Книга: Театр мистера Фэйса
Назад: Двенадцать киллеров
Дальше: Перформанс № 2 Ангелочки

Fuckin Civilization

– Мистер Вайз, я и сам не хочу международного скандала, – убеждал принц. – И поболее вашего… Поэтому будет лучше, если вы… разрешите мне сделать один звонок прямо сейчас! А допросите после…
Аристократ все так же сидел за столом – на табурете, со сцепленными наручниками руками. Напротив него расположился Бобби Вайз, на лице копа царило спокойствие кота, поймавшего мышь.
– Мистер Принц. В этой комнате мы ставим условия, – буднично заметил Вайз.
– И эти условия не обсуждаются, – веско добавил Фрэшер, по-прежнему гревший зад на столе, рядом с преступником.
– Да я не обсуждаю ваши условия, господа! – воскликнул принц. Им овладело некое бессилие, как всегда, когда споришь с тем, кто сильнее тебя.
– Послушайте!.. – Лорд непроизвольно встал на ноги.
– Сидеть, – без особой злобы заметил Фрэшер, кладя руку на плечо задержанного. Офицер приподнялся и встал за спиной подозреваемого. – Сядь, чувак.
– Я хочу сказать, что вызову человека… – в отчаянии вымолвил принц. – Имя Эндрю Сингли вам о чем-нибудь говорит?!
Вайз почесал висок, глянул на напарника. Хмыкнул:
– Я знаю Энди Сингли – мелкого мошенника. И что?
– Я говорю не о преступнике Энди, а об Эндрю Торнтоне Сингли! – велеречиво произнес принц.
Вайз на сей раз поскреб подбородок. Немного в смятении посмотрел на напарника.
– Это… министр внутренней… безопасности?..
– Да! – одновременно ответили и милорд, и Лакки. Последний глумливо заулыбался.
Вайз гмыкнул и спросил простецки:
– А почему не?..
– Боб, президента США наш убийца не знает, а знает только министра! – подмигнул Фрэшер. – Да, чувак?
– Президента я все-таки знаю, но плохо, – спокойно поправил аристократ. – А мистер Эндрю Сингли – мой хороший друг. В моем мобильном есть его номер.
Черный юмор – это непременный довесок к работе по расследованию убийств в полиции. Если бы не было данного бонуса, «убойные отделы» наверняка бы наполовину поредели. Фрэшер ласково похлопал преступника по щеке и отошел к напарнику. Протянул руку, взял со стола мобильный телефон принца. Покрутил в руках. И вымолвил, призывая напарника вместе порадоваться:
– Боб, а мистер Эндрю Сингли – это друг Эндрю Принца. Представляешь! Рассыльный и министр – друзья! – Коп подмигнул курьеру. – Такая лажа может прокатить только в Америке, да?
Стаж Вайза был на десять лет продолжительней, чем у Фрэшера. И, следовательно, полицейского опыта было на десять лет больше. Поэтому Бобби не стал гылиться, а предложил:
– Лакки, давай-ка, найди в телефонной книжке номер министра Сингли и позвони ему.
– Да он брешет, Боб! – возмутился Фрэшер. – А скорее, издевается!.. Ты что, не распознаешь шутника?!
Коп бросил трубку на стол, нервно отошел, приглаживая усики.
– Если веришь поганцу, звони сам!..
Вайз невозмутимо взял телефон, полистал телефонную книжку и легко нашел запись: «Minister Single», как раз сразу за «Matt Damon». Он собрался позвонить.
Принц напряженно следил за развитием ситуации, когда за его спиной послышались звуки открываемой и закрываемой двери. Кто-то вошел. Аристократ увидел, что детективы сначала удивились, а потом расстроились и схватились за кобуры с оружием.
Послышался мелодичный свист пуль. Лакки Фрэшер поймал их две, прямо ртом, и упал навзничь. Из носа вытекло пол-литра крови, которая стала сворачиваться на груди копа. Еще три пули вдребезги искромсали лицо Бобби Вайза, превратив его в сплошное кровавое месиво с торчащими кусками мяса. Офицер попробовал встать со стула, не получилось, так на стуле он и умер, неловко навалившись на стол.
Пришла мисс Смерть и устроила групповуху. Ненасытная извращенка! Принц медленно поднялся, и резко развернулся. На пороге комнаты милорд увидел капитана полиции со строгими синими глазами. В руке – «мистер 38-й» с глушителем, на устах – теплая улыбка.
