Глава 12

План операции вырабатывали коллегиально. Генерал Макаров понимал, что главной ударной силой станут гости из будущего, а его бедное боеприпасами воинство окажется на подхвате. По крайней мере, пока не довооружится трофеями в захваченном поселке. Поэтому он внимательно выслушал предложения и, после нескольких уточнений, утвердил. Воевавший против Деникина, Врангеля и махновских банд бывший кавалерист, прошедший нелегкий путь от рядового царской армии до комполка и замкомкора РККА, прекрасно понимал, что весь его прошлый боевой опыт сейчас не слишком поможет. И это заставляло испытывать серьезное душевное смятение. Не похожа оказалась нынешняя война ни на окопные сидения Первой мировой, ни на лихие налёты и сабельные рубки Гражданской. Довоенные учения, хоть и проводимые с завидным постоянством, так и не подготовили в полной мере Красную армию к ужасу рушащейся с неба прицельной смерти и неуязвимой для пуль вражеской брони. Да и передвигались бойцы в основной своей массе отнюдь не на грузовых авто или бронетранспортерах, а по старинке, на своих двоих. Даже эти самые непонятные осназовцы, именующие себя «космическими десантниками».

В этом месте размышления Макарова плавно перескочили на их нынешних союзников. Оба этих понятия – «космос» и «десант» – были Петру Григорьевичу по раздельности вполне понятны, но вот вместе? Вместе он так и не сумел их соединить, а уточнять не стал, поскольку предполагал, что исчерпывающего ответа все равно не получит, а никакой иной его не устраивал…

Как бы то ни было, основную роль должны были сыграть космодесантники Локтева, их главная огневая мощь на данный момент. Уничтожать наплавной мост предполагалось после того, как на него заедут танки, желательно побольше и подальше. Поскольку, чистая физика: с многотонным грузом запас плавучести и остойчивость понтонов окажутся на порядок ниже, нежели без оного. Значит, и тонуть будут быстрее, пусть Березина и не могла похвастаться особенной глубиной. Да это и не важно: танк – штука по определению тяжелая, под воду погружается только так. Ну, если не плавающий, конечно, но с этим у тевтонов был явный напряг. Причем еще со времен Ледового побоища.

Окруженцы же должны были атаковать поселок, имея целью захват и удержание старого моста, по которому и предполагалось форсировать реку. И который после этого, понятное дело, тоже планировалось уничтожить, дабы отсечь возможное преследование.

Часть фашистских саперов, покончив с наведением переправы, собралась и убыла восвояси вместе с техникой: трогать их, понятное дело, не стали. Как догадывался Леха, дел у них было по горло – к примеру, перебазироваться десятком километров севернее, где в их услугах весьма остро нуждалась порядком обескровленная 18-я танковая дивизия, наступление которой по вине гостей из будущего намертво застопорилось под Борисовом. Оставшиеся, примерно взвод при одном грузовике, расположились на берегу недалеко от моста и принялись кашеварить. Вероятно, они должны были ремонтировать переправу в случае повреждения его вражеской авиацией (что вряд ли, как со вздохом признал Алексей) или собственной техникой, что куда более вероятно. Ничего удивительного, в принципе: отслуживший в армии десантник отлично знал, на что способен всего один-единственный неопытный мехвод за штурвалом или фрикционами многотонной бронемашины. На многое способен, скажем так, видал как-то во время учений…

Новоиспеченный понтонный мост даже особо не охранялся – нападения, особенно с тыла, фрицы, на свою беду, не ждали. Переправляться на противоположный берег пехотинцы тоже не спешили, дожидаясь подхода основных сил. Которые, понятное дело, не замедлили появиться. Произошло это примерно через час, когда уставшее солнце уже коснулось, изукрасив золотисто-алым самые высокие ветви, верхушек лесных деревьев.

– Всем номерам, наблюдаю движение. Разведка прошла. Готовность десять минут.

