Глава пятидесятая
Алекс
12 октября 2010
– Здесь можно сделать кабинет или детскую. – Дженни улыбнулась, и на пухлых розовых щеках заиграли ямочки. – У вас есть дети, Кейт?
– Нет, – ответила Алекс и подумала, что можно было и соврать. – А вы сами в Окстеде живете? – спросила она, прерывая монолог о том, как удобнее всего добраться до станции.
– Да. Нам тут нравится. Откуда вы переезжаете?
– Я сейчас в Эденбридже живу, – сочинила она. – Знаете этот городок?
– О да. – На лице Дженни промелькнула улыбка. – Вообще-то я там выросла.
– Ничего себе, вот это совпадение! – засмеялась Алекс, удивленно прижимая руку к груди. – Мне было двадцать, когда я туда переехала. По работе, – прибавила она и тут же поняла: прозвучало фальшиво и заученно.
– Хотите посмотреть чердак? Он весь досками обшит. Тут есть лестница специальная.
– С удовольствием. Так вы учились в тамошней школе?
– Да. В Эденбриджской средней школе. Так, нужно потянуть за эту штуку…
Чердачная лестница выехала сверху и уперлась в покрытую ковром квадратную площадку. Алекс ждала в коридоре: объемистые формы Дженни не оставили рядом с лестницей свободного места. В ее воображении они все так и застыли в девяносто пятом. Все герои этой истории. Наивные подростки с тощими коленками, в самом начале жизненного пути. И вот она уже увидела Джейкоба с седеющими волосами и морщинками у глаз, увидела Бекки с ее прибавлением в семействе. Теперь Дженни. Завернутая в длинную, прощающую все изъяны юбку. Но такие здоровые толстые ляжки просто невозможно было скрыть.
Дженни ступила на нижнюю перекладину, и лестница отозвалась на ее вес жалобным стоном. Нога тут же вернулась обратно.
– Может, просто заглянете туда с лестницы? – предложила она, отступая в сторону.
Алекс поднялась на несколько ступенек и оглядела тесный чердак.
– Ну да, удобно, – согласилась она и прибавила, обращаясь в пустоту: – Вообще-то я сейчас делаю материал об Эденбриджской средней школе.
– Материал? – перепросила Дженни, придерживая лестницу. – А кем вы работаете?
Алекс вынырнула обратно.
– Я журналист, – сказала она.
Дженни, задрав голову, смотрела на нее тяжелым взглядом.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Я сказала, меня зовут Кейт, – ответила Алекс, спустившись на пол. – Но это не совсем так.
– Ах ты, лживая сука! – Дженни попыталась протиснуться мимо, но места не было.
– Извините. Мне самой не по душе этот спектакль, но я должна была с вами поговорить. Мне нужна ваша помощь.
– Да мне плевать, что вам там нужно! – и с этими словами Дженни загрохотала вниз по ступенькам.
– Я не хочу никого обидеть! – бросила Алекс ей вдогонку.
– Вон! – кричала та, распахнув входную дверь. – Убирайтесь сейчас же, или я звоню в полицию!
Алекс спустилась на несколько ступенек и встала.
– Я знаю про ваше состязание, – сказала она.
– Чего? – презрительно фыркнула Дженни.
– Кто первым потеряет девственность. – Это какая же сволочь проболталась?
– Это не важно.
– Бекки! Вот тварь!
На пороге Алекс развернулась.
– Дженни, послушайте, – сказала она, стоя одной ногой на крыльце, а другой – в дверном проеме. – Вы знаете, с кем спала Эми перед тем, как на нее напали?
Дженни опустила и тут же резко вскинула голову, засопела, как разъяренный бык, – и с треском захлопнула дверь, так что Алекс едва успела убрать ногу и спасти ее от перелома.
* * *
– Привет, Эми, это Алекс.
В палате было прохладно. Она держала руку Эми и вдруг поняла, что пытается согреть ее.
– Эх, Эми… – произнесла она, понурив голову. С этими неожиданными поворотами сюжета она то и дело натыкалась на глухую стену.
Едва она начала рассказывать, как встречалась с Бекки и как ей помогал Джейк, во внешнем мире, отделенном от них куском материи, началась какая-то суета. С треском раздвигались шторки, скрипели колесики, шлепали по полу чьи-то ноги. Она старалась отключиться от шума, но тут шторку неожиданно отдернули. На пороге, слегка отклонившись назад, стоял доктор Хейнс.
– О! – Он оглянулся на медсестру.
– Извините, – привычно произнесла Алекс.
– Нам тут нужно провести небольшое обследование, – начал доктор, запуская руки себе в волосы. – Это недолго. Если хотите, можете подождать в сестринской.
– Нет, я думаю… – заговорила медсестра, отвернувшись от Алекс и желая, очевидно, досказать что-то доктору глазами.
– Да, вы правы. Да, хорошо. Алекс, сделаем вот как: мы сейчас пойдем к Наташе, а потом вернемся. Дадим вам еще немного времени.
– Хорошо, спасибо.
Медсестра укатила тележку. Сдутые манжеты тонометров хлопали по неработающим дисплеям. Она уже собиралась снова взять руку Эми, как вдруг почувствовала горячее дыхание в ухе.
– Я очень сожалею, что так невежливо ушел на той неделе, – произнес, склонившись к ней, доктор Хейнс.
– Не надо сейчас об этом. Пожалуйста, – тихо сказала она.
– Ужасно не по-джентльменски с моей стороны. Особенно после того, как ты радушно пригласила меня заходить еще, – продолжал доктор. – Ты ведь меня пригласила, – прибавил от после паузы.
– Пожалуйста! Я ведь попросила – не надо об этом, – прошептала Алекс, уставившись на руки Эми.
Дождавшись, когда шаги затихнут в отдалении, она глубоко перевела дыхание, так что на выдохе как-то вся сгорбилась и смялась, точно куча одежды.
– Вот черт, – обратилась она к Эми. – Я такую мерзость сделала пару недель назад.
Эми, разумеется, не ответила.
– И это уже не в первый раз. То есть далеко не в первый. Господи, да даже не в десятый! Но я хочу, чтобы он стал последним.
Указательный палец Эми едва заметно согнулся. Грудная клетка поднималась и опускалась, поднималась и опускалась, размеренно и не спеша продолжая делать свое дело. Алекс захотелось свернуться клубочком на кровати рядом с Эми и, отодвинув в сторону ее волосы, положить голову на подушку.
– Я тут встречалась с твоим родным отцом, Полом, – сказала она и покосилась на Эми в ожидании реакции.
Грудь Эми слегка дрогнула. Показалось?
– Хотелось бы услышать и твою версию. Я ему не верю ни на грош. На самом деле я… – она запнулась, еще не зная, как далеко хочет зайти, – не знаю, что о нем думать. В его истории концы с концами не сходятся.
Она услышала, как задвигаются шторки в боксе Наташи. Шлепающие шаги приближались.
– Я в курсе, что ты врала насчет того, сколько раз на самом деле встречалась с Полом, – быстро зашептала она. – И мне интересно знать почему. Действительно интересно.
– Пора, время вышло, – нараспев произнесла медсестра; легкость ее тона не вязалась с выражением глаз.
Ловко натянув Эми манжету для измерения давления, она прицепила к ее пальцу пульсометр и опустила руку обратно на кровать.
– Спасибо, что дали мне время.
Алекс подхватила сумку и телефон, похлопала себя по карманам, проверяя, на месте ли ключи, и, услышав, как медсестра сказала что-то о повышенной частоте сердечных сокращений, выскользнула из бокса, стараясь не встретиться глазами с доктором.
* * *
Ей пришло в голову, что с Эми она общается больше, чем с кем-либо еще. Она стала ценить эти тихие совместные минуты и ничего другого не ждала с таким нетерпением. Когда ее мир успел настолько сузиться?
А Эми – интересно, понимает она, каким узким стал ее мир? Дружба, которая значила для нее все и казалась такой крепкой, была подточена случившимся и окончательно разрушена временем. Эми не имеет никакого представления ни о большом мире, в котором живут ее друзья, ни о том, что за маленький, личный мир построил для себя каждый из них.
Тоска по Мэтту была нестерпимой. Но не только по нему. Ей не хватало друзей; не хватало ощущения, что ее мир вращается, пересекаясь с другими. В жизни бывших друзей она теперь занимала места не больше, чем Эми.
Походы в ресторан. Вечеринки с приятелями. Женские сплетни в туалете. Интервью с интересными людьми в отмеченных мишленовскими звездами заведениях. Жизнь по ту сторону бархатного шнура. Все это кануло в Лету.
Когда она, дымясь от ярости, послала «Таймс» подальше, то решила, что весь мир лежит у ее ног.
Решила, что достаточно ткнуть пальцем и выбрать нужный вариант.
