Глава 24

Петер Майлс – или, как его звали прежде, Питер Фридман – стоял перед ними в бывшем советском бункере комплекса Фалькенхаген. Это было любопытное место для предстоящего инструктажа.

Огромный бункер располагался на невероятной глубине. Чтобы попасть внутрь, Джегеру пришлось преодолеть шесть лестничных пролетов, постоянно меняющих направление. Высокий куполообразный потолок испещряли кружева массивных стальных балок, напоминающих свитое глубоко под землей гнездо какой-то гигантской птицы-робота.

Слева и справа к стенам были прикручены лестницы, в свою очередь ведущие к утопленным в стенах люкам. Куда вели хода за этими люками, можно было только догадываться, потому что сразу за основными помещениями бункера начинались лабиринты тоннелей, труб, вертикальных шахт и проходов, а также ряды огромных стальных контейнеров цилиндрической формы, в которых, по всей вероятности, хранились запасы производимого нацистами N-stoff.

В этих пустых гулких помещениях и не пахло какими-либо земными благами. Джегер и его люди сидели на дешевых пластиковых стульях, выстроенных полукругом у пустого деревянного стола. Здесь присутствовали Рафф, Дейл, а также все остальные члены амазонской экспедиции Джегера. Он по очереди разглядывал каждого из них.

Ближе других сидел Льюис Алонсо, афроамериканец и бывший Морской котик – морской десантник армии США. Во время амазонской экспедиции Джегеру представилась возможность составить мнение об этом человеке. Он любил изображать из себя большого мускулистого и несокрушимого типа с не слишком выдающимися умственными способностями.

На самом деле это абсолютно не соответствовало истине. Он был наделен интеллектом, не уступающим по мощи его физическим данным. Словом, сложение Майка Тайсона сочеталось у Алонсо с внешностью Уилла Смита и острым проницательным умом. Он был также прямодушен и обладал очень благородным сердцем.

Джегер ему доверял.

Уилл перевел взгляд на относительно миниатюрную фигуру Хиро Камиши, в прошлом офицера японских сил особого назначения – Токушу Сакусен Ган. Камиши был кем-то вроде современного самурая – воином высокого пути. Во время амазонской экспедиции этого человека, посвященного в мистическое воинское искусство Востока – бусидо, – и Джегера связала глубокая взаимная симпатия.

Третьим был гигантский, как медведь, Джо Джеймс, самый эксцентричный член амазонской группы Джегера. Со своими длинными всклокоченными волосами и массивной бородой он напоминал нечто среднее между бездомным бродягой и байкером из «Ангелов ада».

На самом деле Джо некогда являлся членом новозеландской САС – возможно, самой знаменитой из семейства специальных авиадесантных служб. В жилах этого прирожденного бушмена и следопыта текла кровь маори, что естественным образом способствовало его сближению с Такавеси Раффарой.

Приняв участие в бесчисленных боевых заданиях, Джеймс потерял много товарищей, с чем так и не сумел смириться. Но за долгие годы Джегер научился не судить о книге по ее обложке. Для Джеймса не существовало ничего невозможного, так что по части исполнения самых сложных заданий ему не было равных. И что являлось не менее важным, он обладал совершенно уникальным в своей нестандартности мышлением.

Джегер глубоко уважал этого бойца.

И была тут, конечно же, Ирина Нарова, хотя после жестокого испытания, которому подвергли Джегера, они еще не обменялись ни единым словом.

За те двадцать четыре часа, минувшие с момента окончания экзамена, Джегер успел успокоиться, признав: то, что с ним произошло, представляло собой лишь классический случай выработки устойчивости к допросам. Среди бойцов элитных подразделений этот курс носил название СД – сопротивление допросам.

Каждый кандидат в САС проходил через СД – кульминацию убийственных отборочных лагерей. Он неизбежно включал в себя бóльшую часть того, через что пришлось пройти Джегеру, – шок, дезориентация, чудовищные манипулятивные техники.

