Аюна стояла посреди сада у дарящего свежесть фонтана в виде огромной двенадцатиглавой змеи, оторопело глядя по сторонам. Сейчас наконец она осталась наедине с собой и судорожно пыталась осмыслить то, что с ней случилось. Кажется, она наговорила лишку… Не стоило злить и без того свирепого зверя. Как бы саарсан не сделал чего-нибудь с Аорангом! Но ничего. Наверняка отец скоро будет здесь. Он не потерпит, чтобы какой-то грязный накх злоумышлял против его дочери.

Она попыталась представить себе картину расправы над Ширамом, но получилось плохо. Уж точно ее недавний суженый не рухнет на колени, вымаливая пощаду. А значит, начнется бойня. И уж кто там останется жив, одному Исвархе ведомо.

«Что же я наделала! – крутилось в голове Аюны. – А что, если, поняв, что гибель неизбежна, Ширам решит прикончить меня? Что ему убить человека? Он четырех стражников зарезал, никто даже охнуть не успел!» Царевне вдруг привиделось, как хмурый молчаливый Ширам подходит к ней, хватает за волосы, запрокидывает ей голову и одним движением перерезает горло. Она почувствовала, как живот ее скрутило жестоким спазмом. Что же делать? Надо что-то срочно предпринять! Надо бежать отсюда!

Она огляделась. Ей показалось, что двенадцать змеиных голов глядят на нее, насмешливо спрашивая: «Куда? Как?»

«Для начала нужно спрятаться», – подумалось Аюне.

Быть может, если выиграть немного времени, все разрешится само собой. В крепостях накхов, как говорят, полно укромных мест и закоулков. Они ведь любят нападать из засады. Надо отыскать убежище.

Аюна направилась по выложенной камнем дорожке вдоль сада, по которой недавно ушел саарсан. Двери в сад остались приоткрыты, стражи видно не было. Эта крепость вообще мало походила на Лазурный дворец – ни роскоши, ни вездесущих дворцовых слуг и рабов.

Она покинула сад и вошла под арку в скупо освещенный сводчатый коридор. Неподалеку виднелись широкие каменные ступени, ведущие в какой-то зал. Из-за распахнутой двери доносилось негромкое скорбное пение. Аюна встревожилась, силясь понять, что там происходит. О чем бы ни пели неведомые люди, они пели на древнем языке накхов. Прислушавшись, царевна услышала повторяющееся имя саардаса Мармара. Должно быть, это обряд над телом, сообразила девушка.

Она еще не решила, что делать с этим знанием, – в этот миг надрывно, выворачивая душу, взвыла труба. Из залы на лестницу повалила толпа воинов в черном, на бегу выхватывающих оружие. Они промчались мимо ошеломленной Аюны, не обращая на нее никакого внимания. Царевна прижалась к стене, чтобы в полумраке ее не сбили с ног. Наконец последний воин исчез за углом. Выждав еще немного, Аюна поднялась наверх по ступеням и осторожно заглянула внутрь.

Сквозь узкие бойницы в залу пробивался неяркий предзакатный свет. Он освещал каменный помост, на котором лежал мертвый Мармар. Вокруг него было разложено оружие, принадлежавшее воину при жизни. В изголовье лежали ячменная лепешка и винный бурдюк.

Аюна с невольным сожалением смотрела на молодого воина. В отличие от прочих накхов, Мармар не был ей неприятен. Она вспомнила, как совсем недавно явно смущающийся близостью царевны Мармар сопровождал ее в главный храм Солнца, как поглядывал на нее с плохо скрытым восхищением. Ей вдруг отчего-то захотелось разрыдаться и попросить у саардаса прощения. «Но ведь это не я виновата, а Ширам!» – промелькнула услужливая мысль. Аюна с ненавистью процедила имя бывшего жениха, обещая припомнить ему и эту смерть.

Вновь грозно взвыла труба, будто подстегивая Аюну не медлить. «Накхи бежали к выходу, – быстро сообразила она. – А что, если…»

Она схватила сложенный черный плащ, лежавший у ног убитого, колчан со стрелами и лук и кинулась к двери.

«Господь Исварха, защити меня и дай силы!»

