В ПОЗДНЕМ МЕЛОВОМ
— Именно в позднем меловом периоде хищные динозавры достигают расцвета, — сказал доктор Отниэль. — Разумеется, плотоядные существовали и в среднем триасе, но именно в позднем меловом, с появлением альбертозавра, велоцираптора, дейнониха, и особенно тираннозавра, хищники вступили в эпоху процветания.
«Поздний меловой. Хищники» — изобразил на доске преподаватель. Из-за артрита и сутулости он писал только на нижней ее трети. Далее в столбик шел перечень: «альбертозавры, целофисы, велоцирапторы, дейнонихи, тираннозавры рексы», причем «тираннозавры рексы» с трудом уместились над самым бортиком.
— Самый знаменитый среди них, и вполне заслуженно, тираннозавр, — продолжил Отниэль.
Его студенты аккуратно занесли в блокноты: «ПМ хищник ТР», «В позднем меловом хищников не было», «У меня новая соседка. Зовут Трейси. Дина». Один из слушателей сочинял пространное воззвание о несправедливости штрафных парковочных талонов.
— Расцвет хищников отчасти объясняется беспрецедентным изобилием пищи. По континентам бродили неисчислимые стада травоядных: трицератопсов, хасмозавров и утиноклювых динозавров, или гадрозавров.
Чтобы написать «Жертвы. Гадрозавры», доктору Отниэлю пришлось стереть «Тираннозавра рекса».
Слушатели послушно записали: «Пищей хищников служили утконосы», «У моей новой соседки Трейси потрясный парень, зовут Тодд» и «Сами платите ваши грабительские штрафы!»
— Гадрозавры служили легкой добычей. У них не было ни рогов, ни костных шипообразных выступов, как у трицераптопсов, — вещал лектор, — а только полые наросты, с помощью которых, завидев или учуяв хищников, утиноклювые динозавры издавали звуки, предупреждавшие собратьев об их приближении.
Доктор втиснул «Полые наросты» под «Гадрозаврами», склонил голову набок и прислушался.
Один из второкурсников написал «А у меня машины нет» и украдкой бросил взгляд в сторону двери… За дверью было тихо.
Доктор Отниэль медленно — позвонок за позвонком — выпрямился: макушка лысой головы сравнялась с верхним краем доски. Он выпятил подбородок, втянул воздух, словно принюхиваясь, и снова сгорбился.
— Следует заметить, однако, что, даже предупрежденные об опасности, гадрозавры были бессильны против пятидесятифутовых тираннозавров с их пятифутовыми челюстями и зубами размером в семь дюймов, — закончил доктор и поверх стертого написал: «Челюсти — 5 ф., зубы — 7 д.».
Студенты занесли в блокноты: «В парковочном комитете заправляют нацисты», «Дина + Тодд» и «ТР был длиной пять футов».
Закончив чтение углубленного курса «Недостающие звенья эволюции», доктор Сара Райт забрала почту, намереваясь пролистать ее в кабинете. Желтовато-коричневый пакет из Департамента образования штата, письмо парковочной администрации кампуса («Это ваше третье предупреждение. Немедленно заплатите штраф за парковку в неположенном месте!») и официального вида конверт из канцелярии декана… Нет, корреспонденцию вскрывать не хотелось.
Неоплаченных штрафов за ней не числилось, Департамент наверняка извещал о намерении урезать финансирование еще на восемнадцать процентов, а декан спешил сообщить, что затянуть пояса придется именно палеонтологам.
Была еще рекламная брошюра летной школы, которую Сара пролистала между парами, предварительно проверив сто сорок три контрольных работы, авторы которых звезд с неба не хватали. На обложке брошюры красовался орел, небо в облаках и девиз «Махните на все рукой!».
Сара раскрыла брошюру и прочла:
«Хотите бросить осточертевшую работу? Сжечь за собой мосты и наконец-то заняться настоящим делом?»
