Глава 1
Я открыла глаза и жадно втянула в себя воздух. Аппетитный ванильный запах блинчиков, коварно пробравшийся в комнату, был способен поднять и мертвого, а не только меня, размечтавшуюся отоспаться в свой законный выходной. Мама готовит вкусненькое, и ради такого стоит вылезти из теплой постели.
Блинчики родительницы — это нечто! Тонкие, кружевные и буквально тающие во рту. Непостижимым образом отключающие мозг, заставляя забывать о калориях и диете. Давно нас так не баловали. Мамуля с весны сажала семью на здоровое питание, стремясь привести себя в форму к лету. Она худеет, а нам с отцом страдай! В этом году данный порыв затянулся и на весь летний период, и приходилось подкармливаться в других местах. После всего полезного дома безумно хотелось наесться чего-то не менее вредного. Мы с папой чувствовали себя чуть ли не преступниками, заезжая в «Макдоналдс» и поглощая на пару картошку фри с гамбургерами.
Сейчас же запах блинчиков стал вестником того, что время ограничений закончено и нас начнут баловать запеканками, пирожками и прочими калорийными вкусностями. Да здравствует осень! Наконец-то мама решила расслабиться и о здоровом питании не будет вспоминать до весны. Такая перспектива радовала, и я бодрой походкой потрусила умываться.
— Утро доброе! — Свежая, как майская роза, я появилась на кухне.
— Доброе! — блаженно жмурясь, поддержал отец, не сводя влюбленного взгляда с жены, которая переворачивала очередной блин на сковородке.
И зачем она себя диетами мучает? Подумаешь, скинула лишние пять кило. Зато папочка счастливыми глазами ее пожирает именно сейчас, когда она готовит. Что-то у него последнее время глазки так не блестели, я сейчас себя просто лишней почувствовала на родной кухне. Все понимаю, но взглядом маму в данный момент просто облизывали. Ох, в который раз убеждаюсь, что любят мужчины, когда их вкусно кормят!
— Проснулась? — с улыбкой обернулась ко мне родительница, при этом ловко переворачивая сковороду и добавляя блин к стопке на тарелке.
— С такими запахами разве поспишь? — усмехнулась я, плюхаясь на стул.
— Решила вас порадовать. Давно что-то не готовила вкусного.
— Давно… — Горестный вздох вырвался сам собой. — Я тебя тоже порадовать решила. Вот.
Я положила перед мамой билеты в Театр оперетты.
Знаю, что она обожает мюзиклы. Каюсь, это был подкуп, но он не понадобился. Обычно после походов в театр мама в приподнятом настроении, ее так и тянет приготовить вкусненькое. А тут так совпало, мои ученики вернулись после лета к урокам английского, и накапало денег с занятий, да еще на глаза попалась афиша.
Хорошо, что отец сегодня в эйфории от поселившихся на кухне аппетитных запахов и простил мне этот шаг. Просто он как раз мюзиклы терпеть не может, но стоически сопровождает жену на все представления.
— Что это? — Отставив сковороду мама взяла билеты. — Кристина?! — радостно и в то же время с упреком, что я потратила свои деньги, спросила она.
— Мамуль, ты мне блинчики дай, и я тебе каждую неделю билеты покупать буду!
Это я, конечно, погорячилась, так как отец предостерегающе крякнул, а мама бросила на него насмешливый взгляд. Папина нелюбовь к искусству была предметом подшучивания в нашей семье. Особенно часто вспоминалось, как он однажды заснул во время спектакля и на крики со сцены: «Он мертв! Убили!» — ответил спросонья: «Чего орешь? Везите в морг!»
Зал рухнул от смеха. Что поделать, хирург Станислав Серебрянский не выспался после дежурства.
— Спасибо! — Мама быстро поцеловала меня, приобняв, и вернулась к плите. — Сейчас, тут на парочку еще теста осталось.
Я взяла чашку и налила себе свежезаваренный чай из черной смородины, меда и мяты. Обожаю его!
— Какие планы на сегодня? — спросил отец.
— Отсыпаться. Нам там задали кое-что, схожу к Саше, я обещала ей помочь, а вечером ученик.
