Торби мрачно глядел на высокую стопку бумаг, каждая из которых была помечена грифом «срочно». Он взял один документ, начал его читать… и отложил в сторону:

– Долорес, переключите все вызовы на меня и можете идти домой.

– Сэр, я могу задержаться.

– Я же сказал: отправляйтесь домой. Как ты сможешь подцепить мужа с такими кругами под глазами?

– Да, сэр. – Она переключила коммутатор. – Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи.

Хорошая девушка, ей можно доверять, подумал он. По крайней мере, ему хотелось на это надеяться. Торби вовсе не хотел оказаться «метлой, которая чисто метет». Администрация должна продолжать работу. Он набрал номер.

Безликий голос произнес:

– Скрэмбл семь.

– «Прикованный Прометей», – ответил Торби, – плюс девять будет шестнадцать.

– Скрембл организован.

– Здесь тоже, – подтвердил Торби.

На экране появилось лицо генерала Смита.

– Привет, Тор.

– Джейк, мне очень жаль, но нашу ежемесячную встречу опять пришлось отложить. Мне бы не хотелось этого делать, но посмотрите на мой стол.

– Никто и не думал, что ты станешь отдавать делам корпуса все свое время.

– Черт побери! Именно это я и собирался сделать: разгрести дерьмо, приставить к делу подходящих людей и уйти в корпус! Но это не так-то просто.

– Тор, ни один нормальный офицер не позволит себе расслабиться до тех пор, пока в его подразделении не будет наведен порядок! И мы оба знаем, что у тебя на многих участках неладно.

– Так… В общем, я пока не могу с вами встретиться. У вас есть пара минут?

– Валяй, – смилостивился Смит.

– Мне кажется, я нашел одного парня, который мог бы охотиться на дикобразов. Вы не забыли?

– Еще бы. «Никто не ест дикобразов».

– Точно! Но чтобы понять ваши слова, мне пришлось отыскать изображение этого животного. Пользуясь лексиконом торговцев, можно сказать так: чтобы придушить какое-либо дело, надо сделать его неприбыльным. Нападение на корабли с целью захватить людей в рабство – по сути своей обычный бизнес, так что покончить с ним можно, лишь сделав его убыточным. И это сделают шипы дикобраза на потенциальных жертвах.

– Если бы у нас были такие шипы… – сухо ответил начальник корпуса «Икс». – А что, у тебя есть какие-то идеи насчет оружия?

– За кого вы меня принимаете? За гения? Ну ладно, скажу: кажется, мне удалось найти одного. Его зовут Джоэл Делакруа. По-видимому, этот парень – ярчайшая звезда МТИ. Как-то раз я говорил с ним о задачах, которые мне приходилось решать на посту корабельного стрелка «Сису». И он тут же предложил одну великолепную идею… Он сказал: «Тор, это же просто смешно: какой-то дурацкий парализующий луч выводит из строя корабль, мощности которого хватило бы, чтобы зажечь маленькую звезду».

– Очень маленькую. Но я с ним согласен.

– Отлично. Так вот, я отправил Джоэла в наши «Гавермейерские лаборатории» в Торонто. Как только ваши ребята одобрят его планы, я дам ему грузовик денег и полную свободу действий. Я расскажу ему все, что знаю сам о тактике рейдеров и прочих вещах, – надиктую на пленку, может быть, потому, что у меня не будет времени работать с ним лично. Меня тут буквально разрывают на части.

– Но ему потребуются хорошие помощники. В домашней мастерской такие исследования провести невозможно.

– Знаю. Я представлю вам имена, как только у меня будет время этим заняться. Для проекта «Дикобраз» Делакруа получит столько средств и людей, сколько будет нужно. Скажите лишь, сколько таких установок я смогу продать гвардии?

– Что?

– Я должен заниматься бизнесом. Если будут убытки, меня попросту уволят. Я мог бы осыпать проект «Дикобраз» дождем мегабаков, но я должен отчитаться перед директорами и акционерами. Если выйдет что-то путное, я мог бы продать несколько сотен установок вольным торговцам и какое-то количество передать своим собственным предприятиям. Но для того чтобы оправдать расходы, мне нужна уверенность, что у меня будет большой потенциальный рынок. Сколько может взять гвардия?

