Ко мне зашел мой старый приятель Федор Кузьмич и прямо с порога:

– Старик, ты слышал? Вот это да!

– Что такое? Чего шумишь?

– Да как же! Невиданное дело – Алексей Навальный подал в суд на Путина!

– А кто это такой? Первый раз слышу.

– Да ты что? Это председатель Фонда борьбы с коррупцией. О нем много разговоров.

– Я и о Фонде этом не слышал. Знаю, что с коррупцией боролся еще Гайдар. Тот самый, который уверял, что никаких взяток, никакой спекуляции вопреки сталинской пропаганде вообще в природе не существует, это просто плата на услуги, всего лишь любезность за любезность. Но не в этом дело… Проходи, выпьем по рюмочке.

Мы прошла на кухню. Я достал бутылку коньяка.

– Куда Навальный обратился-то?

– В Тверской суд Москвы.

– Так ведь не примут же его иск.

– Как так не примут! В какой-то зачуханной Южной Корее трех президентов судили. А у нас же великая демократия. И Путин сам не раз говорил: перед законом все равны. Это и в Конституции записано.

– И что было с теми корейскими президентами? Ты, наверное, уже навел справки.

– Да я это и так помню, уж очень отрадные факты. Так вот, Ро Дэ У влепили 22 года, лет десять отсидел, покаялся мерзавец, попросил у народа прощения, помиловали. Ким Дэ Чжуна, а он – единственный в Корее нобелевский лауреат, приговорили к смертной казни, два года он ее ждал, тоже помиловали. Но согласись, два года для президента тоже неплохо.

– Да хоть бы и год, и то какая радость. Давай за такую радость и выпьем.

Выпили.

– А вот Чен Дух Вана… – продолжал Федор.

– Это не тот ли, который Горбачеву взятку сунул?

– Не знаю… Между прочим, у нас-то Путин смертную казнь предусмотрительно отменил, а вот в Донецкой республике она есть. Недавно некоего Анатолия Якубенко за то, что расстрелял двух девушек, не пожелавших усладить его скотскую натуру, казнили без корейской проволочки…

– Законно! И что тут можно возразить?.. Ну, и в чем этот Навальный обвиняет Путина?

– О!.. Можно только предполагать. Но я лично обвинил бы прежде всего в цинизме, в шкурничестве. Подумай только, его биографы пишут, что он внушает друзьям-приятелям: «Не думай ни о каком человечестве, думай о себе. Жить нужно только для себя!» И это президент!

– Но публично он это не говорил же.

– Нечто подобное говорил и публично. Как сейчас помню: радуйтесь, мол, каждому прожитому дню, а завтра – как бог даст. Жаль, не говорил он о том, что любимый его герой во всей русской литературе – Собакевич в «Мертвых душах» Гоголя. Очень ему нравится, как он выставляет рейтинг чиновникам своего города: «Я их всех знаю. Все христопродавцы. Весь город такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Один только и есть порядочный человек – прокурор, да и то, если сказать правду, свинья».

– Опять же публично он это не говорил, – пытался я хоть чуть-чуть подрумянить Путина. Ведь президент же…

– Да, не говорил, но молча сделал так, что ныне среди его чиновников только один порядочный человек – прокурор Чайка, да и то… Когда Крым возвратился, он обязан был на другой же день дать публикацию о том, что Хрущев передал его Украине совершенно беззаконно. А он чухался целый год! Разве это не свинство?

– Ну, это верно. Все же видят: Чубайс на Медведеве сидит и Нарышкиным погоняет, Левитин на Голодец сидит и Дворковичем погоняет, Мутко на Скворцовой сидит и Шуваловым погоняет… Выпьем за Николая Васильевича Гоголя.

Выпили.

– А за ложь на таком посту, – горячился Федор, – разве не надо судить? Недавно Путин поведал, что в партии состоял (это и так все знали), взносы платил аккуратно, но партийным функционером, т. е. каким-то начальством в партии, никогда не был. Ложь! Биографы пишут, что когда он служил в Дрездене, сослуживцы по КГБ «избрали его секретарем парторганизации, хотя, по мнению одного из них, он уже давно в душе был антикоммунистом». Какой цинизм: уже был анти, а лез!.. Мало того, он потомственный функционер. Его отец Владимир Степанович, инвалид войны, слесарь, был секретарем партбюро на Ленинградском вагоностроительном заводе им. Егорова.

– Да, – сказал я, – нехорошо, но за Владимира Степановича можно выпить. Видно, достойный был человек. Давай, не чокаясь.

– Ни за что! Путин недавно уверял, что его родители во время войны никаких недобрых чувств к немцам не испытывали. Ты подумай! Весь мир и весь наш народ, обливаясь кровью, люто ненавидели зверюг за все, что они творили, а его родители… У них собственный сын погиб в ленинградской блокаде, а они…

– Тут, Федор, одно из двух: или родители его были полными болванами, или сыночек просто оклеветал их. Откуда он может знать, что родители чувствовали во время войны, если родился лет через десять после нее. Нет, это точно – оклеветал. Что ему стоит? Он даже с Геббельсом заодно по поводу Катыни. Уж куда дальше! У него должность такая – Верховный лжец Российской Федерации. Выпьем и за батюшку, и за матушку. Они не виноваты.

