Глава 7
Я не знала, воспринимать ли слова Андрея как комплимент или обидеться. Но в этот момент в зал вошли молодые, и мне не пришлось никак реагировать. Платье у невесты стало менее пышным — похоже, она вынула обручи. Детей начали поздравлять собравшиеся. Роль тамады выполняла сватья. Еще только услышав про готовящееся торжество, я спрашивала у сына, не собираются ли Настя с мамой приглашать кого-то из известных артистов или юмористов. Ромка ответил, что, узнав про их гонорары (дороже всего остального вместе взятого), сватья сказала, что она сама прекрасно справится.
Потом Ромка с Настей и свидетелями заняли отведенные им места, и я оказалась отделена от Андрея и сватьи. Вот и отлично! Пообщаюсь со своими бывшими. Это приятнее, чем с Андреем и новой родственницей. Хотя она ведь так пока и не стала моей родственницей — Ромка же с Настей официально брак не зарегистрировали. И зарегистрируют ли теперь?
Букет невесты Настя поставила на стол в стакан. Она его кидать будет? Или не положено, раз брак не заключен?
Тоня цвела и пахла. Встретившись со мной взглядом, мне подмигнула. Вокруг нее так и вились мужики. Людочка носилась по залу и была счастлива, несмотря на то, что никакие кольца на подушечке ей пронести не удалось. Народ усиленно работал ножами, вилками и челюстями, пошли тосты, крики «Горько!», люди начали расслабляться и получать удовольствие. Сватья так и сидела с кислой миной. Андрей тихо напивался. Сватья ему ничего не говорила по этому поводу и не останавливала. Мои бывшие напивались шумно, перекрикиваясь с новыми знакомыми в зале. Ромка перекрикивался с друзьями. Настя улыбалась, но грустно. И глаза у нее были печальными. Не получилось идеальной свадьбы, о которой она так мечтала.
Я предполагала, что вскоре начнутся конкурсы и забавы, без которых Настя просто не могла организовать свадьбу (и вроде сын мой в чем-то таком участвовал), но я и подумать не могла, что в организации «забав» поучаствует кто-то другой. И никто не мог…
Дверь в зал, где мы сидели, распахнулась, и появилась процессия.
— Мы к вам в гости! — объявили два мужика, которые эту процессию возглавляли. Каждый из них держал в руке по табуретке.
— Заходите, заходите! — заорал кто-то за столом.
Я бросила взгляд на Настю. У нее глаза расширились от ужаса. Это незапланированные гости? Кто-то что-то напутал? Когда я опять повернулась к входящим, то увидела, что они заносят в зал открытый гроб. Кто это такие?! Кто придумал это развлечение? Или это поминки? Они перепутали зал? Ресторан? Но вроде бы ко времени поминок покойник должен быть уже закопан! Или теперь какие-то новые традиции? Я слышала, что девять дней справляют одновременно с поминками, если много приезжих родственников. Так, может, родственники из дальних мест не могут дождаться процедуры на кладбище, на более ранний срок ее не отнести, поэтому решили поминки пораньше справить? С нашими людьми все возможно. Но кто им отдал покойника?!
В гробу лежал мужик, на груди у него лежала табличка, текст на которой я со своего места пока прочитать не могла. Гроб несли четверо. Первые двое (с табуретками) поставили их в месте, отведенном для танцев (и для конкурсов?), носильщики водрузили на табуретки гроб. За ними в зал просачивались все новые и новые люди, как мужчины, так и женщины, все — с плакатами, смысл которых можно было выразить тремя словами: верните наши деньги. Но на некоторых плакатах это требование выражалось очень многословно. Я привстала и рассмотрела табличку на груди у покойника (или восковой куклы?). На ней было написано «Жертва Анастасии».
Я бросила взгляд на невестку. Она стала белее мела. Сватья, наоборот, побагровела. Андрей не обращал на незваных гостей никакого внимания. Званые гости читали плакаты, тихо переговаривались, поглядывали на Настю, на ее мать. Я перегнулась через Ромкиного друга, выступавшего свидетелем и сидевшего рядом со мной, и дернула Ромку за рукав. Вопрос задала молча, только кивнув на незваных гостей, которые, насколько я могла судить, начали митинг обманутых вкладчиков. Ромка пожал плечами и стал о чем-то шептаться с Настей.