Она бежала, не чуя под собой ног. Где-то впереди слышались резкие слова приказов. На нее, кажется, никто не обращал внимания. Бегущие воины один за другим останавливались, занимая места у бойниц. Иные следовали дальше, подгоняемые выкриками: «Быстрее, быстрее!» Наконец она увидела выход – дощатый настил, по которому сбегали вниз вооруженные люди, до глаз закутанные в черное. Аюна шмыгнула следом. «Лишь бы не узнали», – крутилось у нее в голове. Она замедлила бег, нащупывая треугольную полость, закрывающую нижнюю часть лица до самых глаз, и дрожащими пальцами начала пристегивать ее к капюшону.

– Чего встал? Вперед!

Резкий толчок в спину едва не сшиб девушку с ног. Аюна чуть кубарем не покатилась с мостков вниз.

Внизу, там, где тянулся боковой переулок, ведущий под стенами крепости к воротам, суетились люди в таких же, как у нее, плащах. Они поспешно разбирали мостовую. Вдруг Аюна увидела под вывороченными камнями длинные цепи. Воины ухватились человек по двадцать за каждую из трех и с дружным ревом потянули на себя. Посреди переулка из-под земли начала подниматься дощатая стена.

– Крепи! – слышалось рядом. – Заваливай!

Еще мгновение, и они перегородят улицу!

Аюна подхватила с земли один из вывернутых камней. Он оказался так тяжел, что у царевны чуть глаза не вылезли из орбит. Стараясь не показывать, как ей трудно, она потащила камень к поднимающейся стене. Улучив подходящий момент, она отбросила его и метнулась в щель между стеной ближайшего дома и толстенной деревянной изгородью.

А теперь бежать – как можно скорее! Короткими перебежками, чтобы не попадаться на глаза накхам, прижимаясь то к одной стене, то к другой, царевна бросилась вперед. Со стороны Лазурного дворца уже гремел, усиливаясь, конский топот. «Это отец! Я спасена!» – колотилось ее сердце. Забыв о недавних опасениях, она бросилась вперед. Вдруг что-то резко ударило ее по ногам.

Она рухнула наземь, и тут же несколько человек навалилось на нее сверху.

– Рот затыкай! Вяжи! – слышались возбужденные выкрики.

– Э, да это накхини!

– Думаешь, она тебя нежнее убьет? Вяжи крепче! Потащили!

Аюна извивалась, стараясь освободиться, но без всякого успеха. Она слышала, как мимо промчались всадники; раз до нее донесся яростный голос отца. Вновь попыталась вырваться и тут же получила чем-то тяжелым по затылку. Мир вспыхнул яркими красками перед ее закрытыми глазами. И тут же погас.

Она пришла в себя оттого, что кто-то хлестал ее ладонью по щекам.

– Накхини поймали! – радостно объяснял кто-то. – Как велел ясноликий, мы следили за башней. А эта вот с луком выскочила, когда государь к крепости поехал. Пряталась, убить его хотела! Ну мы ее и того…

Чьи-то сильные руки подняли ее с земли и резко поставили на ноги. Кто-то сунул пальцы за полость, закрывавшую лицо, чтобы сорвать ее. Аюна попыталась вытолкнуть кляп, чтобы куснуть наглеца, но лишь промычала что-то невнятное.

– А ну не дергайся! – зло крикнул чужак, открывая ее лицо.

Прямо перед ней, обдавая жаром, в сгустившейся тьме возник пылающий факел.

– Молодцы! Всем от меня награда, – послышался рядом знакомый голос. – А сейчас возвращайтесь на место. Нельзя оставлять накхов без пригляда.

– А как же она?

– Уж как-нибудь справлюсь.

Обладатель знакомого голоса схватил ее за плечо и развернул к себе. Затем, когда похитители удалились, вытащил у царевны изо рта кляп, отбросил его в сторону и спросил удивленно:

– Аюна? Что ты здесь делаешь?

Царевна радостно вскрикнула – перед ней стоял Киран, муж ее старшей сестры. В кольчуге, с убранными под шлем длинными волосами, без обычных при дворе румян и белил, она его едва узнала.

– Киран! Слава Солнцу, это ты! Я уж думала, эти грубияны меня убьют…

Царевна облизнула разбитые губы:

– Ты знаешь, что меня похитил Ширам?

– Весь город знает, сестрица. Мы сторожим под стенами уже давно. Но как…

– Я от него сбежала. А тут они… Развяжи меня скорее!

