Глава 15

Мужчина, стоящий у окна и с улыбкой глядящий вслед удирающей девушке, выглядел подозрительно довольным для уличенного в своих недостатках «импотента», которого вдобавок еще и послали с предложениями дружбы. Да-да, совершенно невинной.

А перед этим еще и сказали, что как государственный деятель он оставляет желать лучшего.

– Ты очаровательна, янтарная моя, – рассмеялся феникс и отпустил штору.

Леля, надо признать, изрядно позабавила эта ситуация. За неполноценного его еще никогда не принимали!

Да и… развеять этот миф можно только одним способом. Все остальные – голословные и ничего не решат. Заваливать же девушку в постель, только чтобы ей показать, что он мужчина, Лельер считал не очень красивым поступком. Да и… Миямиль как-то не спешила млеть и падать в его объятия. То есть процесс «доказывания» еще и не совсем добровольным обещал быть.

А это совсем уж никуда не годилось.

– Так что пока пустим все на самотек и посмотрим, что будет… В конце концов, все это открывает немало перспектив, – усмехнулся бывший шут.

Впрочем, бывшими шуты не бывают. Иначе откуда такая склонность к обману и авантюризму.

Из положительных моментов у нас есть то, что общая тайна сближает.

Да и… такое переводит общение на более личный уровень. Что тоже на руку. Все идеально!

Мастер развернулся и быстрым шагом направился куда-то в глубь дома.

Невзирая на большой особняк, почти все комнаты были закрыты, так как Лельер не любил прислугу, а чтобы содержать такую площадь в порядке, требовался немалый штат.

Но у него на участке, в отдельном домике, жила только пожилая супружеская пара. Старик поддерживал сад в элегантной запущенности, а его супруга убирала в доме по мере необходимости и готовила. Разумеется, без позволения своего могущественного покровителя пред его ясные очи они не появлялись.

Кстати, про слуг… надо обоих в городскую клинику в очередной раз на обследование отправить. Два года прошло с последнего лечения, и Шарияна что-то слишком часто кашлять стала, да и Зар, ее благоверный, с трудом наклоняется.

Миновав небольшую кухню, Лель открыл дверцу в ее конце и прошел в большую светлую комнату с огромными окнами. Тут не было отделки на стенах, и пристройка радовала глаз хозяина первозданным деревом. Ну и развешанными на стенах и под потолком травами, со стоящим в воздухе густым ароматом. Лель на миг прикрыл глаза, вдыхая такой знакомый и приятный запах.

Но сейчас нужно иное. Нужен чай, который так решительно отвергла Мия.

Дальше последовал уже знакомый, привычный ритуал.

Мужчина подошел к шкафу и, закрыв глаза, скользнул рукой по баночкам.

– Ну что же… – Пальцы замерли, и он решительно вытащил одну из них. – Как основа пусть будет черный. Добавки… хочется чего-то сладкого, интересного и даже немного пикантного. Редкого, – он усмехнулся своим ассоциациям и открыл соседнее отделение, где лежали пакетики разной величины, с бирками. Взял несколько штук. – Да… это, это и это.

Спустя десять минут Лель сидел у окна с чашкой ароматного напитка и смотрел на небо. И думал.

– Ну что же. – Розовые от горячего чая губы тронула мечтательная улыбка. – Так даже интереснее. Настолько искренняя девочка. – Поймав себя на таких чувствах, Хин недоуменно свел брови. – Неужели и правда так скоро увлекся? Может, стоит отпустить, пока не поздно?

Еще глоток – и, покачав головой, мужчина потянулся к янтарному прозрачному кусочку карамели, взял его пальцами и положил в чашку. Да, вместо банального и тривиального сахара Лель предпочитал карамель.

Говорить самому с собой было иногда полезно. Особенно если не было другого собеседника, кроме собственной персоны. Себя же Лель считал существом достаточно умным для взаимной беседы!

– Ну что же… янтарной не скрыться, – самодовольно зажмурился блондин, помешивая чай серебряной ложечкой. – Мия, Мия… сладкое имя. Восхитительная девочка. Вот только… – прерывистый недовольный вздох, и досадливый взгляд на штаны. – Я же у нас теперь, по официальной версии, недееспособен!

