Глава 17
Движения нет, но мышцы напряжены. Никогда еще восхождение не давалось Захару так тяжело, как сейчас. И слабость в теле давала о себе знать, а еще страх высоты вдруг добавился. Но как бы то ни было, он взял свою высоту. Потому и холодный ветер, задувающий за воротник, казался ему теплым ласковым бризом.
— Пойдем?
Захар лежал на спине, глядя в темнеющее небо. Зойка звала его к дому, но ему не хотелось подниматься.
— Голова болит? — встревоженно спросила она.
— Да нет, нормально все…
Усталость одолевала его, но это была обычная обессиленность после тяжелой физической нагрузки. Скоро силы восстановятся, и он будет чувствовать себя прекрасно. Во всяком случае, было такое предчувствие.
— А чего такой потерянный?
— Устал.
— Не хотела бы тебе это говорить, но…
— Что, но?
— Это наше место. И Жанны здесь не должно быть. Даже в мыслях.
— Мои мысли — это мои скакуны. И не надо ставить их в свою конюшню…
— У нее свой скакун. Пусть на нем и скачет.
— Ты сама подняла эту тему. А она лежала себе спокойно…
— Пусть и дальше лежит. А мы пойдем…
— В баню?
— Отличная, кстати, идея.
Зойка подала ему руку, но Захар не принял ее помощь. Он поднялся, восстановил равновесие. Прислушался к себе. Шум в ушах еще не совсем улегся, но это кровь еще не успокоилась. А в остальном голова даже не капризничает.
По тропинке, вымощенной скальным камнем, они прошли к бревенчатому дому с большими крепкими окнами. Захар прислушался. Только ветер шумит и больше ничего. И чувство тревоги не колется под ребром. Но пистолет он тем не менее достал.
— Жанна знает об этом доме? — спросила Зойка, настороженно глянув по сторонам.
— Давай ты не будешь Жанну подозревать.
— Я всех подозреваю, — качнула головой она.
— А если я начну подозревать?.. Откуда я знаю, с кем ты здесь была?
— Если бы у меня кто-то был, ты бы давно это уже знал… Но ведь не узнал?
Захар качнул головой. Он не мог предъявить Зойке ничего, кроме догадок и домыслов. И это его успокаивало.
— И ты почувствуешь, если у меня кто-то был, — тихим голосом добавила она.
Они поднялись на крыльцо размером с хорошую террасу, Зойка отомкнула дверь, Захар зашел в остекленную веранду и с удовольствием вдохнул в себя запах сосновой рощи. А в самом доме пахло свежесрубленной елью. Бревна мощные, толстые, в комнатах стесанные под брус. В каминном зале на полу — шкура убитого медведя, на ней — массивное кресло-качалка.
Захар обошел дом, включая в каждой комнате свет. Не было здесь никого. И чужим мужиком не пахло… Да и не могла Зойка никого сюда приводить.
Дрова уже лежали в камине, осталось только поднести спичку. Щепки вспыхнули так, как будто были посыпаны порохом. Захар опустился в кресло, чтобы перевести дыхание.
— Отдохни, — Зойка накрыла его пледом.
Холодно в доме, как в осеннем лесу. Но и дышится также легко и глубоко.
— Не надо.
Дел у него невпроворот. Котел запустить надо, баньку затопить.
— Я сама все сделаю, — сказала она.
— Ты очень много всего делаешь сама, — усмехнулся он.
— Это плохо?
— Женщина должна сидеть дома.
— Это ты про Жанну?
Захар пожал плечами. Жанна такая же неугомонная, также вертится как белка в колесе. Но Зойке совсем не обязательно было напоминать о ней. Ему вовсе не хотелось думать о том, чем и с кем сейчас занимается Жанна. Может, она еще только ужинает со своим бизнесменом. А может, он ее уже и танцует…
Зойка запустила котел, смахнула легкий налет пыли с мебели. А Захар занялся баней и раскалил печь докрасна. Но Зойка не позволила ему прогреть тело до самого костного мозга. Через три минуты она вытащила его из парилки. Нельзя ему перегреваться. Так же как и заливаться. Пара бокалов пива и все.
Зато в постели она его не щадила. Долго-долго его разогревала. И когда он перестал думать о Жанне, набросилась на него изголодавшейся волчицей. Тогда Захар и подумал о том, что любовью они занимаются вовсе не там, где нужно. Их место там, в темноте и на холоде, на краю скального выступа.
