ГЛАВА 16

— Рассказывай, Армель!

— Да-да, Армель! О чем вы разговаривали?

— Было страшно?

— Армель, ах, какие они?

— Он тебя поцеловал?

— Что ты говоришь, дурочка? Кто?

— Дофин! Ну, только подумай, Лиаль, парк, цветы… и зонтик. Зонтиком можно отгораживаться от любопытных взглядов и целоваться. Я в альманахе читала.

— Действительно! Не зря же дофин подарил Армель именно зонтик.

Вопросы сыпались на подругу со всех сторон, начиная с обеда, а ведь прошел уже час. Казалось, все разом забыли про Аврору, которую так и не удалось расспросить. Да и что могла сказать баронесса? Все знали, что Аврора стеснительна и при напоре едва ли свяжет несколько слов. Армель же совсем другая. Она может рассказать, да еще добавить собственные впечатления. Всем интересно послушать, что скажет маркиза.

— Армель, не томи!

Мне чудилось, что я начинаю глохнуть. Неужели никто из классных дам не видит этого безобразия. Раздраженно оглянулась по сторонам. Ну как можно быть столь беспечными. Ведь на нас смотрит дофин. Будто неподобающее поведение у кабинета библиотековедения их ничему не научило. Мы же дворянки.

— Девочки, не кричите, — примирительно-покровительственно заметила Армель, намазывая на тост паштет. — Мы говорили о Кидане.

— О-о-о! — протянула Луиза, многозначительно поиграв бровями. — Только Армель могла выбрать такую скучную тему.

— Какая ты умная, Армель, — совершенно искренне заметила Жаннет. — Я бы ни словечка не вспомнила о Кидане. Кроме того, что там делают такие модные нынче зонтики.

От меня же не укрылось, как подруга переглянулась с Авророй. Как они могли говорить о Кидане, если маркиза никогда не интересовалась географией. Я бы скорее поверила, скажи подобное Аврора. Но… Армель? Глупость какая-то. Подозрительно посмотрела на подруг. Неужели все так и есть? Кажется, я начинаю сомневаться в том, что именно с этими девушками дружу уже больше года.

— А Аврора? О чем говорили вы?

— Тоже о Кидане, — кротко улыбнулась баронесса. — По-видимому, его величество очень заинтересован этой страной.

Ничего не понимаю. Еще урок назад подруга говорила, что встреча прошла ужасно и ей задавали странные вопросы, а сейчас… То было все плохо, а теперь так хорошо, что у Авроры улыбка до ушей. Неужели за длинный сдвоенный урок библиотековедения она изменила свое решение? Дофин и правда увлечен географией? Или… возможно, это отговорка для остальных барышень? Но когда успели Армель с Авророй договориться?

— Ах! А что ему там нравится? Архитектура?

— Может быть, поэзия? Я читала, что там совершенно непостижимые правила написания стихов. Надо было ходить на факультатив на первом курсе.

Девочки дружно закивали. Да уж, в прошлом году были дополнительные занятия по стихосложению. Там учили красиво говорить и складывать вирши. Возможно, и сейчас мы смогли бы что-то показать, но толку вздыхать о несбыточном. Я вот честно посещала все уроки, но сейчас не вспомню ни словечка. Мы с подругами ходили, чтобы не отрабатывать наказание на кухне. Ведь всем известно, что отработка за провинности допустима только с пяти до семи вечера, перед последним чаем. Именно в эти часы преподавали стихосложение. Я с подругами едва не засыпала под монотонный голос месье Серро, специально приглашенного из столицы. Первое время у него было много учениц, но, оценив скучную атмосферу, остались единицы, включая нас. Мы же часто бывали замечены в комнатах друг у друга после отбоя или даже попадались на мелких проказах, и, чтобы не отправиться на кухню, слушали месье Серро.

— О разном, — уклончиво отметила Армель, с удовольствием вгрызаясь зубами в тост. — Ах, девочки, я такая голодная, мы с дофином столько ходили.

— А фавориты? Они были с вами?

— А ручку, ручку целовали? Ну, это же так куртуазно.

— Ли, ты даже не знаешь, что значит это слово! — возмущенно воскликнула Жаннет.

— Ну и что! Зато во всех альманахах об этом твердят.

— Все же, Армель, разве можно молчать? — раздраженно и одновременно возмущенно воскликнула Луиза. — Если бы я была на свидании с дофином, давно бы уже все рассказала.

Все девочки за столом на мгновение замолкли и скептически посмотрели на подругу Атенаис. В последнее верилось мало. Хотя… разве могла бы Лу не похвастаться?

