Я стою с тележкой посреди «Таргета», пока Оук с Виви выбирают комплекты постельного белья, коробки с завтраками, джинсы и сандалии. Оук оглядывается вокруг в некотором замешательстве, но не без удовольствия. Берет с полок товары, рассматривает их и кладет на место. В ряду с конфетами он выбирает и приносит в тележку плитки шоколада, желейные бобы, леденцы и пакетики с засахаренным имбирем. Виви его не останавливает, я тоже.

Странно видеть Оука без его рожек, которые по волшебству сделались невидимыми, с круглыми ушками, как у меня. Странно наблюдать за ним в отделе с игрушками, когда он, с рюкзаком в форме совы через плечо, пытается забраться на самокат.

Я знала: нелегко будет уговорить Ориану отпустить его с Виви, но после коронации Кардана она согласилась, что Оуку лучше побыть вдали от Двора несколько лет. Балекин заключен в башню. Мадок очнулся вне себя от ярости — только для того, чтобы обнаружить, что момент для захвата власти упущен.

— Значит, он и правда твой брат? — спрашивает Хизер, пока Оук, отталкиваясь ногой, катит через отдел с поздравительными открытками. — Если сын, то могла бы мне и признаться.

Виви от удовольствия хохочет.

— У меня свои секреты, но это не один из них.

Хизер не испугалась, когда появилась Виви

с ребенком и принялась путано объяснять, почему они должны пожить у нее, и, конечно же, пустила их. Диван у Хизер раскладывается в кровать, и они согласились, что могут спать на нем, пока Виви не подыщет работу и они смогут снять жилище попросторнее.

Знаю, что Виви не намерена устраиваться на обычную работу, но у нее все будет нормально. И даже лучше. В другом мире, учитывая наше прошлое и то, кем были наши родители, я собиралась убеждать Виви сказать Хизер всю правду. Но теперь, если она считает, что ее лучше утаить, я не в том положении, чтобы спорить.

Мы становимся в очередь в кассу. Виви расплачивается за покупки листьями, заколдованными так, что они выглядят как купюры, а я думаю о банкете, превратившемся в коронацию. Перед глазами встает зал с пирующими фейри. Все восхищаются Оуком, который выглядит и довольным, и немного испуганным. Ориана явно не поймет, благодарить меня или дать оплеуху. Спокойная, внимательная

Тарин крепко держится за руку Локка. Никасия страстно целует Кардана в королевскую щеку.

Дело я сделала и теперь должна с этим жить.

Я лгала, предавала и достигла триумфа. Хоть бы кто поздравил меня.

Хизер вздыхает и мечтательно улыбается Виви, когда мы грузим покупки в багажник ее «Приуса». По возвращении в квартиру Хизер достает из холодильника несколько кусков готового теста для пиццы и объясняет, как приготовить пироги каждому на его вкус.

— Мама ко мне приедет, правда? — спрашивает Оук, укладывая кусочки шоколада и зефира на свой кусок теста.

Я пожимаю его руку, пока Хизер ставит пироги в духовку.

— Конечно, приедет. Считай, что ты здесь с Виви на учебе. Научишься тому, что тебе следует знать, и вернешься домой.

— Как я узнаю, что всему научился, если сейчас ничего не знаю? — спрашивает он.

Вопрос звучит как головоломка.

— Вернешься, когда возвращение станет для тебя нелегким выбором, — наконец отвечаю я. Виви наблюдает за нами и прислушивается к моим словам. У нее задумчивое лицо.

Беру ломтик пирога у Оука, пробую его и слизываю шоколад с пальцев. Он до того сладкий, что я морщусь, но это ничего. Просто мне хочется посидеть с ними еще немного, прежде чем в одиночестве возвращаться назад, в Волшебную страну.

Спешиваюсь со своего скакуна и направляюсь во дворец. Там у меня теперь есть покои: большая гостиная, спальня за двойными, запирающимися на замок дверьми, гардеробная с пустыми шкафами. Мне нечего в них повесить, кроме немногих вещей, взятых из дома Мадока и выбранных в «Таргете».

