Группа боевых биороботов модели «А1Раптор» в количестве шести штук осуществляла перемещение, сканируя местность впереди бортовыми локаторами и камерами. В качестве дополнительной меры на разведку перед ними были пущены два «Рекса38», маленьких и птицеподобных. «Рапторы» представляли собой солидные конструкции шести метров в длину, на мощных пружинистых лапах, с цепкими передними конечностями-манипуляторами.

В сражениях глобальной войны такие системы специализировались в ближнем, контактном бою; благодаря высокой скорости и маневренности они имели большие шансы прорвать оборону и устроить кровавую резню в рядах противника. С основной тогдашней задачей своей – уничтожить как можно больше подконтрольных чужеродному влиянию людей и животных – они справлялись прекрасно.

Корпуса у них были изготовлены из легированных сплавов, управлялись они, как и все биороботы, человеческими мозгами, которыми снабжались в процессе производства, модернизированного под военные нужды. Вследствие этого считались полуразумными. В качестве топлива употреблялась любая органика.

Когда-то люди – создатели биороботов вооружали их пулемётами, пушками, миномётами и всем прочим. Но со временем боеприпасы иссякли, и пришлось приспосабливаться по ходу. Экземпляры модельного ряда «СпайдерС», например, переделали своё вооружение при помощи серв-механоидов таким образом, что смогли вместо пуль, мин и снарядов метать чуть ли не камни и палки. Особи других типов просто сделались хитрее, прыгучее и выносливее, чем были. Стали приноравливаться к изменениям окружающей среды, использовать её под свои нужды.

Уцелевшие боевые машины тоже мутировали и приспосабливались, как могли. В конце концов, чем они хуже автобусов, тракторов и прочих всяких грузовиков, спецмашин и строймашин? Вообще мозгов не имевших, но преобразованных в мобильные аномальные объекты.

Один из парящих вверху Рексов доложил, что впереди заметно движение. Бывшие биороботы продвигалась в районе среднего участка бывшего Центрального проспекта, на небольшом удалении от реки.

Теперь здесь простиралась ровная пустынная полоса, если не считать нескольких бетонных обломков, ржавых останков других, павших биороботов и просто машин, скелетов разнообразных существ – в основном мутантов и реже людей. Некоторые погибли настолько давно, что даже кости уже начали превращаться в прах, если и они не были сожраны кем-нибудь. Картина безрадостная. Лишь несколько зданий, одиноко торчащих то там, то тут, почти целиком сохранились в изначальном виде благодаря крепняку. Они выглядели неуместными призраками посреди мёртвой пустыни.

Около одного из таких строений разведчик и засёк движение. Да ещё и как будто бы что-то блеснуло рядом со скоплением обломков, за которым можно было проползти к этому зданию.

Оно располагалось по правому борту, имело пять этажей и выстроено из материала, носившего название «силикатный кирпич». Это всё, что о нём мог бы сказать непосвящённый наблюдатель. Естественно, ни таблички, обозначающей номер дома, ни каких-либо вывесок на нём не сохранилось. Стены издалека казались покрытыми мелкими чёрными рисками. При ближайшем рассмотрении оказывалось, что это паутина трещинок, опутавшая дом. О присутствии стёкол в оконных рамах и говорить было нечего. Отдельные сегменты здания отсутствовали: например, половина стены одного из этажей, угол крыши. Там и тут зияли прорехи от давних попаданий снарядов. Зданию крепко досталось, и то, что оно до сих пор сохранилось, было скорее издевательством над трупом. Но крепняку не до разбора нюансов, ему как-то нужно базироваться в занятом объёме.

На углу фасада здания, дальнего от колонны продвигающихся вдоль проспекта биороботов, землю загромождал обломок, тот самый обвалившийся угол крыши. Вот за ним-то, возможно, кто-то и попытался проползти ЗА дом скрытно от роботов. Слева от обломка находилась воронка глубиной метра два и диаметром пять. Судя по характеру движения, как определил Рекс, оно исходило от металлического объекта; в том направлении что-то, оружие или доспехи, сверкнуло на солнце. И двигалось сверкнувшее от воронки к обломку.

Поэтому, по решению одного из Рапторов, исполнявшего функцию координатора, следовало окружить здание с двух сторон, по трое с каждой стороны. Юрким, но маленьким Рексам, так как особой боевой мощи они собой не представляли, да и ещё неизвестно было, придётся ли вступать в бой, дали приказ оставаться здесь и пока заняться поиском пригодной для питания органики. На это уйдёт время. Достаточно трудоёмкий процесс, определить, что здесь годится под топливо, а что уже совсем разложилось и чем, следовательно, можно побрезговать.