Томительно потекли минуты ожидания. Наконец на главной улице села затарахтели моторы, и на берег выкатились несколько мотоциклов с колясками. Следом двигались полугусеничный бронетранспортер и легкий танк, судя по торчащему из граненой башенки длинному стволу скорострельной пушки, Pz-II. Темно-серые, пыльные, с белыми трафаретными крестами на бортах и буквами «G» на крыльях. Ненадолго притормозив – свесившийся через борт бэтээра офицер в приплюснутой фуражке перебросился парой-другой фраз с подбежавшим камрадом из числа пехотинцев, после чего коротко отмахнул рукой в направлении реки, – передовой дозор первым въехал на мост, опробовав переправу на прочность. Не отрывавшийся от бинокля Леха заметил, как от качнувшихся понтонов покатились по неподвижной водной поверхности ниточки-волны. Совсем тонюсенькие, едва заметные: переправа рассчитывалась на гораздо больший вес. Вот и хорошо, пусть себе едут, нам от этого ни холодно ни жарко. Сжечь их и на той стороне можно.

Как уже бывало в предчувствии скорого боя, в голову внезапно пришла абсолютно несвоевременная мысль: вот интересно, когда фрицы найдут замену погибшему Гудериану, станут закрашивать эту самую «G», чтобы нанести поверх первую букву фамилии нового командующего? Или оставят как есть, так сказать, на память? Тогда нужно хоть в траурную рамочку взять, что ли…

– Ты чего, Лех? – без особого интереса покосился на товарища Борисов. – Чего фыркаешь?

– Ничего, Вась, не обращай внимания. Волнуюсь немного.

– Угу, как же, – хмыкнул в ответ летун. – Вот ни в жисть не поверю! Волнуется он, скажешь тоже. Как фрица в хвост и гриву бить, так он не волнуется, а сейчас – переживает! Снова небось шуточку какую дурацкую придумал…

– Товарищ Василий, я бы па-а-апрасил!

– Молчу, – улыбнулся сержант, по примеру товарища прижав пальцем упругую клавишу отключения гарнитуры.

И, поерзав, добавил:

– Слушай, а ты своей Ирине уже предложение сделал? Она как, согласная? Или кочевряжится?

– Вась, издеваешься?! Нашел время такие вопросы задавать!

– И не думал даже, – насупился летчик. – Просто как друга спросил, интересно же. У меня вот невесты вовсе нету, не успел до войны подсуетиться. А теперь поди знай, когда получится… может, и никогда. Уж столько раз под смертью ходил…

– Прекрати пораженчество разводить, слушать противно! – досадливо поморщился десантник. – Женишься еще. Не делал я ей никакого предложения, как-то не до того было, будто сам не знаешь. Все, отставить разговоры не по делу, гарнитуру включи, по ходу, движуха начинается. И приготовься, как наши долбанут, наша очередь настанет. Не позабыл, чего делаем?

– Поди ты, Леш, – обиженно засопел товарищ. – Помню я все…

«Движуха» и на самом деле начиналась. В деревню, натужно ревя моторами и отплевываясь сизыми клубами выхлопа, втягивалась длинно-пыльная лязгающая металлическая гусеница. На этот раз впереди шли танки – видимо, фрицы торопились первым делом переправить бронетехнику, как свою основную ударную силу. За проведенное в прошлом время Леха уже убедился, что гитлеровцы порой меняли порядок построения колонн, то пуская вперед броню, то перемежая танки грузовиками и бэтээрами с пехотой в одном им понятном порядке. Интересно, почему сейчас так? Атаки на мост они точно не боятся, иначе охранением бы всерьез озаботились – значит, там, на восточном берегу, что-то пошло вразрез с их планами. Неужели наши, вдохновившись неожиданным уничтожением Борисовских переправ, затеяли какой-нибудь контрудар? Или танкисты Первой московской им так поперек горла встали? Скорее, второе, как он понимает… Ничего, продержитесь немного, братцы, сейчас мы вам еще немного поможем! А если план удастся, то, глядишь, и не немного…

Первый танк, выворачивая траками прибрежный песок, водопадом сыплющийся с подрагивающей в такт движению верхней ветви гусеницы, поднялся на въездной пандус. Следом тут же пристроился второй: с дистанцией немчура не заморачивалась, бронемашины шли буквально в нескольких метрах друг за другом. Торопитесь, спешите успеть до темноты? Ну, и флаг вам… сами знаете куда, древком вперед, материей обратно!

