Переход от одной нравственной культуры к другой — не банальная история упадка, отказа от благородной сдержанности во имя разгула и капризов. Нравственная атмосфера эпохи — это всегда коллективная реакция на актуальные проблемы. Викторианская Англия, столкнувшись с упадком религии, восполнила его строгим моральным кодексом. В пятидесятые и шестидесятые перед обществом стояли иные проблемы. Переход из одной нравственной экологии в другую требует отказаться от определенных воззрений в силу изменившихся обстоятельств. Вечные истины не всегда мирно уживаются друг с другом, и потому в любой нравственной экологии какие-то вещи приобретают большее значение, а какие-то так или иначе отодвигаются на задний план. Одни добродетели и убеждения поднимаются на пьедестал, а другие — низвергаются в подземелье забвения.

В пятидесятые и шестидесятые переход к культуре, которая придавала большее значение гордости и самооценке, принес много положительных результатов; прежде всего он устранил отдельные проявления глубинной социальной несправедливости. Вплоть до этого момента многие социальные группы, в первую очередь женщины, национальные меньшинства и бедняки, слышали в свой адрес только упреки и оскорбления. Их приучали воспринимать себя как людей второго сорта. Культура высокой самооценки побудила представителей этих групп поверить в свои силы, осмотреться и устремиться вверх.

Например, большинство женщин настолько привыкли жить в подчинении и служении, что невольно пришли к самоотрицанию. Жизнь Кэтрин Мейер Грэм является ярким примером того, почему многие из них с такой радостью встретили переход от самоуничижения к самовыражению.

Кэтрин выросла в богатой семье издателей в Вашингтоне. Она училась в школе Мадейра — прогрессивном, но аристократическом частном заведении, где девочек воспитывали в окружении лозунгов: «Действуй даже в бурю. Всегда выгляди идеально». Дома Кэтрин командовал отец, эмоционально зажатый и холодный, и мать, которая стремилась к идеалу «степфордской жены» и того же требовала от дочерей. «Думаю, мы все чувствовали, что не оправдывали ее ожиданий, и долго не могли избавиться от сомнений и неуверенности, которые она в нас воспитала», — позднее писала Кэтрин в своих мемуарах.

Девочкам полагалось быть спокойными, сдержанными и учтивыми, и Кэтрин выросла мучительно мнительной. «Стоило ли так говорить? Подобающе ли я одета? Привлекательна ли я? Эти вопросы волновали, не давали покоя, порой ошеломляли».

В 1940 году Кэтрин вышла замуж за обаятельного, остроумного, эксцентричного Филипа Грэма, который и тайно, и в открытую принижал ее точку зрения и способности. «Я все больше осознавала, что я при нем как хвост при воздушном змее; и чем больше я ощущала себя в тени, тем больше уходила в тень». Грэм заводил любовниц одну за другой; Кэтрин об этом узнавала и мучилась.

Филип Грэм страдал от депрессий и 3 августа 1963 года покончил с собой. Через полтора месяца Кэтрин избрали президентом его компании The Washington Post. Сначала она видела себя в качестве временного управляющего, мостика между покойным мужем и детьми, которые в будущем унаследуют компанию. Но потом зажмурилась и сделала один шаг как руководитель, потом другой — и обнаружила, что справляется с этой работой.

В последующие десятилетия окружающая культура начала поощрять таких, как Кэтрин, заявлять о себе и развивать свои способности. В тот год, когда она возглавила The Washington Post, вышла книга Бетти Фридан «Загадка женственности», написанная в русле гуманистической психологии Карла Роджерса. Затем появился бестселлер Глории Стайнем Revolution from Within: A Book of Self-Esteem («Революция изнутри: книга самооценки»). Доктор Джойс Бразерс, известная колумнистка, прямо выразила суть новой идеи: «Ставьте себя на первое место — хотя бы иногда. Общество долго внушало женщинам, что потребности мужа и детей всегда должны иметь приоритет над их собственными. Общество никогда не распространяло на женщин, как на мужчин, потребность заботиться о себе в первую очередь. Я не призываю к эгоизму. Я говорю об основополагающих жизненных принципах. Вы сами должны решать, сколько детей хотите родить, с кем хотите дружить, какие отношения выстраивать с семьей».

Акцент на самореализацию и самооценку дал миллионам женщин возможность развить в себе силу и уверенность, осознать свою идентичность. Кэтрин Грэм постепенно вошла в число самых популярных и влиятельных в мире издателей. Она превратила The Washington Post в крупную и успешную газету национального масштаба. Кэтрин выступила против администрации Ричарда Никсона во время Уотергейтского скандала и вынесла бурю оскорблений, когда открыто поддержала Боба Вудворда, Карла Бернстайна и других журналистов, которые придали эту историю огласке. Кэтрин не смогла полностью преодолеть свою неуверенность, но научилась производить нужное впечатление. Ее мемуары — это шедевр, недооцененный, но честный и авторитетный, без единого намека на жалость к себе или ложные сантименты.

Кэтрин Грэм, как многим женщинам и представителям меньшинств, требовался более уважительный и более точный образ своего «я». Им нужно было перейти от маленького «я» к большому «я».