Глава 2
Планета Витера, Первый Круг. Центральный офис корпорации «Синетта»
Голографические проекции членов совета директоров исчезали, будто бы растворялись в приглушенном освещении огромной комнаты, расположенной на двухсотом уровне небоскреба, принадлежащего корпорации «Синетта». Впрочем, самые настойчивые из двенадцати задержались, обменивались короткими репликами о совещании и договаривались о новой встрече.
Наконец, в директорском кабинете осталось трое — Уго Синетта, крепкий и худощавый, несмотря на свои тридцати циклов (прим. около шестидесяти лет). Его заместитель, Аклин Трумала, грузный мужчина с бритым черепом и настороженными взглядом водянисто-голубых глаз и молодая секретарша Нэдри Весс, готовая на многое ради своего босса. Он же устало откинулся в большом кресле. Безразличный, расфокусированный взгляд мазнул по бесценным картинам Старых Мастеров на стенах, задержался на скульптурах-артефактах по углам роскошного кабинета, за которые директора любых музеев продадут душу Темным Богам, тогда как для Уго Синетты это был лишь вопрос престижа и выгодное вложение денег. Наконец, уставился в окно с видом на столицу Витеры.
…Блестящие, безликие небоскребы, двадцать уровней воздушных улиц, светящаяся дорожная разметка неспящего города, которому, казалось, все мало — и места, и денег, и времени. Именно на этой планете предки Уго Синетты основали процветающую рудную корпорацию. За триста циклов ее существования случалось разное — и взлеты, и падения, как, например, нынешнее, в которое директором был избран Уго Синетта.
Он судорожно вздохнул, чувствуя, что начинают трястись руки. Потянулся, ослабил воротник форменной коричневой туники, сдавливающей шею. Доктора в один голос уверяли, что со здоровьем все в порядке, но он постоянно задыхался. Везде — на работе, в роскошной холостяцкой квартире, даже за штурвалом флайера. Вот и сейчас ему казалось, что из огромного офиса на двухсотом уровне по чьей-то незримой воле выкачали весь воздух.
Наконец, ему удалось совладать с приступом панической тревоги.
— Нэдри! — Уго Синетта перевел взгляд темных глаз на секретаршу. — Выйди и проследи, чтобы нас никто не беспокоил, — произнес, раздраженный собственной слабостью.
Руки все еще тряслись, но уже лучше… Ему значительно лучше!
Девушка поклонилась и отправилась к выходу. Двое мужчин проводили взглядами изящную фигурку, обтянутую коричневой униформой. Перед дверью Нэдри остановилась. Повернулась, и призывная улыбка тронула яркие, красивые губы. Уго Синетта давно уже знал, что Нэдри не прочь занять место еще и в его постели.
Но медлил.
— Аклин! — повернулся к заместителю после того, как секретарша исчезла за дверью. — Ты в курсе, что я именно пообещал совету директоров в тот день, когда утвердили мою кандидатуру? У корпорации «Синетта» под моим началом нет и не будет проблем. Я всегда исполняю свои обещания.
Даже несмотря на то, что его избрание пришлось на сложные времена.
В начале правления он провернул удачные сделки — выкупил эксклюзивные права на разработку на нескольких планетах, недавно вошедших в состав Империи. За них корпорация заплатила смешные деньги, но размеры благодарности тем, кто сидел на самом верху и помог заполучить вожделенное, многократно превысили сумму, уплаченную в Имперскую казну. И они ненасытно требовали еще и еще… Затем начались проблемы с местными, бастующими против повышенных норм. Поставки срывались, работа на шахтах саботировалась. Повстанцы даже сбили несколько грузовых челноков, из-за чего корпорация потеряла часть контрактов с перерабатывающими заводами. Финансовые дыры на фоне затяжного экономического кризиса в самой Империи становись все более угрожающими.
А теперь еще и Отбор!
