17 января 2001 года я заканчивал шестнадцатичасовой выпуск «Сегодня днем» поздравлением. Я поздравлял всех зрителей НТВ и всех своих коллег с семилетием начала вещания телекомпании на российские регионы. Говорил, что Москва уже хорошо знала и «Итоги», и «Сегодня», и «Намедни», когда семь лет назад с НТВ познакомилась вся страна. К ее жителям в тот исторический день обращался генеральный директор телекомпании Игорь Малашенко… Весь этот мой текст перекрывался кадрами из архивных передач – самых знаковых, разумеется, – после чего появлялся Малашенко образца 1994 года. Если вы смотрели кукольный мультипликационный цикл, поставленный Юрием Трофимовым по книге Николая Носова «Приключения Незнайки и его друзей», то легко можете представить, как выглядел Игорь Малашенко в 1994 году. Как коротыш Знайка. Разве что Знайка был жгучим брюнетом и носил пробор справа налево, а Малашенко уже тогда был седым и зачесывал волосы слева направо. Очки у них были одинаковые. И конечно, «коротышкой» считать Игоря Евгеньевича никак нельзя…

«Меня часто спрашивают, как расшифровывается название: «Телекомпания НТВ»? Говорят, что это – «новое», «независимое» или «негосударственное телевидение». И все это правда. Но я лично считаю, что НТВ – это просто нормальное телевидение. Телевидение, которое должно быть в каждой нормальной стране. Телевидение для нормальных людей. Мы стремимся прежде всего рассказать вам те новости, которые произошли сегодня, и я думаю, что это нам удается, потому что новости – это наша профессия. Что бы мы ни делали, мы работаем честно, с азартом и удовольствием!» — говорил тогда еще сорокалетний Игорь Малашенко. «Удивительно. Прошло семь лет, вокруг НТВ многое изменилось. НТВ – осталось прежним! Всего вам доброго, до свидания!» – подводил я итог выпуска. Это выглядело очень трогательно и на самом деле азартно.

Руководство «Газпром-Медиа» с самого начала года приступило к активной подготовке кадровых изменений в составе Совета директоров НТВ. Наше начальство, в свою очередь, ускорило процесс поиска зарубежного инвестора, пожелавшего бы купить телекомпанию. Теперь такая фигура потенциально рассматривалась нами в качестве спасательного круга. Ведь какой-нибудь американский миллионер в случае приобретения НТВ не позволил бы закрыть телекомпанию, считал Уникальный журналистский коллектив. Наша ошибка заключалась в том, что мы были уверены в неотвратимости закрытия НТВ в любом ином случае. В реальности никто закрывать телекомпанию не собирался, о чем постоянно говорил и Кох, и другие представители «Газпром-Медиа». Но мы слышали только себя.

Стали появляться и активно поддерживаться слухи о переговорах Гусинского и Малашенко с Джорджем Соросом и Тедом Тернером. Оба уже присутствовали в России – первый занимался финансированием различных фондов и организаций, которые в наше время именуются НКО, а второй еще в 1993 году вместе с Эдуардом Сагалаевым основал МНВК, Московскую независимую вещательную корпорацию, основным активом которой был телеканал ТВ-6. Впрочем, в 2001 году владельцем «шестерки» уже значился вездесущий Борис Березовский.

Переговоры с американскими инвесторами действительно имели место. Появлялись даже какие-то заявления о готовности того же Тернера принять участие в финансировании российских СМИ, о намерении Сороса помочь коллеге в его начинаниях и о согласии Кремля на подобные шаги. Но, думаю, все это больше соответствовало традиционной манере общения американцев с «просящими». Когда вы что-то у кого-то просите, вы заведомо выступаете в качестве слабого участника переговоров. Возможно, вам не откажут сразу и даже пообещают всестороннюю помощь в решении ваших проблем. Не исключено, что вас даже приобнимут за плечи и дружески похлопают по спине, но спустя какое-то время выяснится, что никто ничего делать и не собирался. Во-первых, зарубежные партнеры наших олигархов все еще присматривались к новому руководству России, по-прежнему не понимая, чего ждать от президента Путина. А во-вторых, самих наших олигархов американцы, напротив, понимали очень хорошо, что означало: бизнес бизнесом, но по вопросам благотворительности, ребята, нужно обращаться по другим адресам.

