…Здание библиотеки – белоснежное, с колоннами и пристройкой наверху (как у Капитолия в Вашингтоне) оказалось хорошо знакомо Малинину. До революции оно называлось Пашков дом. Строение с колоннадой возвели в 1784 году по заказу капитан-поручика Семёновского полка Пашкова – впрочем, в эти тонкости Малинин как раз не вдавался. Зато знал другое – наискосок от «дома с колоннами» располагался трактир «Собакинъ», где подавали замечательную горькую настойку и капусту собственного засола. До революции Малинин провёл там немало прелестных часов своей жизни – память вспышкой выхватила опохмелку (щи вчерашние, дороже на пятак), щупанье некоей барышни и лихой мордобой с парой местных извозчиков.

Впрочем, воспоминаний хватило ненадолго. Оказавшись в библиотеке, Малинин откровенно заскучал. Сидя рядом с Калашниковым, он ёрзал на стуле, своим видом напоминая тоскующего денди. То есть казак и до этого понимал, что библиотеки – гнусные узилища, созданные тилигентами для пыток простых людей. Но не представлял, что это настолько ужасно.

В здание его пропустили без проблем и даже выдали читательский билет – вот только делать тут было абсолютно нечего. Буфет с выпивкой отсутствовал напрочь, а ушлые мамзельки в очках, что шлялись по коридорам, не удостаивали казака взглядами – хоть, по мнению Малинина, в костюме-тройке и кожаных сапогах он выглядел как «купец-миллионщик». Водка во фляжке грела сердце, но воздать должное нектару богов казак не сумел – расположившийся за компьютером Калашников заметил, как рука его помощника змеёй скользнула за борт пиджака.

– Серёга, – ласково сказал Калашников, не отрываясь от монитора. – Сердце у меня доброе, но жалость ему неведома. Если из-за твоих вредных привычек нас вышвырнут из библиотеки, потом буду бить морду. Ты ж меня знаешь…

Уныло кивнув, Малинин взял со стола газету.

Калашников, щёлкая «мышкой», углубился в раздел архивных документов. Сделав запрос, он наткнулся на исследование от 1908 года Стивена Брегга, профессора из Университета Лондона. «Символ так называемой „сломанной розы“ впервые был обнаружен в Междуречье, на территории османской Месопотамии, – писал Брегг в отчёте о поездке в Курдистан и южный город Басру. – Исследователи дружно относят его к исчезнувшему тайному обществу, о котором почти ничего неизвестно. Этот символ украшал статуи тех крылатых быков, что сохранились в Персеполе после сожжения города Александром Македонским. В Египте, при династии Рамзесов, розу вырезали на левом ухе бога Анубиса, повелителя царства мёртвых. Роза, сломанная пополам, встречается и в Индии, в храмах Гупта – царской династии, правившей около 1700 лет тому назад. Удивительно, но экспедиции учёных Британии и Франции особо отмечают – символ розы не найден ни в одном из захоронений в Месопотамии, Индии и Египте. Скелеты и мумии в саркофагах, не тронутых грабителями, не имели при себе кулонов, печатей, перстней в виде розы – хотя могилы участников тайных обществ обычно содержат их символы. Следует вывод: очевидно, „Сломанная роза“ – запрещённое братство, существовавшее в строгой изоляции. Наши коллеги, специалисты Пергамского музея в Берлине, указывают – этот знак появился в одно и то же время со знаменитой пентаграммой. То есть примерно в 3500 году до нашей эры и абсолютно в тех же местах. Напоминаю, джентльмены, – при раскопках города Урук на юге вилайета Басра археологи обнаружили: символы пентаграммы украшают крышу дворца Гильгамеша, первого царя Урука. Пентаграмма быстро стала популярной – позже она перекочевала в Египет, а потом – в Вавилон. В Египте пятиконечная звезда опять-таки перешла под власть Анубиса, охраняя вход в царство мёртвых. В Вавилонском царстве ею на ночь запечатывали двери магазинов – считалось, что это – колдовской «оберег» от грабителей. Есть подтверждённые свидетельства: последователи религии Кудесника использовали пентаграмму – это был символ пяти ран, полученных им на кресте. Пентаграмма присутствует в городах на юге османской Месопотамии, а сломанная роза – во дворцах и статуях на севере Междуречья. Попытки разгадать, что означает эта эмблема, потерпели поражение. Только один человек, византийский богослов Иоанн Златоуст, писал в исследованиях: роза – явно символ проклятия. Одинокий цветок, кем-то безжалостно вырванный из сада…»

Эта фраза всерьез взволновала Калашникова. Перечитав её несколько раз, он звонко хлопнул себя по лбу – словно убивая комара.

Малинин с тревогой посмотрел на начальство.

– Голова болит, вашбродь? У меня лекарство… – Он полез за пазуху.

– Успокойся, братец, – остановил его порыв Калашников. – Знаю я твои лекарства. И от головной боли, и от желудка, и от нервов, и от депрессии.