Но мысль об экстриме не добавила огня. Не возникло желания переместиться с места на место и сбрызнуть ощущения адреналином. Да и Зойка не рвалась в безумную ночь…
Захар помнил, как они начинали свою совместную жизнь. Его уже тогда тянуло к Жанне, ему порой невыносимо хотелось уйти от Зойки. В такие моменты они приезжали сюда и отдавались друг другу на краю обрыва. И это возвращало их отношениям прежнюю силу. А сейчас они вернулись сюда после разрыва, который еще не преодолен. Они просто обязаны были пройти через свой «смертельный номер», чтобы начать все заново. Но Захар как-то не очень хотел возвращаться к старому. Неужели Зойка тоже не стремится вернуться в прошлое?.. Если да, то почему они здесь?
* * *
Шампанское веселило, пьянящий мужской взгляд заводил. Жанна смотрела на Севастьяна и понимала, что влюбилась в его глаза, в его улыбку, в его голос. Он это чувствовал, и его взгляд уже искрил от неприкрытого желания.
— Поехали ко мне? — спросил он.
— В Первомайский?
Жанна задумалась. До Первомайского километров сорок, по плохой дороге. С одной стороны, далековато. Но с другой — влюбленная женщина готова ехать за своим мужчиной хоть на край света. А она не хотела. Вот если бы ее за собой позвал Захар… Но где же эта сволочь?..
— Зачем в Первомайский? У меня здесь квартира.
— Почему я об этом не знаю?
Жанна знала о Савельеве почти все. Где живет, с кем, чем владеет, какие планы строит на будущее. И квартира в городе у него действительно была, но он продал ее, когда начинал свой бизнес. Всем рискнул, но в люди выбился… Правда, сейчас он в подвешенном состоянии, но ведь она поможет ему встать на ноги. У них все серьезно. Голова идет кругом, как серьезно…
— Ну, она не совсем моя… — улыбнулся он.
— У друга ключи взял? — засмеялась она.
— Тебе это знакомо?
Жанна вскинула брови, удивленно глянув на него.
— Это я в смысле, что молодость вспомнить приятно, — спохватился он.
— Я еще не старая.
— Да, но я уже не молодой…
— Сейчас нафталин посыплется.
— Если ты никогда не была на квартире у друга, можно попробовать.
— Не была.
Однажды она попала на квартиру к четырем друзьям. Эти уроды пытались ее изнасиловать. Но появился Патрик, ее будущий муж. Он в одиночку избил их всех. А потом выпустил в ночь голышом… Жанна всегда улыбалась, вспоминая об этом.
— Поехали? — спросил Севастьян.
Улыбка сошла с ее губ. Патрик был отличным парнем, но, став ее мужем, очень быстро оскотинился. И Севастьян мог опаскудиться… А зачем ей это нужно?
Захар, тот как был, так и оставался козлом. То с ней, то с Зойкой, то с ней, то с Зойкой — так и скачет по жизни. Но так-то ж Захар. Она готова была терпеть его и дальше. Но и отомстить ему бы не мешало.
— Ну, можно еще посидеть… — Севастьян вынул из ведерка со льдом бутылку шампанского, взвесил ее в руке, глянул на донышко, вернул на место. И стал искать взглядом официанта.
— А шампанское у тебя есть? — спросила Жанна.
— Только одна бутылка. И только для одной женщины. Для королевы… И сегодня я ее открою.
— Королеву?
— Бутылку… А может быть, и королеву.
— Мужчина не должен ни в чем сомневаться.
— Я не сомневаюсь.
— Но и самоуверенность может подвести.
— Едем?
Жанна кивнула, и Севастьян попросил счет.
Два ее телохранителя дежурили в зале, еще один ожидал на улице. Он открыл ей дверь, они сели в машину — на заднее сиденье. Там Севастьян и попытался ее обнять. Причем сделал это уверенно, по-хозяйски. Жанне это даже понравилось. Но ее смутил водитель, на него она и показала. Севастьян все понял и вскинул руки, капитулируя перед обстоятельствами.
А когда они приехали к месту, она поняла, что не хочет выходить из машины.
— Спасибо за вечер, — улыбнулась она.
Он настороженно глянул на нее.
— Не понял.
— Да нет, ты как раз понял все правильно. Я остаюсь, а ты выходишь.
