Глава 7
Папа на арене цирка, или как дрессировать кота

Я пишу в этих книжках разное про Артема. И в итоге, по сумме написанного, какой-то я идеальный получаюсь, как говорил Георгий, он же Гора, он же Жора в фильме «Москва слезам не верит». Этакий пластиковый глянцево-этикеточный папа. Как если бы игрушечный Кен вдруг стал отцом.

А я ведь не такой. В процессе воспитания я могу и гаркнуть на Артема, если че. Ну, может, не прямо гаркнуть, а так, побычить по-интеллигентски. То есть – подповысить голос или громко расшептаться. Самое точное определение – шикнуть. Шикнуть – это когда вы сидите, например, в Большом зале консерватории и говорите соседу: «Чувак, передай баклажку пива моему другану в конце ряда», а на вас со всех сторон начинают шипеть.

Но вот тоже, как шикнуть. Допустим, я нахожусь в состоянии аффекта, шикаю на Артема: «Все, Артем, хватит, прекращай!» и резко так размахиваю ручкой в воздухе, как будто каратист разбивает невидимый кирпич возбужденной ладошкой. «Сказал – как отрезал» – видимо, это я пытаюсь изобразить. И лицо Артема мгновенно начинает рушиться. Комкаться в платочек. Покрываться паутинкой младенческих морщинок. Еще секунда – и брызнут слезы. И вот я уже подскакиваю к нему со скороговоркой «нет-нет-нет», словно пытаясь удержать падающий карточный домик. В этом случае плотина Гувера обратно захлопывается, личико распрямляется, и Артем грозно показывает мне пальцем в район прерванной забавы.

Такой он, интеллигентский бунт: атомный взрыв – и с соседней березы лениво слетела ворона.