А в расследовании дела Гусинского – напомню, касавшегося вывода активов «Моста» за границу и других мошеннических схем – расширился, так сказать, адресный список. Следователи решили выяснить подробности выделения льготных кредитов сотрудникам НТВ. В качестве первой ласточки была выбрана Татьяна Миткова. О факте получения ею повестки с вызовом на допрос в качестве свидетеля 25 января в эфире НТВ и «Эха Москвы» сообщил Евгений Киселев, сопроводив эту информацию обширным комментарием о недопустимости подобного отношения силовых структур к журналистке Митковой. В тот же вечер Генпрокуратура выступила с разъяснением своей позиции, опровергнув тональность заявления Киселева. «Татьяна Миткова действительно вызвана на допрос в качестве свидетеля, и не в связи с ее журналистской деятельностью, а для выяснения обстоятельств, связанных с получением ею от холдинга «Медиа-Мост» более семидесяти тысяч долларов США. Данный факт установлен в ходе проведения обысков в офисах компании. Следствие располагает также сведениями о получении крупных денежных сумм и другими сотрудниками холдинга. По расследуемому уголовному делу будут допрашиваться все причастные к этому делу лица, и неприкасаемых здесь не должно быть. Мы не приемлем шантажа через СМИ. Мы выполняем и будем выполнять свой долг, возложенный на нас законом», – говорилось в заявлении Генпрокуратуры. Одновременно в нем подчеркивалось, что никто не собирается преследовать журналистов за их профессиональную деятельность.

Естественно, эта часть заявления прокуратуры всерьез воспринята не была. Киселев собрал экстренную встречу «партийного актива», на которой было принято решение сопровождать Татьяну Миткову на допрос в Генпрокуратуру. А перед самим мероприятием провести импровизированный митинг перед входом в головной офис «Моста» в Большом Палашевском переулке. Оттуда идти до комплекса Генеральной прокуратуры было совсем недолго – требовалось лишь наискосок пересечь Тверскую и вы оказывались на Большой Дмитровке. Главным аргументом нашей защиты был выбран факт времени. Миткова получила свой кредит еще в 1994 году, когда формально «Медиа-Моста» не существовало. (Тогда флагманская компания Гусинского называлась «Группой «Мост».) Вот на этом якобы несоответствии мы и должны были, как сейчас скажут, «пиариться». Официально в наших новостях сообщалось, что «журналисты НТВ выражают солидарность с коллегой» посредством акции «Коллективный свидетель».

Рано утром 26 января у дверей офиса на Палашевке собралась весьма представительная компания. Прохожие испытывали шок дважды. Сначала от огромного количества съемочных групп с телекамерами и микрофонами, которые почти перекрывали движение транспорта по этой и без того неширокой улице. Второй раз – когда понимали, кто стоит перед всеми этими микрофонами! Увидеть сразу и Сорокину, и Шендеровича, и Осокина, и Зайцеву, и Ширвиндта, и Николаева, и еще кучу «людей из телевизора» живьем, своими собственными глазами, – такая удача выпадает раз в жизни. Тем более что никто особенно никуда и не торопился. Когда вся наша делегация еще только собиралась, стало известно, что допрос Татьяны Митковой в Генпрокуратуре отменен. Следователи сообщили, что сами приедут в Останкино и поговорят с ней прямо на рабочем месте, чтобы не создавать неудобств. Настроение, естественно, тут же стало приподнятым, ведь была одержана первая, пусть маленькая, но победа. Мысли вслух выражались охотно, благо в слушателях недостатка не было.

Сама Миткова благодарила «товарищей прокуроров» за возможность продемонстрировать корпоративную солидарность. Виктор Шендерович обвинял власти в желании разговаривать только с людьми, которых можно шантажировать, и в том, что с людьми независимыми эти власти иметь дело не хотят. Николай Николаев был уверен, что происходящее унижает не Миткову или журналистов НТВ, а – зрителей телекомпании! Я, как ни странно, от публичных выступлений в тот раз воздержался и по большей части о чем-то тихо разговаривал с «виновницей торжества». Главное же заявление сделала Светлана Сорокина, традиционно сумевшая обойтись без лозунгоподобных выражений. Она напрямую обратилась к президенту страны:

«Владимир Владимирович! (Дружный смех за кадром.) Пожалуйста, услышьте нас, найдите время, может быть, вы встретитесь с нами? С коллективом, который, собственно, и делает канал НТВ. Мы не олигархи, не входим в Совет директоров, у нас нет акций. Нас, конечно, можно ошельмовать, облить грязью для того, чтобы отдалить от зрителя… Но мы просим, найдите возможность, чтобы встретиться с нами и поговорить с нами более конкретно, не только общими выражениями о принципах демократии, о свободе слова. Мы хотели бы услышать что-то конкретное! Но если завтра мы получим все повестки в прокуратуру, то будем тоже считать, что это конкретный ответ».

Слова Сорокиной прозвучали во всех информационных выпусках. Как известно, Владимир Путин перезвонил Светлане в тот же вечер и сообщил, что готов встретиться с журналистами НТВ в понедельник, 29 января. Единственной его просьбой было ограничение численности делегации – не более десяти человек. Но утром 26 января мы еще не знали, что такая встреча состоится. Мы должны были спешно возвращаться в Останкино, чтобы успеть встретить старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры РФ Зигмунда Ложиса.

Ну, конечно, как его зовут, мы узнали чуть позже, уже после прибытия следователя в Останкино. У лифтов в холле восьмого этажа представителя прокуратуры встречал Григорий Кричевский, который и провел господина Ложиса по коридору, по обеим сторонам которого стояли многочисленные сотрудники НТВ, аплодировавшие и кричавшие в адрес гостя что-то иронично-приветственное. Разговор проходил не совсем на рабочем месте Митковой, а в небольшой переговорной, расположенной рядом с кабинетом генерального директора. Участвовали в нем три человека: следователь, Татьяна Миткова и один из адвокатов «Моста» Юрий Баграев. Ожидание растянулось на сорок пять минут. Все это время в коридоре продолжал толпиться народ, а операторы охотно снимали листочек бумаги, который кто-то прикрепил к двери переговорной: «Не входить! Идет допрос!»

Когда разговор закончился, Зигмунд Ложис был вынужден провести краткую пресс-конференцию. Иначе его просто не выпустили бы из коридора, настолько плотно он был заставлен телекамерами и заполнен людьми. Ложис подчеркнул, что полностью удовлетворен ответами Татьяны Ростиславовны на все его вопросы (всего было пять вопросов, уточнил следователь), которые были вызваны расследованием дела Гусинского. Криминала в действиях Митковой никакого нет, объяснял представитель прокуратуры. Но у следствия есть вопросы, связанные с финансовыми решениями руководства «Медиа-Моста» вообще и НТВ в частности. В смысле – финансовое положение компаний сложное, а кредиты, оказывается, раздавались на весьма льготных условиях. Вот эти моменты следствие и хотело бы для себя прояснить.

Визит следователя Ложиса, который потом, видимо, очень долго икал, поскольку и его самого, и его необычную фамилию весь вечер обсуждали в редакции, завершился вручением памятного подарка – календаря НТВ на 2001 год. Преподнес его ведущий информационной программы «Сегодня утром» Петр Марченко, пояснивший, что календарь открывается программой «Сегодня», а вслед за ней идут «Итоги». «Так что, если в феврале придут допрашивать получавших ссуды и кредиты сотрудников «Итогов», то календарь можно рассматривать в качестве своеобразного графика допросов», – заявил Марченко, вручая календарь радостно улыбавшемуся следователю.

Остальные участники «допроса» приподнятого настроя своего собеседника не разделяли. Адвокат Баграев повторил, что не видит связи между кредитами и делом Гусинского, а выглядевшая заметно уставшей Миткова сказала, что воспринимает все происходящее как попытку ее личной дискредитации и намек всем остальным журналистам НТВ не высовываться. Но сделать это (высунуться) пришлось практически сразу. Стало известно о звонке Путина Сорокиной, и я снова умчался к Киселеву на очередное заседание «партактива»: нужно было продумать состав делегации наших ходоков в Кремль.