— Да, все правильно. Нельзя нам до свадьбы…
— Нельзя нам свадьбу, — качнула она головой.
— Почему?
— Потому что ты сильный мужчина. И ты не потерпишь рядом с собой слабую женщину.
— Ты слабая?
— Да. Но только перед одним мужчиной. Только его одного и люблю по-настоящему.
— Да?
— Ты не захочешь меня с ним делить.
— А если я захочу с ним разобраться.
— Если бы ты знал, сколько раз я пыталась с ним разобраться. И отказаться от него, но…
— Я разберусь.
— Был у меня один такой. Тоже хотел разобраться… Захар хороший. И добрый. Но у него есть один опасный недостаток. Он убивает сразу, без слов…
— Захар?
— Байкалов.
— Твой мужчина?
— Ты его знаешь?
Севастьян думал недолго. Он открыл дверь, вынес ногу за порог.
— До свидания!
Он вышел из машины, послал Жанне прощальный поцелуй. И закрыл за собой дверь.
Захар вспугнул его одним только своим именем. Но ведь она и сама в этом виновата… Если, конечно, есть за ней какая-то вина?.. Нет ничего. И Захару она благодарна. За то, что отвадил от нее жениха.
Нет, не может она изменить Захару. Потому что любит его. По-настоящему любит. А если так, то нужно переступить через обиды и продолжить борьбу за свое счастье.
* * *
Арсения подрезали ночью, а на разбор с ним Караван пожаловал утром. Все тот же лодочный сарай, все та же обстановка. Только тело к потолку подвешено другое.
— Не говорит? — спросил Караван, с сожалением глянув на мужчину с желтыми как у тигра глазами.
— Такой же упертый, — развел руками Присула.
— И жены у него нет, — кивнул Араб.
— Может, муж есть? — усмехнулся Караван.
— Да вроде нет.
— Будет… Организую, — Караван пристально глянул на пленника.
— Нехорошо получается, — сказал тот. — Сам в законе, а беспредел творишь.
— Беспредел?.. Люди Капеллана убить меня пытались, а ты мне про беспредел втираешь?
Караван перевел взгляд на Араба и пальцами провел по своему горлу. Арсений заставил его наговорить много слов. Что ж, раз уж лимит исчерпан, разговор придется свернуть.
— Решай с ним.
Тот кивнул, взял в руку «финку». Арсений смотрел на него с застывшим ужасом в глазах. Он не мог поверить, что его вот так, как барана — ножом по горлу.
— За ноги подвесить надо, — сказал Араб. — Чтобы вся кровь вышла…
— Тогда совсем убивать не надо. Слегка горло подрежем, — кивнул Присула.
Арсений держался до тех пор, пока его не перевернули вверх ногами. Присула задрал голову, Араб нацелил нож на горло.
— Я скажу!
— Скажешь. На том свете.
— Капеллан здесь!
Караван подал знак, и Араб отошел от жертвы.
— Где здесь?
— Ну, где-то в городе… Он ко мне подъезжал, сказал, что Захара нужно сделать. Я отказался…
— Отказался?
— А зачем оно мне все нужно?.. Шантан слинял, у него там за бугром бабла, как навоза в колхозе…
— А Капеллан, значит, Захара должен завалить?
— Ну да… Там с ним пацанчик какой-то левый, не из наших… Он там каких-то отморозков на дело подбил… Их там всех постреляли…
— На какое дело подбил?
— Ну, Захара убить пытались… Насчет казино точно не знаю, но думаю, что их рук дело… Шантан не хотел нас светить. Ну, типа, мы не при делах…
— А вы при делах?
— Ну, да, мы в сторонке постояли. Пока он там со своей бабой мутил.
— С какой бабой?
— С какой бабой? — спохватился Арсений.
— Ты сказал, что Шантан со своей бабой мутил.
— Ну, со своей… Со своей женой…
— А может, с чужой женой?
Караван подал знак, и Араб снова взялся за нож. Но только он поднес лезвие к горлу, как вокруг вдруг стало слишком шумно.
— Милиция! Всем оставаться на своих местах!
Но на месте Каравану остаться не позволили. Его сбили с ног, уложили на пол и заковали в наручники. Вот тебе, бабушка, и Юрьев хрен!
* * *
Жак полулежал на кровати, Алиса держала тарелку, а он сам черпал из нее ложкой. Жанна приложила руку к груди, увидев эту картину.
