ГЛАВА 6
Последнее, что врезалось в память, – это встревоженный взгляд, которым провожала меня Сара. Я хоть и не была высшей, но видела, как она взволнована. Чувствовала её страх.
Сама же в тот момент уже была ни жива ни мертва от ужаса. А ещё в душе полыхал пожар: давно позабытое чувство ярости рвалось наружу, сжигая меня изнутри.
Каков наглец! Обычно на таких приёмах высшие проявляли к иномирянкам хоть какое-то подобие уважения, развлекали их разговорами, пытались ухаживать за понравившейся девушкой. В общем, как могли налаживали контакт. Этот же отморозок даже не удосужился скрыть своего истинного отношения. Как будто на дешёвой распродаже приобрёл игрушку, не очень-то ему и нужную, но которой ему вдруг приспичило поиграть.
Настоящий гад!
Запястье саднило, на глаза наворачивались слёзы обиды. А ведь всё шло так замечательно, я уже почти ощущала вкус свободы. И тут появился этот… мудак. Ей-богу, самое подходящее для него слово.
Высший помог мне забраться в железного монстра, именуемого паромобилем. Вернее, как помог, просто распахнул дверцу и бесцеремонно впихнул меня внутрь. Как ещё пинком под зад не придал ускорения… Сам устроился рядом с исходящей злобой пассажиркой и приказал водителю трогаться.
Растирая запястье, я с ненавистью косилась на мага, мечтая испепелить его взглядом. Ясное дело, вести со мной светские беседы у господина высшего и в мыслях не было, тем более объяснять, почему именно я удостоилась его светлейшего внимания.
Ох, лучше бы мадам Луари отдала предпочтение тому темноволосому джентльмену, что вдруг ни с того ни с сего ринулся меня защищать. Он, конечно, идиотом, в отличие от мистера Уокмана, не казался. Но с ним, по крайней мере, мне было бы спокойней.
Пока паромобиль, фырча и трясясь на колдобинах, словно эпилептик во время припадка, катился по улицам города, высший, вальяжно развалившись на сиденье, задумчиво поигрывал карманными часами на золотой цепочке. В полумраке поблёскивала крышка с памятной гравировкой, настолько крошечной, что прочесть слова не представлялось возможным.
Немного погодя Грэйв раскрыл часы и с явным наслаждением принялся вытягивать из артефакта то эфемерное нечто, являвшееся людскими переживаниями. Голубоватое марево потянулось к магу, тончайшими лозами оплело руки и поползло дальше, окутывая высшего полупрозрачной дымкой. Постепенно та истончалась, медленно таяла, будто сливаясь с магом. Мужчина откинулся на спинку сиденья и блаженно прикрыл глаза.
Зрелище мне было не в новинку, хоть привыкнуть к нему я так пока и не смогла.
Поёрзав на месте, вопросительно уставилась на высшего. А тот, видимо, почувствовав моё внимание, открыл глаза и тоже принялся гипнотизировать меня своим отмороженным взглядом.
– Вы… разве вы не собираетесь… меня пробовать? – выразила недоумение.
Мужчина захлопнул крышку часов, вздохнул тяжко, всем своим видом желая показать, кто здесь лишил его кайфа. Сунув артефакт обратно в карман фрака, обронил колко:
– От вас за милю разит негодованием. Отвратительное чувство.
– Ну простите, что находясь рядом с вами, я не источаю флюиды счастья! – не сдержавшись, вспылила я. К тому моменту уже готова была рвануть, как самая настоящая бомба.
– Вы чем-то недовольны, мисс. Значит ли это, что мне бы вы предпочли недоумка Реджинальда?
– Предпочла б!
– О вкусах, конечно, не спорят, но всё же… – Высший нахмурился и, резко подавшись вперёд, сосредоточенно втянул носом воздух возле моего лица. Появилось желание сползти под сиденье или, уменьшившись до размеров букашки, упорхнуть в какую-нибудь щель. – Странно… Поначалу вы казались мне более уравновешенной.
