Глава III
Кровяная биржа
(Ночь, еженощные торги на ММКБ)
…Настроение среди брокеров царило просто чесночное. Глубокой печали предавались все: и те, кто ютился у старушек в Брем-Стокерово и одевался в старые камзолы с торчащими нитками, и обитатели готических дворцов Красного шоссе, завернутые в изделия от лучших кутюрье. Сгрудившись у табло разношерстным стадом, упыри напряженно наблюдали за цифрами: на экранчике отображалась стоимость бочки крови сначала в Лондоне, а затем уже и в Нью-Йорке. Московская межвампирская кровяная биржа только что остановила торги – вслед за ценами на кровь хором рухнули акции банков.
– Десять долларов за бочку кровушка-то, – причмокнул клюквенными губами стильный вампир Жорж Свиноспасский. – Ну, братцы, готовьтесь: скоро кирдык наступит. Придется на другую работу выйти: улицы подметать за стакан плазмочки. Если повезет – сами знаете, кругом одни увольнения.
Вурдалаки горестно понурились. Кто-то полез в карман за успокоительным – препаратом «Ярвен» (яремная вена), имитирующим вкус девичьей крови.
– Не каркай, – злобно прервал Свиноспасского кровопийца в клетчатой жилетке, известный всем пожилой брокер Ерофеич. Он был укушен семидесяти лет от роду пьяным вампиром и посему вечно находился «под мухой». – У тебя еще молоко на клыках не обсохло, такие вещи говорить. Аль не помнишь кризис семьдесят третьего года? Тогда кровушка аж до $200 за бочку взлетела, а потом в десять раз рухнула. Как без крови-то, родненький? На ней все зло держится. Пытались найти альтернативные источники – обломались.
Увядшие было брокеры испытали прилив посмертной бодрости.
– Да уж, какие тут источники найдешь, – заржал Свиноспасский, сверкая идеально белыми клыками: модные лондонские дантисты из Vampire’s Service не зря брали за свою работу тысячу фунтов в час. – Скажем, в Восточной Европе или Союзе графств нет коров, дающих богатую гемоглобинами кровь. Климат не подходит, дохнут быстро. Понадеялись на Австралию – там до фига кроликов, получим кровищу нежную, чудного качества. Эти умные планы разбились о деталь, что евровампир по структуре – существо высокопонтовое. Коровья кровь не так плоха, хотя до людской ей далеко. Но того, что придется на черных мессах в храмах сидеть и кроликов сосать, – даже самый голодный вампир в Европе не ожидал. Хотя, выясняется, зря понтовались: кризис внес свои поправки. Фаст-фуды до крови из хомячков дошли, половину крыс уже переловили.
Брокеры с прискорбием помолчали, испытующе глядя на табло.
– Дальше-то что? – робко спросила миниатюрная девушка-кровосос в строгом черном костюме, остриженная, словно солдат срочной службы. – Кровь вполне может до трех баксов упасть… а в Московии на ней весь бюджет завязан. Масштабные стройки замков в стиле неоготики морозят – трансильванские вампиры теряют работу. Шоппинг-центры и рестораны стали разоряться. Собралась, друзья мои, я тут в паломничество к святым местам, в Сигишоару – место рождения Темного Повелителя. Говорят, там истинная благодать: идешь по улицам, где тысячи тел истекали кровью на колах… и прямо счастье, такое место намоленное… визжать хочется от восторга. Так оказалось, билетов нет на поезд – трансильванцы домой едут.
Узрев курс акций банка «Носферату-финанс», два вампира свалилась в обморок. Остальные не отреагировали – обычная кровяная кома.
– Да и хер с ними, с гастарбайтерами, – всерьез озлобился Ерофеич. – Понаехали тут. И так уж не пройдешь в Москве из-за этих трансильванских рож с их диким акцентом. На рынках-то что творится, только посмотрите! Налево – мандуругу, девочки-вампиры с Филиппин, – стоят, обвешанные корзинками клубники. Направо – персидские демоны-кровососы с золотыми клыками, в пыжиковых шапках – торгуют помидорами и виноградом. Одни хачи кругом. А где славяне-то, исконные обитатели земли русской? Я мандуругу за вампиров не считаю, по мне – они хуже людей. Пробираются в хижины, сосут кровь у спящих женщин, строго говоря, это подло. Упырь, братцы, должен быть храбр. Вот взять хотя бы меня. Помнится, случай был… иду я как-то ночью по дороге на Смоленщине. Вдруг из-за деревьев выходит человек двести охотников за вампирами: здоровые ребята… у каждого в одной руке кол, а в другой – пузырь со святой водой.