Перевела взгляд в сторону стола, где сейчас обедали дофин и Жаклин. Что же происходит на свидании с наследником и фаворитами? Возможно, это государственная тайна и ее не стоит ни в коем случае оглашать? Вот, например, Аврору спросили, что будет, если она потеряет дар. Но как такое может быть? Полное выгорание, то, чем пугают всех волшебников, возникающее после сильнейшего магического переутомления. Говорят, что организм сам сообщает, что ты у черты, и переступить оную фактически невозможно. И как на это может ответить претендентка, если ей задают такой вопрос?

Некстати вспомнился подслушанный на балконе разговор. «Время первой крови». Может, ради блага королевства будущую королеву распинают и лишают дара? Зябко поежилась. Похоже на многочисленные страшилки, которые рассказывают девочки друг другу вечерами в комнатах. Вроде той, о месье Алье, легендарном хромом из Луаны. Говорили, у него было множество возлюбленных, у которых он отбирал магию, выпивая ее, как молоко перед сном. Слухи же на пустом месте не родятся, ведь верно?

Странный этот отбор все-таки! Вроде бы о нем все знают, альманахи каждый год освещают это событие, а вот конкретики — ни унции! Рюши, платья, какие наряды на кандидатках, а критериев отбора нет, только с десяток общих требований, а сколько там их еще?

Наверное, я слишком увлеченно думала, потому что месье де Грамон внезапно повернулся и посмотрел, казалось, мне прямо в глаза. А я… поступила очень самонадеянно — вскинув подбородок, ответила прямым взглядом. Тут происходят странные вещи, в которых вольно-невольно замешаны все девочки, и я в том числе. Хочу ли я потерять дар? Нет, конечно! Это же конец всему. В том числе и для моих потомков. Хуже, чем смерть. Удивленно моргнула, увидев, как месье де Грамон приложил палец к губам, словно призывал меня думать осторожно.

Тут же стушевалась. Ну хотя бы не Абаста. Раз уж меня предупредили, значит, пока все не так страшно.

— Так о стихах, Армель?

— Да, немного о стихах, — покладисто согласилась подруга, отпивая тыквенного сока.

— Или о драконах?

— Каких драконах, дурочка, это же сказки!

— И о драконах немножко, — кротко улыбнулась Аврора, наблюдая за перебивающими друг друга девушками.

Против воли отвлеклась снова на происходящее за столом. Странные разговоры, уж точно. Аврора лжет? Я определенно перестаю понимать происходящее. Может быть, девушек подменили? С подозрением покосилась на подруг. Они или нет?

Однокурсницы зашептались, разом вспоминая все, что слышали о Кидане. Каждая спешила поделиться знаниями, жадно слушая других и стараясь запомнить все до мелочей.

А я задумалась, могли ли действительно говорить об этой восточной стране? Да, конечно, там много легенд и сказок, совершенно не похожая на нашу культура. Поговаривали, что жена генерала Франкии — киданка. На рисунке в альманахе она была невысокой, темноволосой и в странном платье. Пожалуй, это и правда модная нынче тема для разговоров. А что я знаю о далекой стране? Ни-че-го. Помнится, мне всегда была более симпатична Мерика с ее дикарями и жестокими богами. Так жутко и одновременно интересно было читать про них. И дедушка постоянно ругался на безбожников-мериканцев, которых следовало бы хорошенько проучить, но… Вот это неозвученное «но» придавало Мерике дополнительный флер таинственности.

Встретилась глазами с Армель. Хотелось бы мне знать, что происходит. О! Баронесса сложила пальцы в причудливую фигуру и удовлетворенно кивнула, уверившись, что я обратила внимание на ее руки. Условный знак! Так, значит, дело нечисто. И Армель показывает, что нам надо поговорить. Как только вырваться? Вряд ли девочки сейчас отпустят подруг. Вон как их пытают. Я сейчас умру от любопытства. Все-таки Армель хранит какую-то тайну.

Бросила быстрый взгляд в сторону учительских столов, не видит ли месье де Грамон. Тайком сделала под столом фигу. Знаю, неприличный жест. Очень! Но, говорят, он мешает менталистам прочесть наши мысли. Только бы меня не увидели классные дамы, а то отработка на кухне мне обеспечена. Казалось, «вороны» посмотрели в мою сторону, я поспешно сделала и вторую «фигуру». Так же надежнее, верно?

— Нет, Луиза, дофин не пытался меня поцеловать, — покачала головой Армель в ответ на неоднократные намеки подруги Атенаис. — Как ты себе это представляешь? На глазах у свиты?

— Ну кому захочется целовать Армель, — ядовито вставила Атенаис, которой явно не нравилось, что сегодня в центре внимания не одна она. — И да… Аврора провела на встрече времени значительно меньше, чем Армель. Неужели наша баронессочка наскучила дофину так быстро?

