Глава 7
Утренняя прохлада пробирала до дрожи. Или это только волнение?
Я пришла рано. Не к скамейке, подойти туда так и не решилась. Но я все равно вышла в сад, так, чтобы я могла видеть эту скамейку, а вот меня оттуда не было видно. Глупо, я понимаю. Но ведь даже не понятно, кто написал записку.
Кому и что надо от меня?
Нет, в то, что кто-то искренне хочет мне помочь – я не верила. Конечно, я наивная девочка, и Эрнан прав, но не до такой же степени.
Мне хотелось знать.
В саду мне ничего не угрожает, я закричу, и сбежится стража.
– Принцесса!
Он подошел незаметно, со спины.
Тот вчерашний старик из Тааракара. Вот уж кого меньше всего ожидала увидеть. Не такой яркий сегодня, в темно-синих одеждах без украшений.
– Рад, что вы пришли, принцесса, – он галантно поклонился. – Это я писал вам.
– Вы?!
Зачем? Разве я что-то решаю? Я даже рассказать ничего ценного не могу. Разве что, кроме…
– Простите, принцесса. Я вижу, как вы несчастны, как вы страдаете. Вы потеряли семью. Я понимаю, как вам тяжело находиться здесь, как тяжело видеть рядом с собой этого жуткого варвара с севера. Вы еще нежное дитя, вам так много пришлось пережить…
Его голос звучал так мягко и ласково, так сладко, словно мед… Не утонуть бы.
– Чего вы хотите? – спросила я.
– Я пришел всего лишь выразить вам свое сочувствие и соболезнование. Мой господин, несомненно, поймет, что вы не виноваты в этом некрасивом отказе. Ваш отец и ваш брат всегда соблюдали договоренности, поступали достойно. Этот вор и убийца на троне – беда всего Таррена. Но это не ваша вина. Мой господин мудр и великодушен. Ах, принцесса, – старик всплеснул руками, – как мне жаль, что вы не сможете встретиться с ним. Мой господин давно мечтает о вас, с тех самых пор, когда увидел впервые, на свадьбе вашего брата. Он выстроил для вас целый дворец! Он готов был окружить вас нежностью и заботой, так, что вы бы даже думать забыли о всех этих ужасах!
– Такое невозможно забыть, – сказала я.
– О, простите, принцесса! – старик снова поклонился. – Простите меня за столь бестактные слова. Несомненно, забыть невозможно. Смерть близких – всегда тяжелая рана на сердце, может затянуться, но исчезнуть – никогда, эта боль не уходит. О, принцесса! Но вы могли бы немного отвлечься. Хоть немного! Вы так молоды и прекрасны! Вы достойны лучшей жизни. Мой господин, конечно, не король, но он один из самых влиятельных людей Тааракара! Вы бы ни в чем не нуждались, у вас было бы все самое лучшее, что может предложить юг!
Я понимала, к чему он клонит, и мне это не нравилось.
Он хочет, чтобы я уехала с ним. Но это невозможно. Мое решение вообще ничего не значит. Даже если бы я хотела…
Как я могу этого хотеть?
Уехать в чужую далекую страну? Я даже совсем не знаю этого Орса.
Я помнила, как вчера старик смотрел на меня, буквально раздевая глазами, словно на рабыню. Что изменилось теперь? Его планы? Он говорил так сладко, но искренности я не видела ни капли. К чему это?
Он же не сможет схватить меня прямо здесь, в саду, и утащить с собой?
– Благодарна вам за сочувствие, но здесь я всего лишь пленница. И не смогу поехать с вами, это зависит не от меня.
– О, я понимаю, принцесса! Но для меня важно уже одно только ваше желание. Я передам своему господину, что, будь ваша воля, вы бы с радостью приехали к нему и стали его женой. В вашей честности я не сомневаюсь! Мой господин скорбит о такой потере, и он не отступит от своей мечты снова встретиться с вами.
Не отступит, понимала я. Такие люди привыкли получать свое.
Эрнан может выгнать послов силой, но на этом они остановятся. Тааракар могущественен, и пусть этот Орс не входит в число правителей, но имеет большое влияние, даже я слышала о нем… вернее, о Фиро Орсе. Но меня ведь собираются выдать не за того ужасного толстого старика? За его сына? Джанкаро Орса, насколько я понимаю. Кажется, он был здесь, на свадьбе Хаддина, они с отцом много говорили о делах.