— Конечно же, инор Синетта! — поспешно заверил заместитель. — Корпорация при вашем правлении процветает. Не то, что во времена вашего отца!
Глаз Уго задергался.
Темные Боги Рахги, зачем Аклин упомянул об этом неудачнике?! Из-за мягкосердечности его отца корпорация уступила несколько перспективных планет конкурентам. Дориаз Синетта сочувствовал шахтерам, снизив нормы выработки до критических. Так продолжалось до тех пор, пока совет не потребовал его отставки. Отец пытался их переубедить, заверяя, что именно такая политика приведет корпорацию к процветанию. Не преуспел. Выбросился из окна этого самого кабинета, после того как на центральном экране в офисе вспыхнула зловещая надпись, гласящая, что совет директоров единогласно проголосовал за его отставку.
С двухсотого уровня лететь порядком — корпорация «Синетта» забралась слишком высоко! Так высоко, что падать с самого верха Уго Синетта не имел ни малейшего желания. К тому же, у него почти все под контролем. Кроме одного. Эта девица, как ее там?.. Он поморщился, вспоминая имя. Ему нет дела до вздорного конкурса невест, но есть дело до…
— Эйвери Мэй, — угодливо подсказал заместитель. — Я подготовил подробный отчет.
Нервные пальцы Аклина запорхали над встроенным экраном визора. Перед Синеттой появилось изображение стройной светловолосой девушки в синем комбинезоне. Увеличилось, прокрутилось в воздухе. Замерло, и девушка улыбнулась робкой, искренней улыбкой. Уго скривился, затем уставился на бегущую строку с данными Эйвери Мэй.
— У меня нет ни времени, ни желания в этом разбираться! — с раздражением заявил он Аклину. — Я до сих пор не понимаю, почему мы должны были выпустить ее за пределы Птора.
Заместитель в тот раз оказался убедительным. Впрочем, и в этот тоже.
— Если бы Мэй не улетела на Оётбор, мы бы нажили куда более серьезные проблемы. Боюсь, на Птор бы заявились бы не только ее команда, но и организаторы… Да и любопытная пресса начала бы вынюхивать, разыскивая пропавшую невесту.
Им не нужна шумиха. Конкуренты дышали в спину, ожидая любой неверный шаг.
— Мы ничего не могли с этим поделать. Птор выиграл в жеребьевке десять циклов назад, — добавил Аклин.
— Еще одно досадное упущение отца! — пробормотал Уго.
Хорошо хоть другие подконтрольные им планеты не участвовали в той жеребьевке!
— С каждой планеты обязана явиться девица на выданье. Она явилась, но мы проследим, чтобы Эйвери Мэй пробыла на конкурсе ровно до первого тура. Сидела тихо, не раскрывала рта, затем вернулась домой.
— С чего ты решил, что она провалиться в первом же туре? Эта Мэй довольно… — Уго взглянул на трехмерное изображение и в очередной раз попытался найти изъяны в представительнице Птора. — Девица довольно хороша собой.
Заместитель склонил голову.
— К тому же, ее команду возглавляет Адели Тирха, но ни красота, ни команда не помогут Эйвери Мэй пройти во второй тур, — уверенно заявил Аклин.
— Адели Тирха… — пробормотал Уго Синетта. — Где-то я уже слышал это имя!
Угодливый заместитель тут же загрузил на директорский визор данные по куратору Эйвери Мэй. Популярная ведущая с Рагхи с собственными развлекательными шоу… Ее имя гремело на всех планетах Элиты до тех пор, пока один из участников не выстрелил в проконсула Планеты Первого Круга в прямом эфире, обвинив его… Вышел безобразный скандал из-за женщины. Проконсул был убит, но его жена оказалась дальней родственницей Императора. Нет ничего страшнее, чем обиженная и преданная женщина, при этом, наделенная властью!
