ВолшебнаЯ сила историй, или заЧем рассказывать людЯм сказки
Вы задумывались когда-нибудь, почему, имея в своем запасе примерно одинаковое количество слов родного языка (в среднем 5 тысяч), разные люди используют их с совершенно разной эффективностью? Почему у одних даже короткая речь может обладать поистине силой, изменяющей сознание, а у других поток слов остается бесполезным?
Хороший оратор умеет говорить убедительно, понятно, образно. Речь в его устах напоминает волшебную палочку: с ее помощью он может вызвать бурю гнева, острую тоску, светлую радость, горячее желание… И все это при помощи слов: сравнений, примеров, метафор.
Вот о них мы сейчас и поговорим.
Метафора — это один из самых волшебных и мощных инструментов коммуникации.
Мощных, потому что путем простого сравнения, или аналогии, или примера из жизни мы можем объяснить простыми словами самые сложные вещи, сформировать в человеке веру, оформить мотивацию. Волшебных, потому что большинству людей непонятно, как это происходит. А все, что непонятно, волшебно.
Сидя за столиком в кафе, один приятель задумчиво говорит другому:
— Знаешь, наша жизнь напоминает мне эту чашку кофе…
— Почему?
— Откуда мне знать, я что, философ, что ли?
Лучшими мастерами использования метафор были, бесспорно, все великие люди, оставившие заметный след в истории человечества, — крупные политические деятели, религиозные вожди. Библия — настоящий сборник притч и метафор! Притча о сеятеле, притча о виноградарях и хозяине виноградника, притча о мудрых девах или о талантах, зарытых в землю…
А речи Ленина с его резкими, хлесткими высказываниями, простыми и понятными любому человеку: «Россия — тюрьма народов», «Царский режим — колосс на глиняных ногах», «Религия — опиум для народа»…
Метафоры считаются оружием из арсенала известного американского психотерапевта Милтона Эриксона, который до сих пор остается непревзойденным мастером изменения других людей. Собственно метафоры были одним из любимых, а часто и основных методов работы Эриксона со своими пациентами. Люди приходили к нему с проблемами, потом с интересом слушали «не относящиеся» к делу «истории», а потом часто забывали те проблемы, с которыми пришли. И отнюдь не потому, что у них случались провалы в памяти, просто проблема людей решалась, причем решалась на бессознательном уровне «автоматически». Метафора, рассказанная Великим Мастером, сама работала с проблемой, обычно даже не ставя сознание человека в известность об этом.
Такая работа на грани волшебства имела только один недостаток: люди часто не могли понять, а за что они платят психологу.
Тут возникает вопрос — а нужно ли рассказывать человеку смысл метафоры? А вдруг не поймет? Иисус Христос почти на каждую свою историю давал своим ученикам пояснения: «Зерно — это вера, земля, на которую оно упало, — это люди…» А Милтон Эриксон никогда не утруждал себя объяснением метафор. Он считал, что метафора работает с подсознанием человека и для того, чтобы решить какую-то проблему, вмешательство сознания не нужно, а зачастую просто вредно.
Какой бы вариант вы ни избрали — рассказать метафору с объяснением или понадеяться на ее «бессознательное усвоение», все равно за вами будут авторитеты, на которых можно ссылаться. Другой момент — объяснение метафоры часто открывает один из ее смыслов, но закрывает все другие. Найдя одно объяснение, человек не будет искать другого. Между тем в большинстве хороших метафор смысловых «донышек» может быть несколько. Мало того, одну и ту же историю каждый человек может понять по-своему. И сделать из нее такие выводы, о которых рассказчик зачастую даже не подозревал.
Позвал как-то отец-грузин сына-грузина. А сын такой огромный двухметровый амбал. Вот говорит отец:
— Гоги, я сейчас научу тебя мудрости. Возьми одну хворостину и сломай ее.
Тот взял, сломал.
— А теперь, — говорит отец, — возьми десять хворостин.
Сын взял, сломал.
— Вот, — говорит отец, — а теперь сломай вязанку хвороста!
Гоги раз об колено — и сломал.
— Вах, Гоги, — говорит отец, — дураком ты родился, дураком и помрешь!
Метафора часто дает человеку новое понимание какой-то темы или предмета. Помогает выйти за пределы привычной карты реальности и взглянуть на что-то с совсем новой, необычной точки зрения. А как говорил Эйнштейн, «решение проблемы почти всегда находится за ее пределами».
Причем этот прием с успехом можно применять для решения собственных проблем. Просто спросить самого себя — а на что похожа моя проблема? Что она мне напоминает? Каким бы ни был ответ, что бы ни пришло вам на ум, обязательно это будет новый взгляд на ситуацию, в котором почти всегда есть и новые, ранее не известные вам решения.
Но как научиться использовать метафоры в обычной жизни?
Практически все люди умеют употреблять метафоры в речи и регулярно это делают. Остается лишь отточить этот навык, сделать умение более осознанным, отточенным и целенаправленным.
У меня есть приятель Лешка, молодой парень, который спит и видит себя известным журналистом. И часто просит меня посмотреть его тексты на предмет «вшивости». Все-таки я 6 лет проработал в журнале «Огонек». Лешка пишет хорошо, но очень небрежно. В каждом предложении умудряется сделать по 2–3 ошибки, причем глупые — то пробелмеждусловами поставить забудет, то начнет делать савершено глпые ошипки и опечатки. Всегда по мелочи, но впечатление от текста сильно портит. Каждый раз, когда он слышит мое «фи», виновато тупит глаза, говорит «так получилось» и продолжает писать с очепятками.
Вчера мне это надоело.
— Леха, — говорю, — ты булки сдобные с изюмом любишь? (Я знаю, что он их просто обожает, спрашиваю для зачина). Вот представь, ты пьешь чай, тебе принесли несколько горячих пышных замечательных булочек, жаром пышут, от них аромат исходит, у тебя слюнки текут… Ты подносишь булочку ко рту, откусываешь, и вдруг натыкаешься на дохлых тараканов, которыми эта булочка, оказывается, напичкана вместе с изюмом.
Леша готов меня задушить: пока я рассказывал про сладкое, у него на лице была блаженная улыбка, он даже слюну сглотнул.
— Так вот, твои ошибки и опечатки в тексте для читателя вроде этих тараканов. Даже от хорошей булочки способны весь аппетит отбить.
О результате воздействия метафоры говорить пока рано, но на рабочем столе Лехи неожиданно появился орфографический словарь.