Настя по возрасту не могла заниматься строительством финансовых пирамид!
Я решила внимательно послушать незваных гостей и из их речей быстро поняла, что строительством финансовой пирамиды, от которой пострадали, в частности, те, кто пришел на свадьбу без приглашения, занимался настоящий Настин отец. Ах, вот оно что! Значит, он сидит в тюрьме? Но сколько ж ему дали-то? Вон Мавроди опять что-то организовал. Или Настиного отца нет в живых?
Импровизированный митинг прервала сватья, заорав на весь зал так, что на столах зазвенела посуда:
— Пошли все на…!
— Браво, Света! — захлопал кто-то из родственников. — Пошли все на…!
В зале начался дикий ор. Гости, уже подзарядившиеся спиртным и готовые к развлечениям, бросились на незваных гостей с плакатами. Сватья орала, что «этих» нужно всех гнать в шею. Крови они ей знатно попили, когда митинги устраивали во дворе дома, так все им мало, они еще на свадьбу дочери притащились!
Из слов сватьи я также поняла, что им с дочерью от «богатств этого гада» ничего не досталось и вообще ее бывший муж был последней сволочью. Андрей Елизаров, игравший роль отца, слушал, раскрыв рот. Ишь, как удачно получилось! Один проходимец играет роль другого проходимца!
— Так свадебку-то на наши денежки играете! — вопила какая-то толстая тетка. — Вон столы какие накрыли!
И тетка прыгнула к ближайшему столу, схватила кусок ветчины и засунула себе в рот.
— Мы вам последнее несли, в еде себе отказывали, а у вас тут целая орава гостей жрет на наши деньги! — вторила ей сухонькая старушка с невероятно зычным для такого тщедушного тела голосом. Правда, старушка быстро прекратила орать и, достав явно заранее приготовленный пакет, метнулась к столу, чтобы набрать еды.
Покойник с табличкой оказался не покойником и не восковой куклой, он резво выпрыгнул из гроба и принял активное участие в драке. Настя схватила букет невесты и швырнула в «покойника». Тот в нужный момент открыл рот — и выступающий цветок вошел аккурат в него. Кругом щелкали вспышки, «покойник» плевался. За букет на полу стали драться две бабы, судя по крикам, жаждавшие выйти замуж. В дверях то и дело мелькали удивленные лица официантов, потом прибежал администратор и бросился к нашему столу, причем к той части, где сидела я с бывшими, которые драться не пошли, а решили лучше в очередной раз выпить (друг с другом) и закусить.
— Какая веселая свадьба, — заметил патологоанатом.
— Да, такого мне еще видеть не доводилось, — согласился с ним стоматолог, и они в очередной раз чокнулись и выпили. Размяться, как другим гостям, моим бывшим совсем не хотелось или было просто лень.
— Что здесь происходит? — спросил администратор у меня, вероятно, опытным взглядом определив, что я трезвая и самая адекватная.
— Я пока не разобралась, но лучше вызовите полицию и скажите, чтобы прислали не меньше трех экипажей.
— И «Скорую» надо будет, — задумчиво произнес администратор, глядя на уже катающиеся по полу тела.
— Мы тут все врачи, — оторвался от стакана мой третий бывший. — То есть мы трое.
— Да тут может и патологоанатом потребоваться, — все также задумчиво проговорил администратор.
— К вашим услугам. — Третий бывший слегка склонил голову.
Администратор странно посмотрел на моего третьего, потом на меня.
Я кивнула.
— Вызывайте полицию, — повторила я.
Тем временем кто-то из незваных гостей вперил взгляд в Андрея.
— Вот он, гад, сидит! — заорал уже весьма потрепанный в драке мужик и бросился к нашему столу. — А я его в первый момент не узнал! Выпустили, значит?
Я поняла, что он бежит к нашему столу. Толстая тетка, к этому времени прожевавшая уже второй кусок ветчины, издала воинственный поросячий визг и ринулась за мужиком.
