Мыс Дисаппойнтмент

Под серым утренним небом спасательное судно «Чинук» Береговой охраны США шло полным ходом навстречу пятнадцатифутовой белой стене разъяренных волн. Тем временем очередная гигантская волна с пробирающим до костей треском задрала нос судна, обрушив более двадцати тонн воды на команду из четырех человек.

Лейтенант Эрик Уисдом по прозвищу Большой Папочка, укрывшись за рулевой рубкой, с улыбкой смотрел, как курсанты Гири и Ричардсон отчаянно пытались противостоять непогоде. Оба были практикантами, проходящими в Береговой охране курс обучения спасательным операциям в штормовых условиях, причем тренировки проходили исключительно в водах мыса Дисаппойнтмент. Курсанты, в защитных шлемах и непромокаемой одежде, были привязаны страховочными тросами к стальному лееру, установленному за открытой рулевой рубкой. Сегодня должно было состояться первое знакомство курсантов с тем, что Большой Папочка называл стимулирующим волнением, и Мать-Природа благосклонно пошла на сотрудничество.

Порождаемые свирепыми тихоокеанскими циклонами, бушующие волны преодолевали тысячи миль открытого океана, находясь в пути неделю или больше, прежде чем обрушиться на северо-западное побережье. И уже на подходе к мысу Дисаппойнтмент мощные валы становились гигантской стеной бурного моря, сметающего все на своем пути. С начала XIX века более двух тысяч судов затонули в районе мыса Дисаппойнтмент, а потому воды у побережья штатов Орегон и Вашингтон приобрели дурную славу самых опасных в мире.

Большой Папочка, наклонившись вперед, прокричал капитану:

– Дикон, ну что мы имеем?

– Ветер – тридцать один узел, волны – тридцать три мили в час. Семь баллов по шкале Бофорта.

– Отлично. Выведи нас чуть дальше в море. Объясним нашим мальчикам, что такое cмирение, а затем поближе познакомим их с Оскаром.

Подняв вверх большие пальцы, Дикон проорал:

– Правый борт, правый борт! Эй, там, на носу, держитесь, идем вперед!

Стена белой воды обрушилась на судно, которое взмыло на гребень волны и рухнуло вниз с высоты тринадцать футов.

– Держитесь, ребятки, держитесь! Ждем еще парочку таких же.

«Чинук» в очередной раз взмыл на гребне волны, на корпус выпрыгнув из воды. Гири с Ричардсоном поспешно спрятались за рулевой рубкой.

– Ух ты! – закричал Большой Папочка, когда судно нырнуло носом.

На какую-то пугающую долю секунды они оказались по грудь в воде, но затем судно выправилось, качаясь на волнах, словно пробка в пенном океане.

– Держитесь! – заорал Дикон, пытаясь выправить нос до следующего удара стихии.

Он вытер пену с лица и еще крепче сжал штурвал, чтобы во всеоружии встретить очередной вал.

Самка мегалодона лениво пересекала термоклин, хвостовой плавник едва-едва помогал поддерживать минимальную скорость. Пасть слегка приоткрыта, вялая нижняя челюсть рефлекторно подрагивала при дыхании в воду, струившуюся через пасть и жабры. Ошметки жира застряли между зазубренными зубами хищника – все, что осталось от морского слона весом семь тысяч шестьсот фунтов, сожранного несколько часов назад. Насытившийся на время монстр продолжил свой путь на север.

Под шкурой с плакоидной чешуей с обеих сторон мускулистого тела, от головы до хвоста, пролегал сенсорный канал, известный как боковая линия, которая является уникальным органом чувств. Соединенный с поверхностью кожи порами со слизью, этот канал содержал особые клетки – сенсорные рецепторы, так называемые невромасты. Изменения давления в окружающей хищника среде стимулировали тысячи ресничек внутри этого исключительно чувствительного детектора движения, который обладал способностью регистрировать слабое биение сердца животного, плывущего в воде на расстоянии многих миль.

Мегалодон оставался в пределах акустического водного пути, резонировавшего от вибраций тысяч мигрирующих китов. Киты чувствовали, что охотник близко, подобно тому, как стадо зебр знает, когда рядом лев. Но при этом киты также чувствовали, что хищник недавно насытился, а потому не станет нападать, если его не провоцировать, но все же предпочитали держаться на расстоянии, пока он шел за ними на север вдоль побережья Орегона.

