…Белоснежный кролик с неровным черным пятном на лбу, обнюхивая нежные ростки весенней травы, неудовлетворенно подергал розовым носом. Поведя ушами, он передвинулся чуть правее – туда, где, как показалось ему, травинки сильнее отдавали запахом сладости. Но не успели его зубы сомкнуться вокруг аппетитной зеленой массы, как кролик неожиданно почувствовал, что он взлетел высоко в воздух: выше, чем летал голубь, клюющий неподалеку отборное пшено. Наслаждаясь пьянящим чувством полета, кролик несся над покрытой молодой растительностью землей, с любопытством разглядывая мерцавшие, как звезды, желтые вкрапления одуванчиков. Расправив лапы, он заложил по-настоящему крутой вираж, и…

ШЛЕП! ХЛОП! БУММ!

Врезавшись в стекло парниковой теплицы, кролик распластался на нем, как лягушка. Некоторое время он продержался – но потом, издавая противный, тягучий скрип, сполз, инстинктивно тормозя ушами. Раздался сочный звук – зверек с хлюпаньем плюхнулся вниз, прямо в голландские удобрения.

Государь император тщательно вытер ботинок о траву – это он дал отличного пинка кролику, превратив того на пару секунд в ушасто-реактивный снаряд. Голубь, осведомленный о резких перепадах в настроении человека, на всякий случай отлетел в сторону, оставив в покое пшено. Однако царь, шагая прямо по грядкам с капустой, двинулся в направлении деревянной избы, построенной в стиле церквей в Кижах – изнутри ее отделывали лучшие бельгийские дизайнеры. Войдя в избу и устроившись поудобнее на облицованной изразцами электрической печи, царь включил телевизор: коронация преемника в Успенском соборе уже завершалась.

– Мы ведем репортаж прямо из Кремля, – вопила в камеру девица в деловом сарафане, закрывая микрофон накрашенным ртом. – Прислушайтесь – вы слышите тихий стук? Это звонят одноразовые пластмассовые колокола. Вокруг полно людей, выражающих сдержанный оптимизм. Церемонию коронации посетили западные звезды: группа «Бони М» и Томас Андерс, а также престарелый актер Тони Кертис, прославившийся фильмом «В джазе только девушки». Он уже ничего не видит и не слышит, но вы легко заметите радость на его лице! Официальным спонсором выступает жевательная резинка «Фигли» – все, включая митрополита и самого преемника, с удовольствием жуют перед прессой, отказавшись от любых комментариев.

Государь с подозрением осмотрел лиц, окружающих робкого преемника в помятой алюминиевой короне, но не заметил среди них ни одного даже мало-мальского знакомца. Какая-то мелочь – помощники, третьи заместители, а то и вовсе секретари. Ну что ж, похвально. Сейчас толпе начнут раздавать минеральную воду и чипсы: министерство двора решило провести празднество экономно, урезав смету до минимума. И хотя все получалось именно так, как он задумал изначально, с каждой минутой телевизионного торжества император испытывал в глубине души крайнее раздражение. Благостная отставка в стиле Диоклетиана не клеилась. Первую неделю толпами наезжала придворная пресса, дабы фотографировать теплицы, вольеры и кроликов, но вскоре журналисты начали исчезать. С кроликами тоже не задалось: размножаться они не хотели, а половина и вовсе сдохла, перейдя после элитного корма на деревенскую траву. За месяц император пересмотрел все каналы, включая эротические, переиграл в кучу компьютерных игр и начал читать детективы Невцовой, чего ему не могло присниться и в страшном сне.

Однако ничего не помогало.

ЕМУ БЫЛО ХРОНИЧЕСКИ СКУЧНО.

«Ей-богу, перегнул я с желанием уйти на два года, – откровенно печалился царь. – Чего ж мне делать-то теперь? И кролики дохнут. Вернуться, что ли?»

Он переключил телек на МТВ, тускло внимая клипу Тимотэ «SuperТелки».

