Аваддон надвинул на лицо маску – выпитый самогон, возможно, не добавил ему храбрости, но и страха тоже. Великан горой навис над ним, оскалив рот в улыбке, – между зубов торчат волокна сгнившего мяса.

Публика на улице легко пережила появление неведомого чудища, и даже Ди Каприо, зажав голову Ленина под мышкой, не оторвался от своего увлекательного занятия.

Ангел бездны застыл перед монстром: зажав в черных пальцах рукоять «серпа скорби», он замахнулся, целясь в живот.

Глаза Агареса округлились.

– Бежим! – заорал он, роняя стакан. – Это же йотун!

Его слова утонули в реве великана.

Аваддон завис в воздухе – помогая себе крыльями, он взлетел плавно, как стрекоза. Ухватившись за серп обеими руками, ангел ударил монстра в подреберье. Сумрак полоснуло вспышкой голубого света – лезвие лишь порезало твердую, как камень, шкуру йотуна.

Рык раненого существа сотряс всю улицу, от начала и до конца – с крыши магазинчика в китайском стиле обвалились привесные иероглифы. Только хорошая реакция спасла Аваддона от кулака размером с футбольный мяч. Присев, он с разворота воткнул серп в сухожилие на левой ноге врага, но лишь чуть стесал тому кожу – вокруг разлетелись шипящие голубые искры.

– Ты знаешь, кто это такой? – в недоумении замер Аваддон.

– Сейчас ссылку на Википедию дам! – съехидничал Агарес. – Сматываемся, придурок! О, я понял, брателло! Ты хочешь помолиться! Я тогда пока в сторонке постою.

Аваддон мудро не стал полагаться на волю Божью: спустя долю секунды, оба неслись по Мясницкой в направлении Садовой – вслед за ними с громовым рыком топал йотун. Балконы чудом уцелевших дворянских особняков рассыпались в пыль, задетые его локтями, могучие ноги сокрушали асфальт – серые трещины выплескивали наружу оранжевую лаву. Гигантский топор в лапе великана тускло блестел, привнося в погоню элемент фильма ужасов.

– Что это за урод?! – орал Аваддон, прыгая через лужи лавы.

– Не знаешь?! – радостно вопил Агарес. – Да, вам на курсах такое не объясняли. А в Аду любой чертенок с ними знаком. Йотуны – великаны, обитавшие на Земле еще до того, как на ней появились не только первые люди, но и самые первые боги. Скандинавская мифология, мне викинги все уши про них прожужжали. Силы у него столько, что ума – вот ни фига не надо!

Аваддон с разбегу перепрыгнул через горящий автомобиль.

– А разве йотуна не берет «серп скорби»? И почему наши о нем молчат? – спросил он, поравнявшись с обломками суши-бара.

Братья пригнулись – над ними со свистом пролетела «Волга»: машину кинул окончательно озверевший великан. От дикого рева сзади закладывало уши.

– Официальщина! – прокричал Агарес, стараясь воплем перекрыть грохот шагов громилы. – У вас утверждают: до Евы и Адама на Земле не было людей. По правде говоря, он и не человек – скорее животное… вроде неандертальца. Но все же человекообразный. Серп не берет? У йотуна кожа из камня… точно такая же, как твоя голова. Надо было в глаз бить лезвием, без сантиментов.

Братья выскочили на мостовую – резво перебежав дорогу, они оказались в начале проспекта Сахарова. Убегать приходилось по крышам пустых машин, и «казаки» Агареса оставляли вмятины в автомобильном металле.

Йотун крушил все, что попадало под руку: вокруг братьев градом сыпались громадные камни из обломков зданий, целые балконы и грузовики, наполняя улицу адской симфонией непрерывного скрежета. К счастью, великан не обладал нужной меткостью – а может, и вовсе был близорук (говорят, этим часто страдают существа огромного роста, в том числе и динозавры). Тем не менее двигался он быстро – расстояние между ним и беглецами неуклонно сокращалось. Разметав остатки сталинской высотки, йотун оторвал башню со звездой и, взяв ее наперевес, как копье, кинул в братьев. Обломок камня развалился надвое, упав на мостовую.

– Нам надо разделиться! – Ботинки Аваддона уже дымились от лавы. – Давай ты отвлечешь его на себя, а я прыгну ему на шею и воткну этой суке серп в глаз.

