Глава седьмая
Я не стал настаивать на том, чтобы для проверки радара высадить одного из своих бойцов, одетого в костюм экипировки «Ратник», который не пропускает тепло и не просматривается ни в инфракрасном свете, ни в тепловизоре. Хотя сами вертолетчики наверняка согласились бы это сделать. Новый радар испытывали именно они, а не я. Но я поверил на слово разработчикам. Тем более что наземные испытания прибор прошел по полной программе.
Хотя, честно говоря, мне было достаточно показаний одного мощного тепловизора, установленного на вертолете, потому как я знал, что бандиты не имеют специальных костюмов, скрывающих их от наших приборов. Кроме того, этот аппарат видел все вокруг себя. Меня такая способность прибора вполне устраивала. Я не сомневался в том, что он сможет обеспечить нам скрытную высадку.
Полет был непродолжительным. Я занял место среди солдат взвода, но даже вздремнуть не успел, когда над дверью, ведущей в пилотскую кабину, замигала красная лампочка. Она сообщала нам о том, что мы приближаемся к месту высадки.
В полетном задании было сказано, что вертолет совершать посадку не будет. Он зависнет в полутора метрах над землей. С этой высоты нам будет не трудно произвести стремительное десантирование. Оно проводится по давно знакомой методике. На тренировках и при выполнении предыдущих заданий все это отработано до тонкостей. Все мои бойцы уже многократно совершали такую высадку даже с большей высоты.
Когда бортмеханик открыл боковой люк, я выглянул наружу и на глазок определил, что высота даже меньше запланированной, где-то метр тридцать, никак не больше.
Я посмотрел на бортмеханика.
— Командир просил сообщить, что вокруг чисто, — сказал он.
Я кивнул и первым покинул вертолет, держа в одной руке автомат, в другой — свой рюкзак. Я приземлился, пружиня ногами, сразу совершил скачок в сторону и обязательный кувырок, после которого встал в позицию для стрельбы с колена. Рюкзак я оставил рядом, прижал к плечу приклад автомата, повел стволом в одну и в другую сторону, выискивая возможную опасность, которая должна была незамедлительно стать целью. Все это было отработано до автоматизма и делалось без всякой импровизации.
Следом за мной один за другим из вертолета стали выпрыгивать бойцы. Через несколько секунд все первое отделение оказалось на земле, полукругом охватило место высадки. За спиной у нас оставались крутые скалы отрога хребта, не позволяющие круг замкнуть.
Тепловизор вертолета предварительно тщательно прощупал эти скалы, как это и было записано в полетном задании. Он не определил присутствие людей среди камней. Значит, с той стороны опасаться нам было нечего.
А полукруг бойцов, ощетинившихся стволами автоматов, становился все плотнее. Вслед за первым отделением борт покинули второе и третье.
Последним к нам присоединился старший сержант Ничеухин и доложил:
— Товарищ старший лейтенант, десантирование успешно завершено. Пострадавших при приземлении нет.
Ноги у моих бойцов крепкие, тренированные. Подобные прыжки они выдерживают запросто.
Хотя я слышал, что в других подразделениях при этом случались травмы. Иногда под подошву берца попадал камень, и не выносила напряжения лодыжка, достаточно хрупкое место в ноге. Реже случалось, что не выдерживали колени. В результате боец падал не туда, куда ему следовало кувыркаться. Это тоже могло вызвать травму, если, скажем, солдат угодит на камень. Но у нас все прошло благополучно, совершенно нормально.
— В походную колонну! — отдал я приказ.
Уже через десять секунд взвод легким бегом устремился за мной.
Я быстро, ускоренным маршем, чтобы не светиться и никому постороннему на глаза не попасться, вывел бойцов взвода на нужный склон. Мне было приятно увидеть, что он оказался точно таким, каким я себе его и представлял после разглядывания карты спутниковой съемки. На обычной топографической кусты обозначены не были. Видимо, съемка проводилась давно, до появления здесь этой растительности.
Космическая карта в этом отношении куда более вразумительна. Она всегда свежая за счет обязательного обновления. На ней-то я и рассмотрел нечто такое, что идентифицировал как кучи кустов, стоявшие отдельно друг от друга. Так оно и оказалось.
