Глава 5

В Зоне начинался новый день.

Но полковнику Мазурову, не находящему себе места от навалившихся забот, казалось, что еще не закончился предыдущий. Проведя без сна больше тридцати часов, на происходящее вокруг он реагировал слегка отстраненно, начав собственный отсчет времени, измеряемый кружками кофе.

Первая была позавчера поздним вечером, когда какой-то ушлый капитан внутренних войск, вышедший на связь из-за Периметра, доложил полковнику о захвате станции Ануфьево и приказал разведать обстановку, причем в кратчайшие сроки и без пререканий. Слушать оправдания Мазурова о том, что у «Герба» на счету каждый солдат, осадное положение и дефицит припасов, офицер отказался. Плевать капитану было и на субординацию. Там, на Большой земле, каждая штабная «крыса», державшая в руках оружие только в тире, мнила себя главнее самого генерала Лещина, а «Герб» иначе как сборищем убийц и нарушителей закона не называла, упорно отказываясь признать клан официальным воинским подразделением. При попытках «гербовцев» отстоять свою честь, вояки трусливо поджимали хвосты и огрызались обещаниями прервать серию поставок оружия, медикаментов, амуниции и продуктов. Но, к счастью для полковника, в этот раз до ругани дело не дошло: ублюдки, уничтожившие лагерь ученых, сбежали сами, поэтому задание быстро отменили.

Вторую и третью кружки кофе Мазуров выпил уже за полночь, а через два часа узнал о нападении на блокпост. Пятом, за последние три недели. Как и в прошлые разы, караульных убили без единого выстрела, хладнокровно свернув им шеи. Действовали убийцы мастерски, не оставив после себя никаких следов. Поначалу полковник думал, что это дело рук фанатиков, нашедших тайную тропу вокруг минных полей перед позициями «Герба», но быстро отмел эту идею: вылазки сектанты совершали крайне неохотно и в бой шли открыто, считая, что прятки с врагом – проявление трусости. А больше у группировки врагов и не было… Вольные сталкеры всегда оказывали клану всяческую помощь, взамен получая защиту от фанатиков, толпы коих «гербовцы» сдерживали. Бандиты так далеко в Зону не забредали, околачиваясь у ее границ и грабя новичков. Разрозненные стаи наемников, потерявших собственную базу, осели где-то в Мертвых землях и вести боевые действия перестали. А с «анархистами», давешними врагами, образовалось перемирие, даже появилась какая-то взаимовыручка. На этом варианты Мазурова иссякали: кто стоял за нападениями на блокпосты, оставалось только гадать.

Четвертую кружку кофе полковник приговорил на рассвете, а уже через десять минут с оружием в руках отбивался от волны фанатиков, которые решили попытать счастья в очередном прорыве. Бой велся практически до середины дня. «Гербовцам» удалось удержать свои позиции и отбросить врага, обеспечив себе еще пять-шесть дней относительного спокойствия.

Пятую и шестую порции кофе Мазуров трясущимися от злобы руками влил в себя ближе к вечеру, сразу же после сообщения из-за Периметра. Вновь объявились военные с очередным идиотским приказом: на этот раз «Гербу» «выпала честь провести разведку территорий в районе бывшего здания Тюрьмы». Там, по донесениям, и обосновались сталкеры, ответственные за нападение на ученых. Возражения, по обыкновению, не принимались, а все аргументы были разбиты одной лишь отговоркой, вкратце сводящейся к тому, что «гербовцы» намного лучше знают Зону, а значит, выполнят задание быстрее.

Крепко выматерившись и высказав собеседнику все свои мысли на этот счет, полковник в очередной раз принял к сведению, что военные любят делать свою работу чужими руками… а после сел планировать сроки и разрабатывать маршрут, не отвлекаясь ни на что другое много часов подряд.

– Товарищ полковник, разрешите? – Сержант остановился на пороге, выжидая.