Оценив ситуацию, далее шестеро Рапторов, разделившись на группы по три, ринулись к зданию, надеясь окружить того, кто спрятался, с двух сторон. Однако, сомкнувшись на той стороне, они там никого не обнаружили. Хотя движение было, но уже не рядом с уцелевшим строением… Биороботы увидели улепётывающих в юго-западном направлении людишек. Отличная мишень, тем более что эти были практически беззащитны, с какими-то жалкими копьями и мечами. Рапторы с удвоенным энтузиазмом помчались за обнаруженной добычей.

Живая органика, столько горячей энергии для питания!

Однако так просто разделаться с беглецами не получилось. Людишки оказались на удивление строптивыми. Конечно, их защитные приспособления ничего серьёзного не представляли для специально заточенных под раздел брони любого типа манипуляторов Рапторов. А копья и мечи не являлись аргументом против бронированных истребительных машин. Тем не менее, несмотря на всё это, людям удалось на некоторое время образовать рубеж обороны и удерживать его на одних и тех же позициях, практически не отступая!

…Андрей глубоко вдохнул и выдохнул. Когда на тебя прут шесть гусениц смерти, размером с автобус из довоенных фильмов каждая, не так-то легко сохранять спокойствие. Но задачей рейдеров было лишь остановить роботов, продержаться первую минуту, не дрогнуть перед атакующими махинами.

Едва завидев на дороге впереди охотящихся биороботов, рейдеры тут же свернули в укрытие. Ползком, голову ниже земли, через воронку, куда-нибудь, только бы спрятаться. Но проклятые Рексы всё равно заметили людей. Значит, будет погоня… Пришлось что-то выдумывать на ходу. Главное, чтобы к металлическим «собратьям» не подоспели на помощь их ещё более крупные братаны.

Людей больше, но лишь по количеству, и это не значит, что они обязательно должны победить. Ещё секунда, и вот уже один из Рапторов оказался перед Андреем и Игорем, находившимся справа в десятке шагов… Вот ручища робота производит рывок… Андрей видел это всё будто в замедленном действии и даже не успел понять, как это его тело оказалось в стороне от линии удара чудовищного манипулятора. Скорость взмаха была такой, что свист воздуха оглушил его. Мечник упал, кувыркнулся, над ним пронеслась другая конечность.

Кажется, что уже всё, осталось немного, но нет, это были только первые несколько секунд. Главное, не подставляться под удар и одновременно держать позиции, не отступать!

…Олег, издав раскатистый боевой клич, чтобы не было так страшно, бросился на врага. Когда-то на учебных занятиях старшие наставляли, что при столкновениях со сколько-нибудь организованными силами биороботов лучшая тактика – убегать, в особенности за неимением особо убойного оружия типа плазменника или хотя бы РПГ. Только если совсем не останется шансов сделать ноги, тогда вступать в схватку. Обычно Олег так и поступал, но сейчас за спиной раскинулась аномальная площадка, и на то, чтобы искать обход, требовалось время, а Рапторы уже заметили бойцов.

Первый удар манипулятора командир встретил ответным ударом копья. На редкость удачным! Копьё пробило «руку» биомашины и застряло в ней, по поверхности забегали электрические разряды. Олег отскочил в сторону, чтобы не быть пойманным другим манипулятором, и, выхватив меч из ножен, принялся рубить сервоприводы на поражённой конечности монстра.

И даже сам не понял, как его что-то оторвало от земли. Это другой биоробот подкрался сбоку и схватил его, а затем подкинул высоко в воздух. Мог пронзить, отрезать голову, но – просто откинул. Олег ещё никогда не видел небо так близко! А потом его долбануло с такой силой, что треснули кости, и кровь выплеснулась наружу из разрывов тканей.

Он думал, что умрёт. Но нет.

…Андрей увернулся от стального бумеранга, летевшего ему в голову. И даже не понял, как всё закончилось. Биоробот как подкошенный рухнул наземь. Это стрелки, засевшие в засаде внутри здания, которое обошли Рапторы, надеясь схватить добычу, через окна прицелились и поразили уязвимые точки врагов. Конечно, где ещё могут быть уязвимые места у роботов ближнего боя, как не сзади или сверху?! Особенно там, где ноги соединяются с туловищем, на спине. Несколько точных выстрелов на каждого робота – и вот уже грозные машины выведены из строя. На занятиях джуры будущих воинов специально учили, где находятся ключевые узлы у различных моделей.

