Глава вторая
«РАССВЕТ МЕРТВЕЦОВ»
(Черезъ секунду, в томъ же месте)
…Труп в идеальном костюме смотрел как бы сквозь Каледина.
— Взял такси, — бесцветно сказал он. — Они ходят сюда… от морга.
Качнувшись, профессор сделал шаг, Алиса вцепилась ногтями в плечо бывшего мужа. Чичмарков, по-каледински уронив бокал, мешком осел на диван — он открывал и закрывал рот, словно золотая рыбка под хрустальным полом. Мельников улыбнулся: губы судорожно скривились только с одной стороны — с другой остались неподвижными. Зрачки, покрытые белой пленкой, остановились… мертвец уставился на перепуганного Чичмаркова.
— Молодой, — отчеканил мертвый профессор. — С бородкой.
Зонт стукнулся, упав на пол. Запустив пальцы в р а з р е з на животе, оставленный вскрытием, Мельников вынул оттуда блестящую полоску металла — скальпель, забытый в морге кем-то из медиков. Пытаясь унять дрожь, Чичмарков дернул из кармана упаковку, с трудом запихал в рот пилюлю. Профессор, раскачиваясь как «ванька-встанька», подошел к нему, в свете люстры сверкнула полоска стали. Купец моргнул кроткими глазами — словно кролик перед удавом, он не пытался сопротивляться. Убийца ударил жертву в грудь, пригвоздив лезвием галстук: в воздух брызнул красный фонтанчик, отглаженная рубашка от Валентино сразу намокла кровью.
— Каледин, чего ты любуешься?! — заорала Алиса. — Сделай что-нибудь!
Федор и сам не понял, как у него в руках оказался револьвер. Не укладывалось в голове: только сегодня он видел этого человека мертвым. С перерезанным горлом, обескровленного, без сердцебиения — его жилы были полны рома. А вот и нет. Он ходит… смотрит… РАЗГОВАРИВАЕТ.
Чичмарков, захлебываясь кровью, боком сполз с дивана к рыбкам. Профессор повернулся, механически, как киборг в кино — окровавленные пальцы сжимали скальпель, с лезвия тянулась вниз багровая струйка…
Два выстрела грохнули подряд. Нагрудный карман пиджака профессора разорвали крупнокалиберные пули — ткань тут же потемнела от коричневых пятен рома. Впрочем, с таким же успехом Каледин мог бросить в мертвеца бумажным шариком — тот совсем не реагировал на свинец. Голова Мельникова запрокинулась назад — но сразу вздернулась обратно, будто ей управляли с помощью нитки. Злобный оскал обнажил ряд крупных зубов.
— Медноволосая… — механически произнес он, глядя на Алису.
Каледин нажал на спуск — от сильной отдачи хрустнула кисть. Выстрел снова не причинил Мельникову никакого вреда, в отличие от костюма. Федор методично всаживал в холодное тело пулю за пулей, но ничего не помогало.
Мертвец подошел совсем близко.
— В голову! — не своим голосом вдруг заорала Алиса.
— Чего? — между выстрелами переспросил Каледин.
— Стреляй в голову!!! — в полном отчаянии завизжала «медноволосая».
— А, теперь понятно, — кивнул Федор. — У меня последний патрон остался.
Он выстрелил в упор, целясь Мельникову между глаз. Пуля выбила струю мутной жидкости, толчки рома выбросили из раны кусочки мозга. Труп замер, занеся ногу для нового шага. Постояв секунду, он рухнул вниз — на паркете жалобно зазвенел скальпель, вывалившийся из мертвых пальцев.
Каледин перевел дух, опустив револьвер. Алиса нервно икнула.
«К черту диету, — пронеслось в голове. — С такого испуга надо срочно пожрать!»
— Спасибо, — выдохнул Каледин.
— Да не за что, — дрожа всем телом, произнесла Алиса.
Чичмарков уже не дергался, уткнувшись бородкой в лужу крови. Склонившись над купцом, Федор положил руку ему на шею, пытаясь нащупать пульс — тем самым почти копируя движения Алисы в квартире Мельникова. Его постигла неудача — он с огорчением цокнул языком.