Мазуров, сгорбившийся над картой Зоны, придавленной к столу двумя тяжелыми книгами да чайником, распрямился, махом опрокинул в себя остатки кофе и хмуро оглядел подчиненного – высокого, подтянутого солдата, облаченного в черно-красный комбинезон с нашивкой в виде рваного флага с «прицелом» по центру. Подбородок сержанта был высоко поднят, взгляд устремлен в потолок, из-за спины торчал ствол автомата, на шее нервно пульсировала жилка. «Гербовец» тяжело дышал, будто до этого бежал марафон: воздух со свистом вырывался из кривого носа солдата, по лбу катились капли пота, а грудь, скрытая бронежилетом, часто вздымалась.

– Говори, – коротко бросил полковник, думая о том, как сильно он устал.

– Семь минут назад пришло сообщение от Айдара – он предлагает встретиться, – отчеканил солдат. – Сегодня вечером, у сгоревшей подстанции на опушке Ржавого леса.

– Зачем? – Мазуров отложил карандаш, которым чертил на карте кривую линию маршрута.

– Дело касается блокпостов и общей безопасности группировок. Айдар сказал, что вы поймете.

– Я уже ничего не понимаю. – Полковник опустился на стул. – Голова болит… Ладно, свободен, боец.

– Есть! – козырнул сержант и прикрыл за собой дверь, оставив командира в одиночестве.

– И что ж тебе, старик, надо-то? – вслух спросил полковник и добавил совершенно неуместное: – Гребаный кофе!

Мазуров вдруг яростно выругался и тут же потух, с сожалением признавая, что для «Герба» настали не самые лучшие времена. Облокотившись на столешницу, бездумным взглядом он шарил по карте, проигрывая в голове события последнего года, пролетевшего словно в стремительном вихре.

Началом конца золотых времен группировки полковник считал тот злополучный прорыв через Деснянск, когда «Герб» вдребезги разбился о непробиваемую защиту фанатиков, что стерегли подступы к центру Зоны. Несколько недель «гербовцы» метр за метром, дом за домом прорывались через город, отражали атаки свихнувшихся сектантов, теряли десятки солдат в день, но продвинуться дальше окраинных микрорайонов все равно не смогли – сопротивление было слишком велико. Мазурову, на тот момент командовавшему второй штурмовой ротой, иногда казалось, что числу фанатиков нет конца. Они нападали днем и ночью, прекрасно зная город, устраивали засады в самых неожиданных местах, заманивали бойцов в ловушки, заводили в аномальные поля, отчаянно цеплялись за каждое строение, за каждый двор. И дрались, дрались до самого конца, ни разу не отступив. О том, чтобы взять сектанта в плен, думать не приходилось вовсе. Один только раз «гербовцам» удалось схватить живого фанатика, оглушенного взрывом гранаты, и доставить на свою базу. Но говорить тот ничего не стал. Вместо этого на глазах у изумленного полковника он просто откусил себе язык, не издав ни единого звука. И именно тогда Мазурову стало по-настоящему страшно. От вида крови, ручьем льющейся изо рта сектанта, от его сомкнутых бледных губ и испепеляющего, наполненного ненавистью взгляда.

Тогда полковник не выдержал и застрелил пленника, но дрожь в руках не унималась еще долго, а стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникало лицо фанатика, с подбородка которого текла кровь.

Чтобы убедить генерала Лещина прекратить самоубийственный прорыв через Деснянск и закрепиться в уже захваченной его части, Мазурову пришлось приложить все силы, но он своего добился. После финального штурма, проведенного в союзе с «Анархией», также не добившейся в покорении города никаких успехов, «Герб» занял всю окраину и южную его часть, организовав там свою базу. Центр же и северная половина, вместе с тропами к сердцу Зоны, остались за сектантами.

Образовалось затишье, нарушаемое лишь фанатиками, которые время от времени набрасывались на блокпосты «Герба», получали мощный отпор в ответ и затихали на несколько дней.