Она собрала свои лучшие статьи в красивую небесно-голубую кожаную папку и, держась одной рукой за раковину, накрасила глаза строго в соответствии с советами журнала Grazia, уверенная в том, что внимание к деталям обеспечит ту самую вишенку на торте.
Аккуратно пролезла на водительское место, отрегулировала застывшие под немыслимыми углами боковые зеркала, проложила в навигаторе маршрут до Лондона. Набрала в грудь побольше воздуха и глотнула побольше виски.
Аромат духов, казавшийся в магазине таким свежим, перемешивался с исходящим от нее кислым запахом бурбона. Вытряхнув в рот очередную мятную конфету, она помассировала пальцами виски и открыла окно, запуская внутрь струю свежего воздуха. Потом наконец тронулась.
«Они там все попадают», – думала она по дороге, то и дело косясь на разделительную полосу, чтобы убедиться, что едет по правильной стороне.
За несколько месяцев до этого она отклонила предложение стать младшим редактором в Grazia. «Делай как знаешь, – сказал Мэтт, хотя явно не понял ее отказа. – Но разбираться в моде тебя бы прямо там и научили. Правда, по мне, так ты и без того в ней разбираешься. Ты всегда отлично выглядишь».
«Дело не только в моде, – пыталась объяснить она. – Там вообще все по-другому устроено. Да еще ответственность, куча материала. Надо все координировать, раздавать какие-то задания. Я уже сто лет никому ничего не поручала – с тех пор, как уволилась из Mizz! И вообще не представляю, как за это взяться. Больше похоже на геморрой, чем на отличный шанс».
И все-таки Мэтт был прав. Нужно было согласиться. Она бы обучалась прямо на месте; главное, что у нее есть чутье и творческий подход. Плюс более нормальная обстановка в офисе – не то что этот газетный вертеп… да, возможно, тогда все сложилось бы совсем иначе. И сейчас все было бы иначе.
«Вот теперь все наладится», – думала она по дороге.
К бизнес-центру, в котором размещалась редакция Grazia, она подъехала с крепко сжатыми от нервной городской езды челюстями. В ушах стоял писк пешеходных светофоров и гудение автобусов. Она припарковала машину прямо у входа, слегка заехав на тротуар, чтобы не перегораживать дорогу.
Вообще говоря, здесь, посреди Шафтсбери-авеню, парковочных мест не было. Однако останься она на улице еще хоть на секунду – и нервы бы не выдержали.
Внутри пришлось подождать: девушка за стойкой возбужденно обсуждала с охранником какое-то происшествие на улице. Ее прямые гладкие волосы блестели, точно коктейльные вишни в сиропе, а ядовито-красные губы, должно быть, требовалось постоянно подкрашивать.
– Я могу вам помочь? – наконец повернулась она к Алекс, улыбаясь.
– Я к Мелиссе Кроу. Алекс Дейл, – ответила Алекс, перекладывая папку с вырезками в другую руку.
– К Мелиссе Кроу? – слегка нахмурилась девушка, бросив взгляд на охранника, который совершенно не интересовался происходящим.
– Да, – резко бросила она.
– Мелисса недавно уволилась. Вы с ней договорились здесь встретиться?
– Э-э-э… нет. Не совсем.
– У вас назначена встреча в Grazia? Позвонить там кому-нибудь?
– А кто теперь вместо Мелиссы? – спросила Алекс, перенеся вес на другую ногу. Она вдруг ужасно разозлилась и почему-то чувствовала себя обманутой. Неизвестно кем.
– Кто вас позвал? – допытывалась девушка уже на грани раздражения.
– Мне тут работу предлагали, – произнесла Алекс громче, чем следовало, и навалилась на стойку.
Охранник наконец оторвал глаза от чего-то очень интересного на улице и смерил ее взглядом.
– Предложили, а я отказалась, – продолжала она со смешком, наваливаясь на стойку еще больше, точно пыталась втянуть собеседницу в какой-то заговор. – Но это… это была ошибка, как выяснилось. Надо было согласиться. И вот я соглашаюсь. Да-да. Принимаю предложение. Но надо все сделать культурно. Сообщить им лично.
Девушка вежливо улыбнулась и бросила тревожный взгляд на охранника. Потом все же сняла трубку и нажала несколько кнопок.
– Привет, Дебби, а Аннабель сейчас занята с кем-нибудь? Ага. Ага. Хорошо. У меня тут… – Она зажала ладонью трубку. – Напомните, пожалуйста, как вас зовут?