Я попыталась вспомнить, но ничего не выходило. Тогда я не придавала значения.
Старик смотрел на меня так пристально, словно пытался прочесть мысли.
– Возможно, вы помните моего господина? – осторожно спросил он.
Не помню. Попытаться?
– Джанкаро… – сказала я, – он ведь был здесь год назад.
Старик вдруг так странно заулыбался, что мне показалось, я ляпнула какую-то глупость. Что не так? Или он просто радуется, что я хоть что-то могу сказать?
– Да, да, Джанкаро! – поспешил подтвердить он. – У принцессы прекрасная память! Удивительно, как она могла запомнить моего господина среди стольких благородных лордов и королей! Может быть, мой господин тоже покорил сердце прекрасной принцессы? Он красив и молод – о чем же еще мечтать невесте? Вы помните его? Он сказочно богат! Возможно, он не рыцарь, но он отважный моряк, обошел весь мир, сражался с пиратами! Мой господин может рассказать множество чудесных историй о своих подвигах, принцессе не будет скучно с ним. К тому же он прекрасно образован, его учителями были лучшие ученые и мыслители со всего мира.
Все это не нравилось мне, как-то одно не вязалось с другим. Зачем столько лести, если еще вчера меня рассматривали как товар?
– Я рада за вашего господина, он достойный человек. Но прошу простить, мне пора идти. Если я задержусь, то меня начнут искать.
– Еще пару слов, принцесса. Я не зря сказал, что готов помочь вам. После коронации, на рассвете, наш корабль отплывает домой, в Тааракар. Если бы вы только пожелали, мы могли бы взять вас с собой. Спасти вас из плена, помочь обрести свободу. Мои люди будут ждать вас у Костяной скалы. Приходите.
* * *
Свадебное платье.
Я даже не сразу это поняла. Его принесли примерять, я думала – для коронации. Даже успела подумать – какое красивое, какая тонкая работа. И только потом поняла. Дымчато-серый струящийся шелк, прозрачное лиосское кружево, вышитые серебром птицы… алая лента под грудью. В таком платье подобает выходить замуж не девушке, а женщине. Если это не первый брак, если она… давно потеряла невинность.
Что это значит? Очередная ложь? Или он планирует исправить до свадьбы? Сделать так, чтобы все соответствовало.
Передернуло.
Зачем это? Так демонстративно.
Свадьба?
Я понимала, что не избежать уже, но не думала, что так быстро.
Когда?
Он даже ничего не сказал мне, не попытался поговорить. Если хотя бы предупредил заранее… Хоть что-то бы сказал. Разве это так сложно? Я бы поняла…
Надевая платье, я не осознавала еще и даже успела покрутиться перед зеркалом, порадоваться, как оно мне идет, какая красота.
Красная лента. Серый шелк.
Нет!
Снять скорее!
Я дернулась, начала быстро стаскивать его с себя, словно платье на мне вспыхнуло огнем, до смерти испугала портниху, чуть не порвала.
Нет! Нет-нет.
За что он так со мной? Я этого не вынесу.
Я так и побежала – растрепанная, едва успевшая одеться, даже толком не застегнув все застежки. Узнать, понять, за что так со мной? Может быть, я чего-то не понимаю?
Стража у его двери. Я чуть приостановилась, не решилась влететь так сразу. Но стража не пыталась помешать мне.
Сейчас?
Я всегда была такой тихой и послушной девочкой, никогда не возражала отцу, даже брату. И сейчас требовать объяснений было как-то не по себе.
Я вдохнула поглубже.
Стражники ухмылялись… нет, не стоит тянуть, развлекать их своими страданиями.
Сейчас! Я открыла дверь.
Небесная Мать!
Я ведь даже не подумала, что он может быть не один.
Несмотря ни на что, я никогда не стеснялась рядом с ним, не боялась повести себя как-то не так, не правильно. Он знал меня с самого раннего детства, мне не нужно ничего разыгрывать.
Но тут…
За огромным рабочим столом не было свободного места, Эрнан собрал целый совет. Все эти лорды… Часть из них я знала, часть нет… все они обернулись ко мне. Все разом.
Только сейчас я поняла, как нелепо выгляжу, такая растрепанная, с перекошенной застежкой на плече, раскрасневшаяся от бега.
– Луцилия? Что-то случилось? – Голос Эрнана был официален и холоден.