Тимотэ тоже смотрел телевизор, лежа на гламурной койке престижной клиники для звезд, с аппетитом жуя доставленную из ресторана пиццу. Только вчера хирурги достали очередную пулю из лобной части его черепа. К злодейским покушениям за последний месяц рэппер уже привык, но неудача с чином камер-юнкера всерьез расстроила кумира хип-хопа. «Блядство какое, – нервничал Тимотэ, запихивая в рот кусок «пепперони». – Интересно, ну чем я хуже других? Теннисистка Шарапова – гофкурьерша. А че она делать-то умеет, курица? За мячиком прыгать? Да пущай попробует на брюхе пирсинг потаскать. Вот обломинго. Дядю из царей подвинули, теперь самый паршивый придворный чин не светит. Обидно тусоваться в плебеях».

Дверь больничных покоев открылась – на пороге возник человек в темных очках, одетый в черный костюм и ослепительно белую рубашку.

– Че, опять? – обреченно вздохнул Тимотэ, глотая пиццу.

– Ага, – кивнул киллер, навинчивая на дуло «вальтера» глушитель. – Я же говорил – у нас положено обязательно в голову стрелять. Без этого заказ не считается выполненным. Веришь ли – сам уже устал как собака.

– Только быстрее, лады? – кивнул Тимотэ. – Я еще хочу сериал посмотреть.

Он отложил пиццу в сторону и привычно зажмурился.

Антипов и Муравьев степенно выпивали в дешевом трактирчике «Мещанинъ» на Сухаревке – они всегда ходили туда, чтобы спокойно поговорить в уголке без лишних свидетелей и звукозаписывающей аппаратуры. Оба тайных советника, одетых в демократичные пуховики, терялись в кислом табачном дыму и толпе простого народа – включая персидских извозчиков, посещавших трактир после тяжелого рабочего дня.

– Мне до сих пор Камчатка снится, – ахнул стопочку Муравьев.

– Кому она не снится? – поддержал Антипов. – Столько меховой одежды накупил – и все коту под хвост. Да, император оценил поимку Потрошителя и отменил свое решение. Однако для меня самое страшное – мой адъютант оказался, пускай даже случайно, напрямую связан с убийцей. Я подал в отставку, но государь не принял ее – мол, работай дальше, лови маньяков.

– Хорошо хоть нас не успели с крыльца сбросить, – хрустнул луком Муравьев. – А вообще это тяжело – быть в опале. После тех теленовостей иду я по коридору в МВД, навстречу мне князь Барятинский. Я с ним здороваюсь, а эта сволочь проходит мимо, как будто меня и нет. Актеру императорского театра Саше Кулягину звоню по поводу контрамарок, а он в ответ: да хули еще тебе контрамарки давать, тебя ж с крыльца кидают.

…Оба выпили.

– Зато мы на коронацию не пошли, – занюхал огурцом Антипов. – И это правильно. Государь – он же ужас какой ревнивый. Как увидит, что респект преемнику выказываем, пущай тот и в алюминиевой короне – точно с крыльца закувыркаемся. Жаль – я хотел на «Бони М» вживую посмотреть.

– Да пес с ними, – снял с блюдечка ломтик розового сала Муравьев. – На работе мы с тобой остались, а это – самое главное. В XVIII веке на Камчатку провожали – все равно что хоронили: год на санях ехать. Молодец все-таки Федька Каледин, я ему точно ящик коньяку не пожалею. И Алиска у него классная – правда, полная дура. Чуть в государя кактусом не попала.

– Это ж бабы, – разлил по новой Антипов. – Они головой не соображают, у них одни эмоции. Кактус еще ладно. Я сдуру на кухне греческий фикус в кадке поставил. Не заводи их никогда – не надо. Поссорился с благоверной, она цап кадку – и в меня: синяки неделю отходили. Растения дома – это зло.

…Перед друзьями появился безусый половой в холщовой рубахе.

– Не рассчитаетесь случаем, господа хорошие? – скромно замялся он. – А то моя смена как раз закончилась, денежки в кассу сдавать надобно-с.