– А чего? – удивился Малинин. – Ведь помогает же! И вообще…

…Калашников одарил Малинина выразительным взглядом. Тот замолчал на полуслове, будто ему резко заткнули рот. Алексей вновь защёлкал «мышкой», уставившись в монитор. Основная фактура по сломанной розе была добыта учёными Британии уже после раскопок Брегга, и это немудрено – в 1918 году Османская империя распалась, из вилайетов Междуречья создали новое государство – Ирак, под контролем англичан. В 1922 году в цитадели Киркука (север страны) был обнаружен уникальный барельеф на мраморе, где роза соседствовала с пентаграммой. Барельеф вывезли в Лондон, и он почти сразу же таинственно исчез из хранилища Британского музея. «Это единственная известная современным историкам печать, где пентаграмма сочетается с цветком. Сломанная роза красовалась в самом центре пятиконечной звезды. Древняя крепость на горе, откуда открывается вид на Киркук, основана во времена царя Вавилонии Навуходоносора II, и хотя многократно перестраивалась, часть зданий и подземных помещений сохранилась. Историки Гарварда и Оксфорда до сих пор спорят, какую роль Киркук сыграл в единении знака розы и пентаграммы. Есть предположения, что подземная часть крепости служила „явочной квартирой“ для встреч „Братства Розы“. Розу с пентаграммой нашли в лабиринтах на глубине примерно 20 метров. Участники экспедиции, включая лорда Соммерсета, вскоре умерли в своих лондонских квартирах – вскрытие показало, что от естественных причин. Скотланд-Ярд, однако, назначил расследование – полиции показалось подозрительным, что все археологи скончались за неделю. Впрочем, улик не нашли, и в 1924 году дело закрыли. Похищенный барельеф с розой и пентаграммой бесследно исчез.

Калашников закрыл файл. Запрокинув голову, посмотрел в потолок, словно пытаясь там что-то разглядеть. Перед ним, как вживую, расцветал бутон сломанной розы на фоне красной пятиконечной звезды. Он понял – откуда взялся цветок и при чём тут пентаграмма. Однако ни один источник не содержал намёка: КТО состоял в «Братстве Розы» и куда делись его последователи. Сделав нужные записи в органайзере «айфона», Алексей перешел на новостной сайт. Журналисты дружно обсуждали: какой чудак размещает на улицах Москвы рекламу, строили догадки о его личности и пытались выяснить, откуда такое оформление – чёрные буквы на жёлтом фоне? Калашников впечатал в поисковик слоганы плакатов. Ничего. Он набрал в «гугле» фразу: «кровь Кудесника». Грудой свалились ссылки на кучу сайтов, включая видеоклипы на «ютьюб». Никаких рецептов применения этой крови… Беззвучно выругавшись, Калашников вернулся к новостям. Краем глаза зацепил биржевые сводки и курс доллара – по ходу отметив, что до революции курс ни североамериканских денег, ни фунта, ни рейхсмарки никого не волновал. «Шизоидная картина, – подумал Калашников. – Просыпаюсь я утром в первопрестольной, достаю из почтового ящика „Московский вестникъ“ и срочно ищу там курсы валют».

Алексей невольно рассмеялся. Посетители обернулись.

– Может, водочки, вашбродь? – вскинулся Малинин.

– Спокойствие, братец, – сказал ему Калашников. – Скоро пойдём, библиотека закрывается. Имей терпение – осталось недолго.

– Хрень какая, – завёлся Малинин. – Лучше снова в окопы, да на немчуру, нежели в библи… ми… теках энтих киснуть. Сидят все, пишут чевой-то… скука ж болотная. Матом вслух слова не скажи – как жить человеку православному? И девки здешние на меня – нуль внимания.

Рывком отодвинув стул, казак поднялся – проклиная культуру. Сказал, где видел все книги, конкретно библиотеку, и даже Шефа, но только шёпотом.

– Ты куда это? – строго спросил Калашников.

– До ветру, – со злобой ответил Малинин. – Засиделся с вами тут.

– Хорошо, только недолго. Мы уходим, буквально через минуту.

Малинин вышел из читального зала, а Калашников заново погрузился в розы и пентаграммы. Ему слегка взгрустнулось. «Первое дело такое, – думал Калашников. – Что тут что там – никакой зацепки. Или это Небытие мозги так отшибло? Как будто и не работал в полиции. Все от меня чего-то ждут, а я… я даже не знаю, что им дать. И Шеф не звонил, а должен… ну да, зачем ему звонить, если мне и сказать нечего? Ладно… в Аду хотят, чтобы я изображал умственную деятельность, и я буду её изображать. По крайней мере, это не так скучно». Он перешел на сайт Turkish Airlines, затем – авиакомпании Atlas Jet и, посмотрев номер кредитки, купил два билета – для себя и для Малинина. Подождал минуту. Билеты пришли на e-mail.

Кстати… А ГДЕ МАЛИНИН?

…Казак, стоя у мутного зеркала в мужском туалете, восхищался своей находчивостью. Ха-ха, его благородие хоть и умный мужик, но всё же дурак. «Хорошо, только недолго». А про фляжечкуто и забыл! Ну а Серёга – парень не промах, он нектар одним глотком прикончит, пока благородие не хватилось. Отвинтив крышку дрожащими от нетерпения руками, Малинин запрокинул голову и припал губами к живительному источнику.

Он не видел, как из кабинки вышла Раэль.

В её руке блеснул кинжал. На цыпочках приблизившись к жертве сзади, она размахнулась и с неженской силой ударила Малинина – прямо в горло…