Этих кустов здесь было так много, что в них без проблем могла бы раствориться целая рота. Тем более что оставлять тут весь взвод я не намеревался. Пятеро бойцов, как ранее и планировалось, должны были пойти со мной, доставить до места работы георадар и смонтировать его.
Я сразу выбрал пятерых бойцов. Первым стал сержант Махалов. Других солдат я тоже взял из его отделения. При этом выбор мой обуславливался не боевыми качествами парней, а их отношением к технике, поскольку им предстояло помогать мне в работе с георадаром.
Потом я сам распределил снайперов по позициям и поставил им задачи. Если взвод двинется вперед, чтобы вступить в бой, то вместе с ним пойдет только младший сержант Агафонов, вооруженный винтовкой «Корд», не имеющей глушителя. На месте, в кустах, маскируются сержант Сухогоров с винтовкой «Выхлоп», имеющей интегрированный мощный глушитель, и младший сержант Катков с «Винторезом». Этот ствол снабжен таким же несъемным глушителем, но меньшего размера.
При этом снайперы обязаны будут контролировать и свои тылы. Ведь бандиты могут разделиться на две части и попытаться подойти к моим парням и с этой стороны. Хотя такое маловероятно. Они обычно избегают обходных маневров, предпочитают передвигаться кратчайшим путем. Но поберечься никогда лишним не бывает.
При появлении банды снайперы ни в коем случае не должны ей показываться. Для этого им следует заранее тщательно замаскироваться и пропустить противника мимо себя. Потом мои стрелки получат возможность нанести им скрытый удар с неожиданной стороны, с тыла.
Я постарался избежать формулировки «удар в спину», поскольку некоторые чересчур нервные особы неправильно ее понимают и неважно себя ощущают после выполнения приказа такого рода. Вообще-то считается, что подобная формулировка в ходе боевых действий вполне допустима. Это обычная военная хитрость. Тем более что речь идет о схватке с бандитами, жертвами которых чаще всего становятся мирные люди, не способные себя защитить.
Тем не менее я уважаю в людях благородство, поэтому обычно стараюсь подыскать другие слова, хотя сам при этом осознаю, что формулировка принципиально не изменяет сути самого действия. Бойцы тоже это понимают, но не возражают.
Тем временем, когда взвод еще только разделился на две неравные части, я поручил ефрейтору Спасибогу собрать георадар с помощью инструкции. Я взял его в свою малую группу как главного технаря взвода. Кроме того, я рассчитывал, что ефрейтор заминирует подземный ход, который нам все-таки удастся найти.
В это время мне кто-то позвонил на мобильник. Я как раз вытащил его из-под бронежилета, чтобы включить беззвучный режим и вибровызов. Я всегда делаю так, если требуется соблюдать тишину.
Я не сразу понял, почему майор Рыженков не воспользовался комплексом разведки, управления и связи «Стрелец», входящим в оснастку «Ратник», как он делал обычно. Только потом сообразил, что начальник штаба не пожелал терять время на налаживание связи со мной, поскольку она устанавливается не напрямую, а только через узел сводного отряда. На это уйдет как минимум две, а то и три минуты. Но майор посчитал свое сообщение весьма срочным. Я вполне допускал, что он только-только сам получил его, еще держал свой смартфон в руке и сразу позвонил мне.
— Виталий Николаевич, мне доложили, что ты удачно десантировался. Это верно?
— Так точно, товарищ майор! Все прошло без единой помарки. К моему великому сожалению, никто шею себе не сломал. Даже я каким-то чудом остался в целостности, сохранности и полной боевой готовности.
