Рейс из Таиланда. Прилетел, стою на паспортный контроль. Два центра шума. 100 500 детей и один пьяный детина в шортах и зимней куртке, которого пытается усмирить жена, но это — что танку скалкой мешать. Гражданину до всех есть дело, ибо он в совершеннейший фарш.

На мое несчастье, громила в параллельной очереди. Говорит (ну, точнее, барахтается языком) без умолку. Наконец притих. Перед ним мамаша успокаивает парнишку лет четырех-пяти.

— Ну не плачь, сейчас папу увидим, папа ждет.

— Не хочу домой… ы-ы-ыыы…

— Ну мы опять скоро поедем!

— А почему дядя Коля с нами домой не поехал?.. Ы-ы-ыыы…

Мамаша неловко замолкла. Может, просто ответ искала, но детина шанса не упустил:

— А потому что дядя Коля папе бы не понравился… Бугага… Дядя Коля — он для Таиланда…

И залился хохотом под тычки своей жены и вспыхнувшее лицо мамаши.

— Как вам не стыдно! Это муж моей подруги! Они там остались!

Она начала зачем-то оправдываться, и всё перешло уже в неподконтрольный гротеск.

Мужик говорил, заплетаясь, перемежая смех с бульканьем и прочим алкотюнингом:

— Муж подруги… Бугага… Это же так удобно… Ну что ты меня затыкаешь? — Он перевел подобие взгляда на жену. — Я что, дядей Колей никогда не был, что ли? У каждой девушки в Таиланде должен быть свой дядя Коля, вот поэтому ты без меня туда и не ездишь… Бугага… Да ладно, шучу я. Пошутить уже нельзя. Дядя Коля, жду тебя у моря… ла-ла-ла.

Зал рухнул. Дети зарыдали все. А девушка, судя по цвету лица и несчастным глазам, была абсолютно чиста перед браком и совестью, но кого это волнует в эру постправды?