— Его не трогать, мне с него еще алименты за десять лет получать! — вскочила со своего места раскрасневшаяся от вина и от мужского внимания Тоня. Мужики, на которых она произвела впечатление перед ЗАГСом, так и продолжали за ней ухаживать.
Бежавший к Андрею мужик притормозил и повернулся к Тоне, потом снова посмотрел на Андрея.
— А кто ему рожу уже начистил? — спросила толстая тетка и добавила: — Деликатесы за наш счет жрет вместо того, чтобы баланду хлебать! Но хоть с начищенной рожей.
— Рожу начистила я, — объявила Тоня, которой безумно нравилось всеобщее внимание. — Вы также можете начистить ему рожу, но он должен остаться в живых, чтобы расплатиться со мной.
И Тоня в очередной раз вспомнила прабабушкин перстень с изумрудом и бабушкину брошь с рубиновым жуком.
— Он что, и драгоценностями брал? — удивленно спросил «покойник». Драка между зваными и незваными гостями временно прекратилась. Народ подбегал к столам хлебнуть сока, горячительных напитков или просто что-то съесть. — Мы все деньги потеряли.
— А я и деньги, и драгоценности, — сказала Тоня.
— Дай я поцелую твои ручки, красавица, — подскочил к Тоне один из обманутых вкладчиков. — Ты своими прекрасными ручками начистила мерзкую рожу пирамидостроителя!
— Вообще-то я чистила рожу брачного афериста, — заметила Тоня.
— Он еще и брачный аферист?! — заорала сухонькая старушка с полным пакетом еды. — Нет, ну бывают же такие…
— Я за тебя выпью, красавица! — сказал мужик, облобызавший Тонины руки, схватил стакан для сока, налил туда водки, произнес: — Твое здоровье, красавица! — махнул эту водку, схватил помидор и отправил его вслед за водкой, после чего на физиономии мужика появилось довольное и счастливое выражение.
«Покойничек» предложил выпить за молодых. Настя вскочила из-за стола и выбежала вон из зала.
— Ой, а куда невеста-то побежала? — заорала толстая тетка. — Женишок, может, ты меня поцелуешь?
Этого я стерпеть уже не могла и не хотела. Все-таки это была свадьба моего единственного сына, а он, похоже, пребывал в состоянии шока от свалившейся информации о невесте, то есть семье невесты, с которой он собирался породниться. Неужели она ничего не рассказывала ему про прошлое своего отца? Хотя мой мальчик вполне мог им не интересоваться. Наверное, общения с будущей тещей ему хватало за глаза и за уши. Нет у Насти отца — и не надо. У него своих в избытке.
Но почему это все не вскрылось раньше?!
— Так, прекратили балаган! — рявкнула я, поднимаясь со своего места. Где же полиция? Долго они ехать будут?
— Дамочка, — повернулся ко мне «покойничек», вставший из гроба. У него уже был рассечен лоб.
— Это свадьба не только дочери пирамидостроителя, о котором я впервые услышала сегодня, но и моего сына. И оплачена она, в частности, деньгами моего сына. Он год работал, чтобы отложить на свадьбу!
— Ой, бедная! — сложила ручки на груди сухонькая старушка (в одной ручке болтался пакет с едой). — Бедный мальчик! — с жалостью посмотрела она на Ромку. — И на ком же ты жениться надумал? Окрутила она тебя. Эти девки все такие. Прихватывают хороших мальчиков. А если девочка хорошая, то обязательно негодяй какой-нибудь попадется.
— Моя дочь тоже год на эту свадьбу работала! — заорала сватья. Эй, как бы ее удар не хватил! Не нравился мне ее вид. — Нет здесь денег моего бывшего мужа! Нет! Не знаю я, куда он их запрятал! Все мог спустить еще в девяностые годы! Деньги у него сквозь руки как песок проходили!
Обманутые вкладчики стали вспоминать, кто сколько отнес в «Анастасию». Настин отец назвал свою пирамиду в честь дочери.
— А где торт? Я сладкого хочу, — вдруг воскликнула одна из обманутых.