В те несколько дней, на протяжении которых они подвергались физическому и психологическому тестированию, к ним внимательно присматривались, пытаясь понять, сломаются они под этим невообразимым давлением или нет, сдадут своих боевых товарищей или же будут молчать до последнего. Тех, кто отвечал на бесконечные вопросы, выдавая информацию о характере поставленной перед ними задачи, немедленно исключали из списка кандидатов.

Именно там он усвоил такой ответ: «Я не могу ответить на этот вопрос, сэр», затвердив его как мантру, способную спасти жизнь.

Здесь, в Фалькенхагене, все это свалилось на него будто гром среди ясного неба. Его пытали так безжалостно, что Джегеру даже в голову не пришло, будто с ним могут играть в какую-то мрачную и злобную игру. Нарова настолько идеально справилась со своей ролью, что он был убежден в глубине ее предательства.

Его избивали. Его сознанием манипулировали, доводя почти до помешательства. Но он устоял, несмотря на то, что несколько раз оказывался на самом краю. И он был жив и сделал еще один шаг к спасению Руфи и Люка. А все остальное его пока что не интересовало.

– Джентльмены, Ирина, благодарю вас за то, что вы пришли сюда. – Слова Петера Майлса вернули Джегера в реальность. Майлс обвел взглядом бетонное помещение и железную паутину над головой. – Многое из того, что заставило нас здесь собраться, уходит корнями именно в это место. В его жуткую историю. В эти темные стены.

Он полностью сосредоточился на своих слушателях. В его взгляде светилась решимость, которой раньше Джегер не замечал. И старик приковывал к себе внимание.

– Германия. Весна 1945 года, – провозгласил Майлс. – Нашу родину стремительно заняли войска стран антигитлеровской коалиции. Оборона немцев рассыпáлась. Многие главари нацистов уже попали в плен к победителям. Верховных главнокомандующих отвезли в расположенный под Франкфуртом центр допросов, носивший кодовое название «мусорное ведро». Там они пытались запираться, наотрез отрицая тот факт, что Рейх располагал оружием для массовых убийств или планировал использовать его ради победы в войне. Но один из пленников наконец сломался и выдал ряд невероятных откровений, поверить в которые было очень трудно. В ходе жестоких допросов он рассказал, что нацисты разработали три устрашающих химических вещества: нервнопаралитические газы табун и зарин, а также легендарный Kampfsoffe – отравляющий газ, получивший название N-stoff, или вещество N. Он также раскрыл план Гитлера по производству тысяч тонн химических веществ, необходимых для победы над странами антигитлеровской коалиции, – Chemicplan. Самым невероятным оказалось то, что союзники совершенно ничего не знали об этом, а следовательно, защиты от подобных веществ у нас не было. Как это могло произойти? Во-первых, как вы уже наверняка заметили, комплекс Фалькенхаген расположен глубоко под землей. С воздуха он практически незаметен. Именно в таких местах нацисты и производили самые жуткие вещества. Во-вторых, для реализации программы по производству химического оружия Гитлер заключил договор с гражданской компанией – огромным промышленным концерном И. Г. Фарбен. Они были вдохновителями строительства этих фабрик смерти. Но такая задача оказалась бы не по силам нацистам, если бы они не располагали поистине безграничными ресурсами рабского труда. Подземные сооружения наподобие Фалькенхагена строились усилиями миллионов несчастных душ, согнанных фашистами в концентрационные лагеря. Более того, на опасном производстве также работали узники концлагеря – ведь им все равно суждено было умереть.

Майлс умолк, но его слова продолжали угрожающе висеть в воздухе. Джегер неловко заерзал на стуле. Ему казалось, что в комнате ощущается странное призрачное присутствие, ледяные пальцы которого все сильнее стискивали его лихорадочно бьющееся сердце.