От нечего делать Леха аккуратно сосчитал опорные катки, поскольку никакого иного способа отличать фрицевские коробочки друг от друга не знал, ни разу не являясь фанатом всемирно известной сетевой игрули. Угловатые бронекорпуса похожи, башни вовсе практически один в один. Ага, у первого панцера их всего шесть штук, стало быть, «тройка». У второго – восемь, значит, Pz-IV. Следующий танк, судя по буквенно-числовому тактическому знаку на башне, командирский, снова «троечка». Нормально, три танка плюс мост – хороший улов. Для начала.

Понтонная переправа качнулась, проседая под многотонным весом, по поверхности Березины потянулись расходящиеся усы-волны. Достигнув берега, оттолкнулись и потянулись, ослабевая, в обратном направлении. Измочаленные траками доски мостового настила едва заметно проседали, когда по расстелившимся гусеницам прокатывались танковые колеса. Идущий первым Pz-III миновал середину; до съезда на противоположный берег ему оставалось преодолеть еще два десятка метров. Второй танк, более тяжелый, оказался ровно по центру наплавного моста, третий двигался метрах в десяти. Из башенного люка, упираясь ладонями в закраины командирской башенки, торчал панцерман неопределимого с такого расстояния звания в приплюснутой наушниками черной пилотке. Ну и чего Володька медлит? Пора бы уж?..

– Всем номерам – атака. Нулевым-раз и два – начинайте. Двадцать секунд.

– Поехали, Вась, наш выход. – Десантник оттолкнулся от земли, первым устремляясь вперед. Пистолетобластер (или бластеропистолет?) в руке негромко пискнул, подтверждая перевод в боевой режим. Зажатый обратным хватом в левой руке штык блеснул в закатном свете отполированным металлом. Летчик рванул следом, ударом ладони по затворной рукоятке переводя автомат в боевое положение. Глупость, конечно, Алексей это ему просто так показал, исключительно по приколу, припомнив просмотренный голливудский фильм. Там, правда, был «хеклер-коховский» «МР-5», но сержанту неожиданно понравилось. Вот же, блин, великая сила киноискусства… жаль, не помнит, кто это сказал…

Их целью был удивительно уродливый восьмиколесный броневик с овальной рамочной антенной над корпусом. Подобные Леха неоднократно видел, копаясь в Интернете в своем времени. И еще тогда не переставал удивляться, как сумрачный тевтонский гений ухитрился создать эдакую уродищу?! На четырехосной базе неведомые конструкторы ухитрились состыковать словно бы пару колуноподобных корпусов от полугусеничных бэтээров, присобачив сверху – в виде особого изврата, видимо, – угловатую рубку. Ну, и загнутую книзу корытообразную антенну сверху, понятное дело, позади которой просматривалась еще одна, видимо, раскладная телескопическая, предназначенная для связи на дальние расстояния. Диаметр колес был совсем небольшим, примерно как у грузовика, и оттого вся эта громоздкая бронеконструкция казалась какой-то приземистой. Короче, не видели фрицы нормального БТР с колесной формулой 8х8, хоть той же «восьмидесятки»! Самое смешное, полноприводные машины этого семейства на данный момент считаются наиболее технически совершенными бронеавтомобилями, сравнимыми по проходимости с гусеничной техникой!