На протяжении нескольких иллюстрированных абзацев автор брошюры продолжал лить воду — и в этом не слишком отличался от ее студентов, — а затем перешел к неумолимым фактам: курс в Летной академии Линдберга стоил три тысячи долларов, «включая подготовку частных и коммерческих пилотов, предоставление необходимого оборудования, страховок, теоретические и практические тесты. Проживание за дополнительную плату. Академия не несет ответственности за возможные травмы, в том числе со смертельным исходом, и прочие несчастные случаи».
«Интересно, — подумала Сара, — включают ли «прочие несчастные случаи» урезание бюджетных ассигнований?»
На ходу жуя «Туинкиз» и помахивая конвертом из канцелярии декана, вошел Чак — ассистент доктора Сары Райт.
— Видели?
— Видела, — показала свой конверт Сара. — Как раз собиралась открыть. Что там? Приглашение на казнь?
— Всего лишь на встречу с каким-то деятелем. Сегодня днем, в библиотеке.
Сара подозрительно осмотрела конверт.
— А что, декан не уехал на конференцию?
— Уже вернулся.
Сара разорвала конверт и вынула приглашение.
«Декан будет рад представить вам доктора Тайрона Рекса», — прочла она вполголоса. — Хм, что это еще за доктор Тайрон Рекс?
Она распечатала и внимательно изучила циркуляр Департамента образования: о докторе Тайроне Рексе — ни слова.
— Знаешь такого?
— Откуда?
Что ж, по крайней мере он не из подпевал госчиновников. Имени доктора Тайрона Рекса в документе нигде не упоминалось.
— Остальных тоже пригласили?
— Понятия не имею. Такой же конверт болтался в ящике Отниэля в верхнем ряду. Только вряд ли Отниэль до него дотянется.
Размахивая листком, в кабинет влетел доктор Роберт Уолкер и воскликнул:
— Нет, вы только послушайте! Еще один штрафной талон за отсутствие разрешения на парковку! А у меня их целых два! Одно на бампере, другое — на ветровом стекле. Чем они смотрят?
— Вы получили приглашение, Роберт? — спросила Сара. — Декан собирает нас после обеда. Наверное, снова бюджет урежет.
— Не знаю, — ответил Уолкер. — Подумать только, на самом видном месте! Я даже нарисовал маркером стрелку на бампере!
— Бюджет уже уменьшили на восемнадцать процентов, — сказала Сара. — Спорим, декан пойдет на сокращение штатов? Иначе зачем ему запрашивать на прошлой неделе статистику приема на наш факультет?
— Прием упал на всех факультетах, — заметил Роберт, подойдя к окну и выглянув наружу. — Скоро тут и вовсе никого не останется. Кому по карману учиться в колледже, где разрешение на парковку обходится в восемьдесят долларов за семестр? Что толку выбрасывать деньги на ветер — они все равно лепят свои чертовы штрафные талоны!
— Нельзя сидеть сложа руки, — сказала Сара. — Если хотя бы одну ставку сократят, мы окажемся самым маленьким факультетом, а следующим шагом станет объединение с геологическим. Пришла пора действовать. Роберт, вы с нами?
— Как вы думаете, — Уолкер все еще выглядывал из окна, — если я попрошу кого-нибудь покараулить у машины…
— У какой машины?
— Ну да, заплачу какому-нибудь студенту, чтобы ткнул их носом прямо в разрешение! И пусть эта затея обойдется мне… Эй, вы, стойте! — заорал Роберт, рывком раскрыл окно и высунулся наружу. — Разуйте глаза! У меня целых два разрешения на парковку!
Роберт Уолкер вылетел из кабинета и с воплями устремился вниз по лестнице.
— Еще один штрафной талон! Уму непостижимо! Нет, вы представляете?!
— Куда мне… — Сара с тоской посмотрела на брошюрку летной школы.
— Интересно, нас хоть накормят? — спросил Чак, не сводя глаз с приглашения.
— Надеюсь, что нет.
— Почему?