Он кивнул своим словам и мыслям.

Придется притворяться… девочке не нравится напор. Он сегодня едва все не испортил. Зато потом… потом она стала поддаваться.

И опять ошибка!

Но сначала просто-таки грандиозная подстава от «верноподданного» саламандра.

Кстати, о нем.

Нужно отомстить. Так… достойно. С хозяевами не шутят, а с Мастером тем более.

Достойная месть так быстро и просто не делается.

Значит, нужно повременить. До вечера, к примеру. А потом… потом разыграть спектакль в лучших традициях шута! В конце концов, уже очень давно эта грань не «гуляла». Пора бы!

А то весь такой спокойный, нормальный и образцово-показательный стал! Хоть сейчас бери и показывай! И самое противное, что никто этому не верит!

Ну и смысл стараться?

Разве что ради Миямиль. Для нее почему-то хочется быть хорошим.

Странное чувство.

Но сейчас, пожалуй, стоит поработать.

Вечер, а на поприще Пытки сегодня ничего не сделано.

Как выяснилось, мысли материальны. Раздалась чуть слышная мелодичная трель, и, нахмурившись, феникс вытащил тонкую металлическую пластинку с гербом департамента дознания. Сжал ее и закрыл глаза, впуская в мозг информацию.

Ага… послание от Хельжина. Один из тех, кого Лельер мог назвать почти другом. И, как ни странно, без тех уз, которые связывают-привязывают. Лельер так и не смог приспособиться к такой системе. У него добровольно-принудительных товарищей почти не было. Раз только, еще в период расцвета своего безумия, привязал одного… кикимора. И не прогадал! Феликс Ла-Шавоир сыграл очень важную роль в его судьбе.

Но вернемся к департаменту.

Хельжин Аспид являл собой весьма примечательную личность. Лепрекон из Аквамарина, лишенный гражданства своей страны и даже права на въезд. Что-то бывший глава клана не поделил с Тангиром Многоцветным, правителем сектора. В итоге ему пришили едва ли не государственную измену, но, как ни странно, не убили, а лишь выслали. Впрочем, главой он был откровенно плохим. Ну не политик, что поделаешь. Прямой до невозможности… иногда. И, как понятно, в крайне неподходящих случаях.

Но блестящий аналитик. А также преподаватель все в той же Зеленой, и тоже на какую-то совсем небольшую ставку. Странно, что они там так и не столкнулись, хотя тому виной наверняка то, что Мастер по самой Академии особо не шастал.

В департаменте Хельжин занимается делом Зеркальника.

И что-то нащупал.

Интересно. Очень!

Вот только…

Лель посмотрел на свои руки. Идти, спускаться в подвалы, смотреть на отчаянно боящегося тебя человека. А потом кровь, боль, страх. И мрачное торжество где-то внутри, когда смотришь в темнеющие глаза своей жертвы. Темнота сменяется остекленением… и все. Пусто. И в безжизненном взоре убитого, и в душе палача.

Когда-то там было совершенно пусто всегда, и только то, что испытывали, как кричали, как бились преступники, – хоть что-то заставляли ощущать. Власть. Вседозволенность. Тьму внутри. Тьму, которая пятнала белые крылья. Заставляла темнеть огонь.

Белек умер в белом огне, а возродился в черном. Пустой. Пытка.

Постепенно его отогревали. Друзья – те, кто делал это не потому, что их связали и заставили, а потому что желали сами. И со временем пламя сменило цвет на синий.

Но – вторая смерть, и возродился он уже в голубом огне.

Ладно! Сидеть и рефлексировать можно до бесконечности, но обязанности идти в департамент это не отменяет.

Словно оттягивая неизбежное, Лель самолично вымыл и чашку, и чайничек, протер и поставил обратно. Аккуратно сложил травы.

Мужчина достал камешек и сильно сжал, высвобождая заключенную в него силу. Взметнулись тени, принимая феникса в объятия пространственного перехода.

