Гай Плиний Секунд, более известный как Плиний Старший, родился в Италии в 23 году нашей эры. Это был полководец и адмирал эпохи ранней Римской империи, позже ставший писателем, натуралистом и философом. Его самый известный труд – «Естественная история», энциклопедия в тридцати семи томах, описывающая… в общем-то, все, что можно было описать. Одна из книг этой энциклопедии посвящена космологии, другая – сельскому хозяйству, третья – магии, четыре тома занимает всемирная география, девять – флора и фауна и еще десять – медицина. В одном из последних томов под названием «Земля» (книга XXXV) Плиний рассказывает историю ювелира, который принес ко двору императора Тиберия необычную обеденную тарелку.

Тарелка в самом деле производила впечатление: она была сделана из некоего нового металла, очень легкого, сияющего и почти столь же блестящего, как серебро. Ювелир утверждал, что извлек этот металл из обычной глины, используя тайный способ, известный только ему и богам. Однако Тиберий встревожился: будучи одним из величайших военачальников Рима, он завоевал бóльшую часть территории, составляющей современную Европу, и в процессе этого сколотил целое состояние в золоте и серебре. Император хорошо разбирался в финансах и понимал, что ценность его сокровищ может значительно снизиться, если людям внезапно станет доступен новый сияющий металл, еще более редкий, чем золото. «Поэтому, – утверждает Плиний, – вместо того чтобы наградить ювелира, император приказал его обезглавить».

Этот новый сияющий металл был алюминием, и после казни несчастного ювелира он исчез для мира почти на два тысячелетия. Снова алюминий был получен лишь в начале XIX века, но все еще был настолько редким, что его считали самым ценным металлом в мире. Когда Наполеон III устроил банкет в честь короля Сиама, алюминиевые столовые приборы достались только самым важным гостям – остальным пришлось довольствоваться жалким золотом.

Редкость алюминия объясняется его химическими свойствами. Технически говоря, после кислорода и кремния это третий по распространенности элемент в земной коре (до 8,14 % ее массы). Сегодня алюминий дешев и зауряден, мы пользуемся им не задумываясь, однако, как видим на примере придворного банкета Наполеона III, так было не всегда. Из-за высокой окисляемости алюминий никогда не встречается в чистом виде. Вместо этого его находят в виде оксидов и силикатов в похожем на глину материале, который называется боксит.

Хотя боксит представляет собой 52-процентный алюминий, выделение из него чистого металла было сложной задачей. В период с 1825 по 1845 год Ганс Христиан Эрстед и Фредерик Вёлер обнаружили, что, если разогреть безводный хлорид алюминия с амальгамой калия, а затем отогнать ртуть, в остатке получится чистый алюминий. В 1854 году Анри Сент-Клэр Девиль придумал промышленный способ получения этого металла, снизив цену на него на 90 %. Однако алюминий все равно был дорогим и дефицитным. Все изменилось лишь с появлением новой революционной технологии под названием электролиз (ее независимо и почти одновременно изобрели американский химик Чарльз Мартин Холл и француз Поль Эру в 1886 году). Этот процесс Холла-Эру, как его теперь называют, использует электричество, чтобы высвободить металлический алюминий из боксита. Неожиданно все люди на планете получили доступ к огромным количествам дешевого, легкого, удобного в обработке металла.

За исключением казни ювелира, ничего необычного в этой истории нет. История переполнена случаями, когда некогда редкий ресурс становился повсеместно доступным благодаря той или иной инновации. Причина тут весьма очевидна: дефицит ситуативен. Представьте себе огромное апельсиновое дерево, усыпанное плодами. Если я соберу все апельсины с нижних веток, остальные фрукты окажутся вне пределов моего доступа. С моей ограниченной перспективы апельсинов теперь не хватает. Но как только кто-нибудь изобретет приспособление под названием стремянка, я неожиданно вновь получу доступ к фруктам. Проблема решена. Технологии – это механизм, высвобождающий ресурсы. Они могут превратить нехватку в изобилие.