— Тебя отвезти? — дежурно уточнил он. Конечно, это раньше был законный повод улизнуть из дома и заехать со мной в «Макдоналдс», а теперь, когда у мамы проснулся кулинарный энтузиазм, папу никакими коврижками с места не сдвинешь.
— Здесь рядом. Не надо.
Тут перед нами поставили тарелку блинов, и разговор увял сам собой — слюнки потекли.
Чувствуя себя объевшимся удавом, уползла в свою комнату досыпать, оставив родителей на кухне. Мама как раз залезла в Интернет посмотреть информацию насчет мюзикла и что-то там щебетала отцу, который умудрялся делать заинтересованное лицо. При этом я готова была поспорить, что в данный момент все слова проходили мимо его сознания, так как папа еще ел, смакуя каждый блин.
«Как же хорошо!» — подумала, вытянувшись на кровати. Время еще было, и я в самом благостном настроении задремала.
Проснулась только к полудню. Сквозь сон слышала, как родители собирались в гипермаркет за продуктами, и не удивилась, что в квартире никого нет.
«Не спишь?» — набрала сообщение подруге, зная, что та тоже любит поваляться в выходные.
«Встала уже. Приходи. Раньше начнем — раньше закончим. С нами в клуб не надумала?»
«Нет. Сегодня без меня».
Билеты в театр вылились в копеечку, и не хотелось оставаться совсем на нуле. Отец мог бы подкинуть, но мне не так сильно горело куда-то идти. К тому же после занятий с Михаилом, который отказывался усваивать грамматику уже второй год, я чувствовала себя выжатым лимоном.
«Хрюшка».
«Хрю-хрю! У меня ученик, сама знаешь».
«Слабая отговорка».
Я хмыкнула, прочитав сообщение, и тут же пришло еще одно: «Ладно, давай ко мне».
«Может, ты ко мне? Мои уехали».
«Нет. Бабуля сегодня что-то ворчит. Приходи, она тебя любит».
Я усмехнулась. Бабушка у нее действительно была строгая и держала Сашку в ежовых рукавицах, не приветствуя подруг. Мы же дружили с детства, и я чуть ли не единственная, кто вхож к ним в дом. Аделаида Стефановна выдающаяся женщина. Француженка, вдова русского дипломата. Аристократические манеры и внешний вид разбивали привычный образ наших бабушек. Когда приходишь к ним в гости, создается впечатление, что попадаешь на прием к королеве.
Странно, но я ее не боялась. Мои собственные бабушка и дедушка по папиной линии уже давно на небесах, а по маминой живут на Алтае. Видимся мы нечасто, и я привязалась к Аделаиде Стефановне, восхищаясь ею. За внешней строгостью и неприступностью видела доброе сердце. Если нам с Сашей и попадало, то за дело, а благодаря ее воспитанию мы чувствовали себя комфортно в любом обществе. С ней мы посещали выставки и музеи, могли поддержать разговор о живописи и искусстве. Не тушевались в ресторанах, гадая, какой вилкой есть, — в доме Аделаиды Стефановны на каждый праздник стол сервируется так, как не в каждом ресторане.
Не скажу, что наши семьи дружат, скорее стали знакомы благодаря нам. Семья Лебедевых переехала сюда, когда мне было шесть. После смерти мужа Аделаида Стефановна не захотела жить в старой квартире, и ей приглянулся наш спокойный район в Кузьминках. Ее единственный сын пошел по стопам отца и вместе с супругой пропадает за границей в дипмиссиях. Еще со школы бабушка воспитывает внучку сама.
Мы живем в одном дворе, ходили в одну школу и даже поступили в один институт иностранных языков. Просто благодаря Сашиной бабушке я с детства влюбилась во французский и выучила его, хотя в школе был английский. Когда появилась возможность выбирать, взяла еще и испанский, а вот Саша ограничилась двумя языками. Лично мне нравится учеба и выбранная специальность, чего не скажешь о подруге. Та спит и видит, когда сможет получить корочки и уехать к родителям. Те, кстати, хотели послать ее на учебу за границу, но вмешалась Аделаида Стефановна, и внучка осталась дома. Авторитет матери у сына непререкаем.
Мне кажется, Сашин отец именно поэтому так редко приезжает. Я однажды случайно слышала, как его жена распекает, упрекая в том, что взрослый и успешный мужчина не может слова против матери сказать, соглашаясь с ней во всем. А может, дело в том, что невестку Аделаида Стефановна терпеть не может, и та платит взаимностью.
Собираясь в гости, потратила немного больше времени, чем обычно, уделив внимание прическе и одежде. К подруге не придешь абы в чем. Дело в том, что, увидев всегда строго одетую Аделаиду Стефановну, с прической волосок к волоску, поневоле хочется соответствовать.
Собрав в сумку все необходимое, закрыла квартиру и вышла. На выходе из лифта меня поприветствовали:
— Тяв!
— Привет, Лорд!
Тойтерьер меня благожелательно обнюхал. Эта собака была уникумом — знала всех жильцов и никогда на них не бросалась, но стоило появиться чужаку, как визгливый лай был слышен до площадки девятого этажа.
— Привет, Дим! Гуляли? — спросила я у подростка, держащего поводок. Мы жили на одном этаже.
— Да, погода хорошая, — смутился парень, сжимая в руках небольшой резиновый мяч. На вид лет тринадцать-четырнадцать, и в последнее время при встречах он на меня стал странно реагировать.
Улыбнувшись соседу, я посторонилась, пропуская их в лифт.
А на улице действительно было хорошо. Солнце ласково грело, а в глазах рябило от яркой осенней листвы. Люблю это время года. Даже пожалела, что идти недалеко — живем мы в одном дворе. Я бы с удовольствием прогулялась по свежему воздуху. Обидно в такую погоду корпеть над графиками и диаграммами.
На мой звонок дверь открыла домработница.
Прежде чем идти к Сашке, я прошла в гостиную поздороваться с хозяйкой дома.
— Как дела, Кристиночка? — благосклонно спросила она, отложив книгу. Аделаида Стефановна, как всегда, выглядела безупречно. Седые волосы убраны в элегантную прическу, легкий макияж, в ушах сережки с жемчугом. Домашний наряд составляли темно-синяя блузка с воротником стоечкой и бежевая юбка, в которых можно было хоть сейчас отправиться на прогулку. Из образа немного выбивался крупный браслет из эбенового дерева на руке. Я сразу поняла, что у нее был приступ астмы. Обычно Аделаида Стефановна надевает браслет и поглаживает. Говорит, что это успокаивает. Теперь понятно, почему Сашка жалуется. Ее бабушка не любит чувствовать себя слабой и после приступа находится в немного ворчливом настроении.
— Спасибо, все хорошо. Мы позанимаемся с Алекс?
— Рада, что ты пришла. Александре давно пора заняться делом. Пообедаешь с нами?
— С удовольствием, — согласилась я, прикинув, что засядем надолго. О самочувствии спрашивать не стала, она этого не любила.
Отдав дань вежливости, улизнула к подруге. Стоило зайти, как стало ясно, почему Сашка меня не встречает: в ушах наушники, а сама развалилась на диване, уткнувшись в глянцевый журнал.
— Хватит ерундой страдать!
Сняла с подруги наушники. Ее длинные каштановые волосы рассыпались, доставая до пола, и я была осторожна, чтобы не наступить.
— Смотри, Серебрянская, какие ботильоны! — Она мечтательно ткнула пальчиком в фото, любовно погладила.
В этом вся Алекс. Ее слабостью была обувь, и понравившейся моделью она могла любоваться бесконечно, забывая обо всем.
— Хватит медитировать! У нас заданий выше крыши.
— Умеешь ты все удовольствие испортить.
— Саш, завтра же сама будешь ныть, что ничего не готово и что тебе, бедной, делать.
Подруга еле заметно поморщилась, так как теперь предпочитала, чтобы ее называли Алекс, но я ничего не могла с собой поделать. Привыкла с детства, и иногда вырывалось.
— Если сегодня хорошо зажжете, то завтра тебе точно не до этого будет, — привела я еще один аргумент.