Находился данный Funkspähwagen в стороне от основной дороги, возле самой лесной опушки, дабы не мешать переправе бронетехники. Узкие двустворчатые дверцы в борту распахнуты, возле радиомобиля спокойно курит пара фрицев в черных комбезах, видимо, экипаж.

– Вась, – наплевав на позывные и прочие условности, выдохнул Степанов, широкими прыжками сокращая расстояние до цели. – Душевно прошу, просто держи мне спину и по флангам поглядывай. И больше никуда не лезь! Работаем! Правый – твой!

Вскинув оружие – до бронеавтомобиля оставалось метров десять – десантник выдавил спуск. Установленный на минимальную мощность пистолет едва заметно дернулся, выплевывая белесый сгусток энергии, и стоящий слева фриц перестал существовать, словив грудью плазменный импульс. И тут же коротко простучал автомат летуна, впечатав второго фрица в пыльный борт. Как уже бывало раньше, подстегнутое выброшенным в кровь адреналином сознание отметило щедрую россыпь пурпурных брызг поверх трафаретного креста – отдача задрала ствол, и последняя пуля попала в голову. Выпавшая из разжавшихся пальцев недокуренная сигарета, разбрасывая тусклые искры, спикировала под ноги.

– Прикрывай! – запихнув оружие сзади за пояс и перехватив штык в рабочую руку, Леха головой вперед нырнул в узкий люк. Интересно, есть кто внутри? Сейчас выясним. Тук-тук, как в русских сказках говорится, кто в тереме живой?

Короткое движение за спиной Степанов не заметил – угадал, тем не менее опаздывая буквально на долю секунды. Попытался сгруппироваться, но мощный пинок сразу двумя ногами швырнул его на пол лицом вниз – реакция у сидящего в радиорубке фрица оказалась что надо. Выпавший из-за ремня плазмомет, негромко грюкнув, улетел куда-то в сторону. Неважно: стрелять внутри все равно нельзя, иначе повредит аппаратуру, ради которой все и затевалось. На спину обрушился, выдавливая из легких воздух, тяжелый удар – фашист не придумал ничего лучше, как прыгнуть сверху, коленями на спину нежданного гостя. У, с-сука, больно-то как! Хоть бы ребра не поломал, их даже навороченный спецназовский медикит мгновенно не срастит…

Немец навалился сверху, нащупывая пальцами горло противника. Да твою ж мать! Идиотская какая-то ситуация! Встреться они лицом к лицу, Леха наверняка уложил бы его с одного удара. Вот только как поступить, если бороться приходится в узкой бронированной коробке, где даже во весь рост не встать? А на спине сидит увесистый немец, пытающийся тебя придушить? Скрежетнув зубами, десантник рывком подтянул под себя колени – несчастные галифе отозвались легким треском, похоже, окончательно превращаясь в шорты, кожу обожгло болью – и ухитрился-таки перевернуться на бок. Не глядя отмахнулся левой, практически на ощупь перехватив кисть противника. И тут же получил нехилую зуботычину второй рукой. Рот мгновенно наполнился соленой кровью, и это окончательно отрезвило десантника. Так, все, хватит!

Сгруппировавшись, рванулся изо всех сил, чуть ли не расслышав хруст собственных сухожилий, и отпихнул-таки фрица в сторону, что позволило высвободить руку с зажатым штыком. Рубанул наотмашь, даже не стараясь попасть – да и заточен клинок был не то что его пропавший ножичек, а согласно фрицевскому уставу, то бишь исключительно для колющих ударов, а не по граням. Но нужного результата добился: гитлеровец инстинктивно отшатнулся, со всей дури врезавшись башкой в какую-то железяку, видимо, основание сидушки одного из радистов. Крохотной заминки Лехе хватило, и клинок с хрустом вошел в грудь врага. Привалив труп к борту – фашист и на самом деле оказался отнюдь не тщедушного телосложения, – десантник перевел дыхание. Спина нещадно ныла, но ребра, похоже, все-таки не сломаны. Бухающий колокольным набатом пульс тоже потихоньку успокаивался. Вот же дерьмо, чуть кони по дурости не двинул!