А потом началась череда нападений на патрули и заставы, унесшая три десятка жизней. И как ни старался «Герб» увеличить количество солдат на блокпостах, как ни пытался устраивать засады, не помогало ничего: атаки происходили в разных местах подконтрольных клану земель, но по одному и тому же сценарию – быстро, бесшумно, без выживших…

Мазуров вздохнул, поднялся и подошел к открытому окну, вглядываясь в полоску желтеющего неба. Сощурился, словно выискивая в пока еще темных облаках, парящих над мертвым городом, что-то близкое сердцу. И не находил. Они были чужды ему, как и все, принадлежащее Зоне: деревья и травы, насекомые и животные, мелкие речушки и большие водоемы, холмы и впадины, села и города, сталкеры и мутанты – ничего не признавал полковник, настойчиво от них открещиваясь. Не его страны это была территория, пораженная аномальным недугом; не его небо, раздираемое всполохами молний; не его солнце, трусливо прячущееся за пеленой туч. И дожди были не его, чужие, и ветер! Порой Мазуров почти всерьез верил, что спит и видит кошмар, слишком реалистичный, чтобы быть просто сном, но и в то же время чересчур фантастический, чтобы быть явью. И иногда, когда рядом никого не было, полковник крепко закрывал глаза, до крови прокусывал нижнюю губу, стоял и ждал чего-то, мечтая однажды проснуться. Но сон не заканчивался.

Гиблый, гнилой город плохо влиял на разум «гербовца»: то слышался Мазурову скрип качелей в пустынном дворе, то виделся хрупкий детский силуэт сквозь густую паутину в провале подъезда, то обоняние улавливало кисло-сладкий запах кваса у дверей сгоревшего магазина… Первое время полковник жутко нервничал, сбивал ноги, бездумно гоняясь за призраками мертвецов, невольным нарушителем покоя которых он стал. А после пообвык и даже проникся каплей сочувствия к генералу Лещину, который безбожно пьянствовал уже которую неделю. А Мазуров терпел, сжав зубы, тянул на себе всю группировку, ведя деловые переговоры с военными, агитируя вольных бродяг вступать в черно-красные ряды и принять присягу, чтобы не просто так Зону топтать, а мир от нее защищать, фанатиков сдерживать! И это все несмотря на бесконечные палки в колеса со стороны сумасшедших сектантов, пытающихся вернуть отбитую «гербовцами» часть города; обнаглевших штабных крыс, сваливающих свои проблемы на Мазурова; оборзевших отморозков, уничтожающих блокпосты…

Откуда-то повеяло табачным дымом. Полковник накинул куртку, вышел из кабинета. Прошел по длинному коридору, грязному, как и все вокруг, сбежал по лестнице, хватаясь крепкой ладонью за обугленные перила, задел плечом покрытую копотью стену; толкнул дверь на улицу.

Бойцов было трое. Они, укутавшись в маскхалаты, сгрудились под трухлявым грибком во дворе дома и курили вонючую сигарету – передавали ее из рук в руки, делая по затяжке. Подняв воротник, Мазуров быстрым шагом направился к ним. Завидев начальника, «гербовцы» вытянулись по стойке «смирно», но полковник успел заметить, как последний, у кого была сигарета, глубоко и жадно затянулся, прежде чем выбросить ее в песок и затоптать ногой.

– Нарушаем? – хмуро глядя на бойцов, спросил офицер.

– Виноваты, – несмело отозвался один из них – судя по погонам, ефрейтор. – Сменились с караула, за время дежурства происшествий не было!

– Ладно. Есть закурить?

Ефрейтор отстегнул клапан кармана, вытащил пачку, открыл и протянул полковнику. Тот взял сигарету, помял немного и закурил.

– Вам к складу надо. – Ефрейтор махнул рукой себе за спину. – Вернулся караван с «Чикаго», оружие привезли, продукты, амуницию. Много чего. Нас взводный и послал вам передать.

– А почему мне, почему не Лещину?

– Товарищ генерал не может, он…

– Что, уже нажрался? Или еще не проснулся? – поморщился Мазуров.

– Уже проснулся, – тихо ответил один из «гербовцев». – И нажирается.