Одному из Рапторов «повезло» больше других, ему досталась граната. Взрыв разнёс, раскромсал часть корпуса, вырвав куски металла, и превратил биомашину в памятник самой себе. Остальные просто поникли, пуская снопы искр, в агонии бессильно загребая манипуляторами воздух перед собой.

Андрей вернул меч в ножны, пригнулся и утомлённо опёрся ладонями о колени, глядя на поверженного врага. В глазах воина плавали звёздочки, голова кружилась. Это была тяжёлая минута, но теперь всё кончилось. Мечник огляделся. Одному из рейдеров оторвало руку, и сейчас Костян исступлённо кричал. Этот крик внезапно ворвался в уши Андрея – до этой секунды он его почему-то не слышал. Истошный вопль, бьющий по нервам, режущий слух.

Никита лежал мёртвый, измолотый в кровавую кашу, с раздробленными костями и превращёнными в месиво органами. Грудь Андрея сдавило леденящей безжалостной лапой… Страх! Он боялся смерти – но не своей, а чьей-то ещё. На миг даже сложно стало верить, что он сам-то ещё живой. Как это, стоит цел и невредим, а Никита – вот так…

Медбрат Виталя занялся воином, потерявшим руку. Командиру, который упал с огромной высоты, переломало почти все кости, а может, и все, помочь фактически было нечем. Тем не менее, пока он был ещё жив, и воины, конечно, собирались тащить его дальше, сколько могли. Но Олег из последних сил умолял его добить, чтобы оборвать мучения. Вот только сделать это не сразу решились… Вызвался Андрей. Смотреть на мучения сотоварища ему было настолько невмоготу, что не смог больше вынести… Перед тем как лезвие вошло в сердце Олега, умирающий исторг, что командиром отряда отныне быть ему, Андрею.

Но последними словами погибшего командира было напоминание о цели рейда:

«Не забывайте… зачем мы вышли в город… Помните… И я буду с вами, братья…»

Оставшиеся бойцы, к которым подоспели и стрелки, покинувшие здание, поторопились удалиться с места недавней бойни. Тем более что прямо из аномального лабиринта ловушек к ним пёр другой биоробот, «В4Мастодонт». Этот редко встречающийся экземпляр имел гораздо более мощную защиту, поэтому мог игнорировать многие виды излучений и спокойно следовать через гибельные участки пространства. Был он гораздо больше Рапторов, но, к счастью, гораздо медлительней. Поэтому у остатков отряда имелось достаточно времени, чтобы убраться подальше от спешащей на подмогу монстрической машины.

…Андрей сидел на дереве. Ветка мутированной акации тяжело кренилась под ним и покачивалась от ветра. Над городом разлилась ночная темнота.

Мечник дежурил третью, предрассветную вахту. Ночь на пустоши выдалась на удивление спокойной. Так, два небольших инцидента. А вот день был, откровенно говоря, поганым. Считай, совсем недавно вышли с Завода, а уже потеряли столько бойцов! Плюс двое ранены, из них один серьёзно, да и у остальных повреждения.

А ведь ещё только предстоял долгий рейд и наверняка не одна схватка по пути. Весь вчерашний день Андрей втайне надеялся, что они встретят группу Романа, идущую навстречу. Ну, подзадержались побратимы, мало ли, какая была причина! Но чем больше времени он проводил в походе, тем меньше становилась надежда увидеть их живыми. Что ж, если Роман погиб, Андрей хотел бы за него отомстить…

Да и все, кто остался с ним, придерживались того же мнения. Выжившие воины теперь под его, Андрея, началом. Вот ведь как вышло. Он никогда не рвался в командиры, но часто то, что человек не ищет, само к нему приходит. Хотя лучше бы не приходило.

При таких обстоятельствах… Андрей поднял голову. Вверху были различимы звёзды, мерцающие в черноте неба. Наверное, где-то там расположен Рай, куда после смерти попадают души хороших воинов. Таких, например, каким был Олег.

И Ромка… Хотя его Андрей всё-таки очень надеялся ещё увидеть живым. Не желал поверить он, что лучший друг уже погиб. В то, что погибли Никита и остальные, приходилось верить. Потому что видел своими глазами. И за них тоже хотелось отомстить. Только вот кому? Тому же, из-за кого, собственно, и случился весь этот поход?