Уговорил, выпили.

– А ты знаешь историю, как он спасал от правосудия Собчака? – утирая усы, спросил Федор. – Да это же было преступное превышение власти, как у того самого Ро Дэ У.

– И спас? – спросил я.

– Конечно. Он же десять лет с ним якшался. Собчак хотел стать мэром Ленинграда второй раз. Руководить выборным штабом назначил своего первого заместителя Путина – и провалился. Поскольку уже давно множество газет Москвы и Ленинграда – правые и левые, русские и еврейские, бумажные и электронные – все писали о нем как о крупногабаритном прохвосте, как о «зеркале русской коррупции», прокуратура города хоть и с запозданием, но заинтересовалась его деятельностью на посту мэра и решила допросить его хотя бы как свидетеля. Шлет ему повестку, другую, пятую, десятую… А он и не колышется.

– Да она уже после третьей безответной повестки имела законное право на принудительный привод.

– Конечно, но отважилась на это только после тринадцатой. А жена его Нарусова сразу – «У Анатолия Александровича инфаркт!» Путинский биограф Л. Млечин пишет в недавно вышедшей книжечке о нем, что его герой, будучи уже председателем ФСБ, тотчас примчался в Ленинград. Дело важное! И под носом у следователей Нарусова утром 7 ноября в день праздника Великой Октябрьской революции вывезла Собчака из больницы, доставила в аэропорт и на финском самолете отправила муженька в Финляндию.

– Разумеется, это было сделано под руководством Путина, – заметил я.

– А зачем же он приезжал! В июле 2012 года это подтвердил «Московскому комсомольцу» директор аэропорта Пулкова, сообщил подробности. Он сказал, что когда следователи уже хотели забрать Собчака из палаты Военно-медицинской академии…

– Куда поместить его мог только глава ФСБ.

– О чем говорить!.. Ловко заболевшего Собчака секретно доставили в 122-ю медсанчасть, обслуживавшую космонавтов и атомщиков…

– Где найти ему место мог только Путин.

– Посадили на единственную в городе машину, имевшую право свободного въезда на летное поле…

– Кто такими машинами может распоряжаться, кроме ФСБ?

– …и «под видом экстренного больного вывезли Собчака в Финляндию».

– Но потом, – добавил я, поняв, что мои попытки защиты безнадежны, – те же нежные лапы доставили его в Париж, где он написал великую книгу о Сталине, которая недавно вышла с предисловием его многоумной дочки Ксюши, прославившейся не только своим умом.

– По словам того же Млечина, это была «операция ФСБ против прокуратуры». Российского ФСБ против российской прокуратуры. Вот с какими врагами Путин тайно боролся и борется. То есть нагло, бесцеремонно задушил законное право прокуратуры заняться делом его учителя-покровителя, его дружка-прохвоста. Да какая же разница между ним и Ро Дэ У?

– А ведь как заливается о законности, о юридической базе, о прозрачности во всем. Он эту «прозрачность» уже втемяшил в головы даже военным, которые гордо заявляют по телевидению, что у них все открыто, никаких секретов.

– Какие секреты! Генерал-лейтенант В. Соболев, председатель движения «В поддержку армии», пишет, что забугорные коллеги и партнеры Путина имеют право инспектировать наши войска и вот-вот явятся в Первую танковую армию… Остаются тайной только причина назначения Сердюкова-Смердякова министром обороны да плоды его деятельности. И это сопровождается трепом о профессионализме. Он всех нас за идиотов держит. Я и за Смердюкова с Васильевой заставил бы ответить Путина, и за 22 миллиона голодающих в стране, и за полеты наших бомбардировщиков в Сирии без сопровождения истребителей, и за наше предательское телевидение…

– Да, эти Эрнсты, Добродеевы, Кулистиковы – явные агенты вражеского влияния. Они же из кожи лезут, чтобы дать подтверждение известному заокеанскому девизу «Россия – империя зла и ненависти, Америка – империя добра и любви».

– А вот тебе две цифры: на Кировском заводе в Ленинграде в советское время работало 75 тысяч человек…

– А сейчас 30? – не удержался я.

– Ха! Сейчас – три! В 25 раз меньше. И это на знаменитом Кировском. А другие заводы просто стерты с лица земли. Он бы зарплату себе положил бы в 25 раз меньше советской. А она же в 250 раз больше!.. И при такой разрухе он втянул страну в войну!

– А его приказ одурять школьников Солженицыным?

– Я за это без суда посадил бы его в одиночную камеру и заставил бы прочитать вслух в присутствии тюремщика все три тома, полторы тысячи страниц крупнозернистого полоумия в «Архипелаге ГУЛАГ».

