20

Мэттью проснулся оттого, что Джессика целует его в щеку.

– Доброе утро, – прошептала она.

– Да, и тебе доброе утро. Это намного приятнее, чем звонок будильника. – Вытянув руку, Мэттью притянул жену к себе. Сначала он прикасался к ней нерешительно, поскольку они немного отвыкли друг от друга. Они целовались так, как не целовались давным-давно. Это был не обычный поцелуй в щеку в качестве приветствия или прощания, а неспешный поцелуй в губы, полный любви, страсти, поцелуй, подстегивающий их влечение друг к другу. Джессика сбросила ночную сорочку, и Мэттью положил ее на себя. Она лежала тихо, улыбаясь, прикасаясь всем телом к мужчине, которого любила.

– Мэттью, мой Мэттью… – Она погладила пальцами его лицо и грудь. – Сегодня у Полли свадьба!

– Да! Я помню каждую секунду нашей свадьбы. – Он поцеловал ее в шею.

– Я тоже. Она была великолепной. Я так сильно люблю тебя, ты ведь знаешь это, правда?

– Знаю. – Прижав ее к себе, Мэттью шептал ей на ухо. – Мне кажется, ты вернулась ко мне, Джесс, и это прекрасно.

Задев носом за его подбородок, она несколько раз поцеловала его в лицо. Молодые супруги крепко обнялись, охваченные предвкушением того, что ожидало их впереди.

Джессика смотрела из-за плеча Полли в большое зеркало на туалетном столике в номере для новобрачных отеля «Орсетт Холл», где должна была состояться свадьба.

– Ты потрясающе выглядишь, – улыбнулась Джессика. – Очень сексуально.

– Разве позволительно в день свадьбы выглядеть сексуально? Я думала, что я скромница, – засмеялась Полли.

Джессика посмотрела на пышную грудь подруги, стянутую корсетом цвета слоновой кости.

– Ну, я не уверена, что тебя можно назвать скромницей, но выглядишь ты классно, это точно!

– Я так горжусь тобой, Джесс. – Полли покосилась на ее отражение в зеркале.

– Не дури, ты сегодня выходишь замуж! Как ты себя чувствуешь?

– Я нервничаю и счастлива. И слегка пьяна. – Полли подняла бокал.

– Отлично.

– Отлично, – вздохнула Полли. – Ты помнишь, когда мы были маленькими, то обычно играли в невесту?

– Да! Обычно мы фланировали туда и обратно по дорожке перед домом с наволочкой на голове вместо вуали, держа в руке по пучку сорняков!

– Я всегда думала, что женюсь на тебе! – рассмеялась Полли. – Это было до того, как я стала встречаться с парнями и научилась целоваться.

– Я вспомнила, Полли. Нам нужно поговорить, – Джессика сморщила губы. – Твой муж, возможно, захочет заняться СЕК-СОМ.

– Что касается этого, то я в отличие от тебя обо всем подумала заранее! – Полли распахнула пеньюар и показала шелковые чулки цвета слоновой кости и подвязки в тон корсета.

– Круто! – усмехнулась Джессика. – Ты – удивительная!

– Спасибо. Это ты удивительная. Я хочу сказать, что я горжусь тобой, Джесс. Я горжусь тем, что ты прошла такой путь. Ты одна из самых сильных женщин, кого я знаю. – Полли отпила глоток холодного шампанского.

– Господи, ты говоришь, как твой хиппи Паз! – засмеялась Джесс.

– Не думаю, что тебе позволительно говорить в таком тоне о моем будущем муже.

– Ты же знаешь, я люблю его, Полл. Я люблю вас обоих. Паз помог спасти меня, он и мои желтые таблеточки. – Она погладила свою блестящую сумочку, где на всякий случай лежали таблетки. – А знаешь, Полл, что самое приятное в твоем замужестве?

– Что?

– Оно означает конец нашему пари. Я согласилась помочь тебе захомутать мужчину твоей мечты, и теперь он у тебя есть, и я больше могу не беспокоиться. Карта Конора Баррингтона бита.

– Ну, если только все не перевернется вверх дном и он не бросит меня из-за какой-нибудь женщины, которая действительно разбирается в том, что означает «Любовь, Свет и Вселенная».

– Ты сказала ему, что на самом деле не являешься вегетарианкой? – Джессика изогнула бровь. – Не хотелось бы, чтобы ты в три часа ночи украдкой поедала сэндвичи с беконом в сушилке.

– Ему все обо мне известно, Джесс, и все равно он любит меня. Это что-то, не так ли? – Полли улыбнулась. – И если мы хотя бы на десятую долю будем счастливы так же, как вы с Мэттом, это будет просто прекрасно.

– То, что ты сказала мне на Майорке о Мэтте, оказалось правдой, он верен каждому слову своей клятвы. Он моя опора.

– А ты его опора.

– Черт побери, тогда нам обеим стоит побеспокоиться, всем известно, что я не слишком стабильна. – Она тихо засмеялась.

– Ты добилась отличных результатов. Ты знаешь, кто ты.

– Все хорошо, – кивнула Джессика. – Но пока не все дается легко. Я так устаю, а занимаясь ребенком, иногда трудно найти время для чего-то еще. Но дела идут в гору, и, кажется, все налаживается.

– Даже С-Е-К-С? – спросила Полли.

– Да, – улыбнулась она, вспомнив утро того же дня. – Даже это. И я не упущу возможности провести ночь в этом потрясающем отеле – никакой рутины, бокал вина и никакого будильника! За исключением Лилли.

Наклонившись, Джессика поцеловала подругу в щеку.

– Кстати, о Лилли, не думаешь ли ты, что моей маленькой подружке невесты пора надеть башмачки или она по-прежнему отказывается их носить? – спросила Полли, выпрямив спину и смахивая подступившие слезы: плакать было не время, оставалось еще несколько штрихов для завершения макияжа.

– Честно говоря, Лилли лучше ходит босыми ногами. Ей всего год, и у нее походка, как у пьянчужки.

– То есть она берет пример с матери. – Полли подмигнула в зеркало.

– Да, берет. Это я. Я мама Лилли. Это моя работа, и это самая лучшая работа на всем свете!

Роджер и Корал из вежливости попытались станцевать твист, а Джессика танцевала с Пазом, который держал Лилли высоко над толпой. Полли выдавала буги-вуги с отцом Паза, который, казалось, был безмерно рад.

Выдвинув из-за стола свободный стул рядом с Мэттью, Джейк с шумом плюхнулся на него. Взяв бутылку шампанского, стоявшую в центре стола, он наполнил бокал.

– Господи, это, должно быть, обошлось в кругленькую сумму. – Он оглядел украшенный по случаю свадьбы зал приемов.

Мэттью кивнул и отпил глоток пива.

– Зато красиво.

– О да, красиво. – Джейк расстегнул воротник рубашки. – И, если эта стройная рыжеволосая куколка справа от тебя поведет себя должным образом, вечер, возможно, окажется намного прекраснее.

Обернувшись, Мэттью посмотрел на скучающую подружку невесты, в очередной раз вонзающую вилку в свадебный торт.

– Счастливая девушка. – Он кивнул другу.

– Я заметил, что Полли, в сущности, вышла замуж не за Топаза, а, скорее, за Ролана Раймона Жака де Буйе трох-тири-дох!

– Да, но викарий, обращаясь к нему, все время называл его Пазом, что лично мне понравилось.

– Догадываюсь, – фыркнул Джейк.

Мэттью повернулся к другу.

– Пора тебе перестать подкалывать его, приятель. Он один из нас. Теперь он член нашего круга, друг, хороший друг и муж Полли, ни много ни мало! И ты не имеешь права до конца жизни смеяться над его именем или его хвостиком, понятно?

Джейк пожал плечами.

– Допустим. Ты прав, пора мне принять его.

– Хорошо. – Казалось, Мэттью был счастлив, с него было довольно раздоров, ему больше не хотелось тратить время на ссоры.

Осушив бокал, Джейк поправил галстук и провел рукой по волосам, готовясь добиться расположения скучающей подружки невесты.

– Впрочем, я все равно считаю, что он козел, – прошептал он довольно громко для того, чтобы Мэттью смог услышать.

Взяв отца за руку, Джессика танцевала с ним в углу танцпола. Наклонившись, она сказала ему на ухо:

– Утром мы с Полли вспоминали о том, как играли в невесту!

Кивнув, Роджер отвел Джессику в сторону, подальше от шумной толпы, где не приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

– Кажется, что это было совсем недавно. – Он покачал головой. – Я помню тот день, когда вы срезали бутоны с моих роз, чтобы сделать духи для невесты. Я чуть с ума не сошел! Целый год я, как проклятый, ухаживал за этими красавицами, а вы срезали их и в ведре измельчили в кашу моей отверткой!

– Они не пропали даром, от нас так приятно пахло! – засмеялась Джессика.

– Ах, Джесс, какие это были счастливые, счастливые дни. А наш бедный славный Дэнни всегда должен был исполнять роль викария, не так ли? Я как сейчас вижу, как он в черной майке и с серьезным выражением лица стоит у входной двери.

Джессика заглянула отцу в глаза.

– Он был добрым братом, обычно он играл с нами, когда бы я ни попросила его. Мы очень любили друг друга, от этого я всегда чувствовала себя счастливой. Говорят, некоторые дети постоянно воюют между собой, ведь так, но нам это никогда не нравилось, мы были друзьями.

– Да, вы были друзьями. – Роджер вздохнул. – Впрочем, вы иногда ссорились. Не все было ровно и гладко. Помню, как вы скандалили, сидя на заднем сиденье машины, он толкнул тебя, и ты в ответ ударила его кулаком. Чтоб мне провалиться. Мне хотелось, чтобы вы оба заткнулись. Господи, Джесс, как бы мне хотелось, чтобы я мог вернуться назад и услышать вас обоих. Услышать, как он…

– Я этого не помню. – Она покачала головой.

Роджер тяжело вздохнул.

– Так всегда бывает с теми, кто ушел в мир иной, Джесс. Меняются наши воспоминания о них. Если я думаю о своей старенькой матушке, то думаю только о хорошем, о том, как она смеялась, о Рождестве, когда мы все вместе сидели за столом. Я никогда не вспоминаю о том, как укладывал ее в постель, о ее угнетенном состоянии, о том, что она не была в восторге, когда я впервые привел к нам в дом Корал. Смерть дает возможность посмотреть на все под другим углом, она позволяет тем, кто остался, выбирать самые счастливые моменты и отбрасывать тяжелые.

– Это хорошо, папа, правда?

Роджер сжал руку дочери.

– Полагаю, что да, любовь моя.

Их прервал Топаз:

– Кажется, этой малышке немного надоело танцевать со мной! – Он передал Лилли ее матери, которая взяла ее на руки. – Я отправляюсь на спасение своей жены! – Он засмеялся и, пританцовывая, стал пробираться сквозь толпу.

– Я люблю тебя, папа, – бросила Джессика через плечо, направляясь к Мэттью.

– Благодарю тебя за это. Каждый день, девочка моя, – улыбаясь, ответил Роджер, глядя, как его дочь и внучка, пройдя по танцполу, подходят к столу.

– Ну, разве это не самая роскошная девушка в зале? А ее дочка тоже вполне красавица. – Мэттью улыбнулся жене, присевшей ему на колени, держа на руках Лилли в пышном платьице со сбившимися тюлевыми юбками.

– Ну конечно, спасибо. – Она поцеловала его в губы, внезапно ощутив, как ее охватывает желание. – Лилли валится с ног, Мэтт. Думаю, я отнесу ее наверх, в номер.

– Я пойду с тобой. – Мэтт допил пиво.

– Нет, нет, оставайся. Я не хочу портить тебе вечер. Мы с Лилли отлично справимся. Она вырубится через пять минут. – Лилли опустила голову на грудь матери и закрыла глаза, не забыв пристроить на место большой палец.

– Надеюсь на это. – Мэттью шевельнул бровью, глядя на жену.

– Эй, вы двое, пожа-а-а-луйста, отправляйтесь в свой треклятый номер! – промычал Джейк, подмигивая своей новой спутнице.

– У нас действительно есть свой номер! – прокричал Мэттью, выходя вслед за женой из зала приемов. – Я говорил тебе, что сегодня вечером ты выглядишь совершенно потрясающе, – прошептал он на ухо жене, когда они поднимались по широкой лестнице.

– Говорил, но можешь повторить снова.

– Сколько стоит это платье, оно дорогое? – Он выглядел серьезным.

– Почему ты спрашиваешь? – Джессика, мешкая, стояла на ступеньке, держа на руках Лилли и опираясь о перила.

– Потому что я намерен разорвать его в клочья довольно скоро, чтобы добраться до тебя, и я просто размышлял о том, во что мне это обойдется…

Джессика усмехнулась и, взяв себя в руки, продолжила подниматься по лестнице.

Лежа на спине в своей переносной кроватке, стоявшей на полу, Лилли громко храпела, отчего они оба расхохотались до упада.

– Она храпит, как старик! – заметила Джессика.

– Правда? И как много стариков переспали с тобой, что ты знаешь об этом? – Мэттью поцеловал жену в обнаженное плечо.

– Слишком много, всех не упомнишь! – Упав на спину, на гору пухлых подушек, Джессика гладила по волосам мужа, уткнувшегося ей в живот. – Не могу поверить, что Полли теперь замужем! – призналась она. – Думаю, они будут по-настоящему счастливы.

Мэттью зевнул.

– Я тоже так думаю. Все, что нам теперь нужно, это пристроить Джейка, и тогда все мы остепенимся.

– Да, но не обольщайся. Он бывает таким грубым, – с неодобрением заметила она.

– Сегодня он положил глаз на одну сердитую подружку невесты.

Джессика села на кровати.

– Какую подружку? Рыжеволосую, высокую и надменную?

– На ее самую. А что?

Забравшись на мужа, Джессика поцеловала его в лицо и рассмеялась.

– А, да так. Но мы не можем пропустить завтрашний завтрак.

– Я бы лучше поспал подольше, – прошептал он, поглаживая ладонью ее спину.

– Тебе как раз предстоит еще одно трудное задание. Лечь на спину и спеть «Иерусалим», и, если нам немного повезет, мы доберемся до второго куплета.

К одной из девушек сегодня пришел посетитель, который сказал ей, что видел мою историю в новостях, мы здесь не смотрим новости. Паз, который ведет кампанию, разъезжая по всей стране, стоял на ступеньке, по обе стороны от него находились мои мама и папа, он рассказывал о послеродовой депрессии и о том, чего следует остерегаться. Как я к этому отношусь? С одной стороны, я горда тем, что он поддерживает меня и делает все, что возможно, для того, чтобы вызволить меня отсюда, а с другой – хочу, чтобы он ничего не предпринимал и не светил моей фотографией на телеэкранах, когда люди пьют чай. Я хочу, чтобы они забыли обо мне, забыли о том, что я сделала. Я не хочу, чтобы обо мне говорили «та девушка». Это тяжело.