— Шутишь, значит, у тебя и в самом деле все в порядке. Мне только что передали еще одно сообщение. ФСБ вела собственный поиск банды Рагима Арсланова. На задание вылетали два беспилотника. Один разведчик, второй — штурмовик, имеющий на борту четыре неуправляемые ракеты. Разведчик вертолетного типа, на электродвигателе. Штурмовик самолетный, мотор у него бензиновый. Сотрудники ФСБ намеревались банду разбомбить, если найдут. Вот только они в очередной раз забыли предупредить об этом нас. Мне точно неизвестно, что именно там произошло, но внезапно с беспилотниками пропала связь, оборвалось управление ими. Есть подозрение, что эмир Арсланов сумел воспользоваться аппаратом REX 1, похищенным в Москве, и захватил беспилотники. Если у него имеется возможность подзарядить аккумуляторы, то он может отследить тебя с помощью беспилотника-разведчика и атаковать ракетами со штурмовика. Будь осторожнее.
— А у него есть такая возможность, товарищ майор? Я про подзарядку аккумуляторов, — поинтересовался я.
— А кто знает его возможности? Может быть, у него имеется собственный генератор. По крайней мере я знаю, что он останавливал на горной дороге четыре машины. Три отпустил. Его не интересовали двигатели, работающие на бензине. У четвертой его люди слили с бачка солярку. Они специально искали дизель. Правда, как рассказывал водитель, бандиты радовались, что теперь у них будет гореть печка, им не придется за дровами бегать за десять километров. Но это вполне могло быть и хитростью, простой фразой, специально подготовленной для отвлечения нашего внимания.
— Но для зарядки аккумуляторов необходимы соответствующие устройства. А они даже у мобильных телефонов разные.
— У меня у самого точно такой же вопрос возник, старлей. Я сразу навел справки, спросил об этом наших айтишников с узла связи. Оказывается, есть способ. Надо просто обрезать или даже оборвать стандартные заводские соединения и подключить зарядное устройство простым скручиванием проводов. Для этого необязательно быть инженером-электронщиком. Достаточно один раз показать человеку с мало-мальски развитыми пальцами, и он сам запросто это сделает. Я опасаюсь, что Рагим вообще держит у себя человека, которого обучили пленники. Эмир попросту заставил их заняться им. У тебя твой REX 1 как, функционирует? Не забыл захватить?
— Не забыл, товарищ майор. Только я посадить беспилотник не смогу. Там нужен пульт управления с каким-то дополнительным прибором. Я сумею только уронить его, лишить управления. Инструктор из концерна «Калашников» успел научить меня только этому. Остальные премудрости я пытался освоить самостоятельно, по инструкции, но полностью разобраться не сумел. Мне элементарно не хватило свободного времени. Так что я могу чужой беспилотник только, грубо говоря, сбить. Но это же сумеют сделать и мои снайперы. Тем более вертолетного типа. Такие они уже приземляли.
— И то хорошо. Лишить бандитов оборудования, захваченного ими, это уже большая удача. Жалко, что ты вчера не приказал снайперу стрелять в прибор. Тогда сейчас этих проблем не возникло бы.
— Не было у нас такой возможности, товарищ майор. При выстреле рикошетом трудно просчитать, куда попадет пуля. Поверхность камня не бывает зеркальной. А сам REX 1 за камнями не был виден.
— Ладно. Кто во что одет, тому в том и плясать. Короче говоря, Виталий Николаевич, соблюдай повышенную осторожность, постоянно посматривай в небо.
— Я буду не просто посматривать, специально человека посажу, чтобы глядел, слушал и мне докладывал обо всех подозрительных звуках. Сегодня облачность не сильная и высокая. Беспилотнику спрятаться будет сложно. Хотя с востока снова тучи тянутся. Кстати, какие камеры были на пропавших беспилотниках ФСБ?
— Я интересовался. Полный комплект. Три вида камер. Простые, инфракрасные и тепловизионные. От них трудно спрятаться.
— Еще труднее, товарищ майор, управлять ими, не имея родного пульта. Но здесь я не специалист. Надеюсь на то, что у бандитов такого человека тоже нет, хотя осторожности ради необходимо считать, что он у них имеется. До самого конца драки буду думать именно так. Но в любом случае большое спасибо вам за предупреждение.
— Нормально. Приступай к работе. Конец связи.
— Работаем. Конец связи.
Я переключил мобильник на виброзвонок и убрал его в карман под бронежилет.
Потом я подозвал к себе старшего сержанта Ничеухина, объяснил ему обстановку и поставил задачу:
— Василий, бандиты захватили два беспилотника, принадлежавших ФСБ. Один разведывательный, с электродвигателем. Второй — штурмовик. Мотор у него бензиновый, значит, шумный. Поставь наблюдателя-слухача, чтобы небо контролировал, и держи под рукой REX 1.
Из тех людей, которых я обучал работе с прибором, оптимальные результаты показал именно старший сержант. Может быть, только я справлялся с новой техникой лучше. Но мне пока предстояло заниматься георадаром. Значит, Ничеухину выпадала работа с REX 1.
Старший сержант команду понял, сразу вытащил прибор из жесткого кейса и подготовил его к действию. После этого он дал приказ одному из бойцов занять место наблюдателя. Потом Ничеухин предупредил всех о необходимости надеть маски и перчатки.
Пример солдатам подал я, первым послушался старшего сержанта. В считаные секунды взвод стал практически невидимым для инфракрасных и тепловизионных прицелов и камер наблюдения. Я сам проверил это, поскольку находился в двадцати шагах от основной группы, наблюдал за тем, как шла сборка георадара. Мой бинокль сумел засечь только мерцание каких-то невнятных точек. Это были глаза моих парней. Они излучали тепло. Но это надо было знать.
— Товарищ старший лейтенант, готово, — сообщил ефрейтор Спасибог.
— Мина у тебя с собой?
— В рюкзаке.
— Выходим. Ничеухин, обеспечь наблюдение за нами и окрестностями! Связь в обычном режиме. Если что, я вас позову. Имей в виду, что бандиты способны лишить нас связи. В этом случае тебе следует переместиться метров на десять. Этого будет достаточно. Все понятно?
— Так точно, товарищ старший лейтенант! — ответил мой заместитель.
Да, поблизости могли появиться бандиты. Если они снова начнут использовать REX 1, то я уже буду знать, что мне делать, как восстановить связь. Главное, не пропустить момент, когда она пропадет.
Обычно гарнитура связи, как официально называются наши наушники и микрофоны, позволяет услышать даже дыхание. Но когда связь исчезнет, наушники станут доносить до меня все естественные звуки, которые будут раздаваться рядом. Мои солдаты тоже дышат. Я могу их услышать даже без наушников. Тем более что они будут переносить георадар. Хотя он сам по себе не тяжелый, а дыхание у солдат моего взвода устойчивое и тренированное. Оно крайне редко сбивается по частоте.
Я завершил подготовку к выходу, потом позвонил участковому инспектору Магомедову и сказал:
— Капитан, мы на месте, дело за тобой. Отправляйся в гости к чужой жене. Я предполагаю, что ты должен будешь провести у нее по меньшей мере час. Если мы не управимся, то и больше. А если сделаем раньше, я позвоню. Скажешь ей, что по делу тебя затребовали, и спокойно уйдешь. Только громкость на мобильнике заранее убавь, чтобы она меня не услышала.
— Иду. Я сейчас у Артура сижу. В доме напротив. Мне дорогу перейти недолго.
— Действуй!
Моя небольшая группа короткими перебежками, от одних зарослей кустов до других, двинулась вперед. Первым шел, как ему и полагалось, сапер ефрейтор Спасибог. Это на случай, если бандиты по нашему примеру заминируют подступы к дому. В пяти метрах от него, как того требовала безопасность, шагал командир отделения сержант Махалов. За ним два бойца несли георадар. Замыкали строй я и еще один солдат.
— Товарищ старший лейтенант, во двор вошел офицер полиции, — доложил сверху, с места наблюдения, старший сержант Ничеухин. — Звания разобрать не могу. Далеко.
— Я в курсе. Он должен был прийти. Это я его туда послал. Женщина пустила сотрудника полиции в дом?
— Так точно! Вот сейчас он туда заходит.
Я подумал, что время для работы мы выбрали вполне удачное. Дети эмира сейчас в садике, значит, во двор они не выйдут. Собаки при доме нет, стало быть, никто нам не помешает.
