Глава 29
Ночь на 22 июля

В ночь на 21 июля между главным генерал-инспектором кавалерии генерал-полковником Городовиковым и начальником Генерального штаба маршалом Шапошниковым состоялся телефонный разговор. (АИ)

«ШАПОШНИКОВ. Здравствуйте, Ока Иванович! Народный комиссар обороны товарищ Сталин приказал мне Вам передать:

1. Выпустить конницу для действия по тылам противника по маршруту, указанному в директиве. У нас имеется большое сомнение в пропуске ее восточнее Бобруйска, так как, по всем данным, на фронте Бобруйск – Пропойск действуют плотные группировки противника.

2. Если не сумеете пропустить конницу за линию фронта 22.07.1941 г., необходимо выпустить ее с таким расчетом, чтобы она прошла линию фронта перед рассветом 23.07.1941 г.

3. Никакого особого воздушного обеспечения коннице сейчас не давать, чтобы не привлекать внимание противника к району действий конницы. Поддержку с воздуха коннице нужно будет оказать тогда, когда противник будет ее бить с воздуха. Для этого нужно будет хорошо отработать вызов конницей истребительной авиации через промежуточные пункты связи, которые нужно эшелонировать до штаба 21-й армии.

4. Ничего лишнего и тяжелого коннице с собой не брать, оставив все в районе Речицы или Гомеля. Конница должна быть налегке для действий вне дорог по лесам и болотам.

5. Самолеты связи я Вам сегодня к вечеру или к утру 22.07 посажу на гомельские аэродромы. Все.

ГОРОДОВИКОВ. Здравствуйте, Борис Михайлович! Восточнее Бобруйска я совсем не собирался пропускать конницу; придерживаюсь пропуска конницы по маршруту согласно директиве, но мне показывает сводка 21-й армии о большой группировке противника юго-западнее Бобруйска, особенно в районе Глуска – 30 000 пехоты и конницы, а также южнее Кошевичей – до полка пехоты. Поэтому я просил помощи в бомбардировке противника в районе Бобруйска и Глуска. Мной приняты меры, чтобы облегчить конницу от излишних грузов. Пропустить конницу 23.07 с рассветом можно с большим затруднением ввиду того, что 11 эшелонов 32-й еще не прибыли. К утру, возможно, прибудут. Приму все меры для того, чтобы 23.07 конную группу с рассветом выпустить, и в крайнем случае во что бы то ни стало постараюсь выпустить ее к исходу 23.07. О выходе конницы согласно директиве в данный момент затрудняюсь Вам доложить, так как по ходу действий и по обстановке на фронтах к тому времени будет видно, в каких условиях придется выходить. Основной задачей считаю использование конницы на коммуникациях Могилев – Орша. Прошу: в момент пуска конницы прикажите 21-й армии, чтобы она перешла в наступление в направлении Бобруйск, Глуск. Все.

ШАПОШНИКОВ. Задача Вами понята правильно. О наступлении Кузнецова договоритесь с ним лично, передав ему, что Ставка требует от него особо активных действий, тем более в момент проскока конницы. Проход конницы рекомендую ночью – перед рассветом. Выводить конницу надо с хорошими проводниками из местных жителей, коммунистов или хорошо проверенных беспартийных и обязательно хорошо знающих все лесные дороги; лучше всего взять проводников из числа охотников. По сообщению НКВД, в районе Ганцевичи – Ляховичи – Клецк – Слуцк действует их сильная моторизованная группа. Ею захвачены указанные населенные пункты и освобождена большая группа пленных. У них на вооружении есть танки, тяжелая артиллерия и авиация. Группе дано указание действовать во взаимодействии с группой Бацкалевича.

Самолеты связи, повторяю, пришлю сегодня к вечеру или завтра утром. На самолеты связи возложить обязанность держать связь с конницей по рубежам и по районам остановок. Донесения желательно брать «кошкой». Для связи с конницей разработайте и дайте особую кодовую таблицу и отработайте карту с координатами. Через эту условную таблицу и карту с координатами держать связь и вести переговоры. Проверьте, чтобы конница была снабжена концентратами. Предупредите Бацкалевича и командиров дивизий, чтобы они в затяжные бои с противником не вступали, при встречах с крупной группировкой противника ускользали бы от нее и действовали бы по целям и задачам, указанным в директиве. Все ли ясно?