Чтобы немного расширить эту тему, давайте взглянем на проект города Масдар, который в данный момент строит компания Abu Dhabi Future Energy. Расположенный на окраине Абу-Даби, за нефтеперерабатывающим заводом и аэропортом, Масдар вскоре будет насчитывать 50 000 жителей, и еще 40 000 будут приезжать сюда на работу, причем в процессе этой работы не будет возникать ни отходов, ни продуктов сгорания. В Масдаре не будет автомобилей и не будут потребляться ископаемые виды топлива. Эмират Абу-Даби – четвертый производитель нефти в мире среди членов OPEC, на его территории находится 10 % всех разведанных нефтяных месторождений. Журнал Fortune однажды назвал его столицу богатейшим городом в мире. Интересно, что нефтяная столица готова потратить 20 млрд долларов из своего богатства на постройку первого постбензинового города на Земле.

В феврале 2009 года я отправился в Абу-Даби, чтобы выяснить, насколько это в самом деле интересно. Вскоре после прилета я вышел из отеля, запрыгнул в такси и поехал на стройплощадку Масдара. Это было похоже на путешествие назад во времени. Я стоял у Emirates Palace – одного из самых дорогих отелей в мире и одного из немногих мест, что я знаю, где кто-нибудь (чей бюджет значительно отличается от моего) может снять роскошный, сплошь покрытый золотом номер за 11 500 долларов за ночь. До открытия месторождений нефти в 1960 году в Абу-Даби жили в основном лишь кочевники-скотоводы и ныряльщики за жемчугом. Когда мое такси проехало мимо рекламного щита «Добро пожаловать в будущий Масдар», я вдруг увидел свидетельства этого прошлого. Я ожидал, что первый постбензиновый город будет похож на декорации к сериалу «Звездный путь», но вместо этого обнаружил лишь несколько строительных вагончиков, приютившихся на клочке бесплодной пустыни.

Во время моего визита мне удалось встретиться с Джеем Уизерспуном, техническим директором проекта. Уизерспун объяснил, с какими сложностями сталкиваются строители и в чем причины этих сложностей. Масдар, по его словам, строится на основе концепции «Одна живая планета» (One Planet Living, OPL). Чтобы понять эту концепцию, объяснил Уизерспун, нужно первым делом усвоить три факта. Факт первый: в данный момент человечество использует на 30 % больше природных ресурсов нашей планеты, чем может возместить. Факт второй: если бы каждый человек на этой планете вел образ жизни среднестатистического европейца, нам понадобились бы ресурсы трех таких планет, как наша, чтобы это осуществить. Факт третий: если бы каждый на этой планете вел образ жизни среднестатистического жителя Северной Америки, нам понадобились бы ресурсы пяти таких планет, как наша, чтобы это осуществить. Таким образом, OPL представляет собой всемирную инициативу, цель которой – решить проблему ограниченности ресурсов.

Эта инициатива, созданная Фондом биорегионального развития (BioRegional Development) и Всемирным фондом дикой природы (WWF), основана, в сущности, на десяти основных принципах. Их спектр – от сохранения аборигенных культур до разработки безотходных и экологически безопасных материалов и производств, но по большому счету все они сводятся к одному: мы должны научиться делиться друг с другом. Масдар – один из самых дорогих строительных проектов в истории. Весь город строится ради постбензинового будущего, в котором возможны серьезные угрозы из-за нехватки нефти и даже войны за водные ресурсы. И как раз здесь стоит вспомнить урок, который преподал нам алюминий. Даже в мире, в котором не останется нефти, Масдар будет, как и сегодня, буквально залит солнцем. Количество солнечной энергии, которая попадает в нашу атмосферу, достаточно надежно определено как 174 петаватт (1,740 х 10¹⁷ ватт) плюс-минус 3,5 процента. Из этого общего солнечного потока около половины достигает поверхности Земли. Человечество в наши дни использует около 16 тераватт каждый год (данные на 2008 год), то есть на поверхность нашей планеты доставляется в 5000 раз больше солнечной энергии, чем мы используем. И снова – проблема не в дефиците, проблема в доступности.