Обсуждение затягивалось, потому что разговор постоянно прыгал с одной темы на другую, к тому же, чего греха таить, сопровождался, хоть и в разумных пределах, употреблением тонизирующих напитков. Сухой закон и редакция СМИ – они, как гений и злодейство, две вещи несовместные. Журналисты – народ выпивающий, это хорошо известно. Некоторые, в том числе очень талантливые журналисты, на этом ломали свои карьеры. Кое-кто – даже жизни. Но я действительно не знаю ни одного творческого коллектива, работающего в сфере СМИ, где трудились бы абсолютные трезвенники. Не хочу сказать, что пьянство на телевидении или радио было повальным, но эпизодов, свидетельствующих, что со времен Сергея Довлатова особых изменений не произошло, могу вспомнить предостаточно.

В нашем случае это проявилось настоящим казусом. После утверждения списка делегатов выяснилось, что в нем отсутствует фамилия самой Татьяны Митковой! В список ее, конечно, внесли. Но, таким образом, мы не выполнили просьбу президента – не больше десяти человек, а у нас получилось одиннадцать. Тем не менее было решено поставить Кремль перед фактом: либо одиннадцать человек, либо разговора не будет! Противник, видимо, испугался и не стал возражать. В понедельник 29 января десант Уникального журналистского коллектива высадился на Красную площадь, а я отправился готовить вечерний выпуск новостей, заменив Татьяну Миткову.

В группу журналистов НТВ, отправившихся на встречу с президентом, вошли Алим Юсупов, Григорий Кричевский, Леонид Парфенов, Светлана Сорокина, Виктор Шендерович, Николай Николаев, Ирина Зайцева, Евгений Киселев, Марианна Максимовская, Михаил Осокин, ну и примкнувшая к ним в последний момент Татьяна Миткова. Кремль представляли сам Владимир Путин, первый замглавы администрации Владислав Сурков и пресс-секретарь президента Алексей Громов. Разумеется, в выпуске новостей, который я вел, беседа в Кремле была главной темой. В подводке я упомянул и о вызове Митковой на допрос, и об обращении Сорокиной к президенту. Сообщил я и о том, что разговор в Кремле продолжался три часа пятнадцать минут, после чего предоставил слово обозревателю НТВ Владимиру Кондратьеву.

Владимир Петрович построил репортаж на протокольных съемках кремлевской пресс-службы и на небольших интервью участников состоявшегося мероприятия. Естественно, речь шла только о журналистах НТВ, а не об их собеседниках. Как известно, до начала общения в расширенном составе Путин встретился с Сорокиной с глазу на глаз и они говорили около получаса. Вероятно, это и был ответ на ее просьбу «сообщить что-нибудь конкретное». Тридцати минут этого «предисловия» к общему разговору президенту хватило для предоставления Светлане Сорокиной исчерпывающей по своей конкретике информации. Это был сильный ход – что было видно по лицу Сорокиной, входившей вместе с президентом и его пресс-секретарем в помещение библиотеки, где находились остальные гости с НТВ. Пока Владимир Путин лично приветствовал каждого из журналистов, обходя круглый стол в центре помещения, Сорокина дважды попадала в объектив телекамеры. По выражению ее лица можно понять: ей очень не понравилось то, что говорил президент.

Виктор Шендерович рассказывал, что перед самым началом беседы в расширенном составе Сорокина что-то быстро написала в блокноте и показала ему эту запись. «Все бесполезно», – прочитал Шендерович. Сегодня я задаю себе вопрос: что бесполезно? На что мы рассчитывали и чего ожидали от встречи с президентом? Думаю, что тогда ответ был однозначным. Мы действительно надеялись, что сможем объяснить Владимиру Путину, в чем он ошибается. Что мы – хорошие, телекомпания НТВ – замечательная, а Гусинский – ни в чем не виноват! Потому что Уникальный журналистский коллектив был абсолютно уверен в собственной правоте и непогрешимости. Я-то уж точно никаких сомнений не испытывал! Но такой разговор с Путиным на самом деле был лишен всякого смысла, потому что президент все время «отделял мух от котлет» и объяснял, что эти вопросы никак друг с другом не связаны.