Асфальт под ногами пошел трещинами – йотун приближался.

– Ну уж нет, – пролепетал Агарес, задыхаясь от бега. – Меня достаточно метелили, пока ты за собачкой мотался. Заколебало ваше добро гребаное. Легко с этим парнем не будет, кисуля. Йотун – единственное существо у викингов, которое могло убивать богов. Круче той твари из песка. Понимаешь? Ангел и демон ему – на единый зуб.

Великан был уже совсем близко. Задев плечом бетонный столб, он обрушил его вниз. Рыцари крестовых походов пьяно хохотали монстру вслед. Топор со свистом пластал воздух, однако что-то сдерживало йотуна от броска.

На миг Агаресу показалось: за спиной монстра мелькнуло нечто странное, будто колебался воздух, светясь загадочным блеском. Аваддон резко остановился, уперевшись каблуками в асфальт.

– Кто тебя послал?! – крикнул он великану. – Кто твой хозяин?!

Йотун лишь взревел, ударяя себя кулачищами в грудь, подобно Кинг-Конгу.

Лезвие топора сокрушило угол здания рядом с Аваддоном, осыпав волосы ангела каменной крошкой. «Он не человек, скорее животное» – так сказал демон. Однако йотун вел себя осмысленно и, главное, – четко преследовал цель.

Им явно кто-то управлял.

Между тем демон подбежал к группе людей в оборванных серых шинелях – они курили самокрутки у подбитого по привычке немецкого танка (именно в них при Апокалипсисе и воскресли разбитые под Москвой войска вермахта). До ушей Аваддона донеслись слова брата: «бля буду», «братва» и «выручайте».

Сделав олимпийский прыжок, демон очутился рядом с ангелом. В одной руке был ржавый автомат ППШ, в другой – граната: рубчатая, черная «лимонка» Ф-1. Чека отлетела в сторону – Агарес ловко подбросил гранату на уровень глаз йотуна. Взрыв, брызнувший сотнями осколков, сотряс улицу. Но прохожие, не отвлекаясь, занимались своим делом – в том числе и хиппи, смешавшиеся с римлянами в оргию по типу фильма «Парфюмер». Лишь неандертальцы упали ничком, жалобно воя. К ним примкнули древние персы, приняв вспышку огня за гнев Ахурамазды.

Йотун взревел так, что с неба посыпались мертвые птицы, предыдущий его рев можно было сравнить с тончайшим пением оперной дивы. Великан обхватил голову руками и закачался – один глаз полностью исчез в кровавой массе. Зато второй уцелел – он смотрел злобно, с ненавистью. Нечто стеклистое за спиной монстра вильнуло вверх, а чудовище схватило в кулак Аваддона и усиленно сдавило. Крылья ангела затрещали, как кочан капусты.

– Отче наш! – завопил Аваддон, отбиваясь. – Иже еси на небеси!

– Ну-ну! – злорадно усмехнулся Агарес. – Что, помогает?

Он передернул затвор ППШ, который одолжил у фронтовиков-ополченцев, и навел ствол в голову великана. Автомат загрохотал: пули десятками плющились о лицо, отскакивая от носа, кустистых бровей и зубов. Патроны в круглом диске закончились быстро, и демон выпустил из рук бесполезный дымящийся ППШ.

Йотун языком слизнул с губ кровь; вне себя от злобы, он швырнул тело Аваддона, как бревно, – целясь в Агареса. Демон присел – туловище брата, махая крыльями, врезалось в стену высотки: из двухсот костей в теле ангела, по подсчетам Агареса, сломалась как минимум половина. Демон подхватил «серп скорби», однако нога великана обрушилась на него сверху: грудная клетка и позвоночник хрустнули, из горла фонтаном ударила кровь, плавя асфальт кислотой. Йотун запрокинул голову, прислушиваясь к стеклистому, и, ухмыльнувшись, потер испещренную пулями щеку, освобождая ремень огромного топора.

Демон и ангел не могли двинуть даже пальцем – с переломанными, словно в мясорубке, костями, они являлись отличной добычей для великана. Руки и ноги попросту превратились в желе холодца.

По-мужицки, основательно крякнув, йотун занес топор.

Агарес пошевелил опухшим языком во рту и попытался плюнуть. Не долетев, плевок безжизненно зашипел на камне. Обездвиженный демон не мог отвести взгляда от тусклого лезвия.

– Пошел вон…

В глазах Аваддона, на манер черно-белого кино, отразилось небывалое зрелище. За плечами великана воздух вдруг раздвинулся – как двери вагона в метро. В рваную щель вступили лошадиные копыта, показался конь бледно-зеленого, трупного цвета с всадником в черных лохмотьях. Костлявые руки крепко держали поводья. Копыта оставляли ямки на асфальте – они наполнялись темной жидкостью и вспыхивали огоньками.

Нижняя губа йотуна отвисла, уцелевшее око с удивлением уставилось на невесть откуда появившееся существо.

Всадник посмотрел ему в лицо провалившимися внутрь черепа глазами.

– Вали отсюда… – сообщил незнакомец тихим, безжизненным голосом.

Йотун не был мыслящим созданием, иначе бы до него сразу дошло, что это вовсе не просьба – а приказ. Крохотный, подобно ореху, мозг каменной головы понял только одно – кто-то пытается ему помешать. Отвернувшись от Агареса, великан угрожающе шагнул к всаднику, толстые пальцы сжали рукоять топора. Стеклистое заметалось у чудовища на загривке, шепча на древненорвежском и пощипывая его за плечо. Но монстр уже не обращал на него внимания. Дохляк на кляче не казался достойным противником: хватит и секунды, чтобы разрубить оба их тела пополам.

– Это мой заказ, – нудно, как учитель алгебры, шелестела Смерть. – Я должен расправиться с ними – а не ты. Нехорошо отнимать у других работу.

Великан, скорее всего, ничего не понял из этой речи. Или просто не успел. Улыбаясь, Смерть чиркнула по его запястью – ногтем указательного пальца.

– До свидания, – с изысканной любезностью попрощался всадник.

Топор грохнулся на асфальт – лезвие жалобно заскрежетало. На месте прикосновения Смерти к руке йотуна появилось черное пятно (вроде чернильного), стремительно расползающееся по ладони. Лошадь переступила стертыми копытами, черви под кожей всадника зашевелились. Великан застонал. Россыпь чернильных пятен гроздью выступила на щеках, груди и животе. Мускулы разорвало с оглушительным треском, плоть просыпалась трухой, налетевший ветер развеивал его торс, как фигурку, слепленную из пепла. Ослепший скелет щупал пространство исчезающими руками. Зубы черепа со стуком рассыпались. Стеклистое существо на его загривке метнулось и исчезло во тьме. Смерть дунула – в воздухе закрутились черные нити. Паутина оплела кости великана, сливаясь в паучий кокон; на месте головы развернулся фиолетовый цветок с красными прожилками. Стряхнув с листьев капли крови, «растение» распалось на части; скелет разом обвалился на тротуар кусочками темного жира и обломками костей. Уцелел лишь огромный череп – с единственным, уже слепым глазом.

Смерть щегольски поправила капюшон, позируя группе блогеров: те снимали процесс на сотовые телефоны, а четвертый всадник, как лицо публичное, отличался капитальным тщеславием.

Аваддон приподнялся на локте. Совсем рядом бледно-зеленый конь цокал гнилыми копытами по асфальту.

– Кто тебя послал? – повторил Аваддон вопрос, заданный йотуну.

Смерть оглянулась – от копыт коня расползались сколопендры, соседнее дерево завяло, обуглившись. Рот открылся – для укуса или для улыбки.

– Господь, – глухо ответил всадник, и от этого слова у Аваддона зашевелились волосы на затылке. Он не стал переспрашивать. Действительно, наивно… отдать приказ Смерти может только один Хозяин.

Аваддон изменился в лице. Агарес поднялся на ноги, пошатываясь.

Смерть спрыгнула с коня. Легким, почти незаметным движением она отстегнула от пояса меч. Поступь всадника сотрясла землю. Он шел к ним…

В багровом небе резко вспыхнули сотни прожекторов, осветивших дирижабли со знаком креста. На площадях разом зажглись IMAX-экраны.

– Can you feel the storm? It’s getting clooooser noooow… – звонким голосом запела в динамиках вокалистка группы Theatre of Tragedy. Миллионы зрителей, включая папуасов, староверов, янычар и карибских пиратов, надели 3D-очки. Под звуки готик-метал открывалось первое, торжественное заседание Страшного Суда – в прямой телетрансляции…