Более того. Если вспомнить предсказания о грядущих войнах за источники воды, то Масдар располагается на берегу Персидского залива – огромного водоема. Земля – вообще водная планета, 70 % ее поверхности покрыто океанами. Но эти океаны, как и Персидский залив, слишком соленые, чтобы пить из них воду или выращивать с ее помощью урожай. В сущности, 97,3 % всех водных ресурсов нашей планеты – это соленая вода. А что, если появится новая технология, которая сможет превращать соленую воду в пресную с той же легкостью, с какой электролиз извлекает алюминий из боксита? Что, если эта технология поможет нам опреснить хотя бы крошечную долю наших океанов? Будет ли тогда Масдар страдать от жажды?

Что мы пытаемся этим сказать: если смотреть через призму технологий, очень немногие ресурсы оказываются дефицитными; в основном проблема в том, что до них невозможно добраться. И в то же время угроза недостаточности ресурсов все еще определяет наш взгляд на мир.

Ограниченность ресурсов всегда была проблемой – с тех самых пор, как на нашей планете зародилась жизнь. Но текущая концепция этого явления – то, что часто называют «моделью ограниченных ресурсов» (scarcity model) – восходит к концу XVIII века, когда британский ученый Томас Роберт Мальтус обнаружил, что производство продуктов питания увеличивается в арифметической прогрессии, а численность населения – в геометрической. И Мальтус пришел к выводу, что настанет время, когда мы больше не сможем себя прокормить. Как он выразился, «сила человеческого рода неизмеримо больше способности Земли поставлять для человечества пропитание». В последующие годы многие мыслители высказывали ту же озабоченность. К началу 60-х годов ХХ века было достигнуто что-то вроде консенсуса. В 1966 году доктор Мартин Лютер отметил: «В отличие от бушевавшей в Темные века чумы, в отличие от современных заболеваний, природу которых мы не понимаем, современную пандемию перенаселения можно вылечить с помощью открытых нами средств и ресурсов, которыми мы обладаем».

Через два года биолог Стэнфордского университета доктор Пол Ральф Эрлих поднял еще более громкий шум, опубликовав книгу «Популяционная бомба» (The Population Bomb). Но по-настоящему открыла миру глаза на глубину кризиса одна скромная деловая встреча, состоявшаяся в 1968 году и организованная шотландским ученым Александром Кингом и итальянским промышленником Аурелио Пеккеи. Кинг и Пеккеи собрали на небольшой вилле в Риме междисциплинарную группу ученых из разных стран. Эта группа, вскоре ставшая известной под названием «Римский клуб», поставила своей целью обсуждение проблем краткосрочного мышления в долгосрочном мире.

В 1972 году были опубликованы результаты этих обсуждений – книга-отчет The Limits to Growth, мгновенно ставшая бестселлером (было продано двенадцать миллионов экземпляров на тридцати языках) и напугавшая практически всех, кто ее прочитал. Используя модель, разработанную основателем системной динамики Джеем Фостером, клуб сравнил темпы роста мирового народонаселения с темпами роста всемирного потребления ресурсов. Авторы пользовались сложными научными приемами, но в итоге у них получился очень простой вывод: у нас заканчиваются ресурсы и время.

Прошло более четырех десятилетий с тех пор, как этот отчет был опубликован. И, хотя многие из перечисленных в нем самых мрачных прогнозов не сбылись, по большей части прошедшие годы не смягчили изначальный вывод. Сегодня мы до сих пор убеждаемся в его правдивости, практически куда бы ни посмотрели. Каждый четвертый вид млекопитающих находится на грани вымирания, а 90 % больших рыб уже вымерло. Наши водоемы начинают пересыхать, а почва становится слишком соленой, чтобы выращивать урожай. У нас заканчиваются запасы нефти, становится все меньше урана. Ощущается даже дефицит фосфора – одного из главных ингредиентов удобрений. За время, которое потребуется вам, чтобы дочитать до конца эту фразу, один ребенок умрет от голода. К тому времени, как вы дочитаете до конца этот абзац, еще один умрет от жажды (или от того, что попил грязной воды, чтобы утолить эту жажду).