ГОРОДОВИКОВ. Вопросы для меня понятны и ясны. Все меры мной принимаются. Что касается кодовой карты, разработанной мной в Москве с работниками Управления связи, должен был прилететь ко мне полковник Мячин. Его еще нет. Вместо концентратов дают колбасу и консервы, которые вполне удовлетворяют по легкости и питанию. Прошу ускорить приезд Мячина. Все. До свидания.

ШАПОШНИКОВ. Хорошо. Мячина сейчас же высылаю. До свидания. Желаю успеха».

– Карл, у меня есть чем тебя обрадовать. Нашими доблестными разведчиками захвачен лейтенант Буданцев, командир минометного взвода обороняющегося в районе Ляхович сводного полка русских. Ребята немного поработали с ним, и парень потек. Выяснилось, что лейтенант имеет непосредственное отношение к «мясникам». Он, командуя своей батареей, принимал участие в нападении на Березовку и Ганцевичи. С его слов, все это совершено 132-м батальоном НКВД под командованием лейтенанта Седова Владимира Николаевича. Буданцев подтвердил, что данное подразделение принимало участие в боях за Брест и иных местах. На вооружении батальона много техники. Значительное количество солдат и офицеров владеют немецким как своим, используют нашу военную форму. Поэтому они и могут так свободно перемещаться по нашим тылам. Задачи, решаемые батальоном: захват и уничтожение мостов, важных объектов в нашем тылу, диверсии против командования вермахта.

– Русский аналог нашего «Бранденбурга-800»?

– Да. Об этом мы только догадывались, а теперь имеем подтверждение. С помощью Буданцева удалось составить портреты ряда офицеров батальона.

– В том числе и Седова?

– Да. Лейтенант, с которым мы с тобой встречались в Бресте, и есть Седов. Он же, как я полагаю, товарищ «С.». Правда, у меня возникло несколько несущественных вопросов по этому поводу.

– Какие?

– Например, почему Седов не проходил по нашим картотекам? Почему лейтенант из 333-го пехотного полка возглавил батальон НКВД? И так далее…

– Пленный что-то сообщил по этому вопросу?

– Нет. Он не знает на них ответа. Начальником Особого отдела батальона был лейтенант НКВД Акимов. По нашим картотекам он проходит по 60-му полку НКВД. Со слов Буданцева, Акимов и Седов старые друзья. Возможно, учились или служили вместе.

– Как давно Буданцев в батальоне Седова?

– С конца июня. Освобожден из нашего плена в районе Бреста. До недавнего времени он был среди штрафников и активного участия в боевых действиях не принимал. Числился в кадровом резерве офицеров. После освобождения пленных в Городищах ему доверили командование батареей.

– То есть ты хочешь сказать, что в нападении на радиоузел он не участвовал?

– С его слов, нет. Лейтенант довольно подробно рассказал о своем освобождении из плена, некоторых событиях, участником которых он непосредственно был. По имеющимся у нас данным, мы отследили действия отряда и проверили показания Буданцева. Они достоверны.

– Что еще удалось узнать?

– То, что для связи со своим командованием Седов пользуется нашими радиостанциями. На наших частотах и нашим языком. Поэтому мы и не могли его вычислить в радиоэфире.

– Ты, конечно, обратился в пункт радиоразведки и поднял вопрос о неустановленных абонентах радиосети?

– Да. В нашем тылу было выявлено несколько таких абонентов. В том числе и две мощные станции, активно работающие в районе Слуцка. Один из парней сообщил, что фиксирует их работу более двух недель, знает руку тех, кто работает на станциях. Кстати, тот унтер увязал работу одной из станций с налетом на Несвиж.

– Моделю повезло, что за час до налета он выехал в Борисов.

– Чего не скажешь об остальных. Если уж на то пошло, то ему повезло уже второй раз. Первый раз был в Пружанах.

– Согласен.

– Об этих подозрениях я сообщил Марку, а тот связался со штабом Кессельринга. Завтра обещают выделить самолеты для нанесения бомбового удара по русским.

– Понятно. Перешли мне показания Буданцева, я возьму их с собой в Берлин…