Когда акула оказалась в районе мыса Дисаппойнтмент, ее боковая линия зафиксировала у поверхности новый вид вибраций, настолько сильных, что их невозможно было игнорировать. Пришедшая в возбуждение самка расценила настойчивые вибрации «Чинука» как прямой вызов и отклонилась от курса, чтобы атаковать.

– Капитан, подойдите сюда, – позвал Марен, сидевший за станцией СОСУС. Он поправил наушники и напряженно прислушался. Джонас заметил у Марена на лбу бусинки пота. – Акула только что изменила курс. Теперь она направляется на восток. Черт, она увеличила скорость! Что-то явно напугало ее.

– Или привлекло внимание, – бросил Джонас. – Капитан, какое расстояние нас разделяет?

– Примерно пять миль, но нам надо лечь на другой курс, если мегалодон направляется к мелководью. Гарри, направь судно дальше в море. Мы развернемся и подойдем с запада.

Марен посмотрел на капитана, явно раздосадованный:

– Капитан, неужели это так необходимо? Мы ведь совсем близко…

– Береговая охрана предупреждает о пятнадцатифутовых волнах. Я не могу подставлять борт судна под такие волны. Слишком рискованно.

Джонас покинул аппаратную, спустился на два пролета вниз, вышел на основную палубу и направился на корму, где два члена экипажа уже готовили «Эбис глайдер I».

Мак с Дифом, которые стояли неподалеку от здоровущего куска китового мяса, свисавшего с рамы лебедки на корме, призывно помахали Джонасу рукой.

– Как твоя голова? – поинтересовался Мак.

– Просто раскалывается. Извини, что вчера психанул.

– Забудь. А где твоя рыбка?

– Направляется к берегу. Насколько я понимаю, это у вас наживка, чтобы выманить ее наверх. А где вы взяли китовое мясо?

– Выловили позапрошлой ночью, – сказал Диф, затянувшись сигаретой. – Остатки ее последней трапезы.

– Диф, ты, похоже, нервничаешь? – спросил Джонас.

– Черт, есть немного, – улыбнулся Диф. – Ну как, дашь прощальный совет?

– Да. Откажись от погружения.

– Спасибо большое.

Мак похлопал Дифа по спине:

– Все будет хорошо. Только не лезь в воду, пока мы не свяжемся с тобой из вертолета. Джонас, если не возражаешь, я хотел бы подняться в воздух, прежде чем эти волны надают «Уильяму Бибу» по заднице.

– Мужайтесь, ребятки! – заорал Большой Папочка.

Стена белой воды взорвалась перед носом судна с такой силой, будто прорвало плотину.

– Ладно, курсант, швыряй Оскара!

Гири нагнулся, чтобы освободить от ремней учебный манекен в натуральную величину.

– Человек за бортом! – завопил Гири, швырнув Оскара в море. – Справа по борту!

– Держись! – крикнул Дикон. – Мы подплывем поближе, как только найдем дыру.

– Крепись! – прорычал Большой Папочка. – На нас надвигается волна, оставляющая вдов!

Дикон направил нос «Чинука» прямо на водную преграду, врезавшись в волну прежде, чем та успела обрушиться. Маленькое суденышко перелетело через водяной вал, тяжело приземлившись на правый борт. На какую-то долю секунды капитан потерял контроль, и гребные винты выпустили в воздух фонтан воды. Но затем судно выровнялось, и лопасти винтов снова зацепились за поверхность моря.

Дикон заметил на горизонте очередной приближающийся вал:

– Держись, я иду.

Он взял резко вправо, направив нос судна поперек встречной волне.

– Оскар вон там! – крикнул Гири, махнув рукой с носа судна.

– Ричардсон, держи наготове спасательный крюк, – приказал Большой Папочка. Бросив взгляд за корму, он увидел, что сзади на них надвигается еще один вал. – Быстрее, Ричардсон, давай, давай…

Ричардсон перегнулся через правый борт со стороны носа, подцепил Оскара и поднял его обратно на борт в тот самый момент, когда пятнадцатифутовый гребень захлестнул транец, повалив Ричардсона на спину.

– Проклятье! – выругался Большой Папочка. – Что, черт возьми, случилось с Оскаром? – Подняв куклу, он принялся рассматривать то немногое, что осталось от ее верхней части.

– Господи, лейтенант, выглядит так, будто кто-то перекусил ее пополам!