Толпа брокеров, не выдержав, разразилась откровенным смехом. Байки старого упыря все знали наизусть и никто не имел желания их слушать. Старику, впрочем, было все равно. Чаще всего он расписывал свои подвиги сам себе – с каждой минутой они становились красочнее, кровавее и страшнее.
– Ты уже в тысячный раз рассказываешь, Ерофеич, – нервно буркнул Свиноспасский. – И, по-моему, в прошлый раз в толпе было человек сто…
– Так это я тех, что за спинами, сначала не разглядел, – нашелся бывалый вампир. – В общем, как разверну кожистые, перепончатые крылья над головой, да как взвою могильным голосом: аж листья на ветвях завяли…
– Все уже в курсе, дедуль, – прервала старика миниатюрная девушка, уставшая от готических баек полупьяного упыря. – Ты их порвал, как Дракула девственницу. Отвлечемся на насущное, господа. Кризис? Ну что ж. Снижению цен на квартиры я буду только рада. Сорок лет уже прошло, как в Москву из Кременчуга приехала карьеру делать, до сих пор тесную комнатушку снимаю, гости с лифтом путают. Приличный гроб – и то поставить негде. Привезла из похоронного бюро домовину: в длину не вмещается! Прислонила к стенке – сплю стоя, как дура. До чего дошла, не поверите… даже гнезда для летучих мышей нет!
Вампиры еле сдержали слезы. Отсутствие летучих мышей было крайностью, которую не мог позволить себе даже нищий. В средневековье аристократ-упырь, лишившись последнего нетопыря, по кодексу чести глотал крест.
– Ух ты, докатилааааась, – болотной выпью взвыл Свиноспасский, выражая сочувствие. – Хотя сейчас кризис, можно понять… мне пришлось продать гроб, сделанный из скрипок Страдивари. Прихожу поздно днем с работы, отсыпаюсь в сосновой фигне отечественного производства, с глазетовыми кистями. И почему у нас мебель делают по древнему стандарту? Вот уж воистину Московия-матушка… Кровью всю планету обеспечиваем, оружие разработали – упыри в Европе и Союзе Графств от страха трясутся. А чтобы качественный двуспальный гроб выпускать, до чего уже сто лет как на Западе додумались, наши производители никак не допрут. Бесит такая почвенническая отсталость. Хорошие-то вещи почему бы не перенять?
…Часы под потолком биржи щелкнули, брокеры, хищно изогнувшись, замерли в стойках готовности. Гонг о возобновлении торгов так и не прозвучал. Табло высветило новую котировку покупки крови, только что установленную нью-йоркской биржей, – восемь долларов за бочку. Сам же проклятый доллар неудержимо рос, сбивая рубль, недавно казавшийся полностью обеспеченным гемоглобином. Зал погрузился в трепетное уныние.
– Доперенимались у Запада, – ехидно вставил шпильку Ерофеич. – Ты доволен? Они, суки, уже зажрались. Сами коров не выращивают, погрязли в потребительстве. А кровушку сугубо импортную пьют, не хотят изнеженные коготки пачкать в грязном коровнике. Из-за них у нас сейчас все хреново.
– Хреново, когда экономика кровяная, – возразила девушка-кровосос. – Поэтому так и трясет. Дорожает кровь – нам плохо, дешевеет – тоже плохо. Ты, Ерофеич, глянь – на Западе цены на пакет кровушки вдвое упали, а у нас что? Жмут из честных вурдалаков бабло, как под прессом. Зашла вчера на кровеносную станцию, последние деньги из сумочки вытрясла. Да и разве это кровь? Пополам водой разбавляют. Витамины нужные не получаешь, аминокислоты тоже. Хотя бесспорно, если реальный голод взял за глотку, не стоит уж очень выкаблучиваться. Просто открывай пасть и соси, чего дают.