Душу привычно царапнуло раздражение. Как… иронично получилось. Да, именно ирония. Один из восьмерки самых сильных магов, Хранитель стихии, феникс, последний из рода Белых и потому его глава. Правда, главенствовать давно не над кем. И телепортироваться самостоятельно не умеет. Просто не получается толком! Потоки искривляются, силы не слушаются, рвутся, растворяются. Только камнями и возможно пользоваться, наполняя их перед этим своей силой.

Лель вышел из телепорта в фойе департамента и быстрым шагом, небрежно кивнув по дороге дежурным, двинулся к большой мраморной лестнице.

На втором этаже стремительно пронесся по коридорам, пугая бесшумным появлением только заступившую ночную смену. Остановился возле неприметной двери и решительно толкнул тяжелую створку. В комнате было темно, лишь несколько свечей горело в канделябре, распространяя по комнате специфический аромат. Впрочем, тут был не только этот запах. Тонкое обоняние феникса также различило дым и… алкоголь. Собственно, именно поэтому и последовал гневный рык:

– Хельжин, ты совсем офонарел?!

– А вот и нет, – меланхолично донеслось из темноты, а затем последовало ироничное: – Начальство, сердечно рад вас видеть!

– Да ты что! – едко проговорил Пытка, на время забывая про собственные проблемы. – Хел, в чем снова дело?! От тебя сообщение пришло только недавно, а когда я появляюсь, ты мало того что куришь на рабочем месте, так еще и пьешь! Мое снисхождение не может быть вечным!

– Конечно, не может! – с готовностью согласился нерадивый подчиненный и едко добавил: – Надо отметить, что в вашем случае это мифическое понятие вообще долгожительством не отличается.

– Ты меня достал, – честно сообщил Лель аналитику, сделал шаг вперед, но, подчиняясь инстинктам, тотчас нырнул вниз. Уже сидя на корточках и касаясь кончиками пальцев пола, он нахмурился, пытаясь понять, в чем дело. Создал небольшой светлячок, и сияющий шарик вспорхнул вверх, ярко освещая помещение, под злое шипение его хозяина.

– Хин, у тебя мозги есть?! Я тут, между прочим, думал!

Мастер окинул его «рабочее пространство» изумленным взглядом.

– Ничего ж себе…

– Зато результаты есть, – вздохнул Хельжин, запуская руку во встрепанные черные пряди и, устало жмурясь, слегка помассировал голову. – Как же я устал…

– И что надумал? – Лель нагнулся, подныривая под натянутую нить, на которой висели какие-то исписанные листочки, одновременно перешагивая через другую такую же, но идущую внизу, параллельно полу.

– Сильно помогло то, что твои ребятки выжали из новенького «кадра»: он лично встречался с нашим гадом. Я долго мучил его морально, требуя в мельчайших деталях все вспоминать.

– Ну и зачем ты меня тащил? – поморщился Хин, наконец оказываясь около стола самого талантливого работника аналитического отдела.

Если бы Хельжин Аспид, по прозвищу Сумрак за привычку думать в темноте, желал стать начальником сего славного отдела умников, то это бы произошло очень быстро. Но он не хотел. Он вообще занимался только одним делом. С одним виновником. На взгляд бывшего шута, желание Хельжина поймать Зеркальника носило характер одержимости.

Как подозревал Лель, «нити» этой страсти тянулись еще в ту пору, когда лепрекона изгнали из Аквамарина.

– Затем, что твои ребятки, конечно, хорошо поработали с добытым «мешочком инфы», но у меня стойкое ощущение, что он да-а-а-алеко не все сказал.

Лельер задумчиво посмотрел на аналитика. Его циничный подход временами дал бы фору любому дознавателю. «Мешок информации»… Или Хелу было проще так воспринимать тех, кого мучили в подвалах славного особнячка на улице Висельников, в центре столицы? Да, распоряжение Гудвина разместить основной штат палачей именно тут у многих вызвало изумление, а у главы этих самых дознавателей – гомерический хохот. Да-да, отсутствие у Мастера Пытки чувства юмора давно стало очевидным. И никто просто не догадывался, что вообще-то оно было, только… специфическое!

– Тело-то как затекло! – потянулся Хельжин и, положив на стол трубку, немного неуклюже поднялся.

– Сколько ты уже тут в повелителя мрака играешь?

– Твоя тонкая ирония всегда была недостижима для моего грубого разума, – хмыкнул лепрекон, вставая на цыпочки, пытаясь дотянуться до потолка кончиками пальцев. Занятие это было по определению безнадежное. Потому что потолки были высокие. Ну и Хельжин был лепреконом, а стало быть, метр восемьдесят… исключительно в прыжке. А так – стандартные метр шестьдесят пять!

– Ну да, ну да, – улыбнулся Лель и вернулся на деловую волну. – Физически с «мешочком» сильно пришлось работать?

– Не очень, – покачал темноволосой головой Сумрак. – Покоцали немного, конечно, но ничего особо кошмарного. Комплект запчастей практически полный, если ты об этом.

– Уже неплохо. Целенькая тушка, – кивнул блондин, откидываясь на спинку кресла, принюхался и неприязненно покосился на трубку. – Что за гадость ты опять куришь?

– Просто крепкий табак, не волнуйся, – рассмеялся Аспид.

Аспиды… Главная ветвь рода говорящих со змеями. Собственно, Хел свое имя оправдывал. Даже в изгнание с собой любимый пресмыкающийся зверинец утащил.

– Ну что же, поверим.

– Поверишь, – повторил Хельжин. – Лельер, когда же ты таким праведником у нас стал? Вот уже год любуюсь и не узнаю!

– Не узнавай в тряпочку! – ласково оскалился на друга феникс и, встав, решительно приказал: – Пошли в подвалы. Времени мало.

– Слушаюсь и повинуюсь, – традиционно восточным жестом сложил ладони темноволосый лепрекон, выходя из-за стола.

– Паяц, – усмехнулся Пытка и перевел взор на увешанный веревками и листочками кабинет. – Почему ты не пользуешься вычислительно-аналитическими машинами из Охры? Весь отдел давно на них перешел, а твой кабинет выглядит как иллюстрация рабочего места прошлого века.

– Пользуюсь, – спокойно проговорил Сумрак, выразительно кивая на некоторые листы, с распечатанными графиками и столбиками данных. – Просто только тогда, когда мне не хватает собственных ресурсов. Если всякий раз прибегать к помощи искусственного разума, то и свой потерять недолго. Так даже таблицу умножения забыть можно. Уже молчу про высшую математику. Недавно проводили своим тестирование, захотелось проломить их тупые головы этими самыми машинами!

– Надеюсь, приняли меры, – машинально придержав дверь, дождался приятеля феникс.

– Разумеется, – холодно усмехнулся Хельжин, но почти сразу это выражение улетучилось, уступая место веселому ехидству. – Кстати, дорогой мой начальник, я наслышан о твоих подвигах в стенах Академии! Хочу поздравить! Личность ты у нас настолько легендарная, что о тебе стихи и песни уже слагают!

В ответ на недоуменный взгляд «прославленного начальства» лепрекон только гнусно хихикнул, откашлялся и продекламировал:

Лель даже остановился, прислушиваясь к народному творчеству.

– Надо полагать, что это сага о твоем первом пришествии! – радостно поведал Хельжин.

– И кто автор дивных строк? – мягко спросил Мастер.

– И не мечтай! – гордо вскинул голову остроухий провокатор. – Страна не сдает своих героев!

– Кажется, в оригинале эта пословица звучит несколько иначе, – хмыкнул бывший шут, возобновляя движение, и бросил косой, искрящийся весельем взгляд на Аспида.

– Боюсь, если страна в твоем лице будет знать… то герою долго не прожить!

– Ну что ты, – мурлыкнул Мастер Пытка. – Я же не зверь! Так… скажу спасибо за бессмертные строки, даже благодарность вынесу.

– Посмертно?

– Вовсе нет.

– Ясно, планируются моральные издевательства, – расхохотался аналитик. – Извини, но нет, дорогой мой друг! Ведь поэт в отличие от своих строк далеко не бессмертен!

– Не больно-то и хотелось! – откровенно солгал Лельер и снова поспешил на уже давно не любимую, но по-прежнему интересную работу.