— Готов, — Каледин разочарованно поднялся.
Распахнув дверь в приемную, он увидел труп корейца. Мельников, прорываясь в офис, ударил официанта головой об стену — на лицо убитого было страшно смотреть. Рядом сиротливо лежал столовый нож, перед смертью бедняга собирался подрезать гостям еще копченой форельки. Ловить было нечего — они с Алисой оказались в приятном обществе трех мертвецов. Вытащив сотовый, Федор набрал номер дежурного МВД.
— Надворный советник Каледин, — повысив голос, сказал он. — Тверская, 12 — присылайте казачий отряд. У нас два трупа… и еще третий… он бывший труп, а сейчас опять снова… Тьфу ты, мать моя. Короче, сами на месте разберетесь.
Он вернулся к Алисе и сел рядом на диван. Оба помолчали.
— Вот ни хера ж себе, — вкратце обрисовала ситуацию Алиса.
— Вообще пиздец, — охотно согласился с ней Каледин.
Вслепую нащупав на столе бутылку, он налил себе выпить. Судя по цвету и запаху, это оказался коньяк. Не колеблясь, Федор плеснул щедрую порцию экс-супруге. Безмолвно схватив стакан, та выпила жидкость сразу, залпом.
— Как ты узнала, что надо стрелять в голову? — спросил Каледин.
— Ну… — дыхнула в его сторону коньяком Алиса. — Я люблю фильмы ужасов. Они щекочут нервы, особенно если ты смотришь их вечером. Так вот, в старом кино, где там зомби и все такое… в стиле ромеровских «Ночь живых трупов», «Рассвет мертвецов», «Виноградник»… покойников в принципе нельзя убить, кроме как выстрелом в лоб. Они рычат, бухаются и лежат.
Каледин с неодобрением посмотрел на труп в луже рома.
— Этот не зарычал, — глотнул он коньяк. — Сижу и думаю… может, ему кол в сердце осиновый для верности… или что там обычно в фильмах принято?
— Кол — он для вампиров, — неуверенно возразила Алиса. — А Мельников вроде кровь из нас не хотел пить. Для живого трупа он довольно странный. Мертвецы, если верить кино, нападают на людей сугубо с целью их сожрать.
— Интересно, а зачем? — поднял брови Каледин. — Теоретически они же мертвые, им не нужна еда, внутренние органы не функционируют, пищу переваривать нечем. И почему трупы погибают от выстрела в голову?
— Нуууууу, — протянула Алиса, заворачиваясь в покрывало с дивана. — Наверное, потому что телом управляет мозг. А пуля его разрушает.
— Держите меня семеро, пятеро не удержат, — прыснул Каледин, он пролил коньяк на скатерть, у него заплетался язык. — То есть засади зомби пулю в сердце — и нормуль, парень себе дальше идет. А мозг, хотя ткань там тоже трупная, сразу насмерть — бух, и лапки кверху. Вот почему фильмы ужасов мне никогда особо не нравились. Смотрела «Тело Дженнифер»? Укатайка. Заходит девка темной ночью в особняк. Пробирается по комнатам, обмирая от страха… ей мнится, что в доме кто-то есть. Так почему бы тупо не включить свет? Кто снимает такую лажу… где здесь хоть капля логики?
— Слушай, да пошел ты в жопу! — Алиса вырвала у Федора стакан, допив остатки. — Я тебе что — Ромеро или Уэс Крейвен? Привязался, козел.
Каледин снял с себя вицмундир и накинул его Алисе на плечи.