– Леш, чего тут? – В светлом квадрате люка показалась голова Борисова. – Помочь?

– С…спасибо… – прохрипел тот. – Справился…

– А чего было-то?! – округлил глаза товарищ, не способный ничего разглядеть в полумраке боевого отделения.

– Гопник какой-то пристал, – буркнул Степанов, нащупывая отлетевшее под самый борт оружие. Пистолетобластер, к счастью, нашелся сразу. – Мол, закурить есть, а если найду… пришлось помахаться. Ф-фух… Прикрывай давай, город и человек! Сейчас попробую завести эту колымагу. Как мотор заработает, дуй внутрь, в рубке пулемет, разберись. Потом снимешь и с собой заберешь, только патроны не позабудь. Сам видел, нам с тобой без пулемета никак.

И, не дожидаясь дальнейших вопросов, полез вперед, в отделение управления. Надеясь при этом, что его знаний хватит, чтобы запустить мотор этой вундервафли, иначе вовсе уж глупо получится. Ехать, правда, недалеко, всех делов – поскорее загнать бронеуродца под деревья, но не руками ж эту восьмитонную дуру толкать?

И в этот миг со стороны реки докатилась серия гулких взрывов: спецназовцы атаковали переправу…

Разогнанные электромагнитным полем болиды рванулись к цели. Нашлемные камеры равнодушно зафиксировали результат, в нужный момент активировав защитные светофильтры. Промахов, понятное дело, не было: три выстрела – три попадания. Идущей первой «тройке» заряд угодил в борт, и танк исчез в огненной вспышке – плазма вызвала мгновенную детонацию боекомплекта, а вторая часть бинарного выстрела разнесла на атомы добрых полдесятка метров моста, мгновенно просевшего под весом того, что осталось от бронемашины. Идущему следом Pz-IV попало в ходовую – центр переправы был приоритетной мишенью, потому били ниже, чтобы нанести максимальные разрушения. Бывший центр, понятное дело: боеприпас просто испарил большую часть настила вместе с несколькими несущими понтонами; опрокинувшаяся башней вниз двадцатитонная туша танка рухнула в кипящую реку. Уничтоженный следующим панцеркампфваген окончательно довершил разрушение – этому снова влепили в боеукладку, превратив некогда грозную боевую машину в нагромождение оплавленных обломков, над которыми сомкнулись вспененные волны Березины с плывущими клочьями мутного пара – чудовищная температура мгновенно испаряла воду, переводя ее в газообразное состояние. Течение равнодушно растянуло разбросанные ударной волной понтоны, постепенно заполняющиеся водой; вокруг плавали обугленные доски настила. Переправы больше не существовало в природе.

Последний выстрел к РПП решили пока не тратить, приберегая на вовсе уж крайний случай. В дело снова вступили переведенные на максимальную мощность штурмовые винтовки, благо скопившаяся на выезде из поселка техника представляла собой отличную цель. Как и в прошлый раз, не ожидавшие нападения гитлеровцы откровенно растерялись, просто не понимая, кто и откуда ведет огонь. Бесшумный и практически невидимый полёт плазмоидов был совершенно не похож на артиллерийский или минометный обстрел. Отступить обратно под прикрытие леса фашисты уже тоже не могли: первым делом спецназовцы захлопнули ловушку, расстреляв несколько бронемашин в хвосте колонны. Разумеется, многочисленная мотопехота, артиллерия и тылы, вытянувшиеся на лесной дороге больше чем на километр, под удар не попали. Им было уготовано нечто иное, ради чего десантник с Борисовым и затеяли лихой захват радио-машины.

