Часть 5

Весна вернулась в земли славян, а вместе с тёплыми днями в Ладогу вернулся и Олег. Не многие отозвались на призыв Рюрика, поэтому к Ладоге приплыли всего три дракона.

Рюрик и все жители Ладоги вышли встречать варягов. Князь Рюрик всматривался в очертания драконов и не знал, от чего он волнуется больше – от того, что он узнал, сколько варягов придёт под его знамёна и станет ему служить, или от встречи с супругой, которую он так давно не видел.

Ефанда, сестра Олега и супруга Рюрика, тоже всматривалась в незнакомый и чужой берег, пытаясь рассмотреть на пристани своего мужа. Они были женаты очень давно, но судьба не давала им подолгу находиться вместе. За десять лет брака они провели друг с другом всего одну зиму.

В мечтах Рюрика Ефанда была всё той же беловолосой девушкой, которая, отвергая в отличие от брата своё славянское начало, хотела быть истинной дочерью моря. Нет, Ефанда не хотела быть валькирией, но старалась всячески подчёркивать, что она – настоящая дочь свея. Пытаясь не походить на славян, она вела себя как настоящая славянка. Рюрик улыбнулся, думая о ней.

В воображении Ефанды Рюрик был выше, плечи его были шире. Каждый раз, слыша о подвигах своего супруга, она преувеличивала их. Сейчас женщина ожидала увидеть настоящий город, соревнующийся по размерам с Парижем, где она, конечно же, не была, но много слышала о нём. Смотря на Ладогу, которая находилась невдалеке от озера, в котором, как говорил её брат, живёт бог Ладо, Ефанда видела перед собой небольшую деревеньку.

– Олег, – спросила Ефанда у брата, – а долго нам ещё плыть? Что это за деревенька, на берегу которой собрались эти полузвери, чтобы приветствовать нас, и далеко ли до Ладоги?

– Это и есть Ладога, сестра. Я бы не советовал тебе говорить о них как о полузверях, так как они нам такие же родичи. Здесь вообще теперь все люди – Русь.

Ефанда ничего не ответила брату. Она пыталась в этой толпе найти глазами своего мужа. Как много лет они не виделись! Ефанда боялась не узнать его, так как со временем черты лица Рюрика потихоньку растворились в её памяти, и остался только образ и воспоминания о том времени, когда все окружающие восторгались её супругом. Такими были недолгие дни семейной жизни.

Драконы причаливали к Ладоге. Варяги, которые хоть и говорили, что любят жить в море, с великой радостью спрыгивали на деревянную пристань. Рюрик увидел среди немногих женщин Ефанду и понял, что сейчас он встретится с совершенно чужим человеком.

Он не спеша пошёл к ней. Все замерли, не желая, чтобы встреча произошла в суете. Рюрик обнял Ефанду, а затем её брата Олега. В этот момент и Рюрик, и Ефанда поняли, что их образы разрушены. Ефанда оказалась не красивой юной девушкой, а недовольной и разочарованной женщиной, которая ожидала приплыть в страну, где её супруг правит как король, овеянный славой и почётом, а видела перед собой человека с большой лохматой бородой, одетого в шкуры. Люди, стоявшие на пристани, выглядели не лучше.

Между тем Олег громким голосом сообщил славянам и варягам, встречающим драконы:

– Конунг Рагнар Кожаные Штаны погиб. Последние слова, которые он произнёс, – это призыв к его детям о мести. «Как бы захрюкали поросята, зная, как хрюкал старый боров!»

– Как умер великий конунг? – спросил Фарлав. – Какую смерть даровал ему Óдин?

Олег прищурился, понимая, что многие из варягов любили и уважали конунга Рагнара, но ответил всем честно:

– Бесславную, как он и заслужил. Его живым бросили в яму со змеями, и змеи, которые не сожрали его в детстве, сделали своё дело.

Славянам было безразлично, какую смерть нашёл Рагнар Кожаные Штаны, так как большинство даже не знало, ни кто он такой, ни в чём его заслуги, или, наоборот, в чём его вина. Варяги, напротив, бурно встретили эту новость.

Рюрик осознавал важность той новости, которую принёс брат его жены. Сейчас он должен при всех принять судьбоносное решение. Он должен был или сесть на корабли и поплыть мстить за конунга, или же остаться здесь князем.

– Тогда понятно, почему так мало наших соотечественников приплыло сюда, – сказал Рюрик, – остальные ушли мстить за Рагнара. А скажи, Олег, пришла ли весть о том, что открыт новый путь на Царь Городов?

Олег с удивлением посмотрел на Рюрика. Видно, даже если Ратибор и Карл рассказали варягам о походе Аскольда, то пока их никто не хочет слушать. Видно, ни Рюрику, ни Аскольду судьба не благоволит, так как все варяги пойдут мстить за Рагнара. Едва ли им будет интересно идти на службу к князю славян.