Я судорожно сглотнула.
– Нет, все хорошо… – только и смогла ответить я.
Кто-то из лордов страдальчески закатил глаза, кто-то понимающе ухмыльнулся. Никогда в жизни я не чувствовала себя так неуместно и глупо. Они обсуждают важные дела, а я тут… словно ребенок. Маленькая жалкая дурочка.
Так стыдно.
– Иди к себе, – велел Эрнан. – Я зайду позже.
Я повернулась.
Все темнело в глазах. На трясущихся ногах я вышла за дверь.
Даже не помню, как шла обратно.
И только потом, у себя в спальне, расплакалась.
* * *
Весь вечер Флир отпаивала меня горячим молоком, слушала мои вздохи и страдания. И удивлялась.
– Что же тебя так пугает? – говорила она. – Скорая свадьба? Красная лента? А как ты хотела? Думаю, нет ни одного человека в Облачной Нит, который бы сомневался, что лента положена тебе по праву.
– Но это неправда!
Я сидела на кровати, под одеялом, поджав ноги. А Флир рядом, с мисочкой орешков в руках.
– Вот это и удивительно, – говорила она. – Как вы так умудряетесь, а? Между вами молнии так и сверкают! Я понимаю, когда люди скрывают свои запретные ласки, опасаясь за репутацию. Но наоборот! Ну, ладно ты. Он-то чего ждет?
– Свадьбы?
Флир засмеялась.
– Серьезно? – удивилась она. – Зачем?
Я уже ничего не понимала. Бережет мои чувства? Но почему тогда все это… Так жестоко…
Обхватила колени руками, уткнулась носом. Хотелось плакать.
– Ты же не думаешь, что ты у него первая? – спросила Флир.
Я покачала головой. Не думаю. И не хочу об этом думать… не сейчас…
– Послушай, – Флир с хитрым видом подняла бровь, – говорят, он неуязвим. Мечи демонов так и разлетаются об него вдребезги. Он не чувствует боли. Ведь так? Некоторые говорят даже, он мертвый, русалки воскресили его, поэтому он ничего не чувствует.
– Он не мертвый! Я видела кровь! Я слышала, как бьется его сердце!
– Да? – Флир чуть склонила голову набок, вид у нее был страшно довольный. – Но боли он не чувствует? Так может, он и там… эээ, и там не чувствует тоже?
Она хихикнула. Я поняла, что неудержимо краснею.
– Он просто бережет мои чувства, – сказала я. – Он мне как брат!
– Только вот ты ему не сестра.
– Я…
Как я могу все это объяснить?
– Ты уже пытаешься его защищать? А говорила, что ненавидишь! – Флир криво ухмыльнулась, но все ее веселье вдруг исчезло. – Как брат… Если б ты знала, какой тварью был твой брат! Уж он-то не упускал случая и ничьи чувства не берег.
– Что ты говоришь?
– Да то! – Флир подобралась вдруг, подбородок дрогнул. – Я тоже была тихой скромной девочкой, мечтающей о прекрасном рыцаре и белом платье. Я была совсем девочкой, когда твой братец решил развлечься. Мне сказали потом, что не осталось ни одной девушки при дворе, к кому бы он не залез под юбку, разве что Глин, дочь лорда Малдуина, но она ужасно страшная, – Флир фыркнула, перевела дыхание, в ее глазах сияла злость. – Я тоже была наивной тогда, мне было тринадцать. Хаддин встретил меня в саду и так мимоходом попросил зайти к нему вечером, сказал, что хочет поговорить о тебе. Я поверила. Да какая разница, он принц, разве я могла ослушаться? Поговорить… «Раздевайся, – первое, что он мне сказал. – Я хочу посмотреть на твою попку». Я испугалась, хотела убежать, но он схватил меня. Порвал на мне платье. Я попыталась вырваться, мне было так страшно, что я ударила его. Ударила принца, понимаешь. Он сказал, что я за это поплачусь. Сначала он развлекся со мной сам, потом позвал своих гвардейцев… продолжить. Я даже не помню, сколько их было. Я думала, что умираю.
– О, боги… – я закрыла лицо руками. – Не может быть…
Я хорошо понимала, что она говорит правду. Но осознать все это до конца не было сил.
Флир усмехнулась.