Адели обвинили в соучастии в убийстве. Тюрьмы ей удалось избежать, но Тирха потеряла не только свои шоу, но и получила пожизненный запрет на въезд на Элитные планеты вместе с остальными членами ее команды. Больше цикла о ней ничего не было слышно. Затем Адели стала вести шоу на планетах Третьего Круга и не так давно она подала заявку на Большой Отбор. Организаторы из Элиты выделили ей бесперспективную претендентку с планеты Четвертого Круга.
— Профессиональная команда может значительно повысить шансы Эйвери Мэй, — задумчиво произнес Уго Синетта.
— У нее нет ни единого! — заверил заместитель. — Национальный Отбор ее сломает, пережует и выплюнет. Из двухсот девушек Третьего и Четвертого Кругов в следующий тур пройдет лишь сотня. Победителей выберут путем открытого голосования, причем, голосовать будут только планеты Третьего Круга. Это сведет на нет любые старания представительниц Четвертого. К тому же, этим утром появились первые рейтинги…
Перед Уго Синеттой вспыхнула таблица. Подчеркнутое красным имя Эйвери Мэй красовалось в самом конце списка, далеко за чертой той сотни, на чью победу принимали активные ставки букмекерские корпорации.
— Не так плохо, — произнес Уго, — но я хочу быть уверенным в том, что мы контролируем ситуацию.
— С вашего позволения, я уже послал наших людей на Сайрус. Сегодня отправлюсь сам, чтобы лично удостовериться…
— Слышал, туда прилетает еще и проконсул Рагхи.
— Да. Он собирается встретиться с… невестами.
Сухие губы Синетты искривились.
— Проследи, чтобы наша невеста не сболтнула ничего лишнего. Желательно, чтобы проконсулу обстановка на Сайрусе показалась…
— Небезопасной, мой господин! Все будет сделано наилучшим образом! Проконсул развернет свой корабль и улетит в столицу, так и не высадившись на Сайрусе. А то, что девица может рассказать о Пторе и о «Синетте», так и останется между ней и ее командой. У нас обширные связи среди операторов. К тому же, заместитель главного устроителя — наш человек… Ни одно лишнее слово, кроме неземной любви к Наследнику, не попадет в эфир.
Уго Синетта кивнул.
— Когда все закончится, проследи, чтобы Эйвери Мэй отправилась домой, но до дома не долетела. Мне не нужны возмутители спокойствия на Пторе! Еще меньше хочется, чтобы кто-то продолжал болтать… Ее команда, Аклин! Пусть будет несчастный случай, в котором, к нашему сожалению, никто не выживет.
— Да, мой господин! Все будет сделано в наилучшем виде.
Уго склонил голову. Несмотря на заверения Аклина, тревога не уходила. Сжимала горло, перехватывала дыхание, отзываясь мелкой дрожью в пальцах. Они явно что-то упускали! Что-то важное, едва уловимое билось на грани сознания, но он так и не смог понять…
— Не откажитесь взглянуть на ее презентационный ролик, — произнес Аклин, сбивая с мысли. — Вышла презабавная вещица.
Кивок головы, и вот уже Эйвери Мэй, одетая в светлое, наивно и искренне говорит с экрана визора о своей любви к Наследнику. За ее спиной — зеленые леса, которые сменяют ковры изумрудных полей, усыпанные яркими цветами. Новый кадр, и вот уже золотистые степи убегают в горизонт, пересеченные голубыми лентами рек с чистейшей водой, из которых синхронно с музыкой выпрыгивают, посверкивая на солнце серебристыми боками, здоровенные рыбины. Затем — чистенькие города и узкие улочки. Опрятные люди — улыбающиеся, довольные, чьи дети играют на крылечках выкрашенных в синее с белым одноэтажных домиков.
— Неплохо же живут на Пторе! — буркнул Уго. — К чему эти постоянные протесты?
— Не уверен, что записи именно с той планеты, — отозвался заместитель. — Но я могу проверить.
