Первый раз я встретил своего Ламу, когда еще учился в колледже. Во время поездки в Индию, начиная изучать буддизм, я узнал о великом тибетском учителе, жившем в маленьком городке Нью-Джерси, также известном как Фривуд Акрс. Он находился всего в часе или около того езды от Принстонского общежития. Я позвонил туда, и американский ассистент пригласил меня приехать к 14 часам в воскресенье, чтобы посетить один из уроков Ламы.

Мой приятель, студент университета, сказал мне, что я могу одолжить его машину на этот день. Однако, когда я пришел к нему, дверь была закрыта, и он, видимо, забыл о нашем плане. Я был в отчаянии, времени оставалось все меньше, а я не мог придумать, у кого еще есть автомобиль. В результате я решил дойти пешком до одной из улиц, спускавшейся к центральному Джерси, и поймать попутную машину.

Была середина зимы, на улице было морозно, но мимо проезжал плотный поток машин. Я был уверен, что кто-нибудь подберет меня, по виду студента, коротко стриженного и с портфелем.

Я простоял там около часа, все больше замерзая. Я не мог поверить, что никто не остановится. Движение было довольно медленным, много машин притормаживали прямо передо мной, и иногда я ловил чей-то взгляд – они явно собирались помочь мне, но затем передумывали и притворялись, что не заметили меня. Когда движение остановилось, я оказался всего в нескольких дюймах от теплого нутра огромной, абсолютно пустой машины – почти в каждой из них был лишь водитель. Казалось невозможным, что они не видят, как я замерз, и не могут уступить мне одно сиденье в полупустой машине.

Затем пошел снег, все сильнее и сильнее. Я почти опоздал на свой первый урок этого высокого Ламы. Я очень боялся, что этим испорчу его впечатление обо мне, а я ведь очень хотел, чтобы он принял меня в качестве постоянного студента.

Внезапно я вспомнил о знакомом, который не был моим другом, но у него тоже была машина. Я прибежал обратно в свою комнату (в те времена не было мобильных телефонов), чтобы позвонить ему, и он любезно согласился отвезти меня к Ламе и обратно.

Но я никогда не забуду ощущение того дня: отчаявшись получить помощь, я стоял всего в нескольких дюймах от сотен людей, которые легко могли помочь мне, просто кивнув головой.

Это первая причина того, почему мы не должны совершать этой особенной большой ошибки в жизни: игнорировать людей, нуждающихся в помощи.

Потому что каждый из нас переживал момент истинной и острой нужды, и каждый из нас чувствовал, как это – когда другие люди игнорируют твою нужду, даже если помощь заняла бы у них всего несколько секунд.

Возможно, это наихудшее ощущение в жизни: как будто узы, которые связывают всех нас как представителей человеческой породы, в этот момент разрушаются.

Был другой случай, на Гавайях. Мой младший брат Джон решил поступить в Гавайский Университет в Хило, на Биг Айленде – отчасти чтобы удовлетворить свою страсть к океанологии, отчасти чтобы насладиться своим увлечением серфингом на больших волнах. Я поехал туда погостить у него несколько месяцев.

Теперь вам надо понять, что в семье, где братьев четверо, старший брат должен уметь делать все, что делает младший брат, вне зависимости от того, насколько это опасно или глупо.

Поэтому я проводил каждый день, бросаясь на огромные волны через острые, как бритва, рифы, чтобы доказать, что я могу делать все то, что может Джон.

Каждый день он отправлялся в Хило на занятия из маленького городка Калапана, в котором был замечательный пляж с черным песком под названием Каиму, с таким большим прибоем, что в хорошие дни маленький коттедж моего брата неподалеку в джунглях раскачивался от ударов волн.

Джунгли были полны странных цветов и животных, таких как дикие кабаны и собаки. Кабаны могли быть опасны, поскольку обладали скверным характером и очень острыми, противными, мелкими клыками. Собаки оказались хорошими друзьями и очень независимыми животными, поскольку естественным образом развились в породу с огромными челюстями, которыми могли вскрывать кокосовые орехи и есть их, когда им заблагорассудится.

Нашу любимую дикую собаку звали Лани. Это была оранжево-коричневая самка, абсолютно преданная брату. Она всегда сопровождала его на пляж, ждала в течение двух-трех часов его занятий серфингом и вертела перед ним хвостом всю дорогу домой.

В один из дней, когда прибой был так велик, что его толчки заставляли наши кровати ерзать по полу, мы проснулись на рассвете, выпили горячего чаю и высунулись наружу, чтобы взять доски. Мы почти споткнулись о Лани. Она лежала на боку в луже крови, у подножья ступеней на входе. Дикий кабан проделал огромную дыру в ее грудной клетке.

Джон унаследовал любовь моего отца к огнестрельному оружию и всегда держал дома заряженное ружье. Он посмотрел на меня глазами, полными боли, и сказал: «Я думаю, мы должны ее пристрелить. Она не сможет выжить и сильно страдает».

Мне не очень понравилась эта идея, но я кивнул в знак согласия. Мы находились в часе езды от ближайшей ветеринарной клиники и никак не могли остановить кровотечение – рана занимала большую часть тела Лани.

Он пошел и взял ружье. Затем вернулся и приставил его к ее голове.

Последовала длинная безмолвная пауза.