Одновременно начали атаку на поселок рассредоточенные в лесу небольшими отрядами бойцы генерал-майора Макарова. Атаковали грамотно, с двух направлений, под прикрытием пулеметов, стрелки которых получили приказ патронов не жалеть. Нескольких минут боя – а сражались красноармейцы отчаянно, прекрасно понимая, что если не вырвутся из окружения сейчас, то, вполне вероятно, не вырвутся уже никогда, – вполне хватило, чтобы не ожидавшие нападения с тыла гитлеровские пехотинцы дрогнули, начав спешно отступать к реке. Удерживать до последнего солдата пустое село никто не собирался, надеясь на помощь танкистов. Фрицы прекрасно понимали, что в условиях отсутствия мирного населения (которое можно было бы использовать в качестве живого щита) никто с ними церемониться не станет. Вот только танкисты, так уж вышло, в этот самый момент оказались сильно заняты, пытаясь уцелеть под градом непонятных огненных молний, без малейшего труда прожигавших броню, выдерживавшую (впрочем, отнюдь не всегда) даже выстрел русской 4,5-см противотанковой пушки.

Красноармейцы, собственно говоря, и не церемонились: в выбитые пулями окна летели последние гранаты, а следом, если засевший в избе противник не прекращал сопротивляться, – и трофейные, захваченные уже в ходе боя. Пленных не брали, получив соответствующий приказ генерал-майора. Да и не будь такого – тоже бы не брали. В душах прошедших огненный ад первых недель войны бойцов, испытавших страшное чувство безысходности, успела укорениться жгучая ненависть к нежданно пришедшим на родную землю оккупантам. Ненависть, требующая немедленной расплаты. Да и куда их девать, тех пленных? Вести с собой? А кормить чем, если вчера буквально предпоследний сухарь с последней банкой тушенки делили на двоих, а то и на троих товарищей? А вот оружие и бое-припасы, наоборот, брали – согласно тому же короткому и жесткому приказу замкомкора Макарова. Который – неслыханное дело! – ввиду особых обстоятельств разрешил бросать оставшиеся без патронов винтовки, заменяя их трофейными карабинами и автоматами. Разумеется, перед тем приведя собственные в негодность, потому перевооружившиеся немецкими стволами бойцы и тащили в подсумках и сидорах затворы от трехлинеек и «светок». Впрочем, пулеметов последнее не касалось: пулемет – вещь ценная, в производстве дорогая, потому бросать никак нельзя.

При этом прибившиеся по дороге красноармейцы, те самые, что шли от самой западной границы, порой ловили себя на мысли, отчего никто не отдал им столь же решительного и недвусмысленного приказа буквально неделей раньше? Отчего медлили, отчего бесконечно твердили насчет «провокаций», которым не следовало «поддаваться»? Отчего им пришлось, потеряв множество боевых товарищей, скрываться лесами? Все они прекрасно понимали, что ответа никогда не получат. Да и не решатся задать подобный вопрос – кому его задавать, собственно?! И потому сражались с особым остервенением, не щадя ни себя, ни противника, вымещая накопившуюся боль и обиду…

– Ну, вот и поехали понемногу, – пробормотал себе под нос десантник, когда двигатель трофейного «функсвагена» негромко зарокотал. – И вовсе ничего сложного, подумаешь…

Броневик, пыхнув сизым бензиновым выхлопом, проехал метров сто, с ходу врубившись в густой подлесок. Затрещали подминаемые колесами кусты, ветка ближайшего дерева скрежетнула по угловатой рубке, на крышу посыпались сбитые листья. Все, собственно, уже и приехали.

– Леш, так мне пулемет снимать? – подал голос Борисов.

– Снимай. Сейчас наш дипломированный хакер подойдет, будем прикрывать, пока он с фрицевскими гаджетами разберется. Давай живенько, поди, знай, сколько у нас времени осталось.