Аврора побледнела разом и замолчала. Куда только делся задорный голосок. Она уткнулась носом в тарелку и не ответила мучительнице. Да как вообще посмела Атенаис говорить так? Почему она решила третировать именно нас? Раньше мы были для нее «невидимками». Неужели из-за отбора? Но ведь Цветочек даже не участвует.

Все девочки в нерешительности остановили обсуждение и, часто заморгав, уставились на местную «королеву». Перечить этой выскочке никто не хотел. Даже Армель, которая обычно за словом в карман не лезла, вспыхнув, уставилась на Атенаис, но молчала. Я же вспылила. Разве имела право Иса так говорить? И как-то странно вытянулись у всех лица, словно они мадам Тьюри увидели.

Нет! Хамство так оставлять нельзя. Дедушка всегда говорил, что, отступая, мы лишь даем злу силы и возможность встать на ноги. Почему Атенаис считает возможным оскорблять моих подруг? Набрала в грудь воздуха, но сказать что-либо не успела.

— Мадемуазель Эвон, как хорошо, что вы здесь и не успели никуда уйти…

Вздрогнула, услышав за спиной голос месье де Армарьяка. Обернулась и испуганно уставилась на фаворита. Может быть, он пришел отругать меня за поведение? Но почему лично? Да я ничего плохого еще и не сделала. Или, может, вернуть шнур? С надеждой посмотрела на запястье мага — так и есть, его до сих пор обвивал темно-синий шнурок от портьер. Неужели он отдаст прямо тут? Быстро бросила взгляд на притихших девочек. Щекам мигом стало жарко. Получается, все узнают, что произошло на тренировочном поле. Как неудобно. Атенаис обязательно найдет повод поддеть меня, особенно когда поймет, из-за чего вышла «дуэль». Взволнованно посмотрела на графа, мне казалось, что я не могу сказать ни слова — во рту пересохло, в смятении облизнула губы.

— Я был бы счастлив пригласить вас на встречу с нашей дружной компанией сразу после обеда.

Де Армарьяк протянул мне бархатный мешочек, расшитый пайетками. С трепетом приняла тяжелый… что же это? Кошелек? Неужели мне дарят деньги? Недоверчиво уставилась на подарок. Золото, оно, конечно, неплохо, пойдет на восстановление «Гнезда», но что я покажу внукам, рассказывая про отбор?

— Вы согласны?

Мне совершенно нелогично пришло в голову, что остальных претенденток не спрашивали, желают ли они на самом деле отправиться на «свидание». Клянусь, в душе запрыгали просто сотни демонят.

— А если я откажусь? — Я склонила голову к плечу, потому что солнышко, светящее сквозь витраж, немного слепило глаза.

— Я буду опечален, а моя миссия провалена, — смеясь, развел руками де Армарьяк. — Пожалейте меня, мадемуазель, ведь мне предстоит еще держать ответ перед принцем.

В наступившей тишине отчетливо было слышно возмущенное сопение Луизы.

Я же быстро поглядела на подруг. Армель показывала мне сцепленные кулачки, прижатые к груди. Да я сама в восторге от своей смелости. Так разговаривать с фаворитом. Прямо как в рекомендациях альманаха по соблазнению мужчин.

— Месье Армарьяк, если наша глупышка Эвон откажется, вы всегда можете пригласить других конкурсанток. Например, Луизу, — решительно встряла в нашу куртуазную беседу Атенаис и, дернув баронессу вверх, зашипела: — Поднимайся немедленно, Лу.

Де Армарьяк удивленно перевел взгляд на побледневшую баронессу, которая пыталась всеми силами остаться сидеть.

— Я слышал, что главное достоинство женщины — это скромность, — усмехнулся граф после секундного молчания, во время которого рассматривал Атенаис и Луизу, и снова повернулся ко мне: — Ну все-таки, мадемуазель Эвон?

Я натянуто улыбнулась — реплика Исы подействовала на меня сильнее, чем я хотела бы показать. Зачем она так перед фаворитом? «Наша глупышка Эвон». Можно подумать, что я местная юродивая.

Поддавшись внезапному порыву, не отрывая глаз от де Армарьяка, потянула завязки бархатного мешочка. Граф улыбнулся, словно подбадривая меня. Было что-то бунтарское в этом, все в зале уже смотрела на наш стол. Мужская часть академии, что бы там ни говорили мальчишки, с интересом следила за отбором, пусть и не столь навязчиво, как женская, а потому подобный «затор» у нашего стола привлек всеобщее внимание.