– Рюрик Руссон, – спросил у князя Фарлав, – а когда мы выплывем, чтобы отомстить за смерть конунга?

– Мы не поплывём туда. Наш новый дом здесь, и смерть Рагнара нас не касается. Наш род – Русь, и она здесь.

В этот момент к Ефанде и Рюрику подошёл старый боярин Гостомысл и обнял Ефанду, которая сначала не поняла, кто перед ней, и брезгливо поморщилась. Гостомысл заметил это и весело рассмеялся.

– Что, дочурка, старик противен? Так я просился в лес, да твой муж и глава нашего рода не пускает!

– Вы до сих пор уходите умирать в лес, чтобы вас разодрали дикие звери? – надменно спросила Ефанда, которая прекрасно понимала славянскую речь, хоть наречие и было немного незнакомым. – Вы сами просто звери! Дикие звери!

Гостомысл ещё больше рассмеялся.

– Ты, дочка, не спеши слова обидные бросать!

Новоприбывшие варяги шли отдельно от всех, явно считая себя выше славян. Но, видя, что они в меньшинстве, воины вели себя довольно тихо. Рюрик невольно понял, что для его бывших соотечественников он теперь князь славян, а не варяг, а те, кто приплыл сюда, просто не в дружбе с Рагнаром и его сыновьями.

После трапезы князь Рюрик, Олег, Фарлав, Стемид, Гостомысл и Воислав сели у очага и, потягивая хмельной мёд, повели разговоры о том, кому какие испытания пришлось выдержать.

– Варяги, наши соотечественники, – заговорил Олег, – только и думают плыть и мстить за Рагнара Кожаные Штаны. Даже те, кто его недолюбливал, считая, что он уничтожает порядки предков. Воеводы видят в таком стремлении своих воинов только пользу, так как считают Британию богатой страной.

– А ещё они хотят плыть туда, чтобы прославить свои имена, – добавил Фарлав, – я, конечно, понимаю, что Рагнар никогда не был нам другом и наша доля в добыче всегда была ниже доли Рагнарссонов и друзей конунга, но то, что кто-то в мире мог себе позволить так надругаться над нашим конунгом, – это плевок нам в лицо!

– Óдин не позволил бы такого, если бы это не позволил сам Рагнар, – сказал Стемид, – Рагнар умер не в бою, и его не ждёт Вальхалла. Его бой не будет иметь продолжения. Если бы он умер в бою, как настоящий варяг, а не угрожая местью своих детей, как король, то его ждала бы Вальхалла, как Трувора, Синеуса и многих других, оставшихся здесь на Руси.

Рюрик посмотрел на Гостомысла и Воислава. Оба славянских боярина сидели молча, так как для них смерть Рагнара ничего не значила. Смерть Вадима Храброго на Руси отозвалась куда более важными последствиями. Вместе с Вадимом умерло сопротивление. Люди, которые тогда сложили оружие, разбрелись по домам.

Как только наступила весна, роды кривичей из Бора и его окрестностей стали покидать свои жилища и направляться в Смоль к своим соотечественникам. Конечно, родовые вожди города Смоль не могли сейчас представлять опасности для Рюрика, но он понимал, что настанет день, когда новый Вадим поднимет свой боевой топор. И тогда вновь польётся кровь.

– Надо нам этой весной пойти в поход. Олег, ты поведёшь войско. Возьмёшь треть дружины славян и тех варягов, что прибыли с тобой, и захватишь Смоль.

Олег, отхлебнув мёда, немного закашлялся от неожиданности, так как он даже не думал ни о каких кривичах, считая, что опасность сейчас грозит не из лесов, а с моря.

– Князь, – обратился Олег к Рюрику, – Рагнарссоны, когда отомстят за своего отца, скорее всего, обратят свой хищный взгляд на тебя и постараются заставить платить дань. Нам надо быть готовыми отразить их нападение. А ты хочешь послать всех варягов в леса, а сам остаться здесь со славянским воинством!

– Олег, – ответил за Рюрика Стемид, – времена меняются. Ещё совсем недавно стена щитов, которую строят наши соотечественники, была непобедимой, а теперь её могут разнести.

– Трувор и Синеус погибли из-за того, что у них было мало варягов и большая часть их воинства состояла из славян, – произнёс Олег, – князь, я ценю наш род, так как моя мать – сама славянка, но хочу, чтобы ты не переоценил силы стены щитов славян. Если Рагнарссоны приплывут, то тебе предстоит столкнуться с поистине могучими варягами. Я не люблю Рагнара, но его воины и вправду достойны песен, что о них слагают. Ты и сам это знаешь.

– Ты возьмёшь Смоль, Олег, – отрезал Рюрик, давая понять, что разговор об этом он считает законченным.