Кто-то ведь напал на отряд Романа и помешал воинам вовремя вернуться домой…

Когда добрались до Срединного бульвара, здесь увидели ряд домов, у которых верхние части основательно разрушились, а нижние сохранились. В одном из таких полудомов и разбили лагерь на ночь. Вообще здесь относительно тихий район. Как и везде, можно было нарваться, но всё-таки не совсем уж полный трындец. Так что повезло, что в нём остановились. Пока они разбирались с врагами, отбивались от животных монстров, перебирались с ведуном через реку, обходили смертельные ловушки, бегали от биороботов – как раз время и подошло к вечеру.

Пора было готовиться к ночному привалу. Поставили растяжки по периметру. Часовые рассредоточились в укромные местечки. Поэтому Андрей сейчас и сидел на дереве, которое проросло прямо через здание. Акация вела себя хорошо, человека не трогала. А Митяй запрятался во-он под той каменной плитой, там наружу можно смотреть только сквозь щель.

Примерно до двадцати двух жгли огонь в специальной походной плитке. С натянутым сверху маскировочным пологом, конечно. Сквозь специальный материал, фильтрующий продукты сгорания, дым проходил, практически утрачивая запах, и отсветы пламени не заметны издалека. На ужин ели печёную картошку. Помянули товарищей. Пить в походе нельзя, но сейчас нужно было, хотя бы по одному символическому глотку. Иначе не по-людски.

Потом пламя затушили и легли спать. Ночь, начиная от полного наступления темноты, делилась на вахты по двое часовых. Каждая вахта по три часа. И двое дежурных уже бдили, пока остальные обустраивали лагерь. Не дежурил только побратим, которому Раптор оторвал руку. Ему вкололи обезболивающее, продезинфицировали рану, отрезали рваный шмат плоти, чтобы не пошла сжирать гангрена, продезинфицировали, заштопали наживую, приклеили антисептический пластырь. После такого стресса организму долго надо приходить в себя, но в походе некогда расслабляться. Вернётся домой, будет ему реабилитация и всё что пожелает. Главное – вернуться…

Ближе к утру, к тому времени, когда Андрей принял вахту, тяжелораненый, напоенный обезболивающим, вроде провалился в сон. Но и во сне стонал от боли.

Андрей запустил руку за пазуху и вытащил оттуда подарок Весны, всё это время висевший у него на шее. И хотя он сам того не ожидал, в холодном царстве мрака, которое окружало его, на миг что-то прояснилось. Ничего, только бы не сойти с ума, только бы выжить… Казалось бы, можно ли за один день практически забыть девушку, которую встретил совсем недавно?.. Как оказалось – можно. Во вчера вместилось столько событий и эмоций, как будто с момента ухода из крепости минуло несколько лет… Завод, друзья, Весна – всё это казалось таким далёким, словно во сне. А он был ЗДЕСЬ. Там, где из-за каждого угла на него дышал враг.

На непрекращающейся войне.

Но теперь он посмотрел на этот медальон и вспомнил, что вот где-то есть девушка, настоящая, возможно, его, такая солнечная и светлая, чистая, неприкосновенная, лучащаяся теплом, ради которой хотелось жить. Если бы не это – Андрей, возможно, предпочёл бы умереть в бою, чтобы забыть о жуткой смерти товарищей, которых не смог уберечь.

И этот предсмертный хрип Олега… По лицу молодого мечника потекли непрошеные слёзы. Так вот что погибший командир имел в виду! Когда сказал «Я с вами, братья…». Он знал, знал, каково это, терять боевых товарищей, и сказал это, чтобы Андрей и выжившие бойцы знали – он всегда будет рядом с ними, и продолжали жить. Да, Андрей будет жить, хотя бы ради Олега и других погибших, он должен помнить!

И… чтобы ещё хотя бы раз увидеть Весну.

Он, наверное, мог бы увидеть её во сне, но так устал, что, когда спал, не случилось никаких сновидений. А ведь впереди долгий путь! Что же это за жуткий мир такой?! Чья изощрённая фантазия придумала всех этих механоидов, и полуразумных недочеловеков, и разумных мутантов, не имеющих отношения к человеку, и уродливых зверских монстров?..