— Думаю, не обошлось без Адели Тирхи… Но это уже не имеет значения! — оборвал его Уго Синетта. — Ты прав в одном — презентация совсем неплоха. Возможно, с ее помощью Эйвери Мэй даже поднимется на несколько строчек в рейтинге.
— Этого не будет, мой господин! — настаивал на своем Аклин.
— Проследи, чтобы все прошло без заминок, — наконец, приказал ему Уго. Взмахнул рукой, отпуская заместителя.
Директор собирался уже вызывать секретаршу, решив уточнить завтрашнее расписание, но его палец так и завис над экраном. Уго Синетта вновь бросил взгляд на беспокойный город. Мимолетное чувство сожаления кольнуло в грудь, поднялось выше, запершило, защекотало горло. Он знал, что помимо работы на благо корпорации существует и другая жизнь, в которой красивая женщина — его женщина! — ждет его большом доме, а сыновья играют на пороге…
Может, стоит попробовать с Нэдри? Она красива и отнюдь неглупа.
Нет же! — оборвал себя с досадой. Он не сошел с ума, чтобы плодить своих же конкурентов! Дети имеют обыкновение вырастать и делают это слишком быстро. Не успеешь оглянуться, как старший сын возжелает твое кресло, решив отнять твою корпорацию.
И сын будет выжидать… Изо дня в день строить планы и надеяться, что ты ошибешься, сделав неверный шаг. Станет размышлять — убить ли тебя сейчас или подождать, пока оступишься, и совет директоров пришлет уведомление об отставке. Так было с его отцом, и Уго Синетта не собирался совершать похожей ошибки.
Он слишком долго ждал, пока отец освободит директорское кресло. И сел в него, когда оно все еще хранило тепло чужого тела.
* * *
— Ну же, Эйви, соберись! Не волнуйся, мы попробуем еще раз, — ободряюще произнесла Адели. — И будем пробовать, пока у тебя не получится.
Я задергалась, закрутилась на мягком пуфе. Потянула кверху непокорный ворот светлого платья — говорила же, слишком большой вырез! — затем бросила тоскливый взгляд на дверь в собственную комнату. Мне давно уже хотелось убежать, улечься на огромную мягкую кровать с подогревом, обнять Лосика и подумать… Вернее, вспомнить все, что произошло за последние два дня.
Но расслабиться мне не позволили, да и сбежать не было никакой возможности. Мы сидели в большой гостиной, переоборудованной в студию, и вот уже битый час, а то и два пытались сделать запись для презентационного ролика. Измучились все — Адели, Тир, Селена, его помощница, и два оператора. Да и мне порядком досталось за косноязычность. Невозмутимость сохраняли разве что маленькие дроны со встроенными камерами, кружившие головой, словно прилипчивые мухи. В который раз я подавила желание поймать и придавить некоторых особо прилипчивых… Вместо этого расправила подол, сложила на коленях руки и с готовностью посмотрела на Адели.
Все же, платье было так себе…
«Наивное» — прозвала его куратор, уверяя, что именно в нем мне стоит записывать презентационный текст. По мне, до наивности этой одежде было далеко. Большой вырез, обнаженные плечи, серебристая шнуровка по бокам, пышный подол, который заканчивался рваными краями высоко над коленями. В нем я чувствовала себя слишком раздетой. Нервно пригладила слишком уж распушившиеся волосы.
В этом мире, у этих людей, все было слишком… Слишком ярким, показным, бросающимся в глаза. И меня они пытались сделали под стать себе! А еще и требовали горячих и искренних признаний в неземной любви к Наследнику Сатору Солу.
С этим вышли проблемы. Пусть выучила текст назубок и рассказала, выдавив из себя слащавую улыбку, но Адели заявила, что не пойдет. Она мне не верит, и все! Если уж я не смогла убедить свою команду в чувствах к Сатору Солу, то зрители и подавно не поверят. Адели заставляла повторять текст снова и снова, требуя искренности там, где ее не могло быть. При этом мы понимали, что времени в обрез. Хорошо, на моем визоре оказались записи со Старой Земли, которые мой куратор собиралась выдать за виды Птора.