И на этом всё. Отвернувшись, с глубокомысленным видом уставился в окно, на проплывающие мимо мощёные улочки, освещённые газовыми фонарями.
Такой исход беседы меня не устроил. Я всё ещё надеялась на побег, хоть и понимала, что осуществить свой план с этим человеком будет в разы сложнее.
– Но как же так? Разве вы не для того меня забрали на ночь? Чтобы понять, устраиваю ли я вас.
Маг усмехнулся:
– Вы бы всё-таки определились, мисс: то на меня шипите, то чуть ли не вешаетесь мне на шею.
– Боже упаси! – я чуть не перекрестилась. Интуитивно отодвинулась в угол, стараясь держаться от этой нечисти как можно дальше. Понимая, что огрызаясь и грубя, ответов не добьюсь, приказала себе быть паинькой и сдержанно произнесла: – Просто хочу понять, как же вы собираетесь меня проверять. Вдруг я не придусь вашей светлости «по вкусу»?
– Не дерзите мне, молчите побольше, и будете полностью соответствовать моему вкусу.
– Что, и всё? – признаюсь, от такого заявления я окончательно растерялась. Даже злиться перестала, на какое-то мгновение впав в ступор. – А как же…
– Постель? – высший повернулся ко мне, в иронии изогнув брови. – Только если вам самой будет угодно.
Бред какой-то…
Маги ведь для того нас и покупают. Чтобы подпитываться и удовлетворять свою похоть. Учителя в пансионе не переставали повторять, что наивысшего блаженства возможно достичь, так сказать, совместив приятное с полезным. Особенно, если пришлая влюблена в своего господина и отвечает ему взаимностью. Правда, находились и такие – больные на всю голову ублюдки, которым, наоборот, нравилось разжигать в рабыне не ответную страсть, а лютую ненависть. Они наслаждались чужой болью и чужими страданиями.
Этот же… Соблазнять меня и влюблять в себя, по-видимому, не собирается. Иначе бы не вёл себя по отношению ко мне так по-хамски. Насиловать, как я понимаю, – тоже. Намерен ждать, пока я сама не начну искать его ласк.
Долго же придётся…
И всё бы ничего, вот только конкретно в моём случае такое поведение мага было сродни катастрофе! План Оливера трещал по швам.
Учитель сразу предупредил, затея эта рискованная. Но мне на риск было наплевать, да и Сара больше всего на свете мечтала вырваться на волю. Мы были согласны поставить на кон всё, даже собственные жизни.
Для того чтобы побег удался, следовало вывести из игры высшего. Сара предлагала воспользоваться классическим приёмом: уединившись с покупателем, хитростью заставить того выпить снотворное. Но я, наученная горьким опытом, сразу забраковала эту идею.
Применить против здорового мужика хрупкую женскую силу – тоже нереальная альтернатива.
В итоге выход отыскал наш башковитый маг. Решил, что надёжнее будет вырубить высших при помощи… нас самих. Мистер Кит ставил на то, что, забрав к себе понравившуюся девушку, покупатель первым делом захочет оценить «товар» и примется выкачивать из рабыни эмоции.
Целый вечер я носила в своей причёске заговорённый Оливером эгрет – серебряную шпильку, усыпанную хрусталём и украшенную воздушным пёрышком. Для Сары маг превратил в артефакт жемчужную брошку. Исходя из его задумки, магия, заключённая в этих безделушках, постепенно проникая в нас, насыщала ядом. Не смертельным, но вырубить высших, пожелавших отведать наших эмоций, должна была в мгновение ока, причём надолго.
Пока же отрава концентрировалась во мне и тщетно искала выход. Поначалу я ничего не чувствовала, так, лёгкое, возникающее время от времени головокружение. Сейчас же виски ощутимо ломило, накатывала тошнота, по телу пробегала волна дрожи. Коктейль из чувств, в котором смешались страх, паника, отчаянье, безудержная злость на мага, превратился в ядовитый напиток. Предназначенный Грэйву, но который маг почему-то отказывался пробовать.
Чтоб ему пусто было!