— Хищники всегда нападают на травоядных, когда те мирно пасутся.
— А что обычно подают? — не унимался Чак.
— Когда как, — вертя брошюру в руках, ответила Сара. — Обычно чай с печеньем.
— С домашним печеньем?
— Домашняя выпечка — к плохим новостям. Сыр с крекерами означает сокращение штатов, печеночный паштет — урезание бюджета. Если достаточно серьезное, на закуски может и не хватить.
На обороте брошюры значилось курсивом: «Стань покорителем неба!», а ниже жирным шрифтом: «Одобрено Федеральной авиационной администрацией. Обучение субсидируется. Бесплатная парковка».
— Изменения, произошедшие за последние годы в науке о динозаврах, — сказал доктор Альбертсон, подняв вверх учебник по микропалеонтологии, — были так радикальны, что практически обесценили все предыдущие исследования. Итак, обратимся к предисловию, — продолжил он, открывая книгу.
Студенты послушно зашуршали страницами учебника (шестьдесят четыре доллара девяносто пять центов штука).
— Открыли? — спросил Альбертсон, держа за край первую страницу. — Превосходно. А теперь рвем. — Доктор Альбертсон торжественно рванул обреченную страницу. — Это совершенно бесполезные знания, которые давно свое отжили! — торжественно заключил он.
Сказать по правде, за последние годы многие теории относительно поведения и физиологии динозавров (особенно крупных) неоднократно подвергались пересмотру, но этот процесс почти не затронул науку о динозаврах на микробиологическом уровне. Однако это не смущало доктора Альбертсона, на которого сильное впечатление произвела игра Робина Уильямса в фильме «Общество мертвых поэтов».
Его студенты заметно приуныли. Надежды загнать подержанный учебник за полцены (тридцать два доллара сорок семь центов) таяли на глазах.
— А если мы пообещаем не читать предисловия? — робко поинтересовался один из слушателей.
— Исключено, — отрезал доктор Альбертсон, рывком выдирая из учебника дюжину страниц. — Ну же, смелее! Все до единой!
Доктор швырнул вырванные страницы в металлическую корзину для бумаг и протянул ее студенту с экономического, который успел потихоньку засунуть обрывки в конец учебника, надеясь продать книгу по цене бракованного экземпляра.
— Вот и славно! Все до единой! Рвем все страницы, на которых изложены устаревшие, никому ненужные теории!
В дверь постучали. Доктор вручил корзину студенту с экономического и велел будущему биржевому воротиле открыть дверь. На пороге стояла Сара Райт с конвертом в руке.
— Приглашение к декану, — сообщила она. — Собирается весь факультет.
— Титульный лист тоже рвать? — спросил студент с психологического.
— Законодатели решили урезать фонды еще на восемнадцать процентов. Боюсь, декан нацелился на одну из наших ставок.
— Я всецело в вашем распоряжении, — закивал доктор Альбертсон.
— Замечательно, — с облегчением выдохнула Сара. — Сами понимаете, поодиночке нам не выстоять.
Доктор Альбертсон закрыл за ней дверь и мельком взглянул на часы. На то, чтобы вернуться к доске, как он задумал, времени уже не оставалось. Приближалась пора вдохновенной финальной коды.
— Диатомеи, остракоды, фузулиниды — ради них только и стоит жить на свете! — воскликнул он. — Carpe diem! Лови момент!
Студент-психолог поднял руку.
— Можно одолжить ваш скотч? Я случайно вырвал две первых главы.
Стол накрыли в холле: сыр бри, херес, слойки со шпинатом и поднос с клубникой — в боку каждой торчала обернутая в целлофан зубочистка. Сара взяла ягоду и быстро пересчитала коллег по головам. Все были на месте, за исключением доктора Отниэля и Роберта Уолкера, который наверняка пытался найти место для парковки.
— Ты уверен, что доктор Отниэль получил приглашение? — спросила она Чака, уплетавшего клубнику за обе щеки.
— Угу, — промычал он с набитым ртом. — Да вот же он! — Чак махнул тарелкой в сторону кресла с высокой спинкой у камина.
Сара подошла к камину. Доктор Отниэль безмятежно спал. Она вернулась к столу, гадая, кто из трех незнакомцев доктор Рекс. Двое, мастерившие термоядерный реактор из пластикового стаканчика и зубочисток, могли быть только с физического. Третий, и наиболее вероятный кандидат — высокий представительный мужчина в твидовом пиджаке с заплатами на локтях, — улизнул на кухню и вернулся оттуда с подносом, на котором лежали крекеры и паштет.
В холл влетел Роберт с курткой в руках.
— Со мной такое случилось! — выпалил он с порога.
— Влепили очередной штрафной талон? — предположила Сара. — Что-нибудь разузнали о докторе Рексе?
— А, он какой-то консультант по вопросам образования, — ответил Роберт. — Нет, вы мне скажите, чего ради платить по восемьдесят долларов в семестр за разрешение на парковку, если припарковаться все равно негде? Знаете, где я оставил машину? Напротив стадиона! В пяти кварталах от моего дома!
— Консультант по вопросам образования? И о чем только думает декан? — Сара задумчиво рассматривала ягоду, наколотую на зубочистку. — Консультант по вопросам образования…
— Автор «Глобальных проблем образовательной системы», — вмешался в разговор доктор Альбертсон. — Эксперт по реструктаризационной имплементации… — Он положил на тарелку слойку со шпинатом.
— А что это? — Чак намазал паштет на два ломтика грудинки сразу.
— Все вам, ассистентам, нужно объяснять, — свысока бросил доктор Альбертсон, что свидетельствовало о его полной некомпетентности в вопросах реструктаризационной имплементации.
— Обязательно попробуйте вот это, — добавил доктор, откусив отслойки. — Я только что разговаривал с деканом. Она сама их пекла.
— Тогда нам точно конец, — вздохнула Сара.
— А вот и доктор Рекс, — доктор Альбертсон показал на увальня в рубашке поло и широких брюках.
Декан устремилась к гостю и крепко сжала его руку в своих.
— Простите за опоздание, — громогласно заявил гость. — Не мог припарковаться, пришлось оставить машину прямо у входа.
Внезапно доктор Отниэль проснулся и удивленно огляделся. Сара поманила его зубочисткой. Доктор приковылял к столу, сел рядом с ней и немедленно задремал.
Декан вышла на середину комнаты и хлопнула в ладоши, призывая к молчанию. Доктор Отниэль вздрогнул во сне.
— Не хочется отрывать вас от угощения, поэтому, прошу, продолжайте, — обратилась декан к собравшимся, — я вас надолго не задержу. Мне выпала большая честь представить доктора Тайрона Рекса, который будет работать с факультетом палеонтологии. Не сомневаюсь, тему его исследований все вы сочтете чрезвычайно увлекательной. Доктор Рекс, не хотите сказать пару слов?
Доктор Рекс улыбнулся. Его широкий дружелюбный оскал напомнил Саре челюсти ископаемого.
— Как всем известно, современное общество неотделимо от овладения революционизирующими технологиями, — начал он.
— Революционизирующими? — встрял Чак, набрасываясь на лимонный пирог, только что принесенный образцовым джентльменом с заплатками на локтях. — А разве не «революционными»?
— Не важно, — ответила Сара, — в позднем меловом говорили «революционизирующими».
— Ш-ш-ш, — недовольно прошипел доктор Альбертсон.
— На пути в двадцать первый век общество претерпевает некоторые трансформировывания. А как же образование? Мы по-прежнему учим устаревшим предметам еще более устаревшими методами. — Доктор Рекс обворожительно улыбнулся декану и продолжил: — Так было до сих пор. Отныне я объявляю о начале инновациаторского эксперимента — новой динамичной образовательской методики в обучении палеонтологии. Завтра мы еще обмозгуем с коллегами-динозавролюбами детали, а сегодня я хочу, чтобы вы задумались о значении одного слова…
— Очевидно, вымирание, — пробормотала Сара.