Вообще-то у Рагима Арсланова была, как мне говорили, кавказская овчарка, которую он умудрился увезти с собой в Сирию. Она всегда находилась при нем. Собака погибла во время бомбардировки отряда Арсланова самолетами российских ВКС. Тогда эта группировка была уничтожена.
Сотрудники сирийской службы безопасности думали, что погиб и эмир. Но нет, он уцелел, как-то сумел выбраться из-под развалин блиндажа. Потом Рагим говорил своим людям, что его прикрыла собой собака, которая сама погибла. Другую он себе завести не пожелал или попросту еще не успел.
Мы вышли к гряде скал, огораживающих село, той самой тропой, где ночью подорвался на мине кабан. Он все еще лежал на месте своей гибели. Мои бойцы и я перешагнули через его тушу, которая показалась мне не крупной, спустились к каменной стене, огораживающей огород и сад.
Я знал, что из окон дома нас не видно. Этому мешали густые кусты алычи, высаженные изнутри вдоль всей невысокой ограды. Алыча, насколько я знаю, бывает двух видов — деревья до десяти метров высотой и трехметровые кустарники, растущие очень плотно. Здесь были именно кустарники. Они полностью скрывали нас.
— Спасибог! — позвал я.
Ефрейтор остановился и обернулся. Около него замерли и все остальные бойцы. Я соединил свой планшетник с георадаром длинным USB-кабелем, припасенным заранее, запустил программу и сразу начал работать.
— Идем вдоль забора, — распорядился я. — Мне кажется, что подземная галерея должна входить во двор где-то здесь.
Мы нашли этот подземный ход почти сразу. Я сделал буквально два шага, и на планшетнике тут же обозначилась пустота, расположенная прямо под нами. Мне стала ясна и конфигурация этой галереи.
Она показывала, что эмир Рагим Арсланов не слишком заботился о собственных удобствах, не пользовался своим высоким статусом. Он не заставил своих бандитов вырыть такой проход, где мог бы пройти в полный рост. Даже красную ковровую дорожку, видимо, подстелить не потребовал.
Нет, тоннель оказался невысоким и узким. Продвигаться по нему можно было только на четвереньках или ползком. А расстояние от входа до дома, по моим прикидкам, должно было быть значительным. Преодолеть его следовало стремительно, без отдыха. Сделать это не так-то просто. Впрочем, бывшему младшему сержанту ВДВ такая нагрузка была, видимо, вполне по силам.
У меня промелькнула в голове мысль о том, что стоит искать не только выход из подземного тоннеля, расположенный во дворе. Обязательно надо найти вход в галерею, разумеется, если она не уходит под хребет. Там вполне может тянуться другая, куда более удобная для передвижения. Она способна вывести нас туда, где бандиты устроились, то есть на их базу.
Но это дело не первостепенной важности. Я считал, что сначала мне следует поймать в этой крысиной норе эмира Рагима Арсланова. Надо доказать ему одну простую истину. Когда встречаются два везунчика и противостоят друг другу, один из них обязательно терпит поражение. Побеждает тот, кто лучше подготовлен к этой схватке не на жизнь, а на смерть.
Поэтому я не пошел в обратную сторону и спросил старшего сержанта Ничеухина:
— Василий, что видишь во дворе? Можно нам идти?
— Двор просматривается почти весь. Только за кустами, в трех шагах от вас, нам ничего не видно. Но сержант Сухогоров смотрел в прицел «Выхлопа». Свечения там не наблюдается. Вас мы видим. Можете идти. Если что, снайперы страхуют.
Должен сказать, что такая страховка в данном случае была весьма относительной. В боевой обстановке снайпер обычно реагирует на первое же постороннее движение, сразу бьет на поражение. Но здесь, как я перед выходом объяснил своим стрелкам, такого допустить было невозможно. Ведь из дома могла выйти и его хозяйка, и капитан полиции.
Я повернулся к бойцам своей группы и приказал:
— Во двор! Двое вперед, принимать прибор. Еще пара передает его, отсюда. Потом остальные.
Остальные — это я и командир первого отделения сержант Махалов.
Мне было любопытно, как среагирует георадар на каменный забор, отличит ли его от естественных преград, которые в горах разбросаны сплошь и рядом. Потому я продолжал смотреть на монитор планшетника. Реакция георадара была обычная, точно такая же, как на простые камни, разбросанные под ногами или укрытые под землей.