Я не была дурочкой и понимала, что оказалась в эпицентре события. И на этот раз выгляжу не глупой смуглой растрепой. У меня аккуратно заплетенная коса и по-настоящему бледная кожа — я же не спала полночи. И что бы я ни сделала сейчас — это запомнят. И ни Атенаис, ни Луиза не испортят моего триумфа. Даже фаворит, словно признавая за мной право на кокетство, молчал, ожидая ответа и рассматривая мое лицо.

А я не могла бороться с любопытством и, так и не сказав «да», засунула руку в мешочек. Пальцы нащупали тонкие прямоугольники. Танцевальная книжка для бала? Потянула одну из пластинок на себя, но не спешила вытаскивать наружу, наслаждаясь волнующей неизвестностью. И едва не вскрикнула от неожиданности, когда смогла рассмотреть пластинку. Карты? Какие странные, это даже не бумага. Я с интересом посмотрела на фаворита. Мне предлагали партию в настольную игру? Любопытно!

— Так я могу услышать ваш ответ?

Все девочки, затаив дыхание, следили за мной, даже Луиза сидела, вытянув шею, и старалась рассмотреть, что же в бархатном мешочке. Нет уж! Это мой секрет и моя минута славы.

— Это может быть интересно. — Я улыбнулась фавориту, как учили на уроках этикета, одними уголками губ.

Мои пальцы слегка подрагивали, когда вложила руку в широкую ладонь графа. Неужели я сейчас пойду на свидание с дофином? А я так и не успела поговорить с Авророй и Армель. Казалось, голова закружилась от переживаний. Граф легонько дернул меня, словно опасаясь, что я сейчас возьму и передумаю, и, словно в паване, повел меня к учительским столам. Все взгляды были обращены на меня, но мне это даже нравилось, я впервые была в центре внимания по благопристойной причине. Обычно меня прилюдно только ругали.

Когда мы проходили мимо столов некромантов, скосила глаза туда, где сидел Ноэль. Раскаивается ли он в своем поведении? Понимает ли всю глубину своего морального падения? Похоже, что нет. Ноэль с мрачным выражением следил за мной с фаворитом, будто намереваясь вскочить и преградить нам путь. На мгновение я испугалась, что именно так и будет, но, слава Всевышнему, этого не произошло. Вот мы миновали маленькую лесенку к учительскому столу, поднимаясь на возвышение. Я кожей чувствовала напряженные взгляды всего зала.

Остаток пути я прошла, не отрывая глаз от пола. Во-первых, именно так и полагалось идти благородным дамам, по альманаху, а во-вторых, я банально боялась сбиться с шага. Когда смогла идти свободно, без боязни ступить не в такт паваны, и посмотрела наконец на учительский стол, то первым, что я увидела, было лицо месье де Грамона. Он задумчиво посмотрел в зал и усмехнулся. Я почти слышала что-то вроде: «Будущей королеве нужно уметь держать спину». Решительно улыбнулась Цепному Псу. Пусть его боится вся академия, но я… не имею права. Я васконка. Да я, может, будущая королева. Менталисты подозрительно заулыбались, тайком поглядывая на своего начальника. И фигу не сложить, чтобы эти вредные «вороны» не читали мыслей. Один из менталистов поперхнулся разбавленным вином, только подтверждая мою теорию о том, что непристойно копаться в чужих головах.

Но обдумать хорошенько эту ситуацию мне не дали, фаворит вел меня вперед к столу, за которым сидел дофин. А я с каждым шагом теряла уверенность. И о чем мне говорить? Паника захлестнула меня с ног до головы. О Кидане? Да я ни словечка не знаю про эту далекую страну. Когда на уроках географии старенький учитель рассказывал нам о восточных народах, я самозабвенно читала второй том о Персефоресте, потому что в день Солнца мне не досталось книги в библиотеке. И разве могла я тогда дождаться вечера? Все равно месье Дюкре ничегошеньки не заметил. А на втором занятии мы с Армель перебрасывались записочками, в которых спорили, у кого же соберемся после отбоя, чтобы погадать на суженых.

И что я теперь скажу дофину?

Месье де Армарьяк легонько потянул меня к себе, освобождая проход для напуганной Жаклин, которую уводил паж назад к девочкам, и я едва не вскрикнула, граф почти прижал меня к груди. Тревожно посмотрела на удаляющуюся девушку. Сколько знаю Жаклин, она постоянно улыбается. Что могло заставить ее выглядеть вот так? Некстати вспомнилась и Аврора с ее «Ах, все прошло ужасно!». Может, меня прямо сейчас лишат дара? Тревожно оглянулась.

— Идемте, мадемуазель.