Смутно помню, сколько и куда мы ехали. Момент, когда выходила из паромобиля и следовала за высшим в дом, остался в памяти размытым пятном. Словно в бреду я двигалась за Грэйвом по мрачному холлу, поднималась по лестнице, потом снова куда-то шла, провожаемая тусклым мерцанием светильников и уродливыми, пляшущими на стенах тенями. Впереди слышалось неразборчивое бормотание мага: то ли он меня наставлял, то ли знакомил со своей обителью, такой же жуткой, как и он сам, то ли кого-то ругал.
– Вы всё поняли, мисс?!
В какой-то момент мир снова обрёл краски. Я увидела перед собой лицо высшего, искривлённое в гримасе недовольства. Мужчина пытливо смотрел на меня и с явным нетерпением ожидал ответа.
Неуверенно кивнула, облизала пересохшие губы. Ощутив, как тысячи молоточков начинают бить по вискам, точно по наковальне, зажмурилась. А когда открыла глаза – поняла, что стою одна посреди окутанной полумраком спальни. В камине мерно потрескивали поленья, на столике в изголовье кровати в золотом ореоле догорала свеча. Снаружи шелестел дождь. А может, это у меня в голове шумело…
То ли в помещении было прохладно, то ли всему виной стал злосчастный артефакт, который я дрожащими пальцами выдернула из причёски, меня продолжало знобить. Заколка утонула в густом ворсе ковра, но облегчение, избавившись от заговорённой вещицы, я не испытала.
Никогда прежде не желала так отчаянно оказаться опустошённой магом. Сейчас готова была даже броситься в ноги Грэйву, лишь бы очиститься от губительной отравы.
Что ж, наверное, всё-таки придётся самой делать первый шаг и пытаться обольстить этого чурбана. Пока я ещё в состоянии соображать и двигаться.
Следом за заколкой на ковёр отправилась ажурная мантилья. Повыдёргивав из причёски оставшиеся шпильки, слегка взъерошила тёмные локоны и на нетвёрдых ногах направилась к выходу из спальни.
Вот мне и представилась возможность воспользоваться полученными в пансионе знаниями и соблазнить мага. Пусть травится мной на здоровье! Чтобы мы с ним наконец могли распрощаться.
В коридоре властвовали сумрак и тишина. Последняя вселяла невесть какую, но всё-таки надежду. Оливер потому и советовал нам сблизиться с Уокманом и Эндерсоном. Первый был холостяком и содержал при себе лишь пожилую чету: дворецкого и экономку. Второй – вдовец, превыше всего ценивший одиночество.
Я опасалась, что в доме Грэйва встречу всю его родню, армию слуг, которая при удачном завершении предприятия, иными словами, травли высшего, могла стать помехой к побегу. Но, к счастью, обошлось. Особняк оказался пуст. А может, челядь здесь рано отправлялась на боковую.
Что тоже было неплохо.
Иногда в зловещую тишь вплетались звуки грозы, поскрипывание половиц, приглушаемое ковровой дорожкой. Наверное, это из-за слабости у меня темнело в глазах, а может, его светлость был тем ещё скрягой, двигаться приходилось почти вслепую. Ладонь безжизненно скользила по шелковистому тиснению обоев, на которые тусклый свет набрасывал редкие кляксы. Казалось, они отделятся от стены и, превратившись в чудовищ, накинутся на меня, уволокут в мир ещё более страшный, чем этот. Воображение, и без того буйное, сейчас разыгралось не на шутку.
На лестнице и в холле было ещё темнее, и лишь слабое мерцание пробивалось в щель между полом и дверью первого этажа. Заледеневшими пальцами вцепившись в перила, я преодолевала ступень за ступенью, рискуя в любой момент скатиться кубарем вниз. Туман перед глазами продолжал сгущаться, а тело отказывалось слушаться.
Внизу царил холод. Дрожа как осиновый лист, на непослушных ногах я продвигалась, как к путеводной звезде, тоненькой полосочке света. Кусая до крови губы, чтобы хоть как-то прийти в чувство, мысленно призывала себя быть сильной и с честью выдержать последнее испытание.
