В этом безмолвном пруду ослепленной Земли
Города — как кувшинки: раскрывают соцветья лишь ночью.
Веря — молчи. Но не веруя — тоже молчи,
Ибо каналы твоих восприятий висят на цепочке,
На брелоке всенощного стража Петра.
Если где-то в рай и открывается дверь,
Может, совсем не тебе, но по звону полночных небес
Понимаешь — кому-то
Ты воспарению чувств бессловесно поверь,
Ибо подошва твоих восприятий
Кремнистой дорогой разута.
Вряд ли столь важно,
кто
пропуск в Эдем получил,
Когда в полвторого тебя фонари погружают в затменье,
Важно, что есть эта ДВЕРЬ —
ну а ты иль не ты —
выше и выше вовек твоего разуменья.
Женщину встретив полночной порой,
не доверься глазам,
Различающим ясно лохмотья и выступы плоти:
Может, это — ниспосланный грешнику ангел небес?
Только глаза загрубели, и сердце бесстрастно колотит?
Пьяного встретив — песни за райское пенье прими
(в это ли время ушам неразумно поверить?)
Так в этот час обратится в дорогу тупик,
И на бетонной стене обнаружатся двери.
В игры невинные
с тенью и светом играй.
В сердце великая
смена эпох происходит.
Может, сейчас
на тебя
благодатно нисходит твой рай,
Лишь потому,
что к кому-то
он вправду нисходит.