…По толпе вампиров, словно осенний листопад, пронесся единый шелестящий вздох. Каждый из них знал, что кровь не только еда – это еще и доза. Когда твои жилы долго не получают красный приток, состояние ухудшается. Начинается элементарная ломка – приходит всепоглощающее озверение, животное желание насытиться любой ценой. Мозг захлестывают порывы бешенства, в припадке голода даже вампир-флегматик способен броситься на любое существо в поле зрения – он видит только еду. В расцвет кровяного бума для неимущих вампиров создали «дома призрения»: бедняг кормили отходами от добычи крови. Страшно подумать: а ну как эта голодная орава вырвется на улицы Москвы? Да, вампироедство преследуется, но, когда плоть раздирает голод, не думаешь о правилах…
– Нет, это не страна, – сплюнул на пол Ерофеич. – Это просто хуйня какая-то.
Опытные коллеги переглянулись, промолчав. Каждому в эту секунду пришла на ум Служба вампирской безопасности – или, проще говоря, СВБ.
Она присутствовала везде, в том числе и незримо. Иногда вурдалакам казалось, что ее агенты материализуются прямо из воздуха. Обычно СВБ надзирала за тем, чтобы никто не смел упоминать всуе, и уж тем паче ругательно имя правителя Московии – Принца Крови. Часть брокеров отодвинулась, делая вид: у них с прямолинейным Ерофеичем ничего общего. Мировая цена на кровь между тем свалилась в стремительное пике.
…Сухощавый носферату, созерцавший бизнес-тусовку сквозь прозрачный потолок биржи, отключил микрофон: его больше не интересовали голоса участников беседы. Волосатые уши, насытившись информацией, дрожали словно антенны. Рядом с его стулом навытяжку, как гвардеец в почетном карауле, стоял рослый вампир в форме биржевого охранника. Заметив, что носферату прекратил слушать, упырь услужливо склонил бритую голову.
– Примерно в такой же момент, – проскрипел ушастый. – Но надо дождаться, когда откроют ночную сессию торгов по крови. Чем больше существ в зале, тем лучше. Обязательно задействуй все четыре угла. Иначе не будет эффекта.
Вампир кивнул – быстро и четко, будто на что-то указывал подбородком.
– Когда вы доставите средство в мое распоряжение? – спросил он, упиваясь восторгом. – Поверьте, я полностью готов. Одно лишь ваше слово, и я…
– Терпение, – постучал по столу когтем носферату. – Это очень полезное качество. Постарайся не забывать о нем. И ты не будешь разочарован…
…Тишину перекрыл тоскливый вой огорченных вампиров. Торги переносились еще на два часа. Глядя на табло цен, Ерофеич ощутил сильное желание опохмелиться. Впрочем, это чувство не покидало его никогда.
Провал в памяти № 1 – Город Дракона
…Он вплотную приник мохнатым животом к холодному полу. Слился с ним в единое целое, расстилаясь по камням, словно разлитое молоко, разбегаясь в стороны белыми лужицами. Он не дышал, но отчего-то ему казалось, что дыхание падает из уст, подобно молоту на поверхность раскаленной наковальни: бумм! бумм!! бумм!!! С каждым ударом грохот и боль в ушах возрастали, он едва сдерживал порывы к стонам. Уши терзал любой звук, впиваясь в них когтями: скрип кожаных доспехов стражников, полет речного комара над Вратами, звон блюд на дворцовой кухне. Коллекция звуков извивалась жирным телом огромного удава, рассыпаясь на армию муравьев, растаскивающих песчинки мозга в миллионы крошечных коридорчиков. Но даже удары в ушных раковинах, мучения от боли и отсутствие сна отнюдь не притупляли страшное чувство ГОЛОДА. Ночь. На дворе ночь. Он срочно должен поесть. Да, для того он и вышел: охотиться, ежесекундно рискуя быть застигнутым в зверином облике. Впрочем, не стоит преувеличивать: оба последних раза охота напоминала чрезмерно легкую игру, а жертв удавалось застать врасплох. Он передвигался между воротами с возрастающей скоростью, совершая громадные прыжки, подбрасывая тело в воздух– как тигр или пантера. Почему ЭТО произошло с ним? Он часто пытался понять… но не мог. Как только существо задумывалось о смысле своего ночного бытия, в голове начинали крутиться колеса ГОЛОДА, затмевая прочие мысли. Что бы ни творилось в мире, пока для него существует лишь одна задача. Утолить ГОЛОД и завалиться спать, отрыгивая остатки еды, урча от сытости. Он обустроил тайное логово в темном углу под кованой лестницей, там всегда можно отлежаться, лениво вылизывая шерсть после удачной охоты.