— И это слово — релевантивность! Релевантивна ли палеонтология жизни современного общества? Как нам сделать ее таковой? Подумайте об этом, коллеги. Релевантивность.
Представители факультетов, с которыми доктор Рекс не собирался ничего обмозговывать, слабо зааплодировали. Роберт одним глотком осушил рюмку хереса.
— Час от часу не легче, — вздохнул он. — Сначала штрафной талон, теперь вот это.
— Летчики загребают кучи денег, — сказала Сара. — И единственное слово, о значении которого им приходится задумываться, — «авиакатастрофа».
Доктор Альбертсон поднял руку.
— Говорите, — откликнулась декан.
— Мне хотелось бы уведомить доктора Рекса, что я всецело в его распоряжении.
— А эту белую корочку на сыре едят? — спросил Чак.
* * *
На следующий день палеонтологи обнаружили в своих почтовых ящиках послание от доктора Рекса, которое гласило: «В понедельник в два часа дня в кабинете доктора Райт состоится сеанс группового обмозговывания. Т. Рекс. Р.S.: Экспериментативное информатирование — по вторникам и четвергам».
Встревоженная тем, что доктор Рекс без спросу оккупировал ее кабинет, Сара заметила:
— Нам всем не помешает немного экспериментативного информатирования.
Доктор Райт отправилась на поиски своего ассистента. Чак жевал «сникерс» в ее кабинете.
— Чак, попробуй разузнать, нет ли в прошлом доктора Рекса темных пятен.
— Зачем?
— Затем, что в прошлом он наверняка был тренером девчоночьей баскетбольной команды. Вот и разузнай, не крутил ли он роман со старшеклассницей.
— Откуда вы знаете, что он был тренером баскетбольной команды?
— Все консультанты по вопросам образования начинают тренерами или преподавателями общественных наук. — Разглядывая записку, Сара брезгливо сморщилась. — Как ты думаешь, что такое экспериментативное информатирование?
Экспериментативное информатирование заключалось в прогулках, которые доктор Рекс — с блокнотом в руке — совершал по коридору корпуса естественных дисциплин, в непосредственной близости от кабинета, где проводил лекцию доктор Альбертсон.
— Итак, что у нас получилось? — спросил Альбертсон студентов. На докторе красовался поварской передник и бумажный колпак. Мясницким тесаком Альбертсон кромсал яблоки на трети, половинки и четвертинки. Это занятие имело мало общего с наукой об исчезнувшей фауне, но доктор не мог забыть игру Эдварда Джеймса Олмоса в фильме «Выстоять и сделать».
— О-ля-ля! — воскликнул Альбертсон, старательно копируя латиноамериканский акцент.
Внезапно в дальнем углу кабинета возник доктор Рекс с блокнотом.
— Но главное, разумеется, релевантивность, — поспешно добавил доктор Альбертсон. — Какое влияние оказывает исчезнувшая фауна на современную жизнь?
Студенты насторожились, а один даже прикрыл руками учебник, словно боялся, что его снова заставят выдирать страницы.
— Так вот, исчезнувшая фауна в высшей степени релевантивна современному обществу, — произнес доктор Альбертсон, и доктор Рекс покинул аудиторию, направляясь в класс доктора Отниэля.
— Обычно тираннозавры подкрадываются к жертвам исподтишка, — вещал тот, обернувшись к доске и не замечая приближающегося доктора Рекса, — внезапно набрасываются на жертву и отступают.
«1. Подкрадываются. 2. Набрасываются. 3. Отступают», — изобразил он в столбик на доске — и чем ниже, тем кривее и мельче выходили строчки.
Его студенты записали: «1. Крадутся. 2. Впиваются в задницу. 3. Загрызают до смерти» и «Вчера вечером звонил Тодд. Сказала ему, что Трейси нет дома. Проболтали до утра».