– Допрос окончен, Ваше Высочество, потому что вы ни в чем не виноваты, – объяснил капитан. Он подошел к столу с противоположной от принца стороны. Положил оружие на край столешницы, поднял за шиворот мертвого Вайза и сбросил тело на пол.
Эксцентрик завороженно наблюдал за кукловодом. Эмоции лорда умерли вместе с копами.
– Вы ведь не успели позвонить своему другу, министру Сингли? Зачем отрывать чиновника от важных государственных дел, верно?.. Ведь у вас есть мистер Фэйс, который всегда решит все ваши проблемы…
Театрал взял телефон принца, опустил в карман форменной одежды. Затем проделал то же самое с пачкой долларов, платиновой кредиткой и бирмингемским паспортом.
– Ваши вещи мне не нужны, чужого не надо, – непринужденно болтал капитан. – Вот выйдем из участка и тогда… Наручники не сниму. Надеюсь, вы понимаете некую щепетильность ситуации, Ваше Высочество… Расклад требует мер предосторожности…
Режиссер поднял тетрадный листок в клеточку и показал его милорду.
– Имею наглое мнение, что копы не сильно разозлились на эту маленькую шутку.
– Дайте мне письмо! – вдруг встрепенулся принц.
Мистер Фэйс с усмешкою перекинул листок на другую сторону стола. Аристократ лихорадочно придвинул листок к себе, склонился над ним. На листке одна фраза, буквы выписаны жирным синим маркером.
– Я трахал в задницу Люси – жену Бобби Вайза, а сестренку Лакки Фрэшера – Хью – имел в рот… – прочитал Его Высочество вполголоса.
Игрок поднял глаза и посмотрел на Режиссера. Случилось! Театрал успешно зачал в принце новую эмоцию, теперь дело за эксцентриком: нужно успешно ее родить, а потом и вырастить. Если никто не помешает… Принц сначала ощупал глазами «мистер 38-й», лежащий в пяти футах, а потом сделал несколько шагов в направлении своего взгляда. Остановился рядом с кукловодом.
Мистер Фэйс беззаботно насвистывал «Johnny», ту самую песню из Детства, и рассовывал по карманам вещи аристократа и полицейские бумаги.
– Вроде… все! – подытожил театрал, оглядывая стол с остатками мозгов Вайза, и повернул голову. – Вижу, что Ваше Высочество уже готов… Тогда идем!
Принц размахнулся и сцепленными наручниками руками ударил в ухмыляющееся лицо. Со всей силы! В глазах – боль и отчаяние.
Мистер Фэйс, как подкошенный, упал на труп Бобби Вайза.
– Плюха отдельно за шутку! – зловещим шепотом сказал милорд. – Знаете, мистер Фэйс, а ведь вы… Вы самый дерьмовый человек, которого я когда-либо знал!..
Зловещий шепот – тот шепот, который вовсе и не шепот, а громогласный вопль.
– Я до последнего момента верил, что это театр, поставленный вашей ловкой рукой!.. Да, у меня были сомнения, когда я увидел в багажнике трупы, – Аристократ чуть запнулся. – И это нормально, если тебя одолевают сомнения, когда ты видишь в багажнике машины, на которой едешь, два трупа!.. Я сумел сомнения перебороть, потому что не мог и помыслить, что вы – жестокий убийца! Но когда мне предъявили документы с печатями полицейского управления Лос-Анджелеса, я начал осознавать, что это слишком… реальный театр! И такого театра не может быть!..
Кукловод прослушал исповедание эксцентрика, с комфортом лежа на полицейском трупе. Когда милорд замолчал, то театрал поднялся. Потрогал набухающую скулу и спросил с издевкой:
– А как же утверждение вашего великого соотечественника: «Жизнь – театр, и люди в нем актеры»?
– Шекспир?.. – устало засмеялся принц. – Да когда Шекспир это писал, он имел в виду никак не убийство! А если он и писал об убийстве, то об убийстве на сцене, где актеры и умирают на сцене…
Черт, кажется, аристократ уже где-то слышал похожие мысли!.. То же самое приводил гребаный режиссер сегодня утром в отеле. Параллель между актерами и Игроками! Арлекин думает на несколько ходов быстрее, чем Данте! За счет предварительной подготовки, конечно… Милорд сбавил тон:
– Я наследник Короны, но прежде я человек, а потом уже наследник. Как и в каждом человеке, во мне генетически заложено отвращение к убийству – основе разрушения цивилизации!