– Хорошо, отдыхайте, я скоро подойду, – злясь на своего командира, сказал полковник и добавил настоятельно, больше для проформы: – Еще раз увижу здесь с сигаретами, то устным выговором не отделаетесь. Ясно?

Бойцы развернулись и скрылись в глубине двора. Мазуров заскочил в кабинет за автоматом и разгрузкой, снова вышел, вдохнул полной грудью и направился к штабу. Сначала полковник хотел было пойти к складу, но потом решил, что караван может немного и подождать, а вот Лещина развести на разговор, возможно, удастся не скоро.

Жил генерал в стареньком кирпичном одноэтажном домике с деревянной пристройкой веранды сбоку и печной трубой на крыше. Идти туда было далеко, и Мазуров, предчувствуя нелегкий разговор, не торопился, поэтому дошел, когда тьма уже окончательно рассеялась, а поднявшееся над городом солнце, прежде чем нырнуть в беспросветную пелену туч, забрызгало белесыми лучами мутные стекла окон домика. Взбежав по сырым скрипучим ступенькам крыльца, полковник перевесил автомат за спину и, без стука толкнув дверь, вошел в сени. В нос сразу же ударил запах спирта, испорченной еды и давно не стиранной одежды, а под ногами, гремя, покатились по полу опрокинутые бутылки.

– Что там такое? – тут же послышалось из комнаты, а мгновением позже в дверной проем высунулась заспанная, густо заросшая щетиной, красная рожа с мешками под заплывшими глазами. – А-а-а, это ты. Ну, входи.

Мазуров переступил через высокий порог и оказался в нищенской комнате с печью по центру, кроватью в дальнем углу, столом напротив нее и парой стульев.

– Ты когда мылся в последний раз, Рома? – опускаясь на табурет, тихо спросил Мазуров. – Воняешь. Тебя же по запаху найти скоро можно будет.

– Ай, ну его к чертовой матери, – махнул рукой генерал. Кивнул на непочатую бутылку на столе: – Будешь?

Полковник покачал головой.

– А я буду. – Лещин щедро наполнил стакан. – Твое здоровье!

Влив в себя водку одним махом, генерал выдохнул, занюхал провонявшими табаком пальцами и, усевшись на стул, закинул ногу на ногу.

– Чего пришел, полковник?

– Там караван вернулся, – стараясь не встречаться взглядом с Лещиным, начал Мазуров.

– И ради этого ты…

– Не ради этого, – резко оборвал генерала офицер. – Вышел на связь Айдар, предлагает встретиться. Похоже, он что-то знает о череде атак на блокпосты и, думаю, сможет нам помочь.

– Так встречайся, – пожал плечами Лещин, снова потянулся к бутылке. – От меня ты что хочешь?

– Совета, приказа, в конце концов. Ты все еще лидер «Герба» и мой командир, Рома.

Генерал посмотрел на полковника из-под густых бровей и рассмеялся в голос, пролив на стол, мимо стакана, немного прозрачной.

– Командир? Ты сам-то в это веришь? Уже сколько… полгода… а, нет, чуть больше, лидер у группировки один. И это не я.

– А кто тогда, я? – вскипел Мазуров. – Свалил все это дерьмо на меня, а сам в бутылку залез, от проблем спрятался?

– Потому и спрятался, что дерьма по горло, – огрызнулся Лещин.

– Да ты себя вспомни, Рома! Ты ведь несколько лет «Гербом» правишь, численность клана в три – слышишь, в три! – раза поднял! Отбил нам Завод, потом уничтожил отморозка Вольта с его оравой головорезов, осадил наемников, прижал бандитов к Периметру, открыл новые пути для вольных сталкеров, вывел группировку к Деснянску…

– Где все и просрал! – заорал вдруг генерал и ударил кулаком по столу, отчего посуда задребезжала. – Нет ничего больше! Месяцы боев за город, а результат? Пшик! Мы на выселках, постоянно под огнем то сектантов, то каких-то тварей. Чего мы добились?