«И где тут релевантивность?» — черкнул в блокноте доктор Рекс и вышел вон из класса.
— Укус мощных челюстей тираннозавра, как правило, заканчивается фатальным исходом. Вдобавок, хищники преследуют жертву на расстоянии, дожидаясь, пока та истечет кровью, — сказал доктор Отниэль.
На понедельничное собрание Роберт опоздал.
— Вы не поверите! — воскликнул он с порога. — Пока я получал в автомате разрешение на стоянку, мне прилепили штрафной талон!
Доктор Рекс в сером спортивном костюме, бейсбольной кепке с надписью «Средняя школа Дэна Куэйла» и со свистком на шее восседал за столом Сары Райт.
— Уверен, размышляя над осуществлевованием нашего образовательного эксперимента, вы испытываете не меньшее воодушевление, чем я, — развил он свою мысль.
— Еще бы! — поддакнул доктор Альбертсон.
Сара пристально посмотрела на Альбертсона и спросила:
— Эксперимент подразумевает сокращение штатов?
Доктор Рекс широко улыбнулся. Саре показалось, что где-то она уже видела эти зубы. Не иначе как в музее естественной истории в Денвере.
— Ставки, факультеты, лекции — все эти термины безнадежно нерелевантивны. Стремясь к релевантивности образования современному обществу, мы должны заняться переоцениванием всей системы. Кто из вас применяет на занятиях парадигмальные связи?
Доктор Альбертсон поднял руку.
— Парадигмальные связи, экспериментальные ролевые игры, когнитивные модули. Я провел оценивание ваших лекций. Где компьютерные классы, где мультимедийные технологии, где исследования по когнитологии? Не поверите, в одном из кабинетов я своими глазами видел доску! — Доктор Рекс очаровательно улыбнулся доктору Отниэлю. — Подобные методики давным-давно вымерли.
— Как и динозавры, — пробормотала Сара, а вслух спросила: — Вы, кажется, хотели что-то сказать, Роберт?
— Доктор Рекс, — начал Роберт, — не намерены ли вы распространить ваш эксперимент на прочие сферы университетской жизни?
«Неплохо, — мысленно похвалила Роберта Сара, — направь-ка его кипучую энергию в сторону английской филологии».
— Разумеется! — просиял доктор Рекс. — Палеонтологический — это только начало! В дальнейшем я произведу охватывание всего университета.
— Ибо есть сфера, настоятельно требующая реформ, — продолжил Роберт. — Парковочная администрация совсем отбилась от рук! На знаке было четко написано, что сначала вы паркуетесь и только потом получаете разрешение в автомате!
* * *
— Что-нибудь разузнал о докторе Рексе? — спросила Сара Чака во вторник утром.
— Он тренировал не девчачью баскетбольную команду, — ответил Чак, отхлебнув лаймовый «Слопи», — а юношескую борцовскую сборную.
— Тогда поищи, где он защищался. Может быть, нам удастся лишить его степени за употребление слова осуществлевование.
— Зачем мне это? Типа мне ведь осталось доучиться один семестр. Да и сказать по правде, — замялся Чак, не отрываясь от пойла, — его идеи не так уж бессмысленны. Типа хватит впихивать в нас всякую муру. Кому нужен ваш поздний меловой? А вот в ролевых играх или типа того я поучаствовать не прочь.
— Попробуй. Ты — корифозавр, юркий и быстрый, но все-таки от тираннозавра тебе не убежать. Что делать, если он тебя настиг и впился зубами в ляжку?
— Ни фига себе задачка! — Чак задумчиво причмокнул. — А вы что сделали бы?
— Отрастила бы крылья, — ответила Сара.
После лекций Сара отправилась на поиски Роберта Уолкера. В кабинете его не оказалось. Прождав полчаса и ознакомившись с объявлением о семестре в море, она уверенно зашагала в направлении кабинета, где заседала парковочная администрация.