Мистер Фэйс мило улыбнулся и сказал негромко, но внятно:
– Экология, мистер Принц. Посмотрите, чем мы дышим, что едим и пьем!.. Цивилизация… На пороховой бочке она, цивилизация ваша, сама себя туда и посадила!.. И слезать не хочет. Ее убеждают президенты и папы, «Гринпис» и ООН, но не-е-ет, цивилизация не внемлет никому. Она рвется ввысь, как ей кажется, к Небесам!..
Голос кукловода треснул и загустел. Он не стал громче, нет, он стал весомей, объемней, приобрел особую емкость. Глаза заметали праведные молнии, а шея нервно задергалась. Ни ухмылок, ни улыбок, лишь сплошная злая злость.
– Только эта ваша fuckin civilization никак не может понять, сука, что на бочке пороха Небес достичь нельзя, особенно если они нарисованы на потолке тухлым помидором! А можно лишь подороже продать собственную задницу и расшибить себе лоб! Об этот же потолок! На потолке для нее и намалеван бог, тем же тухлым помидором!.. Да! Именно намалеван!.. – Кукловод замолк и глянул с укоризной. Страдальчески скривил лицо и грустно добавил, еле слышно: – А Небеса – они где угодно, но только не на драном потолке!..
* * *
К вечеру движение вокруг полицейского участка замирает, как и у всех других федеральных и муниципальных органов управления и правопорядка. Иссякает поток посетителей и просителей, заканчивается рабочий день у адвокатов и у следователей. Перестают возить в суд и выпускать ранее задержанных «мелких хулиганов». Тогда участок становится местом обитания дежурных, правонарушителей в клетке и некоторых офицеров из детективного отдела, расследующих уголовные дела. До следующего утра, когда суета здесь возобновится с того места, на котором прервалась…
Сейчас площадка перед центральными дверями здания была безлюдна. Лишь в тридцати футах, у патрульной машины, на полутонах разговаривали двое копов.
Двери распахнулись, из них стремительно вышел изрядно помятый рассыльный. С гордым независимым видом направился он туда, куда глядят глаза, – на улицу. У арестантов взгляд направлен именно на улицу, всегда и всюду!.. Как правило, с наручниками на запястьях на свободу не выходят. Но когда мы раздражены, то мы об этом не думаем. А зря. Могут припаять попытку к бегству: в лучшем случае остановит патруль на предмет проверки, а в худшем случае он же тебя и застрелит…
– Дайте-ка мне руки, – негромко и явственно позвал полицейский капитан со строгими синими глазами. Он вышел следом за посыльным, не спеша, вразвалочку и встал на крыльце, немного напряженными пальцами сжимая ключ от наручников. Сегодня был длинный сложный день, и нормально, что усталость дает о себе знать. Рассыльный остановился как вкопанный. Мгновение стоял спиной к провожатому. Резко повернулся и двумя размашистыми шагами приблизился к капитану. Уставил на него долгий угрюмый взгляд. Нервно сглатывая, подвигал желваками и протянул сцепленные руки.
Режиссер изящного театра отомкнул наручники, снял браслеты с кистей аристократа, нацепил ребристые кольца на свой полицейский ремень. Лорд отвел глаза от лица кукловода и стал потирать порядком припухшие запястья. Два высоких парня на полицейском крыльце, освещенные красно-желтыми вечерними лучами. Оба длинноруки и чуточку сутулы: если посмотреть на обоих чуть снизу и в профиль, увидишь. Один растирает запястья, а другой достает из кармана автомобильные ключи на брелоке.
– Вы поедете на своей машине, Ваше Высочество? Или подарите ее полицейскому управлению? Я свою дарить не буду.
Небрежный кивок вбок, где в сотне футов от крыльца припаркованы две тачки: кабриолет с заморскими номерами и военный легковой «Роллс-Ройс» сорок четвертого года выпуска.
Аристократ поднял взгляд и увидел циничную ухмылку. Рядом с ухмылкой качаются ключи на брелоке. Лорд хотел что-то сказать, но не сказал. Все уже сказано в кабинете у копов. Он выхватил ключи и уверенно пошел к кабриолету. Киллер – следом.