– Боже милостивый!.. – Перед мысленным взором Большого Папочки встала картина кормления семидесятидвухфутовой акулы в лагуне Танаки, куда он водил семью на представление всего четыре месяца назад. Большого Папочку бросило в холодный пот, сердце сжалось от страха. – Дикон, быстро назад!

Голова мегалодона с чудовищным грохотом врезалась в корпус «Чинука», сломав четыре шпангоута и отбросив судно в сторону.

Дикон отчаянно пытался справиться с управлением.

Большой Папочка посмотрел налево и, чертыхнувшись, пригнулся.

Бурлящая четырнадцатифутовая волна обрушилась на выставленный правый борт, толкнула «Чинук» вперед, подняла судно вверх и опрокинула вверх дном.

Воздух взорвался в груди Большого Папочки, когда его затянуло куда-то вниз, грозный рев океана над головой оглушал, притупляя остальные чувства. Большой Папочка открыл глаза и обнаружил, что застрял под водой, привязанный страховочным тросом, а какая-то могучая сила пытается оторвать его от палубы перевернутого судна.

Установив, откуда тянется трос, Эрик Уисдом подтянулся поближе к карабину и освободился. Затем оттолкнулся от палубы и всплыл на поверхность, дрожа от холода.

Дикон показался рядом секунду спустя:

– Лейтенант, у тебя за спиной…

Большой Папочка обернулся и увидел прыгающий на волнах оранжевый шлем. Он подплыл к Гири; тот был практически без сознания и держался на воде исключительно благодаря спасательному жилету.

– Он по-прежнему прикреплен к тросу, – прокричал Большой Папочка. – Я должен освободить его, пока не накатила очередная волна. Найди Ричардсона.

Дикон заметил очередную быстро приближающуюся волну и, пригнув голову, нырнул.

Оттолкнувшись, капитан Береговой охраны оказался под перевернутым судном, холодная вода больно кусала кожу, затрудняя движения. Дикон ухватился за леер «Чинука» и продвинулся еще на пять футов, оказавшись в результате на уровне перевернутой палубы.

Затем он заметил Ричардсона.

Курсанта намертво держал опутавший его спасательный трос. Дикон посмотрел в выпученные глаза трупа, плававшего под перевернутой палубой. Лицо Ричардсона казалось застывшей маской ужаса.

Странное сияние заставило Дикона опустить глаза.

Расходуя запасы воздуха, Дикон попытался закричать; у него возникло такое чувство, будто кто-то выносит ему мозг. Охваченный первобытным страхом, Дикон попытался всплыть, беспомощно молотя по воде руками и ногами, но ударился головой о затопленную палубу.

Поднявшийся вертикально мегалодон открыл пасть, оторвав сопротивляющуюся жертву от судна.

Дикон почувствовал, как в коленные чашечки вонзились сотни острых клинков, оттаскивая его от «Чинука». Ухватившийся за леер Дикон пытался сопротивляться.

Тошнотворный щелчок острых как бритва зубов – и откушенные ноги капитана исчезли в пасти дьявола.

Ангел Смерти поднялся из воды, раскрыл выдвинутые вперед разинутые челюсти и одним махом откусил верхнюю часть туловища жертвы вместе с тремя футами алюминиевого леера.

Большой Папочка упорно тряс Гири до тех пор, пока курсант не застонал.

– Просыпайся, сынок, и держись!

Лейтенант поднырнул под спасательный трос, который был привязан к перевернутому металлическому лееру. Онемевшими пальцами Большой Папочка схватил карабин и попытался отцепить трос.

И тут глаза Уисдома выкатились из орбит: прямо под затопленным «Чинуком» в воде зависло белое как алебастр существо вдвое больше самого судна. Мотая гигантской головой, чудовище пожирало растерзанные останки Дикона.

Большой Папочка зажал нос, давясь подступившей к горлу рвотой. Над головой промелькнуло что-то оранжевое – тело утонувшего Ричардсона. По-прежнему прикрепленное к лееру спасательным тросом, оно подскакивало на волнах и билось о перевернутую палубу.

Сердце Уисдома отчаянно билось, громко тикая, как бомба с часовым механизмом.

Прямо на него смотрел злобный серый глаз. Разум Большого Папочки окутала завеса безумия. Глядя, как открываются и закрываются челюсти Ангела, он, казалось, слышал ее дьявольский голос. Да, да, Большой Папочка, еще секунда – и я буду с тобой…

Оглушающий рев над головой разрушил чары.