Удивленно перевела взгляд и часто заморгала, дофин и его свита буквально исчезли в маленькой двери сбоку. Из общего зала ее совершенно было не видно, а потому, оказывается, мы всегда зря ждали до последнего, чтобы посмотреть, как дофин спустится с постамента после трапезы. Хотя стоит отметить, учителя тоже появлялись в отведенном для обеда месте неожиданно. Проход для слуг? И почему мне раньше в голову это не приходило.

Граф пригнулся, мой же рост позволял миновать проем беспрепятственно. Принц и фавориты ждали нас в небольшом холле сразу за дверью. Сколько ни оглядывалась, не могла понять, где мы находимся, а ведь считала, что нет уголка в академии, которого бы я не знала. Впрочем, могла догадаться хотя бы после истории с потайными ходами, что старинный замок хранит гораздо больше тайн, чем кажется на первый взгляд.

— Мадемуазель, я счастлив снова видеть вас, — улыбнулся дофин.

— И я, ваше высочество, — присела в реверансе, не зная, куда девать глаза, принц явно намекал на нашу встречу в первый день.

— Полно! Я уже был представлен вам — Луи. Помните?

Фавориты, не скрываясь, усмехались, слушая наш разговор, особенно старался де Армарьяк. Он неприлично скалился, словно конь. Смущенно улыбнулась. Но ведь это уже произошло. Смысл меня стыдить, будто я могу изменить ситуацию.

— Хорошо… месье Луи, — улыбнулась. — Спасибо за подарок.

Прижала мешочек с картами к груди и снова присела в реверансе. Нянюшка, пока дедушка ее не выгнал, любила повторять, что стоит благодарить за дары. И еще она говорила, что девушка всегда может привлечь внимание мужчины улыбкой, взором или поведя плечиком. Теперь я это понимаю, и мне бы сейчас пригодились все ее наставления.

— Я рад, что вам понравилось.

— Луи, время, — нехотя буркнул один из фаворитов, протягивая принцу черную ленту.

Голос этого мужчины я узнала, именно над ним подшучивал дофин, говоря о «теории заговора против короля». Я не нравлюсь месье Гаю? Но почему? Или все-таки я путаю фаворитов?

— Прошу простить моего друга, но он прав, время… Проведем нашу встречу в библиотеке, вы же не против?

Помотала головой, хотя, по сути, моего мнения не спрашивали.

— Мы пройдем коротким путем, известным только преподавателям, потому прошу прощения, но вам придется завязать глаза.

Я представила на секунду, что будет со мной с завязанными глазами в полной темноте тайного хода. Да и зачем? В любом случае ничего не увижу. Чтобы я не узнала, где начинается проход? Резонно. Возможно, именно этим пугали Жаклин и Аврору. Ну, я не буду пугливой дурочкой. Чинно кивнула, расправляя складки на платье.

— Как скажете, месье, я готова.

Надеюсь, они не позволят себе ничего неприличного. В любом случае даже это свидание совершенно противоречит этикету. И как только руководство академии допускает подобное: незамужняя девица, одна, в компании шестерых мужчин. Боже, что скажет дедушка! Хотя можно ли упасть ниже после поцелуя Ноэля? Если только дофин не вздумает меня поцеловать в губы, пока я ничего не вижу. Но это же… это… ведь принц так не поступит? Целовать положено только невест.

Граф де Армарьяк взял протянутую месье Гаем ленту и ловко завязал мне глаза. Я почувствовала некоторое смущение, когда пальцы мужчины коснулись моих волос. Не слишком ли я легко соглашаюсь на столь неприличные действия со стороны дофина и фаворитов?

— Не давит?

— Нет, месье, — послушно сказала, чувствуя себя неуверенно от того, что совершенно ничего не видно.

— Один из нас проведет вас, мадемуазель. Вы же не возражаете?

— Я думаю, мне это жизненно необходимо. — Я рассмеялась, скрывая смущение.

Неужели я смогла бы пройти сама? Странный вопрос. Интересно, кто поведет меня? Неужели сам дофин? Против воли почувствовала, как вспотели руки. О боже, только не это! Вот сейчас принц возьмет меня за руку, а у меня липкие ладошки. Холодные, как у жабы. Я буду опозорена. Конечно же дофин скажет: «Фу!», а верткие вездесущие пажи растрезвонят по всей академии о подобном конфузе. До скончания века прозвище «лягушка» приклеится ко мне, и все студенты академии будут кричать вслед: «Смотрите, вон пошла Эвон! Наша почти принцесса-лягушка!»

— Вы можете выбрать, мадемуазель, — услышала я вкрадчивый голос де Армарьяка. — Просто протяните руку.