И все это, как утверждают эксперты, только разминка. Сейчас на планете живет более семи миллиардов человек. Если тенденция не изменится, к 2050 году нас будет почти десять миллиардов. Ученые, изучающие емкость глобальной среды (carrying capacity of the Earth) – то есть сколько людей могут жить на планете в стабильном равновесии с окружающей средой, – сильно расходятся в оценках. Самые оптимистичные считают, что это число приближается к двум миллиардам. Пессимисты склонны считать, что верная цифра – триста миллионов. Но если вы согласитесь даже с самым щедрым из этих прогнозов, то, как недавно заявила журналистам доктор Нина Фёдорова, биолог и советник по науке и технологиям Государственного департамента США, из этого можно сделать только один вывод: «Нам нужно замедлить рост мирового народонаселения; планета не сможет обеспечить значительно большее число людей».

Однако некоторые вещи легче сказать, чем сделать.

Самый печально известный пример государственного контроля рождаемости – это нацистская программа евгеники, но история знает и несколько других таких же кошмаров. В Индии в середине 1970-х тысячам мужчин и женщин были сделаны операции по перевязке маточных труб и вазэктомии. Некоторым индийцам выплатили за это компенсацию, а некоторых просто заставили силой. В результате правящая партия лишилась власти, а общественное возмущение не утихло до сих пор. Китай тем временем в течение трех десятилетий проводил политику «одна семья – один ребенок» (хотя эта программа неоднократно объявлялась всеобщей, на самом деле она распространяется только на 36 % населения). В результате, согласно данным правительства, прирост населения страны удалось сократить на 300 миллионов человек. По данным же организации «Международная амнистия», эта политика привела к росту взяточничества, коррупции, повышению уровня самоубийств и абортов, к практике принудительной стерилизации и, согласно упорным слухам, к случаям инфантицида (поскольку младенец-мальчик ценится выше, поговаривают, что в Китае убивают новорожденных девочек). В любом случае, мы как биологический вид пришли к печальному выводу, что правительственный контроль над размером популяции – это варварство, как в теории, так и на практике.

Похоже, остается только один выход. Если мы не можем избавиться от людей, нужно увеличить количество ресурсов, которыми эти люди пользуются. Причем увеличить значительно. Как это сделать – вопрос, который много обсуждается, но в наши дни принципы One Planet Living признаются единственным жизнеспособным вариантом. Однако меня лично этот вариант тревожит – и не потому, что я недостаточно предан идее большей эффективности. Затрачивайте меньше, получайте больше – кто вообще может выступать против такого подхода? Скорее, моя обеспокоенность связана с тем, что эффективность сейчас признается единственным доступным вариантом. Все, чем я занимался в жизни, учило меня тому, что не стоит отсекать дополнительные возможности.

Некоммерческий фонд X PRIZE, который я возглавляю, сосредоточен на подготовке радикальных прорывов, которые могли бы послужить всему человечеству в целом. Чтобы осуществить их, мы готовим и проводим конкурсы с большими поощрительными премиями. За месяц до того, как отправиться в Масдар, я председательствовал на нашем ежегодном «визионерском» заседании правления, где потрясающие изобретатели, такие как Дин Кеймен и Крейг Вентер, блестящие технологические предприниматели, такие как Ларри Пейдж и Илон Маск, а также гиганты международного бизнеса, такие как Ратан Тата и Ануше Ансари, обсуждали, как добиться радикальных прорывов в энергетике, естественных науках, образовании и мировом экономическом развитии. Все эти люди создали индустрии, которых раньше не существовало, индустрии, которые меняют мир. Большинство из них добились этого, взявшись решить проблемы, которые долгое время считались нерешаемыми. Все вместе они представляют собой группу, чей послужной список демонстрирует, что один из лучших ответов на вызов дефицита – не пытаться поделить пирог на более тонкие куски, а понять, как испечь больше пирогов.

Конечно, подход «печь больше пирогов» совсем не нов, но на этот раз в нем наблюдается несколько ключевых отличий. Эти отличия и будут составлять основное содержание книги. Если сформулировать в двух словах, то получится так: впервые в истории наши возможности начали догонять наши амбиции. Человечество вступает в период радикальной трансформации, в ходе которой технологии потенциально способны значительно поднять уровень жизни каждого мужчины, женщины и ребенка на этой планете. В течение жизни одного поколения мы сможем предоставить товары и услуги, которыми когда-то пользовалась только кучка богачей, всем, кто в них нуждается (или их желает). Изобилие для всех находится в пределах достижимости.

