоже еду.

Взгляд Пирса стал напряженным.

– Может быть, лучше…

– Я еду.

Кен попытался вмешаться, зная из первых рук, что будет дальше:

– Вы должны находиться в карантине. Если не в медицинском центре, то, по крайней мере, здесь.

Сейхан обожгла его взглядом.

– Док, я сейчас что, заразна?

– Ну… нет, – сник он.

– Тогда у меня есть три дня.

Она вышла из комнаты.

Когда за ней захлопнулась сетчатая дверь на веранду, Ковальски поднял обе ладони.

– Просто чтобы вы все знали: я не против, пусть едет.

Грей осторожно выглянул на веранду. Он ждал, пока Сейхан перестанет расхаживать по веранде. Ей потребовалось полчаса, чтобы наконец успокоиться и сесть на верхнюю ступеньку.

– Эй…

Она сидела спиной к нему, не оборачиваясь.

Плохо дело.

Грей медленно приблизился, боясь ее спугнуть. И осторожно предложил ей свою версию трубки мира:

– Я нарезал тунца. – Он посмотрел в сад. – Примерно через час мы отправляемся. Ты, наверное, захочешь еще раз покормить свою бродячую кошку.

Сейхан тяжело вздохнула и взяла тарелку.

Грей присел рядом, оставив между ними несколько дюймов в качестве буферной зоны.

– А как насчет твоих нотаций, что не надо кормить бродяг? – пробормотала она.

– Сейчас не время беспокоиться, какой вред приносит биосфере острова одна кошка.

– Это, конечно, правда…

Тем не менее она не смотрела на него.

– Сейхан…

– Ты меня тут не оставишь.

– Да, но…

– Я умру, сражаясь.

– Мы найдем лекарство. – Он протянул руку. – Вместе.

Она выдохнула, чуть расслабившись. Их пальцы сплелись.

Сжав ее руку, Грей почувствовал дрожь.

– С тобой все будет в порядке, – пообещал он ей.

– Я не за себя боюсь. – Сейхан наконец повернулась к нему. По щекам катились слезы. – Надо было сообщить тебе раньше…

– О чем? – встревоженно спросил Пирс. Он уже примерно месяц чувствовал, что ее что-то тревожит.

– Я беременна.