— Извините, я попозже зайду!
— А что здесь такого? — Жак удивленно глянул на нее. — Мы же просто едим. Это так же естественно, как заниматься любовью.
— Ты неисправим, — усмехнулась Жанна.
— Неисправим, — согласилась Алиса.
Она вытерла Жаку губы, поднялась, поставила тарелку на тумбочку.
— Поэтому и неубиваем, — засмеялся Жак.
— Вот за это я тебя и люблю, — улыбнулась Алиса.
— Я смотрю, здоровье к тебе возвращается, — сказала Жанна.
— И так быстро, что самому страшно… Вдруг я стал бессмертным? Вечноживущим!
— Это плохо?
— Это невыносимо… Как представлю, что через триста лет забуду тебя, так в дрожь бросает… Алису забыть не так страшно…
— «Утку» свою не забудь, вечножующий. — Алиса сделала движение, будто собиралась пнуть стоящую под кроватью «утку».
— Если серьезно, мне Захар нужен, — сказала Жанна.
— В отпуск он укатил… Вместе с Зойкой. — Жак сделал особый упор на последнюю фразу.
— Я ему звоню, он не отвечает.
— Значит, очень далеко укатил.
— Ему далеко нельзя, он под подпиской.
— Не знаю.
— А если ему угрожает опасность?
— Они с Зойкой в таком месте, где их никто не достанет.
— Ты говорил про какой-то дом в горах.
— Я говорил?
— Говорил.
— Не помню. — Жак отвел в сторону глаза.
Он врал и не скрывал этого. И давал понять, что желает Захару счастья с Зойкой.
— Пойми ты, на него охотится Шантан…
— Пойми ты, никто не позаботится о нем так хорошо, как Зойка… Думаешь, почему он в историю попал? Потому что с Зойкой рассорился… Жанна, ты должна его отпустить.
— Да, я поняла… Выздоравливай.
— И тебе не хворать.
Алиса вздохнула, благожелательно глядя на Жанну. И даже сжала кулак, желая ей удачи.
Жанна вышла из палаты, а на лестничной площадке нос к носу столкнулась с Захаром. Он шел в сопровождении Зойки, и это не могло не возмущать. Но все же Жанна постаралась взять себя в руки.
— О-о! А где твой брутальный красавчик? — ехидно спросила Зойка.
И также едко глянула на Захара, призывая его к такой же примерно реакции на появление Жанны.
— Мы с ним расстались.
— Неужели бросил?.. Поверить не могу! — усмехнулась Зойка.
Захар сурово глянул на нее. Ему явно не нравилось, как она себя ведет.
— Я не могу быть с ним. Потому что люблю Захара.
— А он любит меня. Мы с ним всю ночь этим занимались.
— Хватит! — резко сказал Захар.
— Что, хватит? — Зойка вонзила в Жанну пронзающий как молния взгляд.
— Иди. — Захар глянул на жену и кивком показал ей на дверь. — Я сейчас.
Зойка посмотрела на него, на Жанну, и ее охватило состояние, близкое к панике.
— Я не могу тебя здесь оставить.
— Иди! — Захар не просил и даже не требовал, он заставлял Зойку исчезнуть.
— Ну, хорошо…
Зойка резко шагнула к Жанне. Она шла в лобовую атаку, и это грозило жестким столкновением. Жанна отошла в сторону. И тут же улыбнулась, глядя на Захара. Он оставался с ней, и уже не важно, кто кого переиграл в столкновении на встречных курсах. Победа будет за той, кому достанется Захар.
— Я виноват перед тобой, — сказал он.
Захар не извинялся, он просто признал свою вину, и этого хватило, чтобы Жанна простила его.
— Ты больше не должен быть с ней. — Она кивком показала в сторону, в которой скрылась Зойка.
— Я хочу быть с тобой.
— Поехали ко мне?
Захар кивнул, и Жанну будто магнитом притянуло к нему. Она взяла его под руку, они спустились к машине и оказались в тихом и теплом салоне. Захар обнял ее, поцеловал, и она вмиг забыла обо всех обидах. Она не хотела ворошить прошлое, когда хотелось верить в настоящее и будущее.
* * *
Изолятор для временно задержанных, изолятор временного содержания, следственный изолятор — все это для вора как дом родной. Каравана не стали закрывать в «обезьяннике», сразу заперли в ИВС. Но еще до этого обозначили перспективу — на этап в следственный изолятор. Похищение, истязание — за такие дела мало не дают.
