Дедушка и отец вернулись в свой разрушенный дом, вытащили из тайника пятьдесят серебряных юаней, переоделись в лохмотья, как попрошайки, пробрались в уездный город и неподалёку от вокзала в маленькой лавочке, над которой висел красный фонарь, купили пятьсот патронов у густо напомаженной и напудренной женщины. Несколько дней они прятались, а потом с помощью различных уловок проскользнули через городские ворота, чтобы найти Рябого Лэна и поквитаться.

Утром на шестой день после засады на мосту через Мошуйхэ дедушка и отец, подгоняя маленького козлёнка, готового лопнуть, добрались до гаолянового поля на западном краю деревни. Это было пятнадцатое число восьмого месяца по лунному календарю. Больше четырёхсот японцев и шестисот солдат марионеточной армии окружили деревню железным кольцом.

Дедушка и отец тут же освободили козлёнку задний проход, и несчастное животное сначала вывалило килограмм навоза, а следом несколько сот патронов. Не обращая внимания на ужасную вонь, они быстро вооружились, чтобы развернуть в гаоляновом поле героическую борьбу с агрессорами. Хотя им удалось убить несколько десятков японцев и несколько десятков солдат марионеточной армии, в итоге отец и сын так и не смогли незначительными силами изменить ход событий. Ночью деревенские жители попытались прорвать окружение на южном краю деревни, где не слышно было выстрелов, и попали под ураганный огонь японских пулемётов. Несколько сот мужчин и женщин погибли в гаоляновом поле, а их смертельно раненные односельчане катались по земле, приминая несметное множество стеблей красного гаоляна.

Отступая, японские черти подожгли все дома в деревне, пламя взвилось ввысь, осветив половину неба.

В тот день луна была полной и кроваво-красной, но из-за этой бойни сделалась бледной и слабой и, убитая горем, висела в небе, как выцветший рисунок, вырезанный из бумаги.

— Пап, куда мы теперь пойдём?

Дедушка ничего не ответил.