В нашу скептическую эпоху подобное утверждение у многих вызовет недоверие, но элементы этой трансформации можно наблюдать уже сейчас. В течение последних двадцати лет беспроводные технологии и интернет распространились повсюду и стали доступными практически каждому. Африка перешагнула через одно технологическое поколение и пренебрегла линиями телефонных проводов, которые перерезают наши западные небеса, сразу освоив беспроводную связь. Уже сейчас люди без всякого образования, люди, которым почти нечего есть, имеют доступ к сотовой связи, о которой 30 лет назад вообще ничего не было известно. В наше время у воина масаи с сотовым телефоном в руках больше возможностей связи, чем имелось у президента США 25 лет назад. Скоро абсолютное большинство человечества будет поймано в мировую паутину мгновенной (и при этом дешевой) связи и распространения информации. Другими словами, уже сейчас мы живем в мире информационного и коммуникационного изобилия.

Примерно таким же образом развитие новых, преобразующих реальность технологий (вычислительных систем, сетей и сенсоров, искусственного интеллекта, робототехники, биотехнологии, биоинформатики, 3D-печати, нанотехнологий, зон взаимодействия человека и машины и биомедицинской инженерии) вскоре позволит абсолютному большинству населения завладеть тем, к чему на данный момент имеют доступ только отдельные очень богатые люди. Более того, перечисленные технологии – не единственные факторы изменений, задействованные в игре.

Здесь работают еще три силы, каждая из которых подпитывается мощью экспоненциально растущих технологий и имеет значительный потенциал для обеспечения изобилия. Революция под названием «сделай это сам» (Do It Yourself, DIY) разогревалась в течение пятидесяти лет, но в последнее время начала потихоньку кипеть. В сегодняшнем мире сфера деятельности умельцев, работающих у себя в гараже или на заднем дворе, вышла далеко за пределы индивидуальной сборки автомобилей и компьютеров и теперь дотягивается до таких прежде наукоемких областей, как генетика и робототехника. Более того, в наши дни маленькие группы мотивированных деятелей DIY могут добиться того, что в свое время казалось невозможным целой рати больших корпораций и правительств. Берт Рутан полетел в космос, хотя аэрокосмические гиганты считали это невозможным. Крейг Вентер ввязался в гонку с могущественным правительством США по расшифровке человеческого генома. Недавно обнаруженная мощь этих выдающихся изобретателей – одна из наших трех сил.

Вторая сила – деньги, много денег, которые тратятся правильным образом. Революция высоких технологий создала новую породу богатых технофилантропов, которые используют свои состояния на решение глобальных проблем, связанных с изобилием. Билл Гейтс идет крестовым походом на малярию, Марк Цукерберг работает над переосмыслением системы образования, а Пьер и Пэм Омидьяр сосредоточены на распространении электричества в странах третьего мира. Список можно продолжать долго. Если все объединить, наш второй фактор – мощь технофилантропов, какой история еще не видывала.

И наконец, есть еще беднейшие из бедных – так называемые «нижние миллиарды», которые наконец-то подключаются к мировой экономике и готовы превратиться в то, что я бы назвал «восходящими миллиардами» (rising billions). Создание мировой транспортной системы было первым шагом в этом направлении, но сейчас беднейшие из бедных превращаются наконец в рыночную силу благодаря интернету, микрофинансированию и беспроводной коммуникации. Каждая из этих сил сама по себе имеет огромный потенциал, но когда они действуют вместе, усиливаясь экспоненциально развивающимися технологиями, то превращают когда-то непредставимое в на самом деле возможное.

Так что же возможно?

Представьте себе мир, в котором живет девять миллиардов человек, и у них есть чистая вода, полноценное питание, доступные жилища, персонифицированное образование, отличное медицинское обслуживание и не загрязняющая окружающую среду универсальная энергия. Построение этого лучшего мира – самая амбициозная задача, которую только может задать себе человечество. Эта книга – о том, как мы можем ее решить.