– Тор, ты напрасно беспокоишься. Даже если ты не изобретешь сверхоружия – кстати, тут твои шансы невелики, – то все равно исследования, производимые твоими лабораториями, окупятся. Акционеры ничего не потеряют.

– Я не зря беспокоюсь. Я добился своего поста лишь незначительным большинством голосов; собрание акционеров может вышвырнуть меня на улицу хоть завтра. Конечно, исследования окупятся, но это может произойти не скоро. Можете быть уверены: о каждом кредите, который я потратил, тут же узнают люди, желающие от меня избавиться, – так что мне нужны очень веские оправдания.

– Может быть, заключим контракт на исследовательские работы?

– И чтобы ваш подполковник дышал в затылок моим ребятам и говорил, что они должны делать? Я же сказал: мы намерены предоставить им полную свободу действий.

– М-да… Может быть, составить протокол о намерениях? Хорошо, составьте смету по максимуму. Придется просить аудиенции у главнокомандующего. Он сейчас находится на Луне, а я не смогу выкроить время, чтобы отправиться туда лично, по крайней мере на этой неделе. Так что придется подождать несколько дней.

– Я не намерен ждать, я намерен считать, что вы сможете это устроить. Джейк, я хочу расправиться со своими делами и завязать с этой сумасшедшей работой – если не возьмете меня в корпус, я пойду служить простым артиллеристом.

– Зайди ко мне сегодня вечерком. Я зачислю тебя и тут же прикажу исполнять свои обязанности на том месте, которое ты сейчас занимаешь.

У Торби отвисла челюсть.

– Джейк, вы не можете так поступить со мной!

– Если ты будешь таким идиотом, что поступишь под мое начало, я так и сделаю, Радбек!

– Но… – Торби умолк. Спорить не имело смысла; впереди еще была бездна работы.

– Хочешь сказать что-нибудь еще? – добавил Смит.

– Э-э-э… нет.

– Я займусь Делакруа завтра же. Увидимся позже.

Торби дал отбой, и на душе стало еще пасмурнее. Дело было не в полушутливой угрозе генерала; необходимость потратить большие средства, принадлежавшие другим людям, на проект, который мог провалиться, тоже не беспокоила его. Просто он взялся за работу, которая оказалась гораздо труднее, чем можно было ожидать.

Он взял из стопки верхний лист и вновь положил его обратно. Нажав клавишу, соединился с поместьем. На экране появилось лицо Леды.

– Я сегодня опять задержусь. Ты уж извини меня.

– Ну что ж, придется перенести начало ужина на более поздний срок. Пускай гости развлекаются, а я присмотрю на кухне за канапе.

Торби покачал головой:

– Не надо, садитесь за стол. В крайнем случае, поужинаю прямо здесь. Может быть, даже заночую.

Леда вздохнула:

– Если, конечно, ты вообще ляжешь спать. Давай договоримся, мой милый глупыш: ты отправишься в постель не позже полуночи и встанешь не раньше шести. Обещаешь?

– Хорошо. Постараюсь.

– Уж постарайся, или будешь иметь дело со мной. Пока!

На сей раз Торби даже не прикоснулся к верхнему листу.

Он просто сидел и размышлял. Хорошая девушка Леда, она даже пыталась помочь ему в делах, пока не стало ясно, что бизнес не самая сильная ее сторона. Но Леда оказалась единственным огоньком во тьме, единственной, кто неизменно оказывал Торби поддержку. И не будь женитьба проклятьем для гвардейца… нет, он не мог так поступить с Ледой; к тому же Леда не давала ему повода думать, что она вообще захочет выйти за него. Кстати, он поступил очень некрасиво, отказавшись в последнюю минуту явиться на званый ужин. И вообще, в последнее время он вел себя не лучшим образом. Надо постараться быть более внимательным к девушке.

На первый взгляд все казалось самоочевидным: взять управление в свои руки и провести дезинфекцию в секторе, ведущем дела с Саргоном, а потом поручить все это кому-нибудь другому. Но чем глубже он вникал в ситуацию, тем больше видел сложностей. Налоги… дела с налогами всегда были чертовски запутанны. Вот, скажем, программа расширения, которую продавливала Веганская группа – откуда ему знать, стоящее ли это дело, ведь он там не бывал и ничего не видел! А если бы и побывал, и посмотрел – разве это помогло бы ему? И как найти время?