Камера небольшая, размером с карцер, половину пространства в нем занимали классические нары, до блеска отшлифованные телами арестантов. Но сейчас в хате никого не было, и Караван спокойно лег, забросив ногу за ногу.
Менты ошмонали его вдоль и поперек, отобрали нож-бабочку, сигареты. Резать здесь никого не надо, а курить хотелось невыносимо. Неспокойно на душе. Над головой нависло ощущение конкретной подставы. Неспроста менты накрыли его с поличным. Наверняка пасли его. А на хвосте висели реальные спецы, если Караван их не заметил… Но кто же дал отмашку на него? Кому он перешел дорогу?
Может, Зойке?.. Баба она настолько же властная, насколько же и мутная. Захар к Жанне от нее ушел, а она вцепилась, вернула его себе. Да и как вернула. Может, Захара нарочно на наркоте держали, чтобы он спал как сурок — носом в землю? Пока он спит, Зойка рулит его делами. И Жанну держит на расстоянии… Все бы ничего, но проблемы у Захара начались после того, как он ушел от Зойки. И грохнуть его пытались во дворе дома, ключи от которого были у нее. Все бы ничего, но Зойка где-то пропадала целый месяц. Все бы ничего, но Арсений показал на какую-то бабу, с которой мутил Шантан. И разговор явно шел не о жене Шантана. Что, если Шантан мутил с Зойкой? Может, вместе они нанесли удар по Захару… Готовили нападение на Ставра, а перенесли огонь на Захара. Потому что он отбился от рук. А Зойка реально в авторитете, и ей ничего не стоило взять власть в «Горохране». А Шантан снял бы ярмо со своей шеи. Два ярма. Сначала бы решил с Захаром, а затем дожал бы и Ставра.
Но все это догадки. А вилы уже уперлись в бок. Дожать могли самого Каравана. Чтобы он больше не рыпался, не рыл землю вокруг Капеллана… А ведь Зойка спрашивала на этот счет, и он сказал ей, что не успокоится…
Неужели это действительно Зойка?
Сколько раз Караван бывал в КПЗ, и всякий раз, покидая хату, он, как порядочный арестант, оставлял в ней заначку. И никто не посмеет осудить его, если он сейчас разворошит такой же схрон.
Он нашел выемку между досками, просунул в нее пальцы, нащупал половинку сигареты, спичку. И улыбнулся. Все-таки мудрые люди составляли свод законов воровского братства. Греешь ты — греют и тебя. Чем не высшая степень справедливости?
Караван достал сигарету, но спичка выскользнула из пальцев, пришлось раздвигать доски, чтобы достать ее. А под доской он нащупал что-то железное. Вытащил, посмотрел. Заточка. Причем самая примитивная. Даже не черенок ложки, а просто проволока с изгибом под рукоять. Но проволока достаточно острая и крепкая для того, чтобы выколоть глаз.
Заточку он просунул между досками, но так, чтобы в случае чего быстро достать.
А «пожарный случай» не заставил себя долго ждать. Не успел Караван выкурить сигарету, как со стуком открылась дверь и в камеру вошли два странных типа. Один белобрысый, типично славянской внешности, другой — чистой воды азиат. Оба некрупного, но плотного телосложения.
— А тут накурено, — сказал белобрысый.
Азиат молча кивнул и мутными глазами посмотрел на Каравана. Похоже, он был под кайфом, но при этом не выглядел размазней. Как раз наоборот, собранный, сосредоточенный.
— Браток, подымить не угостишь? — спросил белобрысый.
Он смотрел на Каравана с опаской, но при этом нагло, колко.
В ответ Караван качнул головой.
— Зажал?
— Ты с кем говоришь? — тихо спросил Караван.
— С жабой. Которая зажала сигарету.
— Ты говоришь с законным вором.
— Неужели Караван?
Караван качнул головой и закрыл глаза, давая понять, что ему впадлу тереть с каким-то бакланом.
— А я знаю Каравана, — сказал белобрысый. — Он, говорят, на ментов работает.
Караван резко глянул на него, и тот испуганно подался назад. Но пасть не захлопнул.
— Пацанчик телку какую-то подрезал, сумку у нее увел, а Караван его за руку схватил. Как будто мент какой-то.
— Кто тебе такое сказал? — Караван глянