Задолго до того, как Артем научился ходить, я с предвкушением ждал этого момента.

Потому что я не раз наблюдал, насколько точно мальчики копируют походки своих отцов.

Как будто отцам и детям вставляли одинаковые ножки в одинаковые попки на одной и той же фабрике.

И вот Артем пошел. И моя теория с грохотом рухнула.

Что у меня за походка? Интеллигентная, немножко семенящая, даже слегка извиняющаяся, ненавязчивая, деликатная, практически на мысочках. Прелесть, а не походка!

А этот что изображает? Который Артем. Это же элементарно неприлично.

Артем не идет, а прет. Широко расставляя ноги, как пьяный боцман на набережной, заметно сгибая их в коленях и приседая при каждом шаге, как замоскворецкая шпана. В лихие девяностые у нас «на районе» гопники такой походкой приближались к нам, чтобы обуть. Не в смысле – обуть и одеть и еще накормить, а ровно наоборот. В смысле – «обуть», обокрасть.

Откуда это в сыночке? Неужели от того, что во время беременности мы с женой пересматривали «Бандитский Петербург»?

И, главное, как с такой походкой я поведу его в консерваторию? Там же старушки-билетерши навсегда заиками останутся…