Постепенно к Килину возвращалось самообладание. Виктор торопливо шагал впереди него. При ходьбе миллиардер размахивал руками, поочередно заводя их далеко назад. Пиджак на спине при каждом шаге морщился, образуя силуэты двух непонятных иероглифов. Николаю казалось: в них есть какой-то смысл, который скрывает агрессивная фигура приятеля.

Десять минут назад Махмут швырнул в темноту подворотни канделябр. Еще раньше ветер задул свечи… После разрезанных шпалер и коридора они оказались на кухне. Старуха в чепце со слезящимися глазами что-то варила в медном чане – тот стоял на железной плите. Какое-то отвратительное варево…Овощи для него уже подгнили.

Увидев их, она вскрикнула.

– Где лестница? Выход!.. – рявкнул, сделав зверское лицо, миллиардер. Тут же заметил: кухонная дверь приоткрыта. Темное пространство со ступенями, стесанными тысячами ног, и ободранными перилами…

Улица обдала свежим порывистым ветром. Канделябр погас. Некоторое время Махмут нес его, опустив свечами вниз. Угрожающе, точно гладиатор мощный трезубец…

Не были уверены, туда ли идут. Не знали, куда направился, выйдя из подъезда, Барон. Арки, черные проходы между домами… Эрика, а вслед за ней Александр имели возможность свернуть в любой из них, потеряться насовсем.

Несколько раз, словно прорываясь через кордоны, установленные в небесах, где-то там, за Невой, за Васильевским, за Охтой, принимался идти дождь.

Постепенно миллиардер пошел медленнее. Дурно освещенные улицы квартала, по которому путешествовали, пустынны. Окна домов за редким исключением темны. Ни всадника, ни кареты… Не попадалось даже обычных для таких мест третьеразрядных кабаков. Откуда-то тянуло сыростью, запахом воды. Поблизости текла река или канал.

– Мы его упустили, – сказал Виктор, останавливаясь и поворачиваясь к Николаю.