Медленно дверь приоткрылась. Потом золоченая ручка вернулась в прежнее положение… Секунда, другая. Хватая ртом воздух, – глаза широко раскрыты от ужаса, – Фицджеральд смотрела в узкий проем: никого!

Показалось: еще мгновение – сойдет с ума!.. Ничего не происходило. В коридоре царствовала тишина, сквозь приоткрытую дверь – ни звука. Кто-то стоял там, с другой стороны, держась за ручку. Время шло…

Фицджеральд медленно поднялась с кресла. Складки жира, туго обтянутые коричневой шелковой кофточкой, колыхнулись. По-прежнему из коридора не доносилось ни звука, дверь не двигалась. Даже воздух в комнате, казалось, застыл в ожидании чего-то ужасного.

Она оттолкнула кресло. Пластиковые колесики с шумом сделали несколько оборотов. Человек, стоявший в коридоре, не мог не расслышать этого. На полке у стены – сувенир: мраморная подставка под календарь. Нечаянно еще раз толкнув кресло, – на этот раз заскрипели и шарниры, на которых поворачивались пластиковые полусферы с колесиками, – Фицджеральд метнулась вбок.

Обогнув в мгновение ока стол, сорвала с полки увесистую мраморную призму, сжала в руке.

Оттуда, где теперь стояла сотрудница «семейного офиса», через приоткрытую дверь виден коридор: никого, пусто! Ручка с другой стороны поблескивала искусственной позолотой.

Странно: стены, пол и потолок коридора излучали непонятное сияние. Свет шел точно бы откуда-то изнутри.