Существо оторвалось от пола, ступая мускулистыми лапами по камню, скользкому от индийских благовоний. Неважно, что происходит с ним. Главное сейчас – ЕДА. Черная тень метнулась к зубчатой стене, сверкая красными глазами. Он несся на запах пищи, видя перед собой лишь одно – приземистый, почти квадратный силуэт: покрытые щитками брони плечи освещались пламенем факела. От заросшего волосами стражника издалека разило немытым телом, но зверь не испытывал отвращения. Он вожделел только жилу, прекрасную, потрясающе синенькую жилу, соблазнительно пульсирующую на жирной шее…
…Оттолкнувшись лапами в прыжке, существо обрушилось на солдата. Длинные зубы клацнули, прокусив артерию у затылка, терпкий вкус мгновенно заставил мышцы сократиться в конвульсиях – он взвыл, радуясь предстоящему пиршеству. Человек в кожаных доспехах умер сразу: он был мертв раньше, чем тело коснулось пола. Зверь боялся посторонних глаз, но был не в силах удержать горячее желание глотка. Прильнув губами к затылку мертвеца, существо набрало кровь за щеки. Какое-то время он не глотал ее, перекатывая языком жидкость внутри рта, наслаждаясь ароматом волшебного нектара. Кожа трупа бледнела на глазах, но на пол не скатилось ни единой капли: он ни за что на свете не допустит, чтобы драгоценный напиток пропал зря. Радость насыщения тяжелым войлоком обволокла желудок – Зверь ощущал, как тепло крови наполняет внутренности. Он насытился. Хочется лечь и уснуть, однако еще рано. Несмотря на послеобеденную леность, следует прибрать остатки свежего пиршества. Сомкнув зубы на шее стражника, он неторопливо поволок мертвое тело в тень – привязанный к поясу покойника меч в ножнах бренчал, ударяясь о каменные плиты. Затащив труп под лестницу, существо легло отдохнуть: зевая, оно положило мохнатую морду на передние лапы. Зверь умел избавляться от следов. Двух прошлых мертвецов он утопил в реке, несущей воды неподалеку от Врат с желтыми львами. Их тела были выпиты до последней капли, но в этом стражнике осталось достаточно крови, чтобы притупить приступ ГОЛОДА. Темная шерсть слиплась на продолговатой морде: свесив из пасти розовый язык, Зверь с восторгом облизнулся, сглотнув бурые чешуйки присохшего лакомства. Чуть позже он вернется и продолжит пир. Пусть кровь уже будет не такой свежей, она и в этом случае доставит ему удовольствие. Ох… что это? Волосы на затылке резко встали дыбом.
…Чьи-то легкие шаги. Шорох двух пар ног. Почти невесомые одежды из шелка, волочась по камням, издают еле заметный шелест. Его ноздри, втягивая воздух, улавливают запах дорогих благовоний. Эти двое довольно далеко от него – примерно в полутора сотнях метров, – но, благодаря своим обостренным способностям, он обоняет их запах и слышит каждое слово.
– Я не вполне понимаю, что происходит. – Тембр голоса высокий и пронзительный, несмотря на то, что фразы произносятся негромко. Чувствуется, этот человек давно привык, чтобы к его речам относились с вниманием и уважением. – За неделю во дворце пропали два стражника: тревожные слухи достигли ушей царя. Как обычно, он подозревает либо подосланных убийц, либо заговор рабов. Требует разобраться…
– Безусловно, великий Мардук, – отвечает второй, и в его бархатном тоне слышится вежливое, но обязательно преклонение младшего перед старшим. – Я и сам хотел бы знать причину исчезновения стражников. Сегодня же проясню: пропало ли что-то из сокровищницы, обеспечена ли сохранность священных сосудов в храме. Охрана получит приказ осмотреть самые укромные закоулки дворца, включая подсобки на кухне. Версий предостаточно. Это может быть как кража, так и шпионаж: египтяне ведь и не успокоились, строят нам козни каждый месяц. Думаю, мы прибегнем также и к помощи жрецов: на тот случай, если в исчезновении стражников замешаны демоны. Тебе не нужно беспокоиться, великий Мардук. Через три дня я доложу результаты. Если незнакомцы каким-то образом проникли в Шуту Бит, то путь только один: через ворота Айбуршарум, со стороны укрепленных башен.