Роберт мялся в голове длиннющей очереди, которая спускалась вниз по ступенькам и исчезала за дверью. Состояла очередь в основном из студентов, но возглавлял ее субтильный старикан, который размахивал зеленой бумажкой перед носом юного Гиммлера за стойкой.
— …сердечный приступ! — восклицал старичок. «Интересно, случился с ним приступ во время вручения
штрафного талона или же старик опасно близок к инфаркту прямо сейчас?» — подумала Сара и попыталась привлечь внимание Роберта, но ей мешали двое первокурсников доктора Отниэля.
— Ах, Тодд, я знала, ты не откажешь! — щебетала первокурсница юнцу в джинсах и футболке без рукавов. — Я просила Трейси пойти со мной — в конце концов, это ее машина, — но у Трейси свидание.
— Свидание?
— Ну, я не уверена. За ее дружками не уследишь! Вот если бы ты был моим парнем, я бы на остальных и не взглянула. — Первокурсница скромно потупила глаза.
— Простите, — перебила Сара, — мне нужно поговорить с доктором Уолкером.
Тодд подвинулся, и, вместо того чтобы отступить в другую сторону, первокурсница прижалась к нему. Сара проскользнула мимо, не обращая внимания на негодующие взгляды очереди, и устремилась к Роберту.
— Вы тоже получили талон? — спросил Уолкер.
— Нет, — ответила Сара. — С этим доктором Рексом нужно срочно что-то делать!
— Вот именно!
— Я так рада, что вы меня поддерживаете! От доктора Отниэля никакого проку. Он даже не понимает, что происходит, а Альбертсон готовит лекцию «Релевантивность микроскопических окаменелостей обществу двадцать первого века».
— Как это?
— Понятия не имею. При мне он крутил студентам мультфильм «Земля до начала времен».
— У меня коронаротромбоз! — вскричал старичок.
— Незарегистрированным транспортным средствам запрещено парковаться на платных стоянках, — сказал активист «Гитлерюгенда». — Однако мы непременно инициируем внутреннее расследование этого инцидента.
— Расследование! — Старик схватился за сердце. — Ваше прошлое расследование растянулось на пять лет!
— Давайте поговорим с доктором Рексом, — сказала Сара. — Попробуем убедить, что релевантивность — еще не все; что палеонтология важна сама по себе, и вовсе не потому, что серьги в виде бронтозавриков — последний писк моды. За нами логика и наука! Ему придется признать нашу правоту!
Роберт смотрел на старичка у прилавка.
— Что здесь расследовать? Вы оштрафовали карету «Скорой помощи», когда врачи делали мне искусственное дыхание!
— Не уверен, что это поможет, — с сомнением протянул Роберт.
— Тогда составим петицию! Если промолчим, то придется вместо лекций крутить мультики о семейке Флинтстоунов! Доктор Рекс опасен!
— Еще как! — согласился Уолкер. — Знаете, за что меня оштрафовали? Я припарковался напротив факультетской библиотеки!
— Вы можете хоть на минуту забыть об этих дурацких штрафах? — вспылила Сара. — Если мы не избавимся от доктора Рекса, то скоро вам вообще не нужно будет здесь парковаться! Студенты доктора Альбертсона подпишут петицию. Вчера он заставил их вырезать иллюстрации из учебника и составлять из них коллажи!
— Парковочная администрация не принимает петиций, — сказал Роберт. — Помните, что сказал доктор Рекс? «Я припарковался прямо у входа». Представляете, он оставил на ветровом стекле записку, что якобы парковка разрешена ему факультетом палеонтологии!
Роберт помахал зеленым листком перед носом Сары.
— А знаете, где припарковался я? За пятнадцать кварталов отсюда! И я здесь такой не один!
— Счастливо оставаться, Роберт, — сказала Сара.
— Куда вы? Мы ведь еще ничего толком не обсудили! Сара двинулась назад мимо очереди. Двое первокурсников по-прежнему торчали у двери.