Это смешно, но владелец сотен звездолетов автоматически лишается времени, чтобы прокатиться хотя бы на одном из них. Может быть, через год-два…

Черт побери, но эти проклятые завещания даже и тогда не будут еще утверждены окончательно! Уже прошло два года, а суды все тянут эту резину. Неужели вопрос о смерти родителей нельзя решить прилично и просто, как это делают торговцы?

И пока тянется дело, он не может взяться за работу папы.

Конечно, кое-что сделать удалось. Он предоставил корпусу «Икс» доступ к архивам Радбеков, тем самым прояснив некоторые детали; Джейк рассказал ему о рейде, вычистившем один из рассадников работорговли. Успех налета обеспечили сведения, полученные от служащих компании, которые даже не догадывались о значении этих сведений.

А может быть, все-таки кто-то догадывался? Порой ему казалось, что Уимсби и Брудер все знали, иногда он думал, что нет, ведь все документы свидетельствовали о полной законности их деятельности… Правда, иногда их партнерами оказывались сомнительные личности. Но кто знал, что это за люди?

Торби открыл ящик стола и извлек оттуда папку, на которой не было надписи «срочно» только потому, что он вообще никогда не выпускал ее из рук. По его мнению, папка содержала самые неотложные дела компании, а может быть, и всей Галактики – даже более срочные, чем проект «Дикобраз», который представлялся делом отдаленного будущего. То, что было в этой папке, могло нанести тяжелый удар по работорговле или, как минимум, серьезно подорвать ее. Однако дело шло медленно, и впереди был непочатый край работы.

Слишком много дел. Бабушка любила повторять, что никогда не следует покупать больше яиц, чем влезает в корзинку. Интересно, где она выискала такое сравнение? Вольные торговцы не покупали яиц. А у Торби скопилось множество корзин и явный излишек яиц для каждой из них. И каждый день приносит новую корзину.

Разумеется, в трудную минуту он мог спросить себя: «А что бы сделал на моем месте папа?» Брисби говорил так: «Я просто задаю себе вопрос: как бы поступил полковник Баслим?»

Это помогало, особенно когда он вспоминал о словах судьи, который призывал его проявить осторожность в тот день, когда акции его родителей окончательно перейдут к нему:

– Никто не может обладать чем-либо единолично, и чем больше богатство человека, тем в меньшей степени оно принадлежит ему. Вы не в силах распоряжаться собственностью по своему собственному усмотрению и не имеете права делать глупости. Ваши интересы перекрываются интересами акционеров, служащих и всего общества в целом.

Прежде чем приступить к проекту «Дикобраз», Торби мысленно обсудил это предостережение с папой.

Судья был прав. Как только Торби возглавил компанию, его первым желанием было сразу же прекратить всякую деятельность Радбеков в зараженном работорговлей секторе и тем самым нанести ей сокрушительный удар. Но это было невозможно. Борясь с преступниками, нельзя наносить ущерб тысячам и миллионам честных тружеников. Здесь требовалось более осторожное хирургическое вмешательство.

Именно этим Торби и пытался заниматься сейчас. Он принялся изучать содержимое безымянной папки.

В дверь просунулась голова Гарша.

– Я гляжу, ты все погоняешь себя хлыстом? Что за спешка, парень?

– Джим, где найти десяток честных людей?

– Хм… Диоген был бы счастлив найти хотя бы одного. И с этим не смог справиться.

– Вы знаете, о чем я толкую. Мне нужны десять честных грамотных специалистов, которые могли бы возглавить представительства Радбеков на различных планетах. («И таких, против которых не возражал бы корпус», – добавил про себя юноша.)

– Ничего себе проблемка.

– А что еще можно сделать? Я бы заменил ими управляющих, работающих в этом чертовом секторе. Просто уволить управляющих нельзя; нам придется перевести их на другие должности. Потому что мы не знаем, замешаны ли они в этом деле. А новым людям мы сможем доверять, они разберутся в принципах работорговли и поймут, что именно нужно искать.

