Новое утро не радовало совершенно. Пасмурное, хмурое, ну прямо как мистер Грэйв вчера, поджидавший меня в холле. Вернее, в своём кабинете. Двери в который, как ни странно, были открыты, хотя обычно его вельможество предпочитал запираться на ключ.

Заслышав мои шаги, маг выскочил в холл и сразу обрушился на меня с вопросом:

– Где вы пропадали так долго?!

– Гуляла, – с самым невинным видом отчиталась я. Заметив, что высший продолжает хмуриться, поспешила добавить: – Сегодня такая чудесная погода, неизвестно, как долго она продержится. Вот я и решила насладиться последними тёплыми деньками.

Накаркала. В тот же вечер грянул гром, и всю ночь лило как из ведра, да и сейчас накрапывает. В спальне сумрачно, как будто солнце решило сегодня взять выходной и вовсе не показываться на небосводе.

К счастью, вчера пронесло: устраивать своей подопечной допрос с пристрастием герцог не стал. В последний раз стрельнув в мою сторону недоверчивым взглядом, скрылся в кабинете, на сей раз плотно прикрыв за собой дверь. А я помчалась наверх, приводить в порядок мысли и чувства.

И вспоминать каждое мгновение нашего общения с леди Хинтер.

Во время беседы дознавателя с баронессой я вела себя тише воды, ниже травы. Изредка поднося к губам чашку, наполненную крепким чаем с капелькой сливок, украдкой наблюдала за радушной хозяйкой. Поначалу нас приняли чуть ли не с распростёртыми объятиями, даже несмотря на то, что время для посещения было выбрано неподходящее.

Дворецкий с поклонами проводил нас в гостиную, а спустя минут пять появилась и сама леди Хинтер – дама средних лет, худая как щепка, высокая, с мышиного цвета волосами, собранными в пучок, и намертво приклеенной к лицу улыбкой.

Прощебетав, как рада столь неожиданному, но чертовски приятному визиту, её милость ринулась к дознавателю. Вилась перед ним юлой, а меня принципиально не замечала. Вскоре стало понятно, чем вызван этот всплеск дружеской симпатии к его сиятельству. Леди Хинтер изо всех сил пыталась развести высшего на прогулку со своей средней дочерью, «прелестной Китти».

Что лично мне совершенно не понравилось.

Понятное дело, моим мнением по этому поводу никто не интересовался, и я скромно молчала в тряпочку, а Бастиан как мог отбивался от нападок чересчур ретивой матери, радеющей за своё великовозрастное и пока ещё не пристроенное в хорошие руки чадо.

Терпения Мару было не занимать, но даже он не сумел вынести непрекращающуюся трескотню её милости. Его можно было понять. Попробуй битые полчаса выслушивать дифирамбы в свой адрес и хвалебные оды в адрес незнакомой девицы, явно метящей тебе в жёны. Плюнув на приличия, полицейский резко сменил тему разговора, принялся расспрашивать высшую, где и с кем она провела тот вечер, когда пропала Сара.

Баронесса поменялась в лице. Нет, не разозлилась и даже не подумала оскорбиться. Скорее, испугалась. Пальцы женщины, сжимавшие серебряные щипцы, которыми она пыталась выловить из сахарницы сладкий кусочек, дрогнули, и тот нырнул обратно.

– Столько времени прошло, – стараясь не смотреть на стража порядка, промямлила высшая. – Уже и не вспомнить.

– И всё же попытайтесь, миледи. Буду вам очень признателен.

За сим последовало невразумительное мычание, сопровождавшееся непонятными ужимками, но в конце концов баронессе таки удалось справиться со своей амнезией и обеспечить себе какое-никакое алиби. Подбоченившись, леди Хинтер важно заявила, что весь вечер провела в постели, мучимая мигренью, и не покидала дома.

Запоздало вспомнила, что ей, даме благородной, известной своей кристально-чистой репутацией, негоже выслушивать неуместные подозрения, и бедному Бастиану пришлось узнать о себе много чего нелестного. О том, что ещё совсем недавно сватала ему свою дочь, баронесса благополучно забыла.

Леди Хинтер изо всех сил старалась выглядеть рассерженной, но за этим напускным возмущением явно скрывался страх. Не нужно быть высшей, чтобы понять это.

Вскоре нас с Маром вежливо выставили за дверь, и нам пришлось попрощаться. Хоть Бастиан и приглашал меня на обед, но я решила, что не стоит лишний раз с ним светиться. Эшерли, конечно, не охоч до сплетен, но кто его знает… Не хотелось бы, чтобы разлюбезный хозяин психанул и лишил меня увольнительных.

Высший пообещал, что присмотрится к леди Хинтер. Я же про себя решила, что тоже уделю баронессе самое пристальное внимание, другими словами, буду за ней следить. Увы, за те два часа, что проторчала в кофейне напротив, высшая не высунула и носа из дому. Только уже когда начало смеркаться, на крыльцо выскочил дворецкий. Набегу запрыгнул в проезжавший мимо кэб – и поминай как звали. Мне при всём желании не удалось бы за ним угнаться. К тому же пора было возвращаться в своё временное пристанище.

Но я решила не сдаваться. Возможно, у меня просто разгулялась фантазия, но чутьё, непонятно откуда взявшееся, не переставало твердить, что дело тут не в интрижке, и на кристально-чистой репутации её милости имеется большое-пребольшое пятно.

А значит, после завтрака – на прогулку! И не важно, что небо вот-вот разразится ливнем.

Я не стала звать Маэжи, оделась сама, в тёмно-серое простенькое платье, и поспешила вниз, завтракать в компании миссис Кук. А потом на слежку.

Увы, моим сыщицким планам не суждено было сбыться. Спускаясь по лестнице, услышала, как из гостиной доносится звонкий женский голос, которому вторил мужской – абсолютно безрадостный, лишённый всякой окраски, принадлежавший Грэйву. Хотела незаметно прошмыгнуть на кухню, но меня, как назло, перехватила Маэжи, сиявшая как только что начищенный медный таз, и потащила расшаркиваться перед гостьей.

– Мачеха Эшерли пожаловала, – проинформировала на ходу. – В её обществе помалкивай и побольше улыбайся. – С этими словами девушка впихнула меня в гостиную.

Два Уайнрайта на одну бедную пришлую? Я тяжко вздохнула. Не слишком ли?

– А это кто? – скорчила презрительную гримасу в мою сторону гостья.

Богато разодетая, румяная и пышнотелая, она с царственным видом восседала на софе и бесцеремонно меня разглядывала, отчего захотелось раствориться в воздухе и материализоваться лишь за дверью в холле.

– Это мисс Фелтон. Моя новая… хм, компаньонка, – отрапортовал Грэйв. Маг сидел рядом, закинув ногу на ногу. Нетерпеливо постукивая пальцами по резному подлокотнику кресла, явно считал секунды до окончания родственного общения.

Видать, его отношения с мачехой тоже оставляли желать лучшего.

– А куда подевалась другая твоя компаньонка? – сделав ударение на последнем слове, не без иронии осведомилась вдовствующая герцогиня и снова вперилась в меня изучающим взглядом, словно сравнивала с прежней рабыней Грэйва. – Та миловидная, туповатая блондинка.

Говорят, первое впечатление зачастую обманчиво. Но, думаю, сейчас не тот случай. Эта расфуфыренная леди хоть с первого, хоть со второго взгляда способна была вызывать лишь неприязнь. От неё буквально исходили флюиды высокомерия и гордыни. Я для герцогини являлась ничем иным как мелкой букашкой, забавным представителем здешней фауны, за которым было интересно наблюдать, пока не надоест, а потом взять и пришпилить булавкой, пополнив тем самым свою коллекцию новеньким экземпляром.

– Вы же знаете, Офилия, как быстро они надоедают, – оправдался душка-мэтр.

Сразу видно – одна семейка.

– Вот и плохо, что надоедают. От тебя не дождёшься наследника, – проворчала высшая и похлопала пухлой ладошкой по узорчатому бархату софы. – Проходите, милочка, садитесь. Мы как раз обсуждали с Эшерли завтрашний приём. Эшерли, дорогой, может, всё-таки ты меня представишь? – состроила недовольную мину, очевидно, желая упрекнуть пасынка в недопустимом для джентльмена поведении. Хотя и сама особыми светскими манерами не отличалась.

Грэйв страдальчески закатил глаза, но вовремя опомнился и быстро, словно за ним гналось стадо разъярённых бизонов, принялся перечислять титулы мачехи.

Пока маг проводил церемонию знакомства, её светлость сидела, важно задрав голову, отчего два подбородка превратились в один и даже стала видна шея, на которой держалась маленькая, по сравнению с крупными телесами, круглая головка в обрамлении каштановых кудрей. Офилию Уайнрайт можно было бы назвать даже симпатичной, если бы к её лицу намертво не прилипло тщеславное выражение.

Надеюсь, я вижу эту особу в первый и последний раз.

Не стоило себя обнадёживать. Пока пила чай в столь душевной компании и пыталась протолкнуть в себя воздушный рогалик, что в присутствии леди Уайнрайт было непросто, высшая рассказала о грядущем празднестве, которое устраивалось в честь её возвращения в столицу. Герцогине, утомлённой долгим отдыхом на минеральных водах, не терпелось снова начать блистать в высшем свете.

– Боюсь, у меня на завтрашний вечер планы. Если бы я знал о приёме заранее… – заикнулся было Грэйв.

– Не юли, милый, – отмахнулась от его слов магиня. – Приглашение тебе было послано ещё неделю назад. Ты, как обычно, забыл просмотреть корреспонденцию.

Скорее всего, конверт от её светлости даже не вскрывали за ненадобностью, и он уже давно горсточкой пепла покоился на дне камина. Эшерли мне как-то признался, что не любит светские рауты, а уж вечеринки, устраиваемые мачехой, как успела понять, являлись для него чем-то сродни изощрённой пытки.

Которой маг надеялся избежать. Но герцогиня оказалась достойным противником и разбила в пух и прах все его аргументы.

– Эйрон скучает по тебе, – напоследок не терпящим возражений тоном заявила её светлость и поднялась, а я облегчённо выдохнула, радуясь окончанию экзекуции. – Поэтому, пожалуйста, отложи свои чрезвычайно важные дела и приезжай завтра к нам. Если не ради чудесных дочерей леди Бош и красавицы-кузины графа Мэйнсфилда, о которых я тебе рассказывала, так хотя бы ради брата. Знаешь ведь, как он по тебе скучает.

С усилием, но маг всё-таки выцедил из себя кислое:

– Хорошо.

Её светлость сразу просветлела. Мазнула по мне, о которой наверняка уже успела позабыть, беглым взглядом.

– Приезжайте вместе с мисс Фелтон, и постарайся сохранить её хотя бы до конца года. О тебе в обществе ходит дурная слава, позорящая доброе имя Уайнрайтов. Пусть видят, что твоя рабыня жива и вполне себе здорова. И наряди её побогаче, – отдала последнее распоряжение герцогиня, после чего наконец отвернулась, пробурчав: – Бледная она у тебя какая-то.

«Нет, я не просто насекомое, я букашка-марионетка, которую привязали за лапку ниточкой и дёргают, когда им заблагорассудится», – уныло подытожила про себя и проводила гостью пусть неприличным, но очень выразительным жестом. Не знаю, заметил ли Грэйв и понял ли его значение, но мне в тот момент на мнение его светлости было плевать.

Эшерли вышел с мачехой, а я с горя и из сочувствия к самой себе выбрала самый большой рогалик, налила ещё одну чашку чая и на всякий случай открыла окно, чтобы проветрить комнату.

Не хватало ещё отравиться пропитавшим гостиную ядом.

Вскоре услышала, как Грэйв взбежал по ступеням наверх и яростно хлопнул дверью, ведущей в мастерскую.

Ну вот и отлично! Маг до вечера оттуда не покажется, значит, у меня уйма времени, которое следует потратить с пользой. Сейчас выставлю из своей головы эту премерзкую особу и поеду шпионить за леди Хинтер.

Захватив с собой ещё одну нежнейшую сдобу, буквально тающую во рту – когда нервничаю, у меня просыпается невероятная страсть к мучному и сладкому, – отправилась наверх. Однако не успев преодолеть и пары ступеней, замерла, точно приросла к устилавшей лестницу ковровой дорожке.

Этот стон… Который так часто пугал меня по ночам. Сейчас я снова слышала его. Тихий, жуткий, протяжный.

Оглядевшись по сторонам, спустилась обратно. В груди громко ухало сердце, колени трусливо подкашивались, но тем не менее я упрямо приближалась к входу в запретную для меня комнату. Коснулась ручки, холодом обдавшей мои дрожащие пальцы. Ожидала, что дверь не поддастся, но… она вдруг с тихим скрипом приоткрылась.

Секунда, две, чтобы принять решение. Воровато обернувшись, шагнула во тьму, навстречу непонятным звукам.