Андрей опять посмотрел наверх, там, где в ночном небе светились звёзды. Неужели Владычицам зачем-то понадобилось сделать так, чтобы сегодня погибли Никита, Олег и другие? Или они не могут справиться со всем, что происходит на Земле? Отчего происходит именно так, как происходит?.. А может…

Но нет, Андрей отринул крамольную мысль. Важнейшее правило гласило – не сомневайся в своей вере. Вот только если Властительницы сделали так, чтобы на его глазах сегодня страшной смертью погибали воины, у которых остались семьи, дети, сотворят ли они так, чтобы Андрей смог живым и здоровым вернуться домой, к Весне?..

«К Весне».

Почему-то он думает – к Весне. Не думает о матери, например, о родственниках, знакомых. А вспоминает о девушке, которую видел всего-то один-единственный раз. А может, когда он вернётся, она и вовсе не захочет быть с ним?.. Сердце Андрея застыло на миг в груди, пропустило удар, кажется… Но зато он будет с ней навсегда. Мысленно.

На этой положительной ноте он бережно спрятал подарок обратно под доспех. Поближе к сердцу, где ему самое место. Вообще-то он сидел уже достаточно долго, и время двигалось к рассвету. Ему нравилось сидеть вот так, погруженным в свои мысли. Там, в крепости, его постоянно кто-то отвлекал. А тут… некому. Но зато приходилось постоянно держать все органы чувств в напряжении, чтобы не пропустить, если что, неожиданное нападение врага.

Хотя когда человек привыкал, это уже не мешало ему думать. И когда свыкался со страхом. Тогда можно было даже пожалеть, что вахта заканчивается, если ты сидел перед рассветом и тебе не предстояло после неё уже поспать.

Андрей вспомнил свой разговор с Алексеем, который благословлял его в дальний путь. Собственно, благословение получилось весьма коротким. Перед тем как уйти с Завода, молодой воин успел к нему забежать всего на пять минут. Но в качестве напутствия старший сказал ему важные слова.

– Что бы там, за стеной, ни случилось, помни, что ты всегда есть человек. И ты тем и отличаешься от всяких железяк, ведунов, техов и прочей нечисти, что несёшь в себе Мир. Поэтому… может, я сейчас скажу то, что вам, воинам, обычно не говорят, но никогда не применяй насилия, если в этом нет необходимости. Зло накажет само себя. Используй силу только в качестве самозащиты, если нет другого пути.

– А как же месть? – спросил Андрей, немного озадаченный непривычным наставлением. – Если, допустим, враг убил моего друга, должен же я отомстить?

– Сердце подскажет правильный путь, – загадочно ответил Алексей. – Общих ответов для всех случаев не будет. Просто всегда помни, что ты – человек.

– Спасибо, отец, – сказал Андрей. Он звал этого человека отцом не потому, что был от него рождён, а потому что именно от него получил веру во Властительниц. Христиане зовут своих пастырей святыми отцами, но понятие святости применительно к людям не приветствуется теми, кто верит в иных творцов сущего.

– Иди, сын мой, – улыбнулся Алексей. – И обязательно возвращайся.

Ты есть Человек… Человека человеком делает Любовь… Неизвестно откуда всплыли эти слова из памяти, но они возникли в сознании Андрея. Ладно. Будем биться за любовь. А как иначе?..

Рассвет уже совсем приблизился. Андрей ещё раз подумал о Весне. На ум пришли строчки довоенного поэта, которые он ещё мальчиком заучил: «Я помню чудное мгновенье, / Передо мной явилась ты, / Как мимолётное виденье, / Как гений чистой красоты…» Они в детстве не много читали старых книг, но стихи А. С. Пушкина узнать довелось.

Как можно ещё точнее выразить охватившие его чувства, Андрей не знал. Впрочем, ему и некому было их выражать. Только Весне, когда он придёт назад. Но разве она их не поймёт по одному лишь взгляду, без всяких слов?.. Для женщины, по-настоящему своей, слова и не нужны… А если и нужны, то именно такие, какими говорил Пушкин.

Андрей представил, как касается мягких, податливых губ Весны… Весна – имя-то какое!.. говорящее! Как их дыхание сливается в единый тёплый поток… их мысли звучат одновременно в сознаниях у обоих… Представил, как её тёплая рука нежно перебирает его светлые космы… из груди Андрея вырвался сладостный вздох.

Он поспешил стряхнуть наваждение. Нет, нет, сейчас об этом думать нельзя! Потом, потом.

