Наследственность ребенка – закрытая книга. Помимо узнаваемых черт, происходящих от генов родителей, есть же еще и непрямое наследование. Фактически все предыдущие поколения. Какой-нибудь Мокий Парменыч, прапрапрапрадед из XIX века, способен наследить в твоем чаде не меньше, чем ты сам. Поэтому родители вынуждены наблюдать за взрослением детей в жанре генетического триллера.

Вот у меня. Артем – маниакальный чистюля. За мной такого точно не водится. Не то чтобы я адский грязнуля. Правда, я и носки, висящие пару дней на люстре, пережить могу. Но я же мужчина, то есть по сути эманация поросенка. У жены все в норме, но не до беспредела. А Артем именно «жестит»: если на его столик попадет капелька супа, все, скандал, эстетический Армагеддон, есть не буду, пока не уберете.

Однажды сынок довел меня до ручки. Ныл-ныл, требовал чего-то на своем китайском языке. Я завалил его айпадами, айфонами, ключами от дома, машины, дачи, гаража, кофейными капсулами, пакетиками чая – всеми традиционным затыкателями фонтана: из-под этой груды хлама все равно раздавалось нытье. Я чертыхнулся про себя, мужик я вообще или нет, сколько можно, и мужественно пошел рыдать к окну. Артем выбрался из мусора, подбежал ко мне и начал указывать своим побелевшим от напряжения пальчиком в сторону подоконника. Я дважды протер очки. Склонился над подоконником. Оттянул уголок правого глаза для резкости. И только тогда увидел маленькую, нет, микроскопическую черную точку. Это был кусочек земли, видимо, выпавший из цветочного горшка во время полива…

Я вот думаю, может, в нашей с женой бессеребряной родословной завалялся какой-нибудь вшивенький уездный купец? Может, эта палка в ДНК выстрелит? И однажды Артем вернется из детского сада, швырнет передо мной на стол тяжелую пачку купюр и скажет: