После короткого разговора с Турко Аль-Йад вышел, оставив Алиссу одну в комнате. Наедине с ее страхами, с ее сожалениями.

Примерно четверть часа она тихонько всхлипывала. До встречи с Бреннаном Крафтом она не плакала много лет – разве что во время просмотра фильмов, которые были заточены на то, чтобы вызывать подобную реакцию. Но с момента этой встречи она лила слезы еще чаще, чем лежала без сознания.

Она была почти признательна за то, что ее руки и ноги скованы. Иначе она, скорее всего, свернулась бы в позу зародыша, пытаясь защититься от слишком жестокой реальности и начиная утрачивать связь с этой самой реальностью.

Она потеряла счет времени, заново переживая события последних нескольких месяцев, снова и снова прокручивая их в уме, ища хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-то, что она могла сделать иначе.

Но никакой зацепки не было.

Брен и Аль-Йад жестоко и блестяще использовали ее в качестве пешки для достижения их собственных целей. Эту игру, конечно, выиграл Аль-Йад, но оба они заслуживали того, чтобы проиграть. Если бы только был способ добиться такого исхода! Но способа не было. Связь Аль-Йада с полем нулевой энергии будет разорвана на восемь часов, и она ничего не сможет сделать, чтобы восстановить эту связь в течение тех шести часов, пока все еще длится эффект воздействия квантового зеркала.

Наконец, целую адскую вечность спустя, Аль-Йад снова вошел в комнату – настолько же бодрый и веселый, насколько Алисса была подавлена. Он снова связался с Адамом Турко. Шасси самолета, на котором летел Крафт, только что коснулось посадочной полосы в Сан-Диего, и экран, висящий над кроватью Аль-Йада, сейчас показывал то, что Турко видел в свой цифровой бинокль.

Стройный белый «Гольфстрим» в течение нескольких минут катился по рулежной дорожке, затем остановился посреди обширного поля, закованного в бетон. На поле стояли десятки маленьких частных самолетов – как реактивных, так и с пропеллерными двигателями.

В открывшемся люке «Гольфстрима» возник Бреннан Крафт – как раз в тот момент, когда выдвижной трап коснулся бетона. Не то чтобы Крафту был нужен трап – точно так же, как ему не нужен был и самолет. В бинокль Турко его было видно совершенно отчетливо.

Аль-Йад улыбнулся, увидев Крафта, его абсолютная ненависть к врагу сейчас только подогревала его эйфорию. Он посмотрел на часы в нижней части экрана и произнес:

– Точка два.

Он вновь ахнул, на сей раз еще громче, чем прежде. На этот раз он упал на колени, как будто подсознательные корни, которые он запустил глубоко в поле нулевой энергии, оказались вдруг безжалостно выкорчеваны.

– Если вам нужны кадры работы ваших боевиков, – напомнил Турко, – лучше бы им нанести удар в ближайшие две минуты. Когда Крафт войдет в здание, он окажется вне моего поля зрения.

– Не беспокойся, – ответил Аль-Йад, с трудом поднимаясь на ноги. В руке у него уже лежал телефон. – Удар будет нанесен примерно через минуту.

Аль-Йад тщательно набрал номер телефона, переданный Мартином Алиссе. Похоже, он пребывал в состоянии полного восторга. Установив соединение с излучателем квантового зеркала Крафта – где бы он ни был спрятан, – он ввел код активации, чуть помедлив, прежде чем нажать последнюю кнопку.

– Аллах акбар, – тихо промолвил он. «Бог велик». И ввел оставшуюся цифру.

Алисса в ужасе смотрела на изображение Бреннана Крафта, транслировавшееся на экран, но не могла отвести взгляд. Если верить сообщению Эбена, вскоре некое смертоносное излучение прокатится по всему земному шару с невероятной скоростью. И в то мгновение, когда Брен попадет под это излучение, защитные механизмы, которые так надежно защищали его, обратятся против него и уничтожат его бесследно.

– Осталась пара секунд, – заверил Аль-Йад Адама Турко, когда Крафт сошел с нижней ступени трапа и ступил на бетонное поле.

Алисса ахнула, когда экран заполнила ослепительная вспышка. Взрыв был настолько силен, что даже будучи передан посредством телевизионной трансляции, он, казалось, сотряс всю комнату и почти оглушил зрителей.

И Бреннан Крафт находился в самой сердцевине этого взрыва.

Человек, которого Алисса когда-то любила, на ее глазах исчез в шарообразном облаке неистового пламени.