— Крис, идем с нами! — тут же ухватилась Сашка за мои слова. — С нами еще Бекасова хочет. Ты же знаешь, что, если ее не возьмешь, обиды будет надолго. Она же Юльку с Ольгой запилит потом, а Адам сказал, что по VIP-карте с собой можно провести не больше одного-двух человек, если без него.
— Уверена? Может, он просто не хочет, чтобы ты там без него в большой компании тусила?
— Не знаю, но проверять как-то не хочется. Я же повешусь, если придется Адаму звонить.
— Почему? Уж он-то будет счастлив.
На это она лишь фыркнула, закрывая журнал и вставая. Наш однокурсник уже давно запал на Александру, но та лишь крутила носом, ехидно смеясь, что она не Ева. Кстати, это его отец недавно открыл новый клуб, и именно благодаря Адаму мы с Сашкой стали обладательницами заветного пропуска.
— Ехидна! Как человека прошу, пойдем.
— Не в этот раз, — покачала я головой. Мы еще немного попрепирались, но я была непреклонна, и все же занялись делами. Задали действительно много, не стоило попусту тратить время.
* * *
Влад Савицкий чувствовал, как струйка холодного пота медленно ползла по позвоночнику. Под взглядом собеседника хотелось провалиться сквозь землю.
— Итак, вы хотите сказать, что поспешили, пригласив меня? — произнес Богдан Ковальский.
Необычайно светло-серые глаза, холодно смотрящие на него, вкупе с тихим голосом навевали такой ужас, что у Влада подрагивали колени. Пусть по лицу ничего не мог прочитать, но кожей чувствовал, что гость им недоволен.
— Простите, ваш кофе. — В кабинет заглянула секретарша с подносом. Никогда еще Влад так не радовался ее появлению. Короткая юбка демонстрировала стройные ноги, и взгляд Ковальского пропутешествовал до виднеющегося кружева чулок, а потом поднялся выше и нырнул в ложбинку между пышных грудей, которую открывал нескромный вырез белой блузки.
Видит бог, Савицкий впервые благословил небеса, что взял на работу эту красивую куклу, основными достоинствами которой были яркая внешность и талант к оральному сексу. Пусть во взгляде собеседника и не возникло охотничьего азарта, но ленивый мужской интерес присутствовал. Секретарша на некоторое время отвлекла внимание Ковальского, и Влад смог перевести дух. А когда она покинула кабинет, собрался и решительно произнес:
— Я бы сказал, что вмешалось само провидение! Дом сгорел, а труп опознан. Расследование показало несчастный случай. Вот заключение. — Он достал из папки бланк и положил на стол. — Сожалеем, что вызвали вас напрасно.
— Я не доверяю официальным властям. Пусть поработают наши люди.
Гость не удостоил документ даже взглядом и скрестил пальцы. На руке блеснуло кольцо. Савицкий сглотнул, отвел глаза и поспешно кивнул:
— Конечно. Уже работают.
— Жду результатов, и предоставьте все материалы по наблюдению за объектом.
* * *
Струи воды смывали усталость.
Перелет измотал. Встреча с Савицким не добавила настроения. По всему выходило, что Богдан зря прилетел и небеса сделали работу за него. Не нравились ему такие «подарки». Лучше самому во всем разобраться. Заодно заглянул в местный филиал благотворительного фонда, наделав переполох неожиданным визитом. На первый взгляд дела там шли хорошо, и Богдан еще не решил, стоит ли задержаться и устроить проверку. Россию он не любил, предпочитая Европу. В принципе, его присутствие не так уж и необходимо. Если что-то не понравится, сюда можно прислать людей из своей команды. Пока он просто понаблюдает и составит личное мнение.
Протянув руку, увеличил напор воды, а потом включил холодную. Сжав зубы, выдержал время и сменил на обжигающе горячую. Душевую кабину заволокло паром. Потом опять холодная. Горячая. Холодная. Выключив воду, тряхнул светлыми волосами. Другое дело. Контрастный душ всегда бодрил и прояснял мысли.
Растерев порозовевшую кожу полотенцем, накинул банный халат и вышел из ванной в роскошно обставленный номер отеля.
Часто путешествуя, Ковальский ценил комфорт, но если задерживался дольше, чем на несколько дней, предпочитал снимать дом в пригороде.
Услышав знакомое жужжание, подошел к пиджаку, брошенному на кресло, извлек телефон из внутреннего кармана и открыл сообщение.
«Жив, не дождешься. Проект в провинции Альберта, только что прилетел. И здесь просто отвратительная погода».
Наконец-то! А уж он решил, что названый братец пропал с концами, раз не отвечает так долго. Ухмыльнувшись, написал ответ:
«Ха! Ты не представляешь, в каких условиях работаю я. Скидывай фотки, которыми тебя можно шантажировать. До Рождества успеваешь? Отец хотел с тобой поболтать. Говорит, скайп живого общения не заменит».
Вскоре от Хана пришло новое сообщение:
«Я закончу до Рождества. И хрен тебе, а не фотки! До встречи, брат мой. И будь осторожен».
Богдан усмехнулся. Да, в России осторожность не повредит. До цивилизации этим дикарям далеко, но, с другой стороны, все было на порядок проще. Русские любили деньги, здесь все легко покупались и продавались.
Захотелось увидеть Хана. В последнее время дела разбросали их по миру.
Память перенесла на двадцать один год назад. В Польшу. Богдан с первого дня присматривался к новичку в их закрытой школе для избранных. Сирота. Иногда он сам втайне жалел, что не родился сиротой. Строгая рука родителя частенько учила его уму-разуму, вдалбливая воспитание, а мать отводила глаза, старательно делая вид, что ее нет, и покорно опускала голову, когда муж говорил, что это ее влияние и гены. Именно в детстве Богдан научился ни на кого не надеяться, отвечать за свои поступки и рассчитывать лишь на себя.
Ему нравилось, что новенький ничего не знает о семье Ковальских. В их классе все старались подружиться с Богданом, лебезя, или держались настороженно, а Хан был независим. К нему полезли в первые дни, задирая, но приютский мальчишка быстро подправил носы богатеньким сынкам, и нападать на новичка в открытую после этого опасались.
Однажды Богдан не удержался и подошел к нему на заднем дворе школы. Тщательно скрывая любопытство, спросил про приют, где тот воспитывался, и был удивлен, что там ребят не били. Исподволь выясняя обстоятельства жизни сироты, он понял, что не задумываясь поменялся бы с ним местами. Сказки на ночь, вечерние просмотры мультфильмов, настольные игры… Все это стало окном в совсем иную жизнь. Самому Богдану никогда не читали сказок, а просмотр мультфильмов отец считал пустым времяпровождением.
Одноклассники недоумевали, когда видели Богдана Ковальского и сироту Хана Зегерса вместе. Еще больше бы они удивились, услышь, о чем те говорят. А Хан рассказывал Богдану сказки и вспоминал смешные истории из жизни в приюте. Так и зародилась дружба, которая год от года становилась лишь крепче.
Ожил планшет, вызывая по скайпу. Сестра. Ей Богдан был рад всегда.
— Ты прячешься от меня? — тут же спросила она, гневно сдвинув брови. Глядя на строгое выражение лица, так не гармонирующее с ангельскими чертами, он усмехнулся белокурому бесенку.
— Угадала. От тебя только в ванной и можно спрятаться.
Увидев его влажные волосы, она оттаяла, но не показала виду.
— И там достану!
— Знаю. Это же ты еще в детстве пробралась ко мне в душ с целью выяснить, чем это девочки отличаются от мальчиков.
— Не напоминай! У меня до сих пор не зажила психологическая травма. И ты мне должен!
— Опять?! — Богдан притворно ужаснулся. — У меня тоже травма на всю жизнь! Тебе напомнить, как ты тянула ручки к святому и просила потрогать?
Они рассмеялись, и уже другим тоном Ирен произнесла:
— Брат, спасай! Меня мама достала со своей общественной жизнью и заседаниями благотворительного комитета. Я на стенку лезу. Не доводи до убийства! Можно я к тебе прилечу?
— Чтобы ты меня убила? Я сейчас как раз инспектирую местный благотворительный филиал.