Мегалодон опустился чуть ниже, к качающемуся на воде телу Ричардсона.

Боясь пошевелиться, Большой Папочка вдохнул, его горящие легкие отчаянно нуждались в воздухе. Над головой ревело и громыхало, словно проходящий товарняк. И когда гигантские челюсти сомкнулись на мертвом теле Ричардсона, Уисдом закрыл глаза, пытаясь задержать в груди дыхание.

И тут к нему вернулась возможность соображать. Он открыл глаза, затем осторожно отстегнул спасательный трос Гира от леера.

Серое глазное яблоко повернулось, зафиксировав движение.

Большой Папочка поспешно намотал на руку свободный конец спасательного троса Гири и стиснул зубы, увидев, что серый глаз снова повернулся в его сторону.

Очнувшийся от забытья Гири, открыв рот, смотрел, как на него обрушивается ревущий вал белой воды. Гири судорожно вздохнул и инстинктивно нырнул, потянув за собой спасательный трос.

Большой Папочка закружился на месте, спасательный трос Гири дернул его наверх.

Уловив движение, мегалодон неторопливо направился к его источнику.

Парализованный страхом, лейтенант беспомощно наблюдал, как акула открывает похожую на туннель пасть. Течение неумолимо тянуло его все ближе. Он закрыл глаза.

Сквозь стоявший перед глазами кровавый туман Гири увидел исходящее от акулы-альбиноса тусклое свечение. Страх погнал курсанта обратно к поверхности, заставив забыть о неистовстве стихии.

Обрушившаяся волна закрутила Гири в ревущем водовороте.

Поднятый наверх намотанным на руку спасательным тросом курсанта, Большой Папочка открыл глаза, с ужасом увидев перед собой мерзкие розовые десны и вытянутую вперед верхнюю челюсть. У лейтенанта сердце замерло в груди, когда девятифутовая пасть щелкнула зубами, пытаясь схватить пустоту: похоже, именно природная стихия спасла Уисдома, буквально вырвав его из челюстей акулы-убийцы.

Волна протащила Гири и привязанного к нему Эрика Уисдома на двести ярдов в сторону суши и только затем, словно сжалившись, отпустила. Большой Папочка с криком вынырнул на поверхность, захлебываясь, задыхаясь и теряя остатки рассудка.

Ему вдруг показалось, будто кто-то хватает его за руки, и он принялся вслепую отбрыкиваться, до крови разбив Гири нос.

– Лейтенант! Лейтенант, успокойтесь… – Курсант, дернув за шнур, надул оранжевый спасательный жилет Уисдома.

Большой Папочка затих.

Гири вдруг увидел ужас в его глазах – и в этот момент лейтенант потерял сознание.

– Мак, слева от тебя… Что-то плавает на поверхности. – Джонас направил бинокль на качающийся на волнах предмет, а Мак тем временем снизил вертолет. – Проклятье, это опрокинувшееся судно! Но выживших вроде не видно.

– Я свяжусь с Береговой охраной, – сказал Мак.

Корпус судна скрыла очередная бурная волна.

– Мак…

Волна перекатила судно снова днищем вниз. На затопленной палубе плавал привязанный к лееру объеденный труп.

Прямо на глазах у Джонаса вынырнувший возле трупа мегалодон принялся тыкаться в него мордой, пытаясь добраться до кровоточащих останков.

– Господи! – Трясясь от ярости, Джонас высунулся из кабины пилота с криком: – Ангел, я убью тебя! Ты меня слышишь?!

Мак, напуганный безумным лицом Джонаса, схватил друга за локоть и втянул назад в кабину. Когда Джонас снова посмотрел вниз, спинной плавник уже рассекал поверхность моря – акула покинула затопленное судно.

– Куда она направляется? Она движется к берегу…

– Джонас, остынь!

– Мак, пошевеливайся! Давай, давай! Сворачивай на восток. Возможно, там кто-то есть.

Мак развернул вертолет в сторону берега.

Джонас вглядывался в серо-зеленую воду до тех пор, пока не увидел белое свечение. Схватив бинокль, Джонас обшарил поверхность.

– Мак, вон там! – Джонас показал на качавшийся среди пенных гребней оранжевый спасательный жилет, на который нацелился мег.

Джонас нырнул в задний отсек вертолета и отодвинул грузовую дверь; от напряжения у него запульсировала раненая нога.