Не для того ты, Ива, столько пережила, чтобы сейчас вот так просто сдаться, банально хлопнувшись в обморок.
Господи, надеюсь, хотя бы у Сары всё получилось. Возможно, она уже с Оливером, ждёт меня. А потому следовало поторопиться.
Подвластная движению моей руки, створка, предупреждающе скрипнув, медленно отворилась.
Высший замер посреди комнаты. Поняв, кого принесла нелёгкая, раздражённо рыкнул:
– Что я говорил о шастанье по дому по ночам?! – резкий окрик заставил вздрогнуть.
Маг стоял, расправив плечи и сцепив за спиной руки, словно главнокомандующий на плацу, и, грозно сощурившись, буравил меня взглядом.
Смотрит так, будто собирается проклясть. Или как минимум наслать порчу.
– Мне страшно, – совершенно искренне призналась я, не став уточнять, кто или что является источником моего страха. – И холодно. – Это тоже было правдой. – Может, вам удастся меня согреть…
Решив, пан или пропал, шагнула к магу. Мало верилось, что вот сейчас он раскроет для меня объятья. Скорее, вцепится мне в глотку и с удовольствием придушит. Именно это читалось в его опасно потемневших глазах.
Но он ведь сам сказал, что если я пожелаю… А я сейчас ещё как желаю! Чтобы наконец применил свои вампирские таланты и от души напился колдовской отравы!
Поравнявшись с высшим, осторожно коснулась его плеча – мне срочно требовалась опора. Грэйв не шелохнулся, продолжая успешно изображать статую. Душить, слава богу, не спешил. Но и о ласках тоже не помышлял.
Не скажу, что мне удавалась роль искусительницы. Я часто получала замечания от мисс Эжени, преподававшей у нас псевдонауку страсти. По мнению учительницы, я не умела призывно улыбаться, говорить с придыханием и, стреляя глазками, едва ли могла попасть в мишень, другими словами, в сердце джентльмена. Слишком скованной была и зажатой.
А попробуй тут вести себя раскрепощённо, когда пытаешься совратить незнакомца, который ни в какую не желает совращаться и которого боишься до дрожи в коленках. Да ещё и на ногах едва держишься, уже мечтая о спасительной отключке.
– Что с вами, мисс? Вас всю колотит.
Думаете, в нём вдруг проснулось участие? Беспокойство о приобретённой вещи? Как бы не так! Теперь взгляд высшего выражал заинтересованность. Заинтересованность учёного в подопытной лягушке, которую ему не терпелось начать препарировать.
– Это от желания, – невпопад ляпнула я и мысленно выругалась.
Тоже мне, пиковая дама.
– Подите-ка сюда! – Меня привычно схватили за руку и подтащили к камину.
Света здесь было больше, и сквозь сероватое марево, по-прежнему застилавшее глаза, я увидела, как широкие брови мага сошлись на переносице, а на лбу пролегла глубокая складка. Взгляд из испепеляющего стал задумчиво-сосредоточенным.
«Интересно, сколько ему лет?» – мелькнула неуместная мысль.
На вид больше тридцати не дашь. Когда Грэйв хмурился, вот как сейчас, в уголках серых колючих глаз появлялись едва заметные морщинки.
Это я тоже успела заметить. А также оценить лёгкий травяной аромат парфюма с едва уловимой горчинкой, исходящий от его рубашки. Зачем-то потянулась к тёмно-синему платку, повязанному вокруг шеи. Наверное, собиралась начать раздевать своего (чтоб ему всю вечность жариться на сковородке!) якобы господина, но подушечки пальцев лишь скользнули по гладкому шёлку, и мир перед глазами померк.
– Вот дура! – стало последним, что я услышала.
Хотя нет, кажется, его светлость не только усомнился в моих умственных способностях, но и посчитал меня чокнутой, добавив к этому выводу ещё пару-тройку крепких словечек.
Что ж, я действительно такой и была. Отчаянной идиоткой, понадеявшейся, что сегодня всё изменится, и в моей жизни наконец-то наступит белая полоса.