— Ладно, допустим… — оперся он локтем на диван. — Пусть факт, почему мертвецы убиваются выстрелом в голову, остается тайной — главное, что это работает. Но я заинтригован: как в черепушке покойного профессора вдруг оказался этот самый мозг? Если не ошибаюсь, при вскрытии принято его изымать… значит, кто-то сделал так специально. И это слегка волнует…
— Меня-то, признаться, волнует другое, — обеими руками взялась за бутылку Алиса. — Мельников же мертвый. Самый мертвый из всех мертвецов, что когда-либо умирали на свете. Однако он пришел сюда. Явился убить нас всех. Ты слышал, что говорил профессор? «Молодой», «медноволосая»? Словно компьютер. И еще, знаешь, чему я сейчас поражаюсь? Нашему общему спокойствию. Явился труп, убил у нас на глазах человека. А мы с тобой не впадаем в истерику: сидим рядом с покойничками, кушаем коньяк.
Каледин откусил от полукружия лимона на блюдечке.
— А так лучше, — цинично заметил он. — Предлагаю поверить сразу, что трупы могут вставать и ходить: тогда все становится на свои места, и дела обстоят куда проще. Представь, что мы, к примеру, в фильме ужасов. Меня всегда раздражало — почему герои не хотят поверить в очевидное? Половину (а то и две трети времени) фильма, пока зло пожирает их друзей, упрямо повторяют: «Нет! Такого не может быть!» — чтобы потом в конце дико орать «Ааааа!» и бежать без оглядки. Нет, я не опущусь до подобного примитива. Пусть с помощью приличной порции коньяка, но я поверю — труп может ходить.
Дождь за окном кончился — капли перестали стучать в стекло.
— Я никак не оклемаюсь, — Алису передернуло. — Только что шампанское с Чичмарковым пили… и тут бац — его нет. Молодой, куча денег. Все-таки жизнь — это бренность, Каледин. Memento mori, как говорили древние.
— Я помню о смерти, — проявил знание латинского Федор. — У меня и работа довольно опасная. Но вспоминать о ней ежедневно — перебор. И что нас ждет дальше? Следуя логике киноиндустрии, погибшие от рук зомби сами превращаются в живых мертвецов. Значит, купец должен встать и напасть на нас. Вопреки логике, его даже не укусили: просто ткнули в сердце скальпелем, и все. Вообще-то, мертвый профессор вел себя как киборг на задании… словно его кто-то программировал на убийство. Но ты молодец — вовремя помогла нужным советом. Я тебя люблю, хоть ты и полная дура.
В воздухе кабинета повисла гнетущая тишина. Рыбки под полом замерли.
— Я тоже тебя люблю, Феденька, — пролепетала Алиса.
Каледин отставил в сторону бокал.
— Романтика, блин, — поэтично сказал он. — Сидим меж двух трупов и воркуем, аки влюбленные голубки. Некрофилическая версия отношений Петрарки с Лаурой. Ну что, солнышко… к тебе поедем или ко мне?
— Ко мне, — быстро ответила Алиса. — От твоей конуры меня тошнит.
…В прихожей послышался топот ботинок. Дверь загрохотала, слетая с петель. В кабинет ворвался урядник Майлов — в бронежилете, с автоматом.
Каледин выдохнул, как перед приемом стакана спирта.
— Нет, в чем-то Кропоткин все же прав, — поморщился он, вспомнив критику князя. — Что за привычка, в конце-то концов? Майлов, у вас в казачьем спецназе не учат иначе в комнату входить? Дверь-то открыта была.
— Там труп в приемной, ваше высокоблагородие, — оправдался урядник. — Подумалось — да мало ли что… а вдруг и вас тоже, пока позвонили…
Фраза прервалась — издав горловой звук, Майлов застыл на месте.
— А этот-то… — свистящим шепотом произнес урядник, показывая на тело профессора Мельникова со свежим пулевым отверстием во лбу. — Он здесь откуда взялся? Кто-то из морга, тудыть в британскую королеву, его привез?
— Зачем привез? — удивилась Алиса. — Он сам пришел.
Урядник раскрыл рот, но больше говорить не смог. Последним усилием он попытался перекреститься, но у него не вышло и это. Мотая головой, Майлов вышел обратно в приемную — к ожидающим начальство казакам спецназа.
— Я чувствую, дорогая моя, к тебе мы попадем очень нескоро, — вздохнул Каледин. — Нам придется сейчас долго и нудно многое объяснять.
— Ничего, — с готовностью заверила Алиса. — Я подожду.
Каледин улыбнулся, поставив на пол опустевшую бутылку.
элементы империи
ЭЛЕМЕНТ № 4 — КРОЛИЧИЙ ГРИПП
(Из записи, анонимно полученной Отдельным корпусом жандармов)
— Блядь, идиот… нет, ты сам-то понимаешь, какой ты идиот?
— Не могу знать, ваше сиятельство… почему-с ругаете?
— (Треск волос на голове.) Это уже уму непостижимо. 200 процентов голосов на выборах за партию «Царь-батюшка» — хоть соображаешь, скотина, что ты наделал? Наши завзятые монархисты в Кремле — и те на стенку полезли. Сейчас к вам корреспонденты понаедут, щелкоперы масонские… а мы отдувайся за вас, дураков. Ты че, инструкции не видал?
— (Сникшим голосом.) Так точно-с, видал… целовал даже… я подумал…
— Чем ты думал? У тебя башка есть, осел безухий? Инструкция вот, все сказано: партии «Царь-батюшка» 97,68 процента, а остальное этим мудакам… То есть я хотел сказать, оппозиции. Стыдно сказать — губернатор, а выборы проводить не научился. Арифметике обучен?
— Откуда ж, ваше сиятельство-с? Три класса церковно-приходской школы.
— (Потрясенное молчание.) Ё-моё… ой, суслики лесные, двери расписные… да кто тебя губернатором-то назначил, чудо ненаглядное?
— Дык… сам царь-батюшка и назначил. У меня прабабушка из Дрездена, а его величеству на местах свои люди нужны… кроме того, я два месяца в жандармерии прослужил. Пиво подаю, умею в глаза преданно смотреть.
— (Насвистывание.) Ну, что ж… царь знает, что делает. Однако на будущее следует для новых губернаторов ввести сдачу экзамена по арифметике.
— (Тихо, слегка горячась.) Да что я-то, ваше сиятельство? Вы Кавказ возьмите, тамошние генерал-губернаторства… 300 процентов за партию «Царь-батюшка» голосует… вы ж этим абрекам ничего не говорите?
— (С нарастающей агрессивностью.) Министру хамишь? Волю себе взял. Кавказ — епархия особая. Там и 500 процентов за «Царь-батюшку» нарисуют, глазом не моргнут. Каменный век, кинжалы да аулы, мюриды с автоматами, с ними полная ясность. «Хаммеры» вот эти дикари освоили вместо ишаков — умеют взрывчатку туда пихать и взрывать присланных из Москвы беков. Но у нас-то, типа, демократия! Запад что скажет?
— (Увереннее.) А что ему нас учить, батюшка? Нешто они православные да пост держат? Завидуют они нам, ваше сиятельство, вот-те крест, завидуют!
— Гм… а ЧЕМУ тут можно завидовать-то вообще?
— Ну как… и министры у нас самые честные, и народ лучше всех живет, и Господь Бог-то нас жалует, а не их. Вот и бесятся со злости, окаянные… тьфу.
— (Расслабленно.) Ладно. Так-то оно так, но считать нормально следует. Я понимаю, с губернаторов погонят, если «Царь-батюшка» мало голосов наберет… Но тут ты перегнул реально. Оппозиция в империи тоже нужна.
— (С недоумением.) Зачем, ваше сиятельство?
— (С таким же недоумением.) Откровенно говоря, и я сам не знаю зачем… Те, кто государя не любит, у них явно с головой что-то не в порядке. Государь же, он такой у нас… он ого-го какой, батюшка-милостивец…
— (Верноподданнически) Я тоже так решил… Кроме того, мы завсегда какой свиной али бараний, кроличий грипп придумаем, чтобы население отвлечь. Оно за марлевыми масками побежит, ему разом не до выборов станет. Ну ее в жопу, эту оппозицию… Может, еще процентиков накинем, а?
— (С горьким вздохом.) Нет, все-таки ты кретин…
— (Слышен тонкий всхлип.) Зато всей душой, ваше сиятельство!
…(Конец записи)…