— Трейси поймет, — сказала девушка, — раз уж между вами не было ничего серьезного…
— Постойте! — крикнул Роберт. — Что вы намерены предпринять?
— Эволюционирую, — ответила Сара.
В четверг Роберт обнаружил в почтовом ящике еще одну зеленую квитанцию. Он смял злополучную бумажку в кулаке и, грязно ругаясь, бросился в административный корпус. Переминаясь в очереди за девушкой в инвалидной коляске и двумя пожарными, Уолкер развернул зеленый листок.
— Да, я припарковалась в специально отведенном для инвалидов месте… — объясняла девушка.
Роберт ойкнул и бросился к выходу.
На час у Сары была назначена лекция, но в аудитории доктора Райт не оказалось. Студенты коротали время за стиранием пометок в учебниках (в надежде вернуть их обратно в магазин) и понятия не имели, где их преподаватель. Не знал этого и доктор Альбертсон, мастеривший фораминиферу из папье-маше.
Оставался доктор Отниэль.
— Господство хищников в позднем меловом привело к сильнейшему эволюционному давлению, результатом которого стала адаптация к водной и воздушной средам.
Роберт попытался привлечь внимание лектора, но доктор Отниэль как раз писал на доске «Птицы».
Роберт вышел в коридор. У кабинета Сары, жуя «Доритос», стоял Чак.
— Где доктор Райт?
— Она ушла, — неразборчиво прочавкал ассистент.
— Ушла? Хотите сказать, ее уволили? По какому праву?! — ужаснулся Уолкер и сунул зеленую бумажку под нос Чаку. — Доктор Рекс собирается заняться предварительным сбором данных для… как же он это называет? Вот, «подготовки к изучению педагогических воззрений, господствующих в среде практикующих палеонтологов, с последующим аналитическим обзором». Мы спасены! На ближайшие пять лет можно забыть о его существовании.
— Ага, доктор Райт в курсе, — кивнул Чак, доставая из заднего кармана банку острого соуса. — Сказала, что слишком поздно. Она уже заплатила за обучение.
— Обучение? О чем вы? Где она?
— Выпорхнула из клетки. — Чак макнул чипсы в соус. — Вот, оставила кое-что для вас.
Чак протянул стаканчик Роберту, выудил из второго заднего кармана брошюру и зеленый пластиковый квадратик.
— Ее разрешение на парковку, — озадаченно промолвил Уолкер.
— Просила передать, что ей теперь ни к чему.
— И это все? Больше она ничего не передавала?
— Ах да, — Чак макнул чипсы в стаканчик, который Роберт по-прежнему держал перед собой. — Что-то про опасность схода лавин.
— Плотоядные динозавры процветали весь поздний меловой, — сказал доктор Отниэль, — а затем исчезли, впрочем, как и их жертвы. Существует множество гипотез, объясняющих их исчезновение, но ни одна из них не доказана научно.
— Они не нашли место для стоянки, — прошептал один из студентов. Он долго сочинял петицию в парковочную администрацию, но впоследствии решил, что проще продать «фольксваген» и купить скейтборд.
— Что? — Доктор Отниэль близоруко осмотрелся и снова вернулся к доске. — Уменьшение запасов пищи, рост количества млекопитающих и конкуренция со стороны более мелких хищников также сыграли свою роль.
В самом низу доски он накорябал столбик: «1. Запасы пищи. 2. Млекопитающие. 3. Конкуренция».
Последнее слово Отниэль вместил с большим трудом.
Студенты написали: «А говорили, что это из-за астероида» и «Терри, моя новая соседка по комнате пытается отбить у меня Тодда! Представляешь? Дина».
— Гибель динозавров… — начал доктор Отниэль и запнулся. Он осторожно, позвонок к позвонку, распрямил спину, задрал подбородок, словно принюхиваясь, подошел к открытому окну, высунулся наружу и несколько минут изучал пустое и чистое небо.