Муравьев внимательно изучил протянутый счет.

– Ни фига себе, – сказал директор, потянувшись за портмоне. – Ну и дела. Цены, считай, растут каждую неделю. Интересно, кто в этом виноват?

– Знамо дело, – прожевал черный хлеб Антипов. – Масоны, кому ж еще.

– Действительно, – согласился Муравьев. – Я и забыл.

Каледин, одетый в парадный обер-офицерский мундир, при эполетах, сабле и с орденом на груди, опирался на руку расфуфыренной по последней моде Алисы. Парочка стояла неподалеку от Успенского собора, с интересом фотографируя церемонию коронации. В ходе кратких препирательств поездку на Бали было решено отложить: свои премиальные деньги Алиса уже спустила на дизайнерские шмотки в столичных бутиках. Щелкая фотоаппаратом, оба экс-супруга глазели на преемника в алюминиевой короне, дрожащими руками разбрасывавшего народу шоколадные конфеты. Каледин опирался на щегольскую тросточку, тем самым картинно показывая, что последствия ножевого ранения еще дают о себе знать – трость наличествовала исключительно для понта. Алиса элегантным жестом поправляла застегнутую у горла новенькую леопардовую накидку.

– Как ты думаешь, все на меня смотрят? – шепнула она Каледину.

– Будь уверена, – ответил тот. – И при этом непременно помирают от зависти – в том числе и я. Вот бы мне тоже тратить на барахло по двадцать штук!

– Ты жлоб, – обиделась Алиса, поворачиваясь к прохожим так, чтобы всем был виден орденский бант на ее левом плече. – Подумаешь, прикупила парочку скромных вещичек. С твоей зарплатой я бы вообще ходила голая.

– Я бы против этого не сильно возражал, – ухмыльнулся Каледин.

– Маньяк, – прижалась к нему Алиса. – Должна тебе сказать – напрасно ты рассчитываешь на что-то длительное. Чаще всего отношения, возникшие между героем и героиней триллера, впоследствии разваливаются. Им нужен постоянный драйв, чтобы их сохранять – иначе жизнь будет казаться пресной. Убийцу мы поймали, продолжения не предвидится… больше меня с тобой ничего не связывает. Я свободная женщина. Ну, может, разрешу тебе сегодня потереть мне спинку в ванной… но это максимум, мой дорогой.

Зеваки вяло жевали шоколадные конфеты. На Томаса Андерса пялилось куда больше народу, чем на свежекоронованного «цезаря». Пара девушек подошла к Андерсу сфотографироваться и, смущаясь, попросила автограф.

– О да, – мирно согласился Каледин. – Ты уже покрасовалась? Едем домой?

– Опять в постель? – закатила глаза Алиса. – В третий раз за день?

– Ну да, – спокойно кивнул Каледин. – А чего нам еще-то вместе делать?

Алиса хотела жестоко обломать Каледина с его примитивом, сказав умную фразу – но в голову ничего не пришло. Кроме того, при одном воспоминании о постели ее обдало жаром желания. Она прокляла себя последними словами за то, что они вылезли из-под одеяла и поехали смотреть коронацию.

– Животное, – презрительно сказала она. – С тобой невозможно культурно провести время. Чего стоишь и зеваешь? Пошли быстрее в кровать.

Каледин отбросил тросточку. Взявшись за руки, они побежали к парковке, перепрыгивая через рассыпанные по асфальту шоколадные конфеты.

…Белоснежный кролик с неровным черным пятном на лбу наконец нашел подходящий пучок травы. Он был практически идеален – в меру сладкий и сочный. Прожевав пару травинок, зверек с наслаждением пошевелил ушами – жизнь налаживалась. Но уже через секунду кролик с грустью понял – он снова находится в воздухе, довольно быстро летит в направлении теплицы.

…Трансляция коронации завершилась две минуты назад. И настроение у государя императора, несмотря на титул «август», ничуть не улучшилось.