Буду жить здесь — поближе к Кардану, использовать свое влияние на него, чтобы дела шли гладко. А под замком станет возрождаться Двор теней, разведывательная и охранная служба Верховного Короля.

Они получат свое золото — прямо из его рук.

Чего я пока что не сделала, так это не поговорила с Карданом. Покинула его, отдав короткие распоряжения, а он смотрел со знакомой неприязнью в глазах, достаточно сильной, чтобы почувствовать беспокойство. Но я с ним обязательно переговорю. Мне невыгодно и дальше оттягивать нашу встречу.

И все же к королевским палатам я подхожу с тяжелым сердцем, а ноги будто свинцом налиты. Стучусь, и чопорный камердинер с вплетенными в светлые волосы цветами извещает меня, что Верховный Король пошел в большой зал.

Нахожу его там, развалившегося на престоле Волшебной страны, смотрящего на меня с тронного возвышения. В зале никого, кроме нас двоих. Иду через огромное помещение, и звук шагов эхом отражается от стен.

Кардан одет в бриджи и жилет, сверху сюртук, подогнанный по плечам, резко сужающийся в талии и доходящий примерно до середины бедра. Одежды пошиты из неразрезанного бархата насыщенного бордового цвета; на лацканах и плечах отделка из бархата цвета слоновой кости, жилет выполнен из того же материала. Весь наряд покрыт золотым шитьем, высокие сапоги украшены золотыми пуговицами и пряжками. Вокруг шеи брыжи из светлых совиных перьев.

Черные волосы обрамляют лицо Верховного Короля роскошными кудрями. Игра теней помогает заметить его худобу, длинные ресницы, безжалостную красоту лица.

Я поражаюсь тому, насколько сильно он похож на настоящего короля Волшебной страны.

И пугаюсь, потому что мне невольно хочется преклонить колени; я мечтаю лишь о том, чтобы он коснулся моей головы своей унизанной кольцами рукой.

Что же я наделала? Долгое время он оставался тем, кому я доверяла гораздо меньше других. А теперь должна с ним возиться, согласовывать его желания с моими. И вряд ли клятва послужит надежным противоядием от его сообразительности.

Что же, во имя всего святого, я натворила?

Между тем продолжаю шагать к трону. Стараюсь сохранить холодное, как лед, выражение лица. Он улыбается, но улыбка невероятно надменная и застывшая.

— Год и один день, — напоминает он. — И моргнуть не успеешь, как пройдет. И что ты будешь делать потом?

Я подхожу поближе.

— Рассчитываю уговорить тебя остаться королем, пока Оук не будет готов вернуться.

— Может, я войду во вкус и стану править, — вызывающе говорит он. — Может, я вообще никогда не отрекусь.

— Я так не думаю, — отвечаю я, хотя всегда знала, что такая вероятность существует. Возможно, убрать его с престола будет труднее, чем посадить на него.

У меня с ним договор на год и один день. Один год и один день для того, чтобы заключить сделку на более длительный срок.

«И ни минутой дольше».

Он широко ухмыляется, скаля зубы.

— Не думаю, что стану хорошим королем. Никогда этого не хотел. Ты сделала из меня марионетку. Прекрасно, Джуд, дочь Мадока, я буду твоей марионеткой. А ты правь. Разбирайся с Балекином, с Ройбеном, с Орлаг — владычицей подводной. Ты будешь моим сенешалем, то есть станешь делать всю работу, а я буду пить вино и заставлять подданных смеяться. Может, в качестве прикрытия для твоего брата я и бесполезен, но не жди от меня, что я попробую стать полезным.

Я ожидала чего-то другого, возможно, прямой угрозы. Почему-то мне кажется, что это еще хуже.

Кардан поднимается с трона.

— Иди занимай место.

Голос его исполнен угрозы, от него прямо исходит опасность. Цветущие ветви так густо выпустили шипы, что лепестков почти не видно.

— Ты этого хотела, не так ли? — спрашивает он. — Ради этого всем пожертвовала? Ну, давай. Все это твое.