— Но моя планета совсем другая, — запротестовала я, когда Тир в очередной раз укладывал мои волосы.
Получившие свободу от кос, они вели себя как хотели. Лезли в лицо, закручивались в непокорные локоны, почему-то приводя в восторг экзальтированного стилиста.
— Расслабься, Эйви! — заявил Тир. — Дыши свободно, полной… гм… грудью! — произнес с сомнением, глянув сверху вниз. — Без разницы, как выглядит твоя планета. Никто не полетит проверять…
Сегодня на нем было синее, в обтяжку, трико. Перекошенная майка с дырами, в которых проглядывало смуглое, худое тело. Волосы он перекрасил в синие, оставив серебристые слезы на щеке — дань памяти погибшему месяц назад брату. Оказалось, у Тира и Адели случились какой-то конфликт с законом, после чего они потеряли гражданство в Элите. Тира даже не пустили на похороны брата!
Адели собирались исправить эту «ужасающую несправедливость» с моей помощью. Для этого всего лишь надо было пройти Национальный Отбор, а после этого понравиться Сатору Солу и замолвить за них словечко.
— Эйви, птичка моя… — ласково произнесла куратор, одетая в ярко-желтое платье, отчего она, а не я, походила на смешную птицу со Старой Земли. Попугая, вспомнила! К тому же, Адели расхаживала на немыслимой высоты платформах и ни разу с них не упала. Не то, что я… — Не отвлекайся на пустяки. Кто будет разбирать, что мелькает у тебя за спиной? Главное, чтобы картинки вписывались в общую концепцию и усиливали твой образ.
— Да уж, образ еще тот! — пробурчала я.
Вместо привычных комбинезонов и тяжелых ботинок — легкомысленное платье, под которым лишь видимость нижнего белья, крепящегося к телу на странных липучках. Темное кружево подвязки на правом бедре — «так здесь носят, Эйви!» — и сандалии на здоровенной платформе с тонкими ремешками.
— Если пройдешь Национальный Отбор, на Байране тебе придется красоваться в купальной повязке, — наябедничал стилист.
Видела я эту повязку… Можно ничего не надевать — никакой разницы!
— Сами будете в ней красоваться! — пробормотала я, заерзав на пуфе.
Хотя… Национальный Отбор мне не пройти, несмотря на наигранный оптимизм команды. Голосуют только планеты Третьего круга и голосуют преимущественно за своих. Мое имя — внизу рейтингов, без какой-либо надежды вскарабкаться в первую сотню. К тому же, Отбор уже начался, а презентационной записи у нас все еще не было. О любви говорить я не умела, о себе рассказывать нечего. Особыми талантами не обладала — разве что стараниями атора Барра обучена убивать людей.
— Может, я расскажу о корпорации «Синетта»? — в который раз спросила у Адели. — Они ведь настоящие засра…
Адели и Тир замахали руками. Операторы — бородатые синеволосые дядьки, поглядывающие на меня из-за прозрачной стены соседней комнаты, заставленной не поддающейся моему пониманию аппаратурой — угрюмо насупились.
— Говорить о них в презентационном ролике будет отъявленным самоубийством, — заявила Адели. — Одного на сегодня вполне хватит, тебе не кажется?.. Эйви, детка, ты ведь не собираешься совершать подобного?
— Нет, — ответила ей. — Не собираюсь.
Это было ужасно.
Из конкурса уже выбыло четырнадцать девушек. Двое из них, потому что были не совсем девушками. То есть, совсем не девушками, а очень даже мужчинами. Таким вот странным образом протестовали против притеснений сексуальных меньшинств на планетах Третьего Круга… Одиннадцать тоже оказались не сказать, чтобы девушками. Утром, перед началом представления участниц, мы прошли полное медицинское обследование. Те, у кого нашли следы повреждения или восстановления девственной плевы, покинули Большой Отбор. По древним традициям Империи Сол Адора, будущая Императриц вступала в брак чистая, словно слеза Бога.
Последняя девушка закончила свой Отбор по собственной воле, выбрав способ совсем уж ужасный.
А ведь я ее почти не запомнила! Видела мельком, когда она с командой селилась в комнаты чуть дальше по коридору. Следующий столкнулись уже за сценой, где мы дожидались своей очереди, чтобы выйти и поприветствовать публику, собравшуюся в гигантском, похожем на древний амфитеатр зале. Мельком отметила бледный вид и трясущееся губы той девушки. Посочувствовала, подумав, что и сама, наверное, выгляжу не лучшим образом.
Она тоже была с Четвертого Круга… Покончила жизнь самоубийством на глазах у жадной толпы под сверкающими огнями прожекторов, в мире оглушительной музыки и фантастических проекций, протестуя против захвата своей планеты Империей.
Ее выход был через одну после меня… Помню, как я злилась на себя за то, что послушалась Тира и согласилась на длинное узкое платье, в котором едва могла ходить. А еще — размышляла, как совладать с огромными каблуками, с которых могла упасть в любую секунду. Но все же вышла. Поклонилась, улыбнулась и ушла. Затем настал черед той девушки. Бледная, трясущаяся, сжимающая что-то в руках… На сцене она облила себя этим «чем-то» и подожгла. Я не видела ее мучительной смерти, оттесненная любопытной толпой, через которую пробивались, расталкивая, охранники. Слышала лишь крики.
Затем все закончилось.
Но об ее поступке так никто и ничего не узнал, лишь те, кто стоял за сценой, на которую моментально упал черный, звуконепроницаемый купол, отгораживая от переполненного зрительного зала. В новости ужасающее происшествие тоже не попало. Я специально пересмотрела трансляцию, ожидая хоть какого-нибудь упоминания…. Ни-че-го! Лишь объявили, что четырнадцать девушек не прошли медицинские тесты.
Вот и все! Все! Техники вернули сцене первоначальный вид. Шоу продолжилось, а я побрела домой, размышляя, не напрасной ли была ее жертва.
Дом…
Двести участниц с планет Третьего и Четвертого круга и их команды поселили в огромной резиденции рядом с дворцом проконсула Сайреса. Это было десятиэтажное здание на краю огромного города — мы пролетали над ним ранним утром, заходя на посадку. Я смотрела на мегаполис, задремавший на краю великой пустыни, раскрыв рот от изумления. Тир веселился, утверждая, что мне идет выражение детской растерянности с выпученными глазами и разинутым ртом.
Затем на лифте и по длинному коридору и — комнаты-комнаты-комнаты… Наши — на втором этаже. «Непрестижно, — заявила Адели, оглядев большущие помещение в бордовых тонах, обставленное белой мебелью. — Зато чистенько». По мне же — все было роскошно до невозможности. Каждому из команды досталась собственная комната с огромной кроватью, отдельной душевой, похожей на космический корабль с миллионом кнопок и программ, и компьютеризированным отхожим местом, которое вызвало у меня очередной приступ удивления.
Со второго по четвертый этаж поселили участниц. Затем начинался развлекательный комплекс — рестораны, визио-залы, бассейны, косметические салоны, музыкальные салоны, студии записи, тренажерные залы. Но Адели бродить меня не пустила, заявив, что сперва надо закончить с презентацией. О корпорации «Синетта» говорить тоже не позволила.
— Ты видела, что стало с той несчастной… Поверь, никого не интересуют чужие проблемы, у каждого и своих предостаточно! Наговоришь глупостей — вырежут из шоу, а тебя выкинут с Отбора.
— Но…
— Проконсул Рагхи прибывает завтра, — подал голос Тир, занятый тем, что, сидя в кресле возле окна с видом на прекрасный сад, полировал синие… Нет, уже фиолетовые ногти. Засовывал по очереди пальцы в маленькую темную коробочку и доставал оттуда с новым цветом. — Собирается встретиться девушками, которых сочтет достойным. Вернее, с теми, кто может пройти Национальный Отбор. Так что, Эйвери Мэй, постарайся быть чуть более убедительной в своей любви к Наследнику.
— Откуда ты знаешь о проконсуле? — спросила подозрительно.
— У меня все еще остались связи, — усмехнулся Тир. — Завалишь презентацию — не будет тебе проконсула!
Я насупилась, затем тряхнула головой. Проконсул столицы Империи Сол… Ну что же, отличный шанс рассказать о том, что происходит на Новой Земле!
— Хорошо. Давайте еще раз, — я взглянула на операторов.
— Начали! — тут же отозвалась Адели. — Расскажи мне, — произнесла сладким голосом, — что такое любовь, милая моя Эйвери!
Я вздохнула, в который раз собираясь выдать заготовленный, вызубренный ответ, но опять не смогла. Заерзала, закрутилась.
— Не знаю, — ответила ей и тут же увидела, как помрачнело лицо кураторши. — Погодите! Я не хочу выглядеть дурочкой, но… я просто ни разу, никогда не испытывала ничего подобного! Мне сложно искренне врать о вещах, о которых не имею понятия.
— Так уж и не имеешь? Так уж и никогда? — переспросила Адели.
— Нет, но…
— Но? — она склонила голову на бок.
— У меня был друг, его звали Тимир Харас. Он — приемный сын командора… Вернее, проконсула Птора. Тимир старше меня на шесть лет. Мы тренировались вместе…
— Продолжай, — попросила Адели, сделав знак операторам.
— Он…
Когда мне было десять, его корабль сбили штурмовики. Имперские или корпорации «Синетта» — мы сразу и не разобрались, да и Тимир не спешил рассказывать. К первым и ко вторым к тому времени у нас накопился целых ворох претензий, так что, когда подобрали спасательную капсулу с едва живым подростком, командор Харас выдал его за своего сына. Подделал документы и медицинскую карту, вновь раскупорив старую лабораторию на космической станции. И все потому, что Тимира искали люди в черном без опознавательных знаков. Какой-то Особый Отдел…
Имперцам пришлось убраться не солоно хлебавши, а нелюдимый темноволосый и синеглазый парень, не знавший нашего языка, так и остался жить у командора. Мы тренировались вместе у атора Барра, затем стали неразлучными друзьями. Наверное, потому что чувствовали нашу… обособленность. Мы были кем-то вроде изгоев в Новом Риме. Он — разыскиваемый людьми в черном, не желавший рассказывать, кто такой и почему его корабль сбили над Птором. Я же — рожденная для этого дурацкого конкурса… Первое время Тимир везде таскался за мной, и мне, малявке, льстило его внимание. Затем мы стали работать в охране. Все закончилось пять с половиной лет назад. Документы, которые сделал ему командор Харас, не уберегли Тимира от призыва в армию.
— Что было потом?
— Он улетел, но перед этим…
— Ну же, Эйвери!
— Он меня поцеловал.
Адели улыбнулась.
— Что ты почувствовала в тот момент?
— Мне… Мне было приятно, — я коснулась своих губ, воскрешая из памяти ласковое прикосновение Тимира. — Совершенно, совершенно неожиданно! Он ведь старше меня… Когда пришла повестка, ему исполнилось девятнадцать, а мне — тринадцать. Знаю, в этом возрасте в дикие времена выходили замуж, но я даже и не думала… Считала его верным другом, и ничего больше.
— Что было потом?
— За ним прибыл челнок. Перед самым отлетом Тимир пообещал мне вернуться. Сказал, что прилетит за мной и спасет от всего. От всего в Империи Сол!