– Ну, это слишком жестоко, страшней смертной казни. Ни один корейский президент не выдержал бы, и он скопытился бы, – усмехнулся я.

– А уж если он дошел до такой дури, что обвинил Ленина, столетие со дня смерти которого не так далеко, в развале СССР – это же не только курам, но даже и цыплятам на смех, – то я с подлинным основанием обвинил бы его в суде не только в вымирании населения, в бесчисленных с человеческими, с детскими жертвами авариях, катастрофах, в по всей стране пожарах и наводнениях, в возрождении забытых болезней и проституции, – я обвинил бы его и в недавнем землетрясении в Японии, в нашествии африканцев на Европу, в смерти пламенной девственницы Новодворской…

– А сравни церкви и школы, монастыри и больницы, часовни и родильные дома. Первых под руководством Владимира Ароновича Ресина насажал «в шаговой доступности», а до родильных домов, например, в среднем по стране – 85 верст! Это на какой срок тянет?

Мы допили коньяк, и Федя вскоре ушел. Но вечером звонит:

– Не знаешь, где Навальный?

– Понятия не имею, не слежу.

– Что-то о нем ничего не слышно. Не угодил ли в психушку?

– Да ты что!

– Очень просто. Вот послушай, почитаю тебе из сегодняшней газеты: «Летчика Аэрофлота Сергея Кнышова за то, что он защищал отечественное самолетостроение и наши самолеты, начальство посчитало ненормальным и отправило на психиатрическую экспертизу…»

Я прервал:

– Такое презрение ко всему своему и холуйство перед всем чужеземным насаждается либералами давно, и многим это уже в мозги и в кровь въелось, но чтобы так… Вот, например, – я взял со стола книгу, – что в 1992 году говорил о нас с тобой и о наших отцах известный критик Л.В.: «Наша молодежь никогда не была так обделена – не в плане материальной неустроенности (это его не интересует), а из-за полностью разрушенной образовательной системы. Прежняя была казенной, школярской, но все-таки функционировала».

– Так и нынешняя функционирует, – вставил Федор.

– «Даже большевики (между прочим, он и сам был членом большевистской партии), – продолжал я, – начали с ликвидации неграмотности…»

– А еще раньше – с декрета о мире, с отмены смертной казни, а Путин говорит – с кровопролития.

– «Правда, читать большевики научили по преимуществу лозунги, а подписываться – на коллективных письмах, восхваляющих вождя».

– Он называет казенной нашу систему образования, которая была лучшей в мире, ей завидовали многие, в том числе американцы, после того как мы первыми запустили искусственный спутник, а Гагарин слетал в космос.

– Да, сперва по лозунгам учились читать. Так они же прекрасные были: «Долой неграмотность!»… «Даешь пятилетку в четыре года!»… «Все лучшее – детям!»… «Человек человеку – друг, товарищ и брат!» А ему от них было тошно. Но вскоре научились и писать, и подписывать такие «письма», как «Тихий Дон», «Петр Первый», «Русский лес»… Ему и это было неинтересно. Русский интеллигент….

– Но послушай дальше об этом Кнышове, – сказал Федор. – Представь, он пошел или его повели на экспертизу. Врачи сказали: «Никаких отклонений, нормальный человек». И тогда его упекли за решетку. Дескать, он у своего начальника требовал взятку.

– Господи, где мы живем…

– Дай мне договорить о психиатричках. В «Сургутнефтьгазе» двое рабочих потребовали спецовку, которая им полагается по работе, а их заставляли покупать. И что? Начальство вызвало милицию, и эти покорные болваны отвезли рабочих в психоневрологический диспансер. «К удивлению начальства, они оказались совершенно нормальными».

Афганец Алексей Хмелевский из Югорска Ханты-Мансийского округа на встрече губернатора Натальи Комаровой с народом рассказал о непорядках в здравоохранении. Да как он смел в глаза самой губернаторке! В психушку его! И продажный суд поддержал психопатов у власти.

Жительница Когалыма того же края Лариса Рафикова, мать троих детей, боролась против коррупции в городском ЖКХ. Явно ненормальная! Обследовать! Местный психиатр подтвердил: свихнулась… Ее выманили из дома, схватили и увезли за 250 верст в сургутский диспансер, а мужа, пытавшегося защитить родную жену, избили, чтоб не лез в дела высокой политики и науки. На сей раз врачи оказались честными, они констатировали: женщина вполне здорова. Но местная власть направляет ее на повторное принудительное обследование. И бедная женщина не выдержала, оставила детей, бежала из родного дома, из края, надеясь найти защиту в столице, где живет гарант конституции, в знаменитом институте Сербского…

– Да в какой же это газете?

– Опасаюсь назвать. Как бы и главный редактор, и автор статьи не загремели в психушку… А ты говоришь Навальный. С городскими властями не поладил. С губернатором, и то… А тут – сам гарант!

Больше мой приятель не звонил. Почему – не знаю…