С невероятным усилием Лани подняла свою морду и посмотрела нам обоим прямо в глаза. С тех пор я видел такой взгляд еще несколько раз в жизни – у людей, с которыми только что случился тяжелый инсульт, или у тех, кто доживал свои последние дни, болея раком.

Этот взгляд говорил: «Я хочу жить. Я хочу попытаться. Не дайте мне умереть».

Джон опустил ружье, мы переглянулись и поняли, что одинаково восприняли это послание.

Мы нашли картонную коробку, застелили дно полотенцем, чтобы удержать струящуюся кровь, и отнесли ее к машине.

Внезапно машина, на которой Джон каждый день добирался до города на учебу, не завелась. Мы пытались завести ее в течение примерно получаса, в то время как Лани задыхалась в агонии при каждом вдохе.

Джон сказал: «Нам надо поймать попутную машину до города»

Я бросил на него взгляд, который говорил: «Ты, должно быть, сошел с ума». Видите ли, Калапана находится за пределами Гавайского пригорода. Люди, которые живут вокруг нас в маленьких домиках в джунглях – это коренные гавайцы. Они действительно не любят белых людей – у них даже есть для нас специальное прозвище, хаоле, которое также оскорбительно, как и назвать чернокожего человека «ниггером». Эти люди очень большие, они вооружены. И не один из белых парней, которым нравилось заниматься серфингом вблизи Калапаны, пропал там без вести.

Но мы выходим на дорогу и ждем, ждем, в то время как кровотечение Лани усиливается. Кровь сочится по рукам Джона и пропитывает всю его одежду. Наконец подъезжает старый пикап с огромным крутым молодым гавайцем за рулем. Не сговариваясь, мы перегораживаем ему дорогу. Этому парню придется либо остановиться, либо переехать нас.

Это подводит меня ко второй части этой Большой Ошибки. Одно дело – игнорировать других людей в нужде. Но, возможно, еще бо́льшая ошибка – нуждаться самому и никому не сказать о том, что происходит. Иногда вы должны просто выйти на середину дороги, поднять руки и дать кому-то понять, что вам нужна помощь. Не переживайте о своей гордости и о том, что, возможно, никто не остановится, чтобы помочь.

Этот мир суров, но чем старше вы становитесь, тем больше понимаете, что почти каждому нравится помогать другим людям – им просто нужно об этом иногда напоминать. В кармическом смысле это означает, что помощь кому-то в острой нужде обернется для вас тем единственным, что принесет вам счастье, когда карма вернется. Я думаю, что глубоко внутри каждый это знает. Не имеет значения, насколько люди заняты, насколько смущены необходимостью выйти из своей зоны комфорта, чтобы помочь кому-то, особенно незнакомцу, – почти каждый оценит ваше обращение за помощью, когда она вам действительно нужна.

Но вам нужно дать знать об этом. Если вы не делаете этого, вы упускаете то, что почти наверняка обогатит и вас, и человека, который вам помогает. Поэтому учитесь просить о помощи, когда вы в ней нуждаетесь – выходите на дорогу и поднимайте руки.

Кстати, большой гавайский парень нас не переехал, он остановился, хотя и с гримасой неудовольствия на лице. Я не был вполне уверен, что он не собирается врезать одному из нас, но в ту минуту, когда мы показали ему лежащую в коробке истекающую кровью Лани, он ткнул пальцем в сторону кузова пикапа: «Положите ее в машину и залезайте. Я отвезу вас, знаю хорошую ветеринарную клинику».

Ветеринар зашил эту огромную рану в боку Лани и продержал ее в клинике больше месяца. В один прекрасный день он позвонил нам и сказал, что мы можем ее забрать. Все тело Лани стало немного изогнутым от множества швов, но она была невероятно счастлива, что выжила. Она бегала за нами на пляж с черным песком, где мы занимались серфингом, прихрамывая на своих трех с половиной ногах и дожидаясь, пока мы вернемся.

Но это не конец истории.

Когда я вернулся на материк к своей учебе, я стал получать странные письма от брата. Похоже было, что брат связался с очень плохой компанией, в которой изготавливали наркотики, и вообще распустился. Письма все больше походили на крик о помощи. Но я был очень занят своей собственной жизнью, к тому же я знал, что отец занимался братом и даже забрал его к себе домой в Калифорнию, чтобы как-то помочь – так что я не чувствовал необходимости слишком вовлекаться в это.

А затем однажды ночью отец позвонил и сказал, что Джон покончил с собой, выстрелив в себя из ружья отца позади его дома. Ему был всего двадцать один год.

Это подводит нас к последней части этой Большой Ошибки. Как вы могли понять, я плохо справился с этой ошибкой, как и со всеми остальными. Но я очень хочу уберечь вас от совершения этой.

Поэтому, если кто-то просит вас о помощи, вы не только обязаны не проигнорировать эту просьбу – вы должны помочь как можно быстрее.

Потому что вы никогда не знаете, насколько плохо все может закончиться, и как быстро это может произойти. На самом деле, мы никогда не знаем, доживем ли мы до конца любого дня нашей жизни, в том числе сегодняшнего, и доживут ли до него люди вокруг нас – люди, которых мы любим. Поэтому важно следить за тем, чтобы между нами все было хорошо, каждый день.

Если вам кажется, что кто-то нуждается в помощи, остановитесь и помогите ему, прямо сейчас. У вас может не быть другого шанса.