— И?..
— С тех пор я не получала от него вестей.
— Ты думаешь…
— Нет, он не погиб, я уверена! Просто эта мерзкая корпорация…
— Эйви!
— Да-да, помню! Они блокируют сигналы, пропуская только те, которые сочтут нужными. Пусть я не получила сообщений от Тимира, но он жив! Жив, я чувствую вот здесь, — коснулась рукой области сердца, сделав то же самое, что и малыш Дэнни два дня назад.
Говорить о семейных приступах ясновидения не стала.
— Ты его любишь, Эйвери?
— Нет, — ответила почти не раздумывая. — Вернее, я не знаю… Долго думала об этом, пока окончательно не запуталась. Мы много лет дружили, и я не подозревала об его чувствах, пока он не стал меня целовать… К тому же, мы расстались так давно… Я не знаю, где он и появится ли снова в моей жизни.
Расстроилась. Отвернулась, пряча слезы, и тут услышала:
— Отлично! Снято.
Что?! Как это — снято?!
— Адели! — возмутилась я. — Даже… Даже и не думай!
Она сбежала к операторам раньше, пока я доковыляла до нее на гигантских каблуках! До меня доносились обрывки разговора. Адели говорила, что вырезать, и каким образом переделать интервью, вставив вместо Тимира имя Сатора Сола.
— Но… Это ведь нечестно! — в который раз вздохнула я, понимая, что честность в моей команде волнует только меня.
— Иди, Эйви, прогуляйся! — посоветовала мне Адели из операторской. — Улыбайся, будь приветлива и не говори ни слова о своей несчастной планете! Будь хорошей девочкой и не забывай, что тебя постоянно снимают. Твоя верная Адели позаботится, чтобы презентация вышла в лучшее эфирное время… У меня до сих пор остались связи, — подмигнув, заявила она Тиру.
Вздохнув, я отправилась к двери, покачиваясь на высокой платформе.
— Стой! — приказал мне стилист.
Подошел, поправил платье. Мазнул по губам мягкой кисточкой, отчего, щекоча и пощипывая, по ним опрометью бросились мурашки. Помню, в первый раз Тир за такое чуть не отделался травмами конечностей… Зато теперь, когда знала об эффекте этой штуки, ломать ему руки не собиралась. Губы становились пухлыми и блестящими, словно я облизывалась, наевшись варенья.
Если бы только это! Со мной произошли многие странные вещи. На теле почти не осталось волос. Оставили только ресницы, брови и прическу. Затем меня поместили в странное устройство под названием регенератор, из-за чего пропали все шрамы. Даже старые, со времен, когда мы с Тимиром резали запястья, клявшись в вечной дружбе. Затем я позволила себя немного подстричь. Совсем немного, пригрозив стилисту на выбор медленной и мучительной или же быстрой, но не менее болезненной смертью, если не узнаю себя в зеркале. Тир остался жив, зато волосы стали блестящими и густыми. И вот теперь… Теперь, одетую в легкомысленное платье, они меня вставляли за дверь, словно родители надоедливого ребенка.
Гулять и улыбаться на камеры.
Адели вновь подала голос:
— Да, Эйви! Ты просила узнать, как зовут претендентку со Старой Земли. — Оказалось, планета, с которой улетели мои предки, давно уже вошла в состав Империи, сразу же попав в Третий Круг. — Ее имя Марша. Марша Меллори живет на третьем этаже в номере А-33. Довольно красивая девочка!
— Рыжеволосая, — многозначительно добавил Тир, — характерная. Я бы не отказался с ней поработать. Определенно, вы станете дополнять друг друга, подчеркивая индивидуальную красоту каждой… Иди уже, иди! — замахал на меня руками с фиолето… Нет, уже малиновыми ногтями.
И я пошла. Улыбаться, а еще знакомиться и дополнять.