В ступоре выполнила приказ графа и коснулась пальцами мужской ладони. Стоило повести рукой вбок, как я нащупала еще одну. Неужели все фавориты поставили руки рядом? И что теперь? Предлагают «пощупать» всех и выбрать? Мне почему-то стало казаться это очень… интимным и неприличным. Разве так ведут себя достойные люди? Право слово, если подобному подверглась Аврора, неудивительно, что она назвала это ужасным. Я сама готова сказать почти то же самое.

И тем не менее я послушно водила пальчиками слева направо, стараясь прислушаться к ощущениям. Что можно почувствовать? Как выбрать? И я, похоже, совсем потерялась в пространстве, потому что мне стало казаться, будто ладоней семь. Но так ведь быть не могло? Только если один из фаворитов не выставил обе руки. Наконец я наугад вложила пальцы в мужскую ладонь и улыбнулась.

— Пойдемте, месье?

Мне почудилось, что фавориты разочарованно вздохнули. Интересно отчего? Кого я выбрала? Впрочем, обдумать мне не дали, послышался легкий шорох, и вот меня уже увлекали вперед.

Было немного страшно от ощущения неизвестности. Я вспомнила, как мы шли с Ноэлем, в земляном полу повсюду торчали какие-то выступы и лежали то тут, то там камни, о которые ничего не стоило запнуться. И если выглядеть глупо, растянувшись на земле в присутствии Ноэля, было совершенно не страшно, то падать перед фаворитами было стыдно.

— Вам нравится учиться в академии, мадемуазель?

Я плохо ориентировалась на слух, к тому же отчего-то голоса казались более глухими. И если раньше я более-менее различала только дофина, месье де Армарьяка и месье Гастона, то сейчас, боюсь, мои выводы относительно говорящих персон могут быть ошибочными.

— Нет, — честно ответила я и тут же прикусила язык.

В очередной раз отключилась голова, и правда показалась самой логичной. Но… Не стоило так говорить.

— Мне нравится узнавать новое, но предметы в академии скучные, — пояснила я, раздумывая, не станет ли мне хуже после этих слов. — Вот, например, у нас всего одно занятие в неделю и только на втором курсе по книжным иллюзиям, а потом их преподают только мальчикам. Почему? Или геральдика. У нас она идет факультативно и поверхностно. Нам всего лишь немного рассказывали про цвета старинных родов. Это же так интересно!

— Программа вашей академии наиболее консервативна, — охотно согласился дофин откуда-то слева. — Тут девушек больше учат вышиванию и основным азам живописи.

Мне показалось, что принц был недоволен этим фактом.

Я же обдумывала его слова. Получается, только нашей академии? А в Парисе? Стало даже обидно. То есть со столичными девушками мы не можем состязаться не только в нарядах и манерах, но и в знаниях.

— А разве программа для всех учебных заведений не общая, утвержденная Луи Первым?

— Да, вы правы, мадемуазель, но у нас множество факультативных занятий, которые девушки посещают более чем охотно.

Завистливо вздохнула. Понятно теперь, почему дофин и его свита так реагируют на нас. Для них мы действительно провинциальные дурочки. Я бы с удовольствием посещала все факультативы.

Оступилась и едва не упала, но мой спутник помог удержаться на ногах. У мужчины были теплые руки, и, несмотря на то что он лишь поддержал меня за предплечье, мне показалось, что бы ни случилось, упасть я, в принципе, не смогу. Меня поймают и защитят.

Незряче повернула голову в сторону моего сопровождающего, словно стараясь разглядеть его в вынужденной «слепоте». Увы. Зато я чувствовала аромат его кожи. От моего «рыцаря» пахло полынью и ночью. Не вру! Именно звездную ночь я представляла, вдыхая. Бескрайнюю степь, как ее описывал отец… с гуляющим в высокой траве ветром.

— Не останавливайтесь, мадемуазель Эвон.

Итак, это точно не дофин. И не один из трех незнакомых мне фаворитов, ведь я слышала непривычный для себя голос, когда меня спросили про учебу.

— Нам еще далеко? — поинтересовалась, надеясь услышать и других, чтобы понять, кто же меня сопровождал.

Интересно все же, кто мой спутник. Так легко с ним, я даже не чувствую неудобства от того, что иду под руку с чужим мужчиной. Последний раз столь же спокойно мне было рядом с отцом и так же не хотелось отпускать руку. Это, конечно, ужасно. Но так… поразительно!

— Мы уже пришли. Порожек, мадемуазель.

Снова шорох, и меня отпустили. Я боялась пошевелиться, так как была еще дезориентирована в пространстве. Интересно, где мы. В какой части библиотеки? Рядом с входом? Едва не хихикнула, представив, как удивится месье Труа, увидев меня с дофином. Возможно, тогда библиотекарь прекратит подозревать меня во всех смертных грехах?