— Да, пора бы сладенького, — крикнул кто-то из Настиных родственников.
— Деньги важнее! — пресекло этот порыв большинство обманутых.
— Но можно и тортика, — добавила сухонькая старушка.
— Не будет торта! — рявкнул мой сын.
— На алкашей рассчитывали, а не на сладкоежек, — вставила сватья.
Я же вспомнила, как совсем недавно в одной желтой газетенке читала расценки на свадебные торты. Мне плохо стало от этих цифр. Два яруса — 470 тысяч, 3 яруса — 750. Бывает, что берут за килограмм (около пяти тысяч) плюс отдельная наценка за декор — фигурки, цветы, ручная роспись.
— Значит, пожалели на сладенькое? — опять подал голос «покойничек». — А я и выпить люблю, и закусить сладеньким. — И без какого-либо перехода он заорал благим матом: — Где наши деньги?! Где?!
— Поезжайте в колонию и требуйте свои деньги! Перед колонией устраивайте свои митинги! — орала сватья. — Может, вас тогда к этому ироду заберут, вместе сидеть будете и морду ему бить хоть каждый день на завтрак, обед и ужин!
— Так, а это тогда кто? — подал голос один из званых гостей и уставился на… нет, не на Андрея, а на место, где совсем недавно сидел Андрей.
Но его там уже не было.
— А где папаша невесты? — спросил еще один званый гость, вероятно, из родственников со стороны матери невесты.
— Папаша невесты в тюрьме, то есть в колонии. Отбывает срок за мошенничество, — пояснил «покойничек».
— Света! — рявкнул другой родственник. — Где Настин отец?
— Отбывает срок за незаконное предпринимательство. Я с ним давно разведена! Я слышать про него не хочу! Никогда!!!
— А за мошенничество? — спросила толстая тетка. — Я же была на суде! Ему за мошенничество дали!
— Первый срок был за мошенничество, теперь — за незаконное предпринимательство, — пояснила сватья. — Ему в тюряге понравилось. Захотелось вернуться.
— Он что, после нашей пирамиды еще одну организовал? — заорал «покойничек». — А Государственная Дума до сих пор не приняла закон о финансовых пирамидах! Нынешние статьи Уголовного кодекса в этих случаях не работают! Кого-то удается за мошенничество посадить или за незаконную банковскую или предпринимательскую деятельность. Потерпевшими от МММ официально признали всего десять тысяч человек, а реально пострадали десять миллионов! Пятьдесят человек жизнь самоубийством покончили!
— При чем тут МММ? — спросила я. — Вы лично от МММ пострадали?
Я посмотрела на «покойничка». Он кивнул. Я перевела взгляд на толстую тетку. Она тоже кивнула. И старушка кивнула. И мужик, лобызавший руки моей подруге Тоне.
— И вам было мало? — откровенно поразилась я. — Вас история с МММ ничему не научила?
— Нам обещали стопроцентный доход! — стали орать наперебой пострадавшие вкладчики.
— И вы верили?
— Да! Нам объясняли, как будут работать наши деньги.
Из этого ора я сделала вывод, что настоящий отец моей невестки — человек весьма талантливый, по крайней мере, убеждать умеет и логически представить аргументы тоже. Уже после того, как обвалилось довольно большое количество пирамид, он привлек деньги вкладчиков, которые не знали, кому их теперь нести. И что ж было не брать, если сами давали?
Я не вкладывалась ни в одну пирамиду и своей матери, которая тогда была жива, этого не позволила, хотя мать рвалась отнести то, что они с отцом копили всю жизнь. Отец не верил никому вообще и был против, считая, что правильнее всего поступали в старые добрые времена, закапывая деньги в землю. Ни одному государству, существующему на русской земле, деньги доверять нельзя, как и тем, кто орудует на территории этого государства. Но мать собиралась отдать мошенникам свою пенсию. Я прямо сказала матери: отнесешь хоть рубль — все вливания с моей стороны и вся моя помощь прекратятся. Это обман. Потом она признала, что я была права. Единственный раз в жизни признала. Обычно я, по ее мнению, все делала не так.