– За время дислокации в Деснянске мы узнали о Зоне больше, чем за девять лет существования клана, – парировал полковник. – Несмотря на постоянную стрельбу, места для изучения гиблых земель лучше не найти.

– Но группировка развалена, по моей вине развалена, доходит до тебя?! Сколько нас было? Триста, больше? А теперь? Семьдесят восемь, включая нас с тобой, вот что!

– Одно проигранное сражение не равносильно поражению в войне!

– Зато перечеркивает все прочие мои достижения…

– Мы пришли в клан вместе, пять лет назад. Так?

– И? Говори ты прямо уже, сколько можно…

– Первая наша ходка квадом, январь месяц. Нас тогда два сержанта вели. – Мазуров встал, прошелся взад-вперед, остановился у холодной печи, уставившись на Лещина с высоты своего роста. Продолжил тихо: – Все прошло идеально, но, возвращаясь к базе, мы случайно забрели в «карман». Картина та еще, до сих пор перед глазами пурга, мороз двадцатиградусный и с десяток аномалий вокруг. А вместо выхода – тропка в один шажок шириной. Между жизнью и смертью тот шаг был. Мда… тогда все растерялись, я – в первую очередь. Потом и сержанты поплыли. А что делал ты, помнишь? Выход искал! Не сдавался сам и нам лапки сложить не давал. Долбаных три часа прощупывал «карман», два раза обжегся, но все же смог тропу ту найти! Вывел нас. И забыты были воинские звания, все решал опыт! Ведь ты, рядовой боец, отдавал приказы сержантам. Командовал. Потому что в крови у тебя это… и я вот к чему веду: ты заколебал бухать, Рома. «Гербу» сейчас нужен генерал Лещин. Возвращайся, мы заждались…

А генерал молчал.

Глядел в одну точку раскосыми, чуть прищуренными глазами, шумно дышал, облизывал сухие губы, а Мазуров смотрел на него и надеялся, что своими словами смог пробудить в своем друге те самые чувства, которые переполняли сейчас его самого.

– Зона победила, – тихо ответил Рома. – Моя война была проиграна при штурме Деснянска.

Полковник сплюнул.

– Знаешь что, друг, тогда не позорь честь офицера группировки «Герб». Приведи себя в порядок и дуй на передовую, под огонь сектантов. Жил как мужик, так и сдохни так же. Либо забейся в угол и пусти себе пулю в лоб. Что хочешь делай, но не смей больше показываться пьяным перед солдатами. Еще раз увижу у склада – буду судить по всей строгости, наплевав на осадное положение, даю тебе слово.

Развернувшись, Мазуров быстро вышел из штаба, держа путь к складам. Внутри полковника все кипело от злобы. Наверное, именно в тот момент офицер осознал, что никакими уговорами и угрозами Лещина спасти уже не удастся, потому что тот сам этого не хотел.

Разгрузка шла полным ходом.

Вокруг черных тентованных грузовиков с эмблемами клана на дверцах и капотах сновали люди, около двух десятков. Четверо попарно вытаскивали наружу тяжелые ящики и коробки, набитые самым разным добром. Остальные же уносили их в глубь детского сада – кирпичной двухэтажки, расчищенной и переоборудованной под склад.

Мазуров остановился недалеко от работающих солдат, несколько минут неотрывно за ними наблюдал. Потом вдруг сорвался с места и быстрым шагом пошел к офицеру, руководившему процессом. Тот, заметив приближающегося полковника, выкрикнул что-то сержанту и направился к командиру.

– Приветствую, товарищ полковник!

– Доброе утро, капитан, – кивнул Мазуров. – Как бросок к «Чикаго», без происшествий?

– Хреново все, – без утайки сказал «гербовец». – Тамошние сталкеры чего-то между собой не поделили и перестреляли друг друга, а наши под раздачу попали. Полегли.

– Много? – нахмурил брови полковник.

– Все почти, двое только выжили. Это еще до нашего приезда за товаром было. Мы уцелевших, в общем, сюда привезли. Толку там от них теперь?