К сожалению, «мешочки», особенно с частичными повреждениями, в негигиеничной камере имеют риск подцепить что-то неприятное… и испортиться. А это было бы нецелесообразно.

Лестница, влажный воздух, темные каменные коридоры.

– Почему его поместили сюда? Сдохнет скоро, – недоуменно оглядывался Мастер, перекладывая сумку из одной руки в другую.

По пути мужчины зашли в кабинет Лельера за его «волшебным чемоданчиком» с инструментами.

– Третья стадия, – ровно отозвался Аспид.

Ага… запугивательная. Чтобы жертва прониклась по полной программе. Как ни странно, такие банальные методы, как холод, каменный мешок и крысы, действовали весьма хорошо.

– Сроки?

– Он там три дня, – невозмутимо отозвался Хельжин. – По идее уже должен дойти до нужной кондиции. Когда я тебя вызывал, то распорядился отволочь его в рабочее помещение рядом.

– Отлично, – едва заметно улыбнулся Пытка. – Значит, уже должен немного прийти в себя.

Хельжин не ответил, лишь мрачно усмехнулся.

Пройдя по коридору, мужчины скрылись за тяжелой стальной дверью.

Лельер, не глядя на пленника, прошел к стерильно чистому столу и поставил на него кожаный чемоданчик. Открыл, пробежался пальцами по металлу инструмента, подцепил перчатки и медленно, аккуратно надел, лишь раздраженно дернув уголком рта, когда уловил тихую молитву из другого угла комнаты. За перчатками последовала хирургическая маска, скрывшая лицо, а заключительной деталью был белый халат, поданный Аспидом.

Мастер Пытка развернулся к прикованному человеку и глухо спросил:

– Ну что? Будем рассказывать?

– Я все сказал, – судорожно помотал головой мужчина средних лет. – Все сказал, все, не трогай меня, демон!

– Я не демон, – мрачно сверкнули синие глаза Хина. – Я хуже.

Дальше… дальше не для чьих-либо глаз. Дальше страшно, дальше – то, что даже синеглазый палач хочет забыть. Но все равно помнит. Но как будто видит со стороны.

В последнее время Хин всегда старался «отключаться» от рабочего процесса. Он просто делал свое дело.

На стене висел лорд, слабо постанывая от боли, а его палач и Хельжин Аспид стояли в сторонке и изучали то, что умудрились выжать.

– Ну что же… маловато, – скривился Лель. – Все как обычно. Исполнитель знал только свой участок работы, про остальных ничего.

– Притом он не первый раз работает на Зеркальника, а вот подробностей предыдущих заданий в его памяти не сохранилось… только сам факт, что они были. Остальное – как стерли.

– Менталист, – скривился феникс и встряхнул головой. – Терпеть не могу этих мозгокопателей.

– Не ты один, – тяжко вздохнул лепрекон.

– Встречался он с ним, как понимаю, обычным образом. Через зеркало, и облик был нашей жертвы, так?

– Да, обычная схема Зера. Ничего нового. – Хельжин глухо рыкнул и бросил исписанные листы на стол. – Который раз! Который раз одно и то же и никаких следов! И самое отвратительное, что отследить и доказать мы сейчас можем разве что денежные махинации!

– А вот про странный туман, бойцов с иглами внутри и биологическое оружие, которое скорее всего и выводит из строя гвардейцев – никакой информации. Хотя то, что финансовый поток увеличился, меня тоже настораживает. Зачем ему столько денег?

– Ну, это, допустим, несложно.

– Не скажи, – возразил Лельер. – Зеркальник у нас существо идейное. У него есть цель… и это плохо.

– Тебе виднее. Я с ним лично не встречался. – Аналитик махнул рукой на висящего мужчину. – Ты закончил?

– Не совсем…

Уже потом, когда жертву утащили и из комнаты тихо вышел Хельжин с записями, Лельер Хинсар отстраненно отметил, что кожа выше запястий, невзирая на перчатки, окровавлена.

– Даже манжет рубашки запачкался… обидно. – Выкидывая пришедшие в негодность вещи, Пытка лишь недовольно скривился. – Кровь плохо отстирывается.