Патрульная машина уехала, включив сирену, устранять очередное говно в Западном округе LA. Кто-то кого-то избил, грабанул или трахнул без разрешения. Многомиллионный город каждую секунду производит килограммы говна. Сколько его ни разгребай, меньше не становится. Говно – жидкая субстанция, которую надо вычерпывать, а не грести. Полиция и призвана черпать, только разгребать ей сподручней. Поэтому говно и не убывает, а, наоборот, прибавляется.
Парочка театралов остановилась у водительской дверцы кабриолета.
Лорд протянул требовательную руку.
– Отдайте мне мои вещи.
Кукловод явил из своих карманов ряд предметов.
– Само собой.
Толстая пачка долларовых банкнот, мобильный телефон, сигареты, банковская карточка, паспорт были переданы Его Высочеству в целости и сохранности. Аристократ рассовал вещи по карманам. Реплика прозвучала как бы между прочим:
– Мистер Фэйс. На вашем месте я бы покинул Америку, пока ваша личность не раскрыта…
Чужая личность – это та личность, на которую другой личности поссать с самой высокой башни Бирмингемского дворца. Кукловод ухмыльнулся.
– Вам ведь тоже дорога моя конфиденциальность, мистер Prince. Именно поэтому вы не сказали полиции мое имя. Опасались, что ваш титул окажется фигурантом в уголовном деле?
– Да, мистер Фэйс. Однако я все расскажу министру Сингли, иначе дело получит огласку, – уверил милорд и вдруг задумался. – Такую огласку мои родные не переживут!.. Имя королевского наследника окажется втянутым в грязную историю, куда меня насильно, в общем, не тянули.
– Искреннее заблуждение подлежит очищению. В геенне огненной…
Пусть это царственную особь успокоит. Кукловод рассмеялся прямо вслух.
– Где моя трость? – вдруг требовательно спросил принц.
Неожиданный вопрос смущает, ожидаемый вопрос утомляет в силу своей предсказуемости. В отличие от неожиданности… Поэт, умеешь ты спросить в рифму!
– Ваша трость, вероятно, осталась в комнате вещдоков. Простите, что не позаботился о трости, желая спасти вашу Королевскую Жопу.
– Моя Королевская Жопа не требовала, чтобы ее спасали… тем паче ценой жизни полисменов!
– У нас в Америке нет полисменов! – хищно ухмыльнулся Режиссер. – У нас в Америке есть копы!
– Мне все равно, как называют у вас полисменов, – повысил голос Игрок. – Полисмен – это значит полисмен. Даже на Мадагаскаре! И мне нужна моя трость, трость – подарок Королевы!..
Вот не надо орать во дворе полицейского управления. Придите в собачью стаю, замяукайте и посмотрите, что будут делать собаки. Копы в Штатах – не собаки, они – хуже, милорд. Но надо донести эту истину на понятном вам диалекте.
– Истерика не красит Ваше Высочество, – по-отечески произнес режиссер.
Да пошел ты! Тоже мне, наставник хренов. Лорд открыл дверцу и сел в кабриолет.
– Надеюсь, вы позаботитесь о моей трости, мистер Фэйс? Это ваш театр, и вы можете сделать в нем все, что захотите!
Принц четко вставил ключ в замок зажигания, с пол-оборота завел мотор. Хорошо газанул на холостых, «Ройс» успел приучить к ненужным усилиям. Милорд оставил стартер в покое и основательно искупал режиссера в своей надменности.
– Мой адрес вам известен, и попрошу вас обойтись без трупов. Даже подарок Королевы не может быть оплачен кровью!
Раздался еле слышный щелчок. Рычажок автоматической трансмиссии из режима «P» в режим «R». Педаль газа в пол! Кабриолет сделал короткий задний разворот. Замер на месте, тихо клокоча. Принц поправил зеркало, включил ближний свет, пристегнул ремень безопасности.
– Всего!.. – Аристократ козырнул двумя пальцами ото лба. Режим «D» АКПП. Кабриолет мигом пролетел площадку перед зданием управления, притормозил, выезжая на улицу, вывернул вправо и легко, с ветерком, помчался вдаль.
Непоколебимая вера восхищает. Циники прячут восхищение за усмешкой:
– Мистер Принц, я тебя поздравляю – ты меня сделал!.. – усмехнулся мистер Фэйс. Он вытащил из пачки сигарету. Зубами. С наслаждением закурил и так, с сигаретой во рту, неторопливо пошел к центральным дверям полицейского участка. Сминая губами фильтр и беспрерывно дымя.
Назад: Двенадцать киллеров
Дальше: Перформанс № 2 Ангелочки