– Даю, – кивнул боевой товарищ, возясь с пулеметным креплением. И заодно пополнив копилку будущих вопросов очередным непонятным словечком – к обитающим на вокзале беспризорникам-«бомжам» и «людям-функциям» добавился еще какой-то «хакер» и «гаджеты». – Все, снял. Ого, сколько патронов, ну, теперь повоюем! Хорошо, я сумку не посеял, сейчас перегружу, не бросать же.

– Валяй, – рассеянно буркнул Степанов, выбираясь с водительского места. – Там еще съемные сошки где-то должны быть, поищи. Пятый, слышишь? У нас готово, можешь заглянуть в гости.

– Уже тут. – В бортовую дверь просунулся шлем сержанта Берга. Забрало распалось надвое, открыв чуть запыхавшуюся физиономию спецназовца. – Ага, вижу, отлично. Подойдет. Все, Нулевые, дальше я сам.

– Получится?

– Полагаю, да, – пожав бронированными наплечниками, космодесантник протиснулся внутрь радиомашины. – Прикрывайте, мне нужно несколько минут, чтобы с этими музейными экспонатами разобраться, – Йохан с интересом оглядел сразу несколько установленных в рубке радиостанций.

– Гм, пожалуй, все может немного затянуться… Ну и теснотища тут! Ладно, попробуем. Да, там позади телескопическая антенна, сумеете развернуть в рабочее положение? Не уверен, что понадобится, но пусть лучше будет.

– Работай спокойно, мы приглядим, – Леха первым выбрался из воняющего бензином и свежей кровью броневика, принял у товарища пулемет и заметно потяжелевшую сумку с запасными патронными коробами. – Вась, посиди вон там с пулеметом, вдруг кто сунется. А я пока антенной займусь.

– Понял. – Летун торопливо порысил в указанные кусты.

А Степанов, сплюнув под ноги вязкой соленой слюной и отерев разбитые губы, полез на граненый корпус. Как именно развертывать антенну, он понимал с трудом, в родной армии подобному не учили, но не рассказывать же об этом Бергу? Ничего, справится.

Со всех сторон не на шутку грохотало, бой в поселке разгорелся в полную силу, да и космодесантники поддавали фрицам жару, выбивая бронетехнику и добавляя паники с прочей неразберихой. Раскатисто хлопали винтовки, заполошно тарахтели пулеметы, гулко бухали ручные гранаты. А порой, на доли секунды напрочь перекрывая стрелковую трескотню, раздавалось и мощное «ду-дум-м» очередного сдетонировавшего боекомплекта – заряды спецназовцы особо не экономили, стремясь нанести противнику максимальный урон, хоть трое из них уже установили последний комплект батарей. Если раньше они били в основном по движкам, то теперь старались сразу попадать в боеукладку, благо особых проблем при наличии «умной» СУО подобное не представляло.

Оказавшись наверху, Леха злорадно ухмыльнулся: ничего, если все пойдет, как запланировано, скоро вам, херры-гейропейцы, еще веселее станет! Вот прилетит пусть и не волшебник на голубом вертолете, а нечто совсем другое, зато такое бесплатное кино покажет, что только клочки по закоулочкам полетят! Ну, хотелось бы в это верить, конечно…

Закончив с антенной, десантник присоединился к товарищу. В принципе, все оказалось не столь уж и сложно, техника любой армии мира, как правило, рассчитана на простого солдата. Хотя, понятное дело, встречается и немало исключений: справиться с той же радиостанцией или навести орудие Леха бы не смог, как ни старался, но речь-то сейчас именно про простую механику.

– Ну что, тихо пока?

– Ага, тихо, – расплылся в широкой улыбке летун. – Так тихо, что аж ухи оглохли и душа радуется, как наши фрицев лупят! Еще чуть-чуть, и вышибут гадов из поселка!

– Без вариантов, – согласился Степанов, с силой втыкая в рыхлую лесную почву потемневший штык. После третьего раза лезвие блеснуло полированной сталью, и Алексей убрал клинок в ножны. – Присматривай, я пока в бинокль погляжу…