— Не произноси этого слова!!! — глухо застонала она, театрально закрыв глаза ладошкой.
— Зато я знаю, что… — Богдан таинственно понизил голос, и сквозь расставленные пальцы на него заинтересованно взглянул голубой глаз, — в провинции Альберта отвратительная погода, и прекрасного принца не мешало бы встряхнуть от меланхолии.
— Хан там? — встрепенулась сестра, подавшись к экрану, и глаза ее зажглись в предвкушении.
— Там-там, — усмехнулся он, уже представляя реакцию Хана, когда на его голову свалится это неугомонное стихийное бедствие. — Я думаю, что отец будет не против твоей поездки, ведь ваша свадьба не за горами.
— И ты туда же?! Он мне как брат!!!
От обиды Ирен готова была испепелить Богдана гневным взглядом. Сразу видно, что совсем дома достали, раз так реагирует. Нет, ей точно необходимо проветриться и сменить обстановку.
— Вот и скажи об этом отцу, а потом отправляйся на очередное заседание благотворительного комитета, — насмешливо скривил губы Богдан, и сестра тут же взяла себя в руки. Ему понравился хитрый блеск ее глаз.
— Хан такой лапочка… — захлопала ресницами проказница, накручивая на палец белокурый локон.
— Не переигрывай, — усмехнулся в ответ. — Но движешься в правильном направлении.
— Пойду порепетирую, — деловым тоном сообщила Ирен. — Люблю тебя!
— И я — тебя, — сказал Богдан уже пустому экрану. Зная сестру, был уверен: скоро Хана ожидал сюрприз в ее лице.
Не успел отложить планшет, как снова зажужжал сотовый. Посмотрев на высветившийся номер, не удержался от кривой улыбки. С Кристофом Морено они последний раз виделись в Вене. Неужели тот в России? Короткий разговор подтвердил, что да, и они даже в одном городе. Договорились встретиться вечером и обсудить новости.
Разговору помешала трель внутреннего телефона гостиничного номера. Быстро попрощавшись и усмехнувшись своей популярности, взял трубку. Оказывается, пришел курьер из фонда с документами, которые Богдан просил подготовить и собирался просмотреть в спокойной обстановке. С него хватило переполоха, который образовался в офисе компании из-за неожиданного приезда начальства.
— Пусть поднимается.
«Сюрпри-и-из!» — мысленно протянул, открыв дверь. Он собирался всего лишь взять бумаги, но длинноногая красотка заставила изменить планы и посторониться, пропуская ее в номер. Девушка прошла внутрь, с любопытством осматриваясь. Богдан оценил вид сзади и нашел его интересным.
Остановившись, гостья обернулась. Призывный блеск глаз уверенной в своей привлекательности женщины не оставил равнодушным. Тщательный макияж, алые губы, облегающее платье. Свой плащ она сняла заранее и держала на сгибе руки.
— Вот документы, что вы просили, — протянула папку, но Богдан не пошевелился. Голос у незнакомки был приятный, грудной. — Если нужно, я могу задержаться и… помочь.
Взгляд Богдана медленно пропутешествовал сверху вниз и обратно, оценивая красоту линий.
— Помоги, — решил он принять присланный подарок и потянул за концы мягкий пояс халата.
Движение плеч — халат упал к ногам. Как всегда, позабавил жадный взгляд, которым она изучала его тело. Женщины часто восторгались атлетическим сложением Богдана, кубиками пресса и рельефными мускулами.
Гостья отбросила плащ и папку с документами, из которой на пол просыпались листы.
Внутренне Ковальский поморщился, но не стал делать замечание, глядя в лицо незнакомке. Ничего, потом она все соберет. Он научит ее уважительному отношению к бумагам.
— Меня зовут Жанна, — сообщила гостья, подойдя вплотную.
Да какая разница! Он коснулся ее лица, провел пальцами по подбородку, слегка отстранился, не дав себя поцеловать. Только следов яркой помады на своих губах не хватало! Надавил девушке на плечо, заставил опуститься на колени.
Жанна оказалась профессионалкой, и дополнительного приглашения приступить к делу не потребовалось.