С одной стороны, мне жалко пострадавших от финансовых пирамид людей. Смертность после обвала пирамид резко возросла, как и количество сердечно-сосудистых заболеваний. Стресс не мог не привести к развитию и других заболеваний, только их не связали с пирамидами. Но с другой стороны, а где были ваши головы? Вы подумали о том, что ни на чем нельзя заработать сто, сто пятьдесят, а тем более двести процентов прибыли, которую вам обещали? Вы в самом деле верили, что не будете ничего делать, а денежки тем временем будут капать, и даже не капать, а литься потоком? Почему вы несли деньги в новые пирамиды после того, как лопнули старые? После того как обманутые вкладчики уже осаждали опустевшие офисы? Вы хотя бы чуть-чуть думали головой?
Наконец прибыла полиция.
И званые, и незваные гости стали наперебой объяснять свою правду. Появились администратор и еще пара каких-то сотрудников ресторана. «Покойничку» удалось ускользнуть — он мгновенно среагировал на людей в форме и испарился через ту же дверь, через которую выбежала Настя. Дверь находилась сбоку от нашего стола. Бабулька с наворованной едой метнулась под скатерть, то ли проползла, то ли пробежала на четвереньках под столами, появилась у места невесты и на четвереньках же метнулась к двери, за которой можно было скрыться. И скрылась.
Из зала под белы рученьки вывели обманутых вкладчиков с плакатами. Я предполагала, что дело закончится штрафом, возможно, переданным из рук в руки сотрудникам органов. А может, и незаконный митинг им впаяют или нарушение общественного порядка. Пара званых гостей дали какие-то показания под протокол. Я тоже дала — как самая адекватная пояснила ситуацию так, как ее понимала.
— То есть настоящий отец невесты в тюрьме? — уточнил у меня полицейский.
— Спросите вот у них…
Я повернулась туда, где сидели Настя и ее мать, и вспомнила, что Настя какое-то время назад выбежала из зала. Она ведь так и не вернулась. Где она ходит-то? Или уехала домой? Сватья рыдала в объятиях какого-то своего родственника.
— Вон женщина плачущая, — показала я. — Это бывшая жена пирамидостроителя.
— А тот, кто его изображал?
Я рассказала про Андрея Елизарова, вспомнила, что у меня есть договоренность со знакомым следователем, и я должна была его задержать.
— Наверняка сбежал ваш брачный аферист, — хмыкнул полицейский. — Чтобы еще и от обманутых вкладчиков не получить за чужие грехи.
Я погрустнела, потом вспомнила, что у невестки ведь был заключен официальный договор. Но немного зная Андрея Елизарова, можно было предположить, что он больше не появится в агентстве, предоставляющем отцов в аренду.
Полицейский увидел, как я расстроилась, да, наверное, и коллегам ему хотелось помочь снять сразу несколько «висяков».
— Пойдемте, поспрашиваем персонал ресторана. Наверное, они видели, как кто выбегал отсюда. Как раз узнаете, невеста вообще сбежала или как. Может, украли? Вроде традиция такая. Вы вообще хотите искать невесту?
Мужчина с интересом посмотрел на меня. А я не знала. Решать Ромке. Жить с ней Ромке. Или не жить.
— Сынок! — позвала я и увидела, что сынок мертвецки пьян. Первый раз в жизни. Или я просто не знаю про другие разы? Но мой мальчик рано научился водить машину, а жертв ДТП, пострадавших по пьяному делу, он видел у меня в больнице. И вообще он как-то не тяготел к спиртному. Он много работал, после работы сидел перед компьютером, слушал музыку. Но в их компании было не принято напиваться. Они с друзьями часто собирались вообще без спиртного!
Я повернулась к полицейскому.
— Пойдемте с вами поищем хоть кого-нибудь.
Мы вышли через ту дверь, которой воспользовались убегавшие из зала, и столкнулись с администратором.
— Невеста рыдает на кухне, — сообщил он.
— Так, одна нашлась, — улыбнулся полицейский. — А остальные?
— Ушли, — развел руками администратор. — Мы не имели права их задерживать.
В это мгновение откуда-то из служебных помещений ресторана раздался истошный женский крик.