Журналистский коллектив НТВ, конечно, необходимо поддержать в сегодняшних трудных обстоятельствах, соглашался Путин. К нынешнему менеджменту у него вопросов нет, его вообще мало интересуют конкретные фамилии руководителей телекомпании. Что же касается Гусинского, то к нему претензии имеются, но совершенно иного характера, никак не относящиеся к проблеме свободы слова. Перечень этих претензий, очень обстоятельный, он и озвучил Сорокиной во время их личной встречи. Поэтому все последовавшие за «конкретным» разговором президента с ведущей «Гласа народа» три часа с четвертью превратились в переливание из пустого в порожнее. Журналисты НТВ нападали – президент отвечал на их нападки, разъясняя свою точку зрения. А я уже говорил о том, что наши нападки, наши изначальные позиции были ущербны, потому что мы пытались обвинить власть в грехах, которых, увы, были не лишены и сами.

Положа руку на сердце, следует признать, что никто членов Уникального журналистского коллектива не обманывал. Никого к ответственности за полученные кредиты не привлекли. Меня, например, даже на допрос не вызывали. Увольняться никого не заставляли. В апреле мы ушли сами. НТВ никто не закрыл. Напротив – и это, как говорится, медицинский факт, – при гендиректоре Борисе Йордане финансовое положение компании выправилось, а рейтинги НТВ впоследствии намного превзошли достижения «гусинского» телевидения. Можно по-разному относиться к рейтингу, можно обвинять телевидение в слепом поклонении этому «божеству», но другого инструмента определения телевизионного успеха нет и быть не может. Телеканал успешен только тогда, когда его смотрят зрители, и уникальность создателей телепродукта вовсе не гарантирует признание со стороны аудитории. С чем УЖК и столкнулся, последовательно растеряв своих поклонников на ТВ-6 и ТВС. Одной лишь констатации факта собственной уникальности явно не хватило для того, чтобы удержаться в первых строчках телевизионных чартов.

Существует некий миф. Якобы НТВ при Гусинском было олицетворением всего лучшего, что когда-либо появлялось на отечественном телевидении. А после Гусинского и Киселева канал превратился в информационную помойку с криминальным душком. Вынужден разочаровать поклонников этой версии. «Не все так однозначно», как принято шутить нынче в социальных сетях. Во-первых, в пошлости и отсутствии вкуса обвиняли не только «Тушите свет!». Ток-шоу «Про это» и особенно «Империю страсти» не пинал разве что безногий. Во-вторых, увлечение криминальной тематикой было свойственно НТВ изначально. «Дневник оборотня», «Душегуб», «Голые мертвецы», «Люберецкий изувер», «Сибирский потрошитель», «Злодей на все руки», «Автосервис на крови», «Домодедовский упырь»… Знаете, что это такое? Это названия документальных фильмов из цикла «Криминальная Россия» – крайне жесткого и откровенного сериала, стартовавшего на НТВ еще в 1995 (!) году.

«Криминальную Россию» на НТВ закрыли после смены собственника. А вот редакция криминального вещания появилась именно в те благословенные «гусинские» времена. Программа «Криминал», например. Засилье сериалов опять-таки на криминальную тему – тоже дело рук телекомпаний «Медиа-Моста». Сначала эти многосерийные фильмы чем-то походили на комедии с криминальным уклоном, те же «Улицы разбитых фонарей» или «Досье детектива Дубровского». Но потом случился «Бандитский Петербург» – икона стиля, можно сказать. И процесс этот уже не останавливался и продолжается до сих пор, потому что Владимиру Гусинскому по-прежнему принадлежит несколько компаний, снимающих телесериалы для российских каналов. Кстати, режиссер Эрнест Ясан приглашал меня сниматься в сериале «Крот», причем без проб. Я должен был, по его замыслу, играть роль какого-то высокопоставленного функционера. Меня не отпустил сниматься Киселев, сказавший, что я «размою свой образ».