Когда вахта наконец закончилась и Андрей слез с дерева, он чувствовал себя так, как будто побывал на другой планете. Мало того что спал не всю ночь, это ещё ладно, но все эти эмоциональные переживания, всё за один раз… Молодой воин размял затёкшие ноги, сделав пару упражнений. Слава Владычицам Мира, за ночь ничего серьёзного не произошло. Хотя и того, что было вчера, хватило по самое горло.

Пора было снова выдвигаться в путь, и теперь вести отряд предстояло ему. И его задача – не допустить, чтобы ещё хотя бы один человек погиб. Остальные бойцы стали просыпаться. Андрей подошёл к тяжелораненому и осторожно положил руку ему на лоб. Тот открыл глаза. Некоторое время понадобилось, чтобы прийти в сознание, а потом лицо его съёжилось, и он заплакал. Наверное, надеялся, что произошедшее вчера было сном, а теперь вот вернулся в действительность.

Андрей совсем не знал, что говорить в таких случаях. Ему просто нечего было сказать. Если бы такое случилось с ним – как бы он сам перенёс?! Нет ответа.

– Ничего, ничего, – прошептал он. – Это всё пройдёт, – кивнул он туда, где у боевого товарища уже не было руки. – Боль пройдёт. Главное, что выжил, теперь уж как-нибудь справимся…

На удивление, эти слова подействовали, как бы банально ни прозвучали. Слёзы высохли, побратим даже попробовал улыбнуться новому командиру.

«Неужели у меня получится быть командиром?..» – немного даже растерянно подумал Андрей.

Быстро позавтракав, рейдеры свернули лагерь, по возможности замели следы своего присутствия, помогли подняться раненым. И потихонечку побрели дальше, туда, где их ждала смерть.

…Иду, иду, иду.

Поднимаю правую ногу, перемещаю подошву вперёд, ставлю наземь. Поднимаю левую, перемещаю вперёд, ставлю… Метра на полтора я приблизился к цели. И снова.

Снова, снова, снова. Как заведённый, без устали.

Может, больше мне и питаться не надо? И пить не обязательно?

Жажды и голода не ощущаю. Словно меня солнечный свет напрямую заряжа…

Ого! А вдруг действительно заряжает, прямо с неба?!

Я даже останавливаюсь, сбиваюсь с набранного крейсерского темпа.

Прислушиваюсь к ощущениям.

По нужде не хочется. Понятное дело, давно ел, мало пил и потею неслабо, но хоть какие-то позывы должны бы ощущаться… Ни малейших!

Вывод: пока иду, с каждым шагом становлюсь всё менее и менее человеком?

Вообще я уже шагов триста обдумываю предположение, что все эти туманные и прочие церемонии – не просто так. Не для того, чтобы «поиграться». И не для того, чтобы облегчить или осложнить мне «путь к храму».

Чем проще ответ, тем ближе он к правде.

Во время движения длится период перерождения меня?

В кого – это другой вопрос.

Сейчас получить бы ответ, правильно ли я догадался.

В процессе движения, но не передвижения, я…

Перерождаюсь? Чтобы суметь вырваться из естества и начать передвигаться по-настоящему?

Вся эта ходьба по свежему воздуху – кстати, действительно ощущается, что свежий и нетипичный для степного горячего, – лишь внешнее воплощение. Маскирующее прикрытие истинной «ходьбы».

Суть скрыта от меня. Потому что не готов к пониманию? Мало увидеть буквы на страницах, надо ещё сложить их в осмысленные слова. Но и сложить мало, главное, сложив, въехать в смысл текста.

Войти, в моём случае.

Так как мне распознать ответ?

Как понять, что уже готов?

Или это понимать не надо, просто надо стать…

Быть.

Или не быть.

А вдруг не получится? Вдруг, при всей моей зоноизбранности, я слабак и не потяну ответственности?

За всех людей лицом к лицу с ИНОРОДНОСТЬЮ стою ведь… то есть иду. И с каждым шагом, удаляясь от людей, превращаюсь всё больше и больше в иного.

Потому что, только перестав быть одним из людей, я смогу для них совершить то, ради чего пришёл и иду.

К сожалению, нормальная эгоистичная природа такова, что человек человеку – волк. Для неколлективных разумов эгоизм и дар, и проклятие одновременно. Позволяет выживать человеку, но губит человечество.

Выходит, для всего человечества скорей волк что-то способен сделать, чем кто-то из созданных природой эгоистами человеков?