– Кто стрельбу затеял, установили?

– Нет, мы только загрузились, как Вентиль нас сразу же обратно отправил: сами, сказал, разбираться будут. Но краем уха я слышал, что речь шла о черных.

– Теперь и черные еще. – Мазуров помассировал виски. – Снова людей искать, снова переправлять через половину Зоны… ладно, разберусь, сейчас не об этом. Капитан, я чего хотел: собери мне к вечеру квад толковый, к подстанции сходить надо.

– Будет сделано! А что там, у подстанции? Новый схрон организуем?

– Нет. – Полковник помялся мгновение и рассказал все без утайки: – Айдар на встречу зовет, говорит, есть интересная информация о нападениях на блокпосты.

– Знает исполнителей? – капитан едва заметно напрягся. – Я с вами иду?

– Нет, останешься за старшего тут, так лучше будет, я замом Лебедя прихвачу. А насчет исполнителей… вряд ли он знает что-то конкретное, но сходить, думаю, стоит. Нас всех эта проблема касается, в конце концов.

– Понял вас, к вечеру квад будет сформирован.

– Спасибо. – Мазуров развернулся и, уже уходя, добавил: – Проводников выбирай самых толковых, назад затемно возвращаться будем.

Капитан ответил ему что-то, но полковник его не расслышал. Махнув рукой, он быстрым шагом дошел до своего обиталища, поднялся в комнату и плотно закрыл дверь. Грустно посмотрел на карту, где маршрут был начертан лишь наполовину, а потом, сбросив куртку с разгрузкой на табурет, рухнул на кровать и сразу же уснул.

К месту встречи «гербовцы» пришли за двадцать минут до назначенного времени, не торопясь осмотрели территорию, обсудили план действий в случае ЧП и, отправив двух бойцов на холм следить за обстановкой, принялись ждать «анархистов». Те явились как по расписанию, пятеро: лидер клана и его бойцы. Держались «фримены» спокойно, в их поведении, как успел отметить Мазуров, не было ни капли враждебности, а во взглядах читалась только тоска, смешанная с отчаянием. «Неужели в клане действительно все так плохо? Хуже, чем у “Герба”?»

– Здравствуй, Айдар, – смахнув влагу с кромки капюшона, тихо сказал Мазуров.

– Привет, полковник. – Главарь «Анархии» оставил автомат болтаться на ремне и протянул руку. – Снова дождь как из ведра, а? Обычное дело в Зоне.

И действительно, погодка выдалась хуже некуда. После обеда зарядил противный ливень. С холмов стекали грязевые ручьи, под ногами противно хлюпало при каждом шаге.

– Нам ли привыкать? – равнодушно ответил Мазуров и перешел сразу к делу: – Какие у тебя новости, «анархист»?

– Новостей много. – Айдар кончиком пальца потер усы. – Начну с главного и расскажу все, что знаю. В общем, мы выяснили, кто вырезает наши блокпосты. «Легион». Так эти уроды себя называют. В Зоне они относительно недавно, не больше трех месяцев, но это не точно. По численности не уступают нам с вами. Скорее всего, даже превосходят. Контингент еще тот: сплошь головорезы, ренегаты, изгнанные из подразделений наемники и прочий сброд, собранный воедино неким Лимоном. Раньше ничем особо не выделялись: собирали артефакты, обустраивали базу… обживались, подонки, если кратко. Но в последнее время начали сильно досаждать вольным: подмяли под себя безопасные тропы, грохнули несколько бывалых сталкеров, по их же милости без вести пропали три отряда бродяг. А потом эти сволочи взялись за нас. И за вас, полковник, насколько я знаю, тоже. Уничтоженные блокпосты, исчезнувшие рейд-группы… знакомо, правда? Вот и я об этом. Апофеозом зверств этих мразей стало недавнее нападение на лагерь ученых в Ануфьево. Уж не знаю, что им там было нужно, но факт. Один из ученых выжил. Юрий Белов, или как там его, не важно… Главное, что теперь на него ведется настоящая охота: бандиты, рейдеры, мародеры и, представь, черные сталкеры! Все на ушах стоят, ищут профессора.