— Минутку.

Дверь сзади снова зашуршала. Неужели кто-то ушел? Но кто? Обдумать не успела, так как месье де Армарьяк развязал ленту и снял ее. Оглянулась и едва не ахнула. Мы около самого гобелена. С интересом еще раз окинула его взглядом. Почему месье Гастону так не понравилось, что я его упомянула? Сдается мне, место нашей встречи выбрано не случайно, но чем примечательно это полотно? Похоже, мне предстоит поломать голову над этой загадкой.

Около окна стоял круглый стол, за которым с легкостью бы уместилась вся наша компания. Пажи уже перестелили кружевную скатерть и теперь раскладывали столбики фишек. Все-таки настольная игра! Но я совершенно не знаю правил. На уроках этикета мэтр Шарль неоднократно говорил, что мы изучим парочку, однако время шло, а за новомодные игры мы так и не садились. Говорили, что церковь против таких развлечений, но реальной власти духовенство не имело, а потому не могло запретить подобного времяпрепровождения. В нашей же глуши немного больше прислушивались к словам святых отцов. Может, потому нас так и не научили.

— Присаживайтесь, мадемуазель. — Граф пододвинул мне стул.

Я с интересом разглядывала стол. Несколько стаканов, стопочки фишек и свободная серединка. Видимо, тут и предполагалось раскладывать карты.

Напротив меня сел дофин, по правую руку от него месье де Армарьяк и месье Гастон, самыми ближайшими ко мне оказались незнакомые фавориты. Судя по платку, выглядывающему из-под рукава, — один из них месье Рауль, тот самый некромант, который был на открытом уроке у Ноэля. Любопытно. И с кем я шла? Если я сейчас пощупаю их руки, это будет смотреться странно?

— Может быть, воды? — предложил месье Гай, наливая мне в бокал воды из графина.

Я благодарно кивнула и немного отпила. В горле пересохло от волнения. Я на долгожданной встрече с дофином!

— Итак, мадемуазель, доставайте ваши карты, и я объясню правила игры.

Послушно положила мешочек на стол и выложила пластинки на скатерть. Это были тонкие костяные прямоугольники с ажурно вырезанными на них растениями и цветами. Каждая картинка была раскрашена яркими красками, и без магии тут явно не обошлось. Не знала я красок, которые бы держались на кости. Я разложила веером карты и с интересом рассматривала разные «масти» — множество карточек с различными растениями и разноцветными колбами. На основах алхимии мы проходили эти травы: болотный ус, змеевик (его толченым добавляли в разные эликсиры правды), морозник. Любопытно! На тех карточках, где были изображены колбы с жидкостью, были написаны названия зелий.

Странно, что подобную игру предложили мне, «говорящей с книгами», а не любой девочке с целительского. Хотят проверить, насколько хорошо я усвоила основы целительства и алхимии? Или, может, у дофина дар составителя зелий и он сам алхимик?

— Это будет очень популярная игра этой зимой, мадемуазель. Ее привезли из Кидана и перевели совсем недавно.

И снова Кидан. На всякий случай кивнула. Мне намекнули, чтобы я не паниковала и не смущалась, игра новая, и потому я могу не знать правил.

— Видите, у каждой карточки есть два значения: ингредиент и зелье. Только от вас зависит, как вы используете его. В самом начале игры на руки вы получаете карты, которые будут использованы как зелья. Вот эти, — дофин указал на уже разложенные пластинки с названиями растений, — в «шкафу», ингредиенты. Если в «шкафу» есть нужные карты, вы можете собрать одно из зелий, воспользовавшись карточками в руках. Например, морозник и ключевая вода собираются в зелье красоты, как и нарисовано на карточке.

Дофин подтянул к себе две пластинки и накрест сложил их на «рецепт».

— Это собранный рецепт, его я кладу к себе поближе, видите? И получаю две фишки. Выигрывает тот, кто наберет больше всего фишек. Понятно?

Я кивнула. Действительно все ясно. Правила пока казались простыми. Интересно, для чего эта игра? Разве встречи не дают дофину возможность познакомиться с нами и нашим даром? Возможно, мне предстоит оживить рисунки. Краски ведь явно магические. Накрыла ладонью одну из пластинок и послала тоненькую искорку магии, «ключевая вода» тихо зажурчала, а изображение в колбе заблестело яркими бликами.

Улыбнулась дофину и молчащим до сих пор фаворитам. Это же то, что от меня хотели? Разве нет?

— Мило, — кисло отозвался месье Гай.

Я даже стушевалась. Получается, я сделала что-то не так. Ожидали от меня не этого, но чего?

— А эта игра в Кидане популярна?

Чем не шутят бесы, может, действительно принца интересуют только разговоры об этой далекой стране.

— Вам понятно все в зельях и ингредиентах? — словно не заметил моего вопроса дофин, пока месье Гастон раскладывал карточки перед всеми фаворитами.

— Да, месье, мне всегда легко давалась алхимия, — призналась, внимательно разглядывая, что досталось мне. Какой-то скудный набор. Разве с ним выиграешь? — Я иногда даже жалела, что девушкам нельзя поступать на другие факультеты, кроме целительского и книжного. Но говорить с текстом мне все равно проще.

— Это потому, что оттенков магии много, — улыбнулся дофин. — И иногда у некоторых людей, если сравнивать с красками, кроме основного дара, просыпается легкий оттенок второго. Бывает и так, что второстепенный талант ярче первого. Вас же не удивляет, что некоторые юноши поступают на другие факультеты, хотя их явный дар — «говорящие с книгами»?

Я кивнула. Меня всегда смущало, как люди, считающие наш факультет непрестижным, записывали своих чад на некромантский или алхимический. Как можно учиться, не имея Дара? А получается, что они учились благодаря своему другому таланту. Раньше, будучи малышкой, я не задумывалась, а потом это превратилось в данность, и я уже не ломала голову над этой загадкой.

И если бы не глупый запрет, и будь у меня деньги, я вполне могла бы учиться на алхимическом? Прелестно. Всю жизнь мечтала узнать, что лишилась чего-то важного. А иначе и не скажешь.

Фавориты молчали. Вопреки словам Авроры месье де Армарьяк не задавал никаких странных вопросов. Может быть, подруге почудилось.

— Вам нравится ваш дар, мадемуазель? — поинтересовался дофин и тут же без перехода кивнул окружающим: — Начинаем игру.

— Раньше я всегда сетовала на него. Казалось, что мне могло достаться что-то поинтереснее, — откровенно призналась я и тут же на секунду замолкла, не ожидая от себя подобных слов. — Но сейчас я в восторге от того, что можно создавать с помощью иллюзий.

Запнулась. Я не собиралась этого говорить. Ведь аристократке пристало восторженно пропищать что-то в стиле: «Конечно же! Как можно не восхищаться таким даром?» Нас же оценивали на «ровность света магии», а без принятия дара всей душой невозможно показать хороший результат. Но почему тогда? Какой-то артефакт истины? Я оглянулась. Уметь бы еще определять.

Похоже, я сказала пусть и правдивую, но величайшую глупость в своей жизни. Надо что-то срочно придумать, чтобы показать свой уровень силы, что дар полностью подчинен мне, без белых пятен. Но что? На глаза снова попался рисунок на гобелене. Поддавшись внутреннему порыву и обозначая тем самым то, что хорошо владею даром, я начала по памяти читать легенду.

— И брат пошел на брата, баронство на баронство, междоусобная война началась, воспользовался этим король Леопольд из Спании, послал он войска к границам Франкии, намереваясь покорить нашу страну…

Казалось, гобелен ожил. Воздух библиотеки наполнился криками женщин и детей, тяжелыми стонами раненых солдат и перезвоном мечей. Все пространство перед гобеленом словно подернулось легкой дымкой. С дуновением ветерка это изображение разрушилось, и появилось новое: пограничный форт и кричащий мальчишка-дозорный. Из-за излома реки, служащей границей со Спанией, поднималось войско. Могучая лавина людей. Мне чудилось, что я слышала ржание лошадей и голоса людей. Но разве можно воссоздать человеческую речь? Это же иллюзии высшего порядка. У меня определенно нет таких сил.

— Даже мурашки по коже, мадемуазель, — воскликнул де Армарьяк, но, клянусь, он прервал меня нарочно. Почему? — Вы хорошо знаете историю.

Я удивленно моргнула, и мое видение рассыпалось, словно песочный замок. Иллюзионисту нельзя отвлекаться от своего творения.

— Граница совсем близко от академии, — пояснила я. — Всего в нескольких часах езды. Сложно не знать, что происходило. Некоторые оборонные рвы до сих пор существуют. Когда я еду на северо-запад домой к дедушке, мы их проезжаем.

— Продолжаем? Я собираю «зелье истины». — Месье Гастон проворно притянул к себе карточки с ингредиентами, словно проигнорировав мои последние слова.

Мне показалось, это была какая-то подсказка, слишком уж выразительно на меня глянул фаворит. Но разве могли быть тут, за этим столом, интриги? Для чего? Я бы и так все рассказала дофину. Внимательно посмотрела на свой бокал, единственный с рисунком по горлышку.