– Алекс Дейл, – вполголоса ответила Алекс.
– У меня тут Алекс Дейл. Она спрашивала… да-да, Алекс Дейл, она спрашивала Мелиссу, но я объяснила, что Мелисса уволилась. И теперь она говорит, что пришла принять предложение о работе. Это тебе о чем-то… а, ладно, хорошо. Спасибо, Дебби.
Трубка вернулась на место.
– Я позвонила личному помощнику редактора. Она сейчас поговорит с боссом и перезвонит мне. Будьте любезны, подождите, пожалуйста, там.
Алекс скользнула на один из оконных диванчиков и с деловым видом уткнулась в телефон. Новых сообщений не было. Глядясь в экран, как в зеркало, она вытерла черные крупинки под глазами: тушь по дороге наполовину осыпалась.
На улице гудели клаксоны. Она закатила глаза: ох уж этот Лондон! Вскоре девушка за стойкой снова подняла трубку; глаза ее забегали с Алекс на охранника и обратно.
А потом охранник сказал:
– Пройдите на выход.
– Нет, я буду ждать. Пусть выйдет кто-нибудь, в ком осталась хоть капля порядочности, – заявила она, скрестив руки на лежащей на коленях папке и борясь с подступившими слезами.
– Мисс, – произнес охранник, наклонившись так близко к ее лицу, что они почти касались носами; в его голосе не было и тени доброжелательности. – Пройдите на выход, – и с этими словами он взял ее за руку.
– Вы не понимаете!! – Она зашлась криком, точно ребенок в истерике. – Вы совершаете большую ошибку, вы все! – хрипела она, пока ее тащили к выходу. – Господи, какой позор… – Тут охранник толкнул дверь и выставил ее на улицу.
Роясь в сумочке в поисках ключей, Алекс отметила краем глаза, что вокруг машины собралась небольшая толпа. Оказывается, она слегка «поцеловалась» с ограждением на пешеходном переходе.
– Это ваша машина? – спросил охранник, подняв брови чуть ли не до небес.
– Не ваше дело! Буду я еще тут с вами разговаривать! Хам! – выкрикнула она.
Слезы и сопли мешались с румянами на щеках. Опять вопросы, даже уйти спокойно не дают; неужели она не заслуживает ни грамма уважения?
– Ты наклюкалась, девочка, я это отсюда чую.
Тут она увидела, что вокруг машины ходит дорожный инспектор с блокнотом. Он совсем утонул в своей кепке и большой, не по размеру, дутой куртке, точно школьник в форме на вырост.
Вытерев лицо, она, покачивая бедрами, подошла к водительской двери.
– Не нужно этого делать, – проворковала она, кокетливо прислонившись к машине и глядя в непроницаемое лицо инспектора. Высокие скулы, миндалевидные глаза, иссиня-черная кожа. Ничто не выдавало его мыслей. – Давайте так: вы ничего не записываете, а я быстренько уезжаю. И все довольны!
Тут она улыбнулась и повела рукой вдоль молнии на его куртке; лицо инспектора исказилось от ужаса. Потом, облизнув губы, нажала на ручку двери:
– Почему бы мне тебя не отблагодарить? М-м-м? Залезай-ка в машину, поедем, прокатимся. Обещаю, ты не пожалеешь!
– Это абсолютно неприемлемо! – отрезал инспектор, но голос дрогнул, выдавая его юный возраст.
– Ну, не будь таким занудой! – промурлыкала она, уголком рта выпуская легкую отрыжку.
Инспектор отступил и направился к охраннику, который, покачивая головой, разглядывал машину.
И тогда она сделала единственное, что пришло ей в голову. Прыгнула за руль, всунула ключ в зажигание, отцепилась от ограждения и рванула по полосе для общественного транспорта.
Проснувшись ранним утром, она не смогла вспомнить, как возвращалась домой. Черное платье, призванное произвести впечатление на работодателя, все еще было на ней. Содержимое сумочки разметалось по лестничным ступенькам. Осторожно ступая босыми ногами, она вышла на улицу проверить машину.
Вмятины беспокоили ее лишь несколько часов. До первого стакана.
Она выпила все, что было в доме.
Когда она наконец вынырнула из небытия, оказалось, что прошло два дня, а денег заметно поубавилось. Борясь с тошнотой и плавая в поту, она принялась рассылать резюме всем, кого могла вспомнить, делая перерыв только на рвоту.