В свое время Гусинский яростно доказывал мне, что лучшее проявление телевизионной журналистики – «Программа максимум», и он очень жалеет, что передача появилась на НТВ уже после его отъезда из России. А я хотел бы напомнить, что для нашей либеральной общественности, в том числе для ее журналистской части, шоу Глеба Пьяных олицетворяло ад кромешный. И Николая Картозию, руководителя Дирекции праймового вещания НТВ, тогда было принято обзывать разными нехорошими словами. Впрочем, эта «изменчивость любви» – как раз традиционная вещь для либеральной телетусовки. После апреля 2001 года точно так же проклинали Парфенова и плевали ему в спину, обзывая штрейкбрехером. Потом времена менялись, и бывшие «предатели» становились в глазах наших непоследовательных либералов эталонами искреннего служения профессиональному долгу и активной гражданской позиции, последними защитниками свободы слова. Так относились и к Алексею Пивоварову, и ко многим другим. Даже Савик Шустер получил свою долю поддержки после закрытия ток-шоу «Свобода слова»! А Ксения Собчак? В «Доме-2» или в «Блондинке в шоколаде» ее яркая помада считалась пошлой, а на «Дожде» стала символом вызова тоталитаризму властей! Я не преувеличиваю, все это можно прочесть сейчас в статьях и блогах наших телекритиков и особенно телекритикесс. И не только про помаду Собчак или ее наряды, но и про ее политические взгляды и публичную позицию.

Хотя телевидение и телеперсоны – лишь составная часть в общем потоке переполненного эмоциями сознания нашей непримиримой оппозиции. Достаточно вспомнить Владислава Суркова – всесильного «серого кардинала» Кремля, едва ли не главного «душителя свободы СМИ», творца «суверенной демократии» и «сурковской пропаганды». Какой плач поднялся после его перехода на новое место работы! Сурков вдруг предстал человеком либеральным, не чуждым творчеству, интеллигентом и эрудитом. Почему? Что случилось? Просто появилась новая цель – Вячеслав Володин, который есть «провинциал и человек приземленный», жесткий, лишенный фантазии и т. д. Так что с гордостью могу констатировать, что и сам уже много лет остаюсь, наверное, любимейшим объектом для филиппик некоторых коллег, ежегодно поставляя им все новые доказательства собственного грехопадения. Как припечатали однажды, так до сих пор и не могут успокоиться. Порой мне даже становится их жалко – они ведь вынуждены смотреть на меня, давиться, а потом еще и писать про это.

Если же вернуться к беседе Владимира Путина с журналистами НТВ 29 января 2001 года, то хотелось бы также понять, для чего Кремлю понадобилась эта встреча. Рискну предположить, что это была очередная попытка властей предоставить шанс оппонентам. Я говорил об этом тактическом приеме Владимира Путина. В данном случае возможность поразмыслить и остановиться предоставлялась не конкретному олигарху, вздумавшему кроить жизнь в стране по собственному усмотрению, а подчиненным и наемным работникам этого олигарха: журналистам и руководителям телекомпании. Но шанс снова был упущен.

От прямого ответа на вопрос обозревателя НТВ Владимира Кондратьева, о чем шла речь во время ее личного разговора с президентом, Светлана Сорокина ушла. «Так прямо вам и скажи!» – пошутила она. «Говорили, в принципе, о том же, о чем говорили потом, со всеми вместе», – сказала она потом, признав, что очень перенервничала перед этой встречей, возможно, из-за каких-то завышенных ожиданий. «Хотелось, чтобы нам сказали: «Да, с завтрашнего дня будет жизнь счастливой и необыкновенной». Но такого не бывает», – заключила Сорокина. Евгений Киселев был традиционно более многословен, но и он не ответил прямо на вопрос, будет ли существовать НТВ. Евгений Алексеевич закончил свою речь прочувствованным рассказом: мол, на встрече с Путиным журналисты дали понять президенту, что являются единой командой с общими для всех базовыми ценностями. По мнению Киселева, это стало для президента неожиданностью. Что тут можно добавить? Разве только, что через пару месяцев от единой команды не останется и следа и это станет большой неожиданностью для самого Евгения Алексеевича?