…Существо замирает. Так-так-так. Значит, его действия получили огласку. Более того, они обеспокоили САМОГО ЦАРЯ, чьего гнева, как он уловил из урывков разговоров, смертельно боятся не только жители этого города, но и обитатели сопредельных государств. Зверь поднял мокрый нос, запоминая запах собеседника Мардука. Приторный, чуть горьковатый аромат. Очевидно, аравийский ладан. Он легко отыщет этого человека: проникнет к нему в спальню через окно, чтобы не откладывать дело в долгий ящик. Исчезновение ретивого царедворца, правда, вызовет замешательство среди свиты. Но у него нет выбора – слишком уж решительно настроен этот парень. А ведь существу нравится во дворце… Шуту Бит – неиссякаемый источник целебного нектара. Ему совсем не хочется бежать в сухую пустыню, чтобы питаться холодной кровью змей и кишками гнусных ящериц. Шелковые одежды скользят, удаляясь, продолжая беседу, собеседники уходят в сторону Мидийского сада. На дворе ночь – вряд ли царедворец отдаст приказ страже прямо сейчас. Скорее всего, пойдет спать. Ну что ж. Надо сбросить труп в реку, опасно оставлять тело под лестницей. Он допьет остатки нектара и избавится от сосуда. Но сперва – освежится водицей…
…Протиснувшись в выемку между каменными зубцами, существо прыгает с отвесной стены – мягко упав на песок, оно направляется к большой реке. Понтонные мосты разобраны, как и положено ночью: темные воды разделяют Город Дракона на две ровные половинки, словно пирог. Тварь долго полощет в волнах морду, отмываясь от остатков лакомства. После нового вкушения из вен стражника процедуру с омовением придется повторить. Что поделаешь – Зверь излишне чистоплотен и не любит ощущать себя заляпанным едой. Полакав напоследок теплой влаги, существо неторопливо трусит обратно. Времени достаточно – перевоплощение закончится только утром: вся ночь до рассвета безраздельно принадлежит ему. Да, он ее Хозяин, а кровь дает ему жизнь… Почему он нуждается в ней? В голове – только сильные вспышки черного и красного, бездушные мерцающие звезды. Причин нет. Однажды он проснулся и захотел есть. Ему была необходима ЕДА. Он вышел за ней, подчиняясь инстинкту животного, не размышляя: кто он такой, откуда и почему это делает. Смыслом существования был ГОЛОД. Утром, едва завидев лучи солнца, он терял сознание, уходя в другой мир. А после промежутка времени, который не помнил (сколько прошло часов? дней? недель?), Зверь открывал глаза во тьме, уже пережив болезненное обращение, и шел на охоту за нектаром. Он обязательно должен разобраться в том, что происходит. Но не сейчас.
Пробравшись обратно под лестницу, существо раскидало целую гору мусора: окровавленные тряпки, обломки дерева, листья пальм, – скрывавшего от незваных гостей труп в доспехах дворцового стражника.
…Зверя ожидал страшный, невиданный сюрприз.
…Стражник сидел, привалившись спиной к стене, вяло загребая ногами, – словно пытался встать. Его глаза были широко открыты: зрачки залепила белесая пленка, но они выражали… осмысленность. Кожа лица, бледная, будто натертая мукой, подергивалась в конвульсиях – рот искривился, вывалился язык. Существо задумалось. Надо же, такого в его практике еще не было. Получается, если не допить кровь жертвы до конца, то человек не умирает? Забавный факт, но не более. Этот стражник слаб. Сейчас он добьет его, опустошив дряблые жилы.
– Хозяин, – хрипящим шепотом произнес солдат. – Я хочу есть…
Существо в удивлении отступило. Краем уха оно уловило, как на втором этаже дворца хлопнула дверь: сильный аромат аравийских благовоний сразу испарился. Похоже, царедворец вошел в свою опочивальню…