– Ты боишься правды, – сказала она. – Правда жестока. Но всегда лучше знать и не питать иллюзий. Это делает тебя сильнее. Я хотела умереть тогда. Месяц, наверно, не могла даже встать с кровати. Тебе сказали, что я заболела, да? Тебе постоянно врали. Но ничего, со мной, как видишь, все хорошо. Я смогла с этим справиться. Мне тогда помогла мама. Она сказала, что да, жизнь жестока, но нужно жить дальше. На этом ничего не заканчивается. И даже если все узнают, на самом деле им будет плевать, всего лишь очередная сплетня. Поболтают и забудут. Она хотела отправить меня к тетке… Но так и не отправила. Не страшно. На самом деле всем плевать. Никому не нужна твоя девственность, нужна лишь гарантия того, что своему мужу ты родишь здоровых и законных детей. Плевать на твои чувства, ты свиноматка и должна рожать! Кого ты любишь, чего ты хочешь…
Страшная злость в ее глазах. Ненависть. Отчаянье.
Мне вдруг так захотелось сказать ей что-то хорошее, что-то доброе, поддержать… Мне не все равно, что она чувствует! Это важно! Сказать…
Я не находила нужных, правильных слов.
Все свалилось на меня разом.
Флир… я думала, что знаю все… я не понимала… мне так жаль…
Ее губы дрожали, но глаза оставались сухие. Не помню, чтобы Флир плакала, я не видела никогда.
– Всем плевать, – тихо сказала она. – Принцесса ты или дочь мелкого лорда. Даже ты. Тебя продали в Тааракар, и никто даже не спросил, чего ты хочешь.
– Лучше в Тааракар, – сказала я. – Иногда мне кажется, лучше в Тааракар. Уехать и не видеть его больше никогда. Я все равно не смогу смириться… Я любила его, но после того, что он сделал… я не могу…
Флир чуть вздрогнула и так странно на меня посмотрела, словно… не знаю. Словно внезапно что-то поняла.
– Может, и лучше, – сказала она. – Как знать. Это правильно, оставь его в покое. Может, и правда, он бережет твои чувства, ты все та же девочка для него, которую он знал. Он не может переступить так сразу, не все такие, как Хаддин. Он не тащит тебя в постель потому, что в постели ему нужна не визжащая от ужаса девочка, а любящая женщина. Ему нужна любовь. А ты не можешь ему этого дать.
Флир улыбнулась, словно что-то решив.
Нет.
Мне стало не по себе.
Что-то сжалось внутри, щеки вспыхнули огнем.
Флир улыбалась. Злость в ее глазах ушла совсем, теперь глаза сияли. Азарт.
«Правильно, уходи и оставь его мне!» – словно говорила Флир. Уж она-то своего не упустит.
Нет.
Так не может быть.
Ревность.
Мне должно быть все равно.
На меня напала страшная дрожь, затряслись руки. Я вылезла из-под одеяла, встала, пытаясь справиться. Прошла к окну, к дверям на балкон. Свежий ветер нес запах моря и кипарисов. Я закрыла глаза, стиснула пальцы…
Я не позволю!
Мне даже показалось, я сказала это вслух.
Флир тихо засмеялась.
– Ты ничего не решаешь, – услышала я ее голос.
Решаю.
Я имею право решать сама.
Нужно взять себя в руки.
– Я устала, Флир. Ты можешь идти, – сказала, не оборачиваясь.
Сначала тихо. Потом Флир тихо хмыкнула, я слышала, как загремели орешки в вазочке, она забрала еще горсть. Потом шорох платья. И шаги. Тихо стукнула дверь.
Только не так…
Эрнан заходил на рассвете.
Я спала.
Нет, я старательно делала вид, что сплю, потому что вдруг испугалась. Я ведь уже решила поговорить, сказать, что была не права, что мне жаль, и я веду себя глупо… Что я…
Небо уже серело.
Он уже встал? Или еще не ложился?
Тихо постучал.
– Тиль, ты спишь?
Я залезла под одеяло, сжалась, закрыла глаза. Сплю. Не сейчас… Все слова, что я хотела сказать, вдруг вылетели из головы.
Он приоткрыл дверь, заглянул. Потом зашел, долго стоял у кровати.
– Тиль, – снова позвал шепотом.
Я лежала неподвижно, закрыв глаза. Очень старалась дышать ровно, хоть и не выходило. Не сейчас.
А потом он ушел.