Я не видел никакого намека на то, что это творение рук человеческих. Хотя высоту забора определить было несложно. Расстояние от его верхней точки до слоя почвы показывалось точно. Было видно, что под каменной стеной находился прочный фундамент.
При этом невозможно было с помощью георадара отличить подземный ход, вырытый человеческими руками, от естественных пустот в земле. В горных районах таковые встречаются довольно часто. Образуются они обычно весной, когда с гор сходит талая вода. Она ищет себе пути. Если под землю ей уйти проще, чем течь по поверхности, то вода туда и уходит. Она где-то застопорится, соберется в значительном количестве, образует подземное озеро. Потом проточит себе дорогу в любом удобном направлении и уйдет вся, оставив после себя пустоту.
Эти тонкости мне объяснял еще инструктор на борту самолета, когда обучал работе с георадаром. Он советовал, как не попасть впросак в ходе поисков.
Творение человеческих рук можно определить по общему очертанию. Если люди роют подземную галерею, то они обязательно стремятся к соблюдению определенных пропорций. Это единственное характерное отличие.
В принципе, прикинув направление на двух ближайших метрах, я уже понимал, куда ведет проход. Его направление мы определили еще по другую сторону забора. Галерея шла прямо. Трудно было предположить, что бандиты, имеющие, видимо, значительный опыт в расчетах такого рода, могли ошибиться.
Во дворе, вплотную к другому, боковому забору, стоял сарай, обшитый листами не сильно рифленого профнастила. Именно такой в основном и идет на заборы и стены дворовых подсобных сооружений. У кровельного профнастила профиль иной, куда более глубокий. Туда, в этот самый сарай, подземная галерея и вела.
Я оставил на месте бойцов своей группы с георадаром, жестом приказал им дожидаться меня и прошел вперед, чтобы заглянуть в сарай. Дверца была двойная, настоящие двустворчатые ворота. Внутри этой постройки, видимо, располагался деревянный каркас, к которому листы профнастила привинчивались саморезами.
Сейчас на створках ворот висел большой амбарный замок, открыть который я смог бы даже обыкновенной канцелярской скрепкой, только достаточно крупной. Но у меня не было особой необходимости заглядывать внутрь сарая. Самое главное я узнал. Подземный ход существует, выход из него расположен здесь, в хозяйственной постройке. Это было основным.
Однако для абсолютной уверенности в своей правоте я все же провел группу за сарай и проверил прибором землю там. Дальше галерея не вела. Значит, я не ошибся. Выход был внутри.
— Спасибог! — позвал я сапера и спросил: — Сможешь взрыватель настроить на вес взрослого мужчины? Надо, чтобы дети не погибли, если вдруг сунутся сюда. Иначе нам придется вскрывать сарай и лезть в галерею.
— Не люблю в подземельях ползать, — проговорил сапер. — Настрою взрыватель. А проще всего вообще сделать так, чтобы он сработал от открытия двери. Здесь она в ветку упирается. Чтобы войти в сарай, нужно ее убрать. Если изнутри выходить, то отодвигать ветку придется створкой. Дети до нее не достанут. Тут и минуты на раздумья не требуется, товарищ старший лейтенант. Я уже сообразил, как установлю мину. Прикреплю ее струбциной к стволу дерева. А дети-то у эмира какого возраста?
— В детский сад ходят. Две девочки.
— Тогда точно не достанут. Ветка на уровне головы взрослого мужчины. Даже чуть выше. Изнутри проволоку заметить будет невозможно.
— А снаружи? — поинтересовался я. — Когда эмир сюда приползет, он должен будет жене сообщить, чтобы замок сняла. Она не увидит?
— Тогда я вместо проволоки зеленую леску натяну. Она среди листвы вообще будет незаметна. У меня целый моток.
Толстую зеленую рыболовную леску мы обычно использовали для установления растяжек из гранат Ф‐1. Саперы обычно протягивают ее в траве и соединяют с взрывателем мины.
— Годится. Работай.