Между тем князь славян посмотрел на боярина Гостомысла и на Воислава. Гостомысл, неспешно потягивая мёд из своей чарки, что-то бурчал себе под нос, а Воислав никак не проявлял интереса к разговору, который вели между собой варяги. Лишь когда разговор зашёл о присоединении города Смоль, он несколько заинтересовался, но поняв, что всего треть славян пойдёт в этот поход, рассудил, что вряд ли Рюрик его отпустит.

– Бояре, – начал Рюрик, обращаясь к Гостомыслу и Воиславу, – ещё давно я вместе с вами и моим братом Синеусом задумал построить Новый Город, чтобы в нём жили и ладожане, и весь, и кривичи, и варяги. Приходит время нам подумать о том, где будет стоять этот город.

Гостомысл аж воссиял, едва услышал такие слова.

– Я знаю где, князь! – радостно сказал он. – Есть одно место на берегу Варяжского моря! Много лет назад, когда Воислав был ещё совсем маленьким, а Ладоги ещё не было, там стоял наш город – Старый Город славян. Все окрестные народы приходили менять туда плоды своих трудов. Этот город тогда сожгли твои соотечественники, но теперь мы едины и сможем удержать его.

Говоря это, Гостомысл сжал руку в кулак и показал всем, давая понять, что в единстве сила. Все смотрели на него и на Рюрика. Князь не спешил ничего говорить сам и позволил высказаться сначала всем своим ближникам.

– Город на берегу Варяжского моря? Хорошее место, – радостно сказал Фарлав, – из славян получатся славные варяги, и мы не хуже свеев или данов заставим весь мир трепетать, когда наши драконы приплывут к побережью Франкии или Британии!

– Наши владения, – перебил его Олег, – находятся далеко от того места, где раньше стоял Старый Город, и мы, пытаясь добыть богатства франков, забудем о своих. К тому же если верить вестям от Аскольда и Дира, то куда славнее нам, оставив нищую Франкию и всю Западную Империю Рагнарссонам, самим направить драконов к Царю Городов!

– А что скажешь ты, Воислав? – спросил Рюрик у славянина, который когда-то призвал его сюда. – Что скажешь, Воислав? Хорошее ли место Старый Город? Ты ведь тоже когда-то жил там.

– Князь, – ответил Воислав, – я помню Старый Город. Он был полной противоположностью тому городу, что хочешь построить ты. Это был город, полный ссор. Роды там ругались из-за всего. Кто-то говорил, что город основал бой, кто-то утверждал, что князь, а кто-то доказывал, что рыбак, и каждый считал себя потомком либо боя, либо князя. Новые роды, что селились в городе, называли старые роды потомками рыбака.

– Так надо, помня старые ошибки и не повторяя их, построить Новый Город славян. В котором всё будет по-другому, – сказал Гостомысл, который хоть и полюбил Ладогу, но хотел умереть в лесах Старого Города.

Старый боярин тут же вспомнил свой дом и свой род. Вспомнил, каким был тот Старый Город. За годы всё дурное забылось, и остались только тёплые воспоминания.

– Ошибка была не только в противоречиях, – сказал Воислав, – но ещё и в том, где находился город. Рано или поздно мы все состаримся, и наши дети, смешав свою кровь в одну, забудут, что мы едины. В приморском городе начнут селиться торговые люди, и наши дети станут с ними соперничать. Но что куда хуже – однажды либо из лесов, либо с моря придут враги и захватят нас, – сказал Воислав.

– Так, может, пусть свеи там поселятся или ещё кто? Мы ведь умом не блещем, и нас всё равно захватят! – злобно ответил Гостомысл.

Старый боярин и представить не мог, что с ним спорить станет не кто иной, как тот самый старгородец, который когда-то пришёл с ним сюда. Вот уж точно потомок рыбака. Жирославичи, они ведь такие. Им Старый Город никогда люб не был. Неудивительно, что они в том роковом для города бою первые вступили в бой и первые побежали.

– Вы, Жирославичи, всегда считали Старый Город чужим! Твои предки виновны в его падении! Если бы они не начали бой тогда раньше времени, то и стоял бы сейчас Старый Город на зависть всем врагам! Князь Рюрик, для нового города места лучше не придумать.

– Не думал, боярин Гостомысл, что после стольких лет ты вспомнишь, что я из рода Жирославичей. Я всегда считал тебя за отца, но, видно, ошибался.

– А я считал тебя сыном. Если бы не я, ты бы пропал! Все вы бы пропали! И теперь, когда настало время вернуться, именно ты убеждаешь князя, что лучше строить город в другом месте! Фарлав и то со мной согласен!

– Гостомысл, – резко перебил боярина Рюрик, – мы ещё не вернулись на место вашего Старого Города, а ваши давние ссоры уже вспыхнули! Город будет построен в другом месте. Точно не на месте Старого Города.

– Место для нового города надо выбирать, не греясь у огня и перебирая достоинства тех или иных мест, а глядя на них, – сказал Стемид.