Моя многолетняя ипохондрия (звучит как название лекарственного растения) поменяла вектор и перенаправилась на Артема. Она шире страхов за его здоровье. К ней радостно присоединились разные другие фобии из моих полузатопленных мрачных подвалов.

Например, как-то раз меня посетила гениальная догадка о том, что у Артема для мальчика слишком писклявый голос. Подозрительно не мужественный. И мало ли что это означает.

К несчастью для меня, эта догадка поразила мой мозг на встрече с друзьями, и я сразу же выдал ее в эфир.

«А чего ты хотел в два с половиной года», – спросил один.

«Он, видимо, хотел, чтобы Артем уже сейчас говорил голосом Джигурды: „Папаня, Ярила призвал меня в полнолуние, я ухожу жечь солому в луга“», – ответил за меня второй.

«А ты начни давать ему понемногу крепкий алкоголь, – добавил третий, – у меня на даче сосед с детского сада бухает, и голос у него как раз такой, как тебе нужен».

Черствые сухари, эти так называемые друзья. Не понимают всей глубины отцовской души.