– Да, конечно!

Киран принялся распутывать узел, стягивающий ее запястья.

– Ты сбежала от накхов? – с улыбкой спросил он. – Правда? Вот чудеса!

– И знаешь ли, это было нелегко!

Царевна, освободившись от пут, встряхнула руками:

– Я, кажется, потянула спину, пока тащила этот камень!

Внезапно ощутив ужасную усталость, она оперлась спиной о стену.

– Отведи меня к отцу. Он, наверно, возле накхской крепости, я недавно слышала его голос…

– Погоди, погоди. К отцу пока возвращаться не стоит.

– Это еще почему? Я же освободилась! Надо скорее сообщить ему…

Киран прижал палец к ее губам:

– Ты что же, не знаешь о брачных обычаях накхов?

– И знать не хочу! Сегодня я отказала саарсану. Швырнула обручальный браслет прямо ему в рожу!

– Ну да… – Ее зять скрестил руки на груди, внимательно разглядывая царевну. – Примерно так мне и рассказали. Теперь, по накхским обычаям, у Ширама два пути. Первый – требовать у твоего отца возмещение за оскорбление серебром по твоему весу. Второй – начинать войну.

– Войну? Это всего лишь мятеж. Сейчас отец захватит крепость накхов, Ширама бросят в подземелье и…

Киран тяжело вздохнул:

– Мы только-только задавили мятеж в столице. В стране полно бунтовщиков. Если еще и саарсан накхов поднимет восстание, твоему отцу и моему дорогому тестю придется очень нелегко!

Аюна нахмурилась и невольно вздрогнула, представляя себе толпы воинов в черных одеяниях, хищными темными волнами захлестывающих Лазурный дворец.

– Но почему бы не заплатить? Что для отца какой-то мешок серебра?

– Мешок серебра – ничто, – кивнул Киран. – Но государь не пойдет на это. Он потеряет не деньги, а лицо… Впрочем, есть и третий выход – самый лучший для него сейчас.

– Какой? – с подозрением спросила Аюна.

Голос государева зятя был мягким и спокойным, но его холодный взгляд не сулил ничего доброго.

– Государь может примириться с Ширамом. Сейчас ему это выгоднее всего. И они оба сделают вид, будто ничего не случилось. Ты ничего не говорила саарсану, он ничего не слышал…

– Нет! Мой отец не поступит так! – жарко зашептала девушка. – Он любит меня, он не сделает меня несчастной! Он обещал дать мне время…

Киран развел руками:

– Ты же сама видишь, что времени у него сейчас нет! Я не твой отец и не могу тут ничего сказать. Одно знаю наверняка – связываться сейчас с мятежным Накхараном для государя было бы очень некстати. А вот сильный союзник ему жизненно необходим.

– Что же делать?! Я ненавижу Ширама, я не могу быть его женой, ведь я…

«Люблю другого», – хотела сказать она, но сдержалась. Она помнила, как Киран высказался насчет ее чувств к Аорангу. Это для нее он может быть самым лучшим, умным и добрым из людей. Для прочих же, кроме ее дяди, он хуже чем никто. «Ради его же безопасности лучше даже не вспоминать о нем сейчас…»

Киран кивнул, глядя на взволнованную царевну в пыльном накхском плаще. Он прекрасно понимал, о чем она сейчас думает. Как удивительно, что ей удалось сбежать от накхов и угодить в руки именно его воинам! Господь Исварха необычайно милостив к нему. А вот от Ширама воистину отвернулась удача…

– Не бойся, девочка. Пойдем, я отведу тебя к твоей сестре. Я спрячу тебя в нашем дворце, и никто не будет знать, где ты. Мы с Джаяли исподволь подготовим государя к твоему чудесному спасению. Он мудр и наверняка отыщет правильное решение. Главное сейчас – не попасть ему под горячую руку…

– Благодарю тебя, дорогой Киран! – воскликнула Аюна, пылко обнимая его. – Ты очень добр!

– Спасая тебя, я спасаю всех нас. – Государев зять ласково, но твердо отодвинул от себя свояченицу. – А пока давай поспешим. Я отведу тебя в наш дворец и вернусь. Не хватало еще, чтобы тебя кто-то здесь заметил…