Гарш пожал плечами:

– Да, похоже, это лучшее, что только можно придумать. Но не думай, что нам удастся решить задачу одним лихим наскоком; столько честных и квалифицированных специалистов зараз не найти. И уж конечно, парень, вряд ли ты сумеешь отыскать решение прямо сейчас, даже если будешь пялиться в эти списки всю ночь напролет. Когда ты станешь стариком вроде меня, то поймешь, что нельзя заниматься всем сразу, если не хочешь загнать себя в гроб. Все равно когда-нибудь ты умрешь, и работу продолжит кто-то другой. Ты мне напоминаешь человека, который собрался сосчитать все звезды на небе. Чем быстрее он считал, тем больше вспыхивало звезд. Так что он плюнул и пошел ловить рыбу. Тебе это тоже не помешает, и чем раньше, тем лучше.

– Джим, чего ради вы связались со мной? Все уже давно ушли, а вы все здесь.

– Потому что я старый идиот. Кто-то ведь должен тебе помочь. А может, я обрадовался возможности хорошенько врезать по такому грязному делу, как работорговля. И это – единственный доступный мне способ. Я уже слишком стар и толст, чтобы действовать по-другому.

Торби кивнул:

– Это уж точно. Вот я мог бы бороться по-своему, но, черт побери, у меня так много обязанностей, что я не в силах выкроить ни секунды на все то, что мне следовало бы делать, и уж конечно, у меня никогда не будет ни малейшей возможности делать то, что я хочу!

– Сынок, так было и будет всегда. Чтобы выстоять в этой жизни, ты должен время от времени позволять себе делать то, что тебе больше всего хочется. Давай начнем прямо сейчас. Не станем ничего планировать на завтра, а просто прихватим пакет с бутербродами и отправимся глазеть на хорошеньких девушек.

– Я планировал поужинать здесь.

– Ничего подобного. Даже стальной корабль порой нуждается в ремонте. Так что бросай все, и пошли.

Торби глянул на стопку бумаг:

– Ну ладно.

Старик жевал бутерброд, прихлебывал пиво и смотрел на хорошеньких девушек. На его лице играла улыбка невинного удовольствия. Они действительно были хорошенькие: Радбек-Сити привлекал для шоу самые высокооплачиваемые таланты.

Торби не обращал на них ни малейшего внимания. Он размышлял.

Человек не должен забывать о возложенной на него ответственности. Не должен капитан, не должен и старший помощник. Но Торби не видел никакой возможности вступить в корпус Баслима, не нарушая этого принципа. И все же Джим прав: здесь также было поле битвы с грязным бизнесом – торговлей невольниками.

Даже если ему не нравится такой способ борьбы? Даже тогда. Полковник Брисби, вспоминая о Баслиме, как-то раз сказал: «…если ты предан делу свободы, то ради нее отказываешься от своей собственной свободы… живешь, как нищий, как раб… или даже гибнешь ради того, чтобы жила свобода».

Да, папа… но я не знаю, как взяться за это дело. Я хотел бы, но я лишь пытаюсь, иду ощупью, ведь у меня нет никаких способностей к этой работе.

– Чепуха! – сказал папа. – Ты можешь выучиться всему, если сумеешь себя заставить. И ты научишься, если мне удастся вбить знания в твою тупую башку!

Из-за плеча папы выглядывала бабушка, кивая в знак одобрения и серьезно глядя на юношу. Торби кивнул ей в ответ:

– Да, бабушка! Хорошо, папа! Я постараюсь.

– Надо не просто постараться. Этого мало.

– Я сделаю это, папа.

– А теперь давай ужинать.

Торби послушно потянулся за ложкой, но увидел, что перед ним вместо миски с похлебкой лежит бутерброд.

– Что ты бормочешь? – спросил Гарш.

– Ничего. Принял одно решение.

– Дай своим мозгам отдохнуть и раскрой пошире глаза. Для всего есть свое время и свое место.

– Вы правы, Джим.

– Доброй ночи, сынок, – шепнул старик-нищий. – Добрых снов… и удачи тебе!