– И что с того, Айдар? Меня судьба ученых очень волнует, я серьезно, но если ты хочешь им помочь, то я пас. У «Герба» нет лишних бойцов для охраны лагеря…

– У «Анархии» тоже, – перебил Айдар. – И в первую очередь я хочу помочь нам. По отдельности мы теперь ничего не стоим, признай, полковник. Вы в постоянной осаде, даже в рейды почти не ходите, мы тоже едва сводим концы с концами. То есть напасть на ублюдков в одиночку возможности нет. Но стоит нам объединиться, как у «Легиона» появится внушительный противник. Тем более что бок о бок «Герб» с «Анархией» уже сражались.

– И ты предлагаешь…

– Да, именно! Если каждый из нас выделит по паре десятков бойцов, при этом оставив хорошую охрану для контроля собственных территорий, появится реальный шанс положить конец беспределу в Зоне.

Мазуров задумался. Слова Айдара звучали весомо и убедительно. «Ведь и правда, кто знает, что будет дальше? Едва ли «Легион» ограничится только атаками на блокпосты. Однажды они постучатся и в ворота базы, а тогда предпринимать что-либо будет уже поздно. Черт побери, откуда они вообще взялись?!»

– Где они осели? – хмуро спросил полковник, буравя «анархиста» взглядом.

– В Тюрьме, которая на берегу озера, – без запинки ответил Айдар. – Как раз посреди леса.

И тут в голове Мазурова будто щелкнул выключатель: «Ведь именно об этих сталкерах говорил лейтенант Внутренних войск вчера вечером, отдавая идиотский приказ провести разведку того самого сектора! Теперь все встало на свои места, и у «Герба», наконец, появился шанс выполнить задание военных, при этом не рискуя быть уничтоженными».

– А почему именно мы? – с тенью сомнения спросил полковник. – Вольные сталкеры, например, подошли бы на эту роль даже лучше.

– Они на то и вольные, что никто ими не командует, – возразил Айдар. – Собрать ходоков воедино, да еще и убедить идти в атаку на общего врага, будет проблематично. К тому же уровень подготовки бродяг очень разнится и, отсеяв новичков от толковых бойцов, мы можем не получить ничего вообще. Поэтому «Герб» в этом плане – превосходный союзник. Нет, на помощь сталкеров я, конечно, рассчитываю, но особо не надеюсь.

– А откуда вы вообще все это узнали? Мы, например, ничего нарыть не смогли.

– А вы пытались? – усмехнулся Айдар. – То-то и оно. Все вскрылось после крайней атаки на наш форпост: нам впервые удалось уничтожить нападавших. А ориентируясь на информацию в их коммуникаторе, навести справки труда не составило. Благо, у «Анархии» еще есть толковые информаторы.

– Хорошо, – обдумав приведенные аргументы, выдавил из себя полковник. – Каков план?

– Определим «Чикаго» как точку сбора и отправимся туда, – загибая пальцы, начал перечислять Айдар. – Дадим клич на базы: пусть подготовят лучших бойцов, в лучшем снаряжении и с лучшим, опять же, оружием, да отправят к бару. Там обсудим план действий и уже послезавтра утром выдвинемся. При удачном раскладе – через сутки будем на месте. А за это время, глядишь, и кто-то из вольных присоединится.

Мазуров потер подбородок. План ему, откровенно говоря, не нравился. Совсем. Слишком просто все выглядело, слишком легко и наивно. «Пришли, увидели, победили… Но так ведь не бывает, что-то обязательно пойдет не так!» Однако отказывать Айдару причин у полковника не было.

– Договорились, – выдохнул «гербовец». – Собирай бойцов, я устрою рассылку сообщений. Сами пойдем в бар, там ночь переждем, отдохнем. Завтра нас ожидает тяжелый день.