– Держись! – закричал Мак, прибавив скорость.

Вертолет пролетел прямо над пятнадцатифутовой стеной вставшего на дыбы океана, спикировал к поверхности и взмыл вверх.

Мак заложил крутой вираж, развернув вертолет лицом к новой волне, в результате чего Джонас едва не выпал из грузового отсека.

– Джонас, давай шевели задницей!

Тем временем Джонас уже вылез наружу, осторожно поставив ноги на полозья вертолета. Оглушенный ревом океана, Джонас ухватился за спасательный жилет потерявшего сознание лейтенанта и затащил на борт вертолета. Вынырнувший вслед за лейтенантом курсант подпрыгнул, схватив одной рукой запястье Джонаса, а другой – полозья вертолета, – и тут у него за спиной возникло леденящее душу сияние.

– Живей! – закричал Джонас.

Мак потянул на себя ручку управления, вертолет рванул вверх, из воды возникла голова мегалодона, глаза мерзкой твари закатились, челюсти выдвинулись вперед, чтобы схватить свисающие ноги курсанта Гири.

Обрушившаяся возле торчащей из воды головы мегалодона волна утянула чудовище обратно в море. Джонаса окатило пеной, он почувствовал, как из его ладони выскользнула рука курсанта.

Пронзительный крик – и молодой человек соскользнул с полозьев вертолета.

Джонас увидел, как курсант падает с высоты тридцать футов прямо в море.

– Мак, мы потеряли его! Возвращайся назад…

Схватив спасательные ремни, Джонас продел в них руки, снял с предохранителя катушку лебедки, нашел глазами оранжевый жилет и прыгнул.

– Джонас, какого хрена?! – заорал Мак.

Тейлор прыгнул солдатиком в холодный океан, на шесть футов ушел под воду, но, когда натянутый стальной трос начал выворачивать плечи, оттолкнувшись, вынырнул на поверхность; намокшие бинты на раненой ноге тянули вниз.

Гири обхватил Джонаса руками за шею в удушающем медвежьем объятии.

Внезапно позади курсанта появился спинной плавник Ангела. Из воды показалось блестящее рыло, огромные ноздри, обнюхивающие поверхность моря, раздувались, точно у бешеного быка.

Петля стального троса подняла Джонаса с его пассажиром в воздух. Под тяжестью двоих мужчин трос больно врезался в грудную клетку, затрудняя дыхание и сдирая ткань гидрокостюма вместе с кожей подмышек.

Мак, не имевший возможности задействовать лебедку, мог только наблюдать, как два человека беспомощно болтаются на конце сорокафутового троса.

У Джонаса потемнело в глазах.

Ангел подпрыгнула, пытаясь схватить добычу, точь-в-точь как в свое время в лагуне. Джонас поймал себя на том, что завороженно смотрит в разинутую пасть. Тем временем курсант ослабил хватку, мало-помалу сползая вниз.

Джонас вцепился в спасательный жилет Гири, а вертолет тем временем начал набирать высоту.

Мегалодон исчез.

Колючий ветер хлестал по лицу Джонаса, ледяные слезы туманили взор. Руки начали постепенно неметь. Джонас зажмурился, пытаясь сохранять хватку.

Но Гири упорно продолжал скользить вниз, и вот его голова уже оказалась на уровне груди Джонаса.

Тейлор сделал рывок вперед, вцепившись зубами в спасательный жилет Гири и обхватив здоровой ногой курсанта за талию в тщетной надежде предотвратить неминуемое падение.

Холодный ветер завывал в ушах. Джонас услышал слова Гири:

– Не могу…

Все стало происходить, точно в замедленной съемке, а затем, словно по волшебству, у них под ногами появилась палуба «Уильяма Биба».

Послышался звук треснувшей ткани – спасательный жилет разорвался в зубах Джонаса, обмякшее тело Гири начало падать вниз. Курсант пролетел двадцать футов и упал на палубу. Выскользнув из петли, Джонас рухнул как куль туда же буквально секунду спустя.

Лежа на спине, не в силах пошевелить онемевшими конечностями, Джонас видел над головой мрачные небеса и слышал где-то слева от себя рев приземлившегося вертолета.

На палубе раздались чьи-то шаги.

Прекрасное лицо заслонило небо, белокурые волосы растрепались от ветра. Теплые руки прикоснулись к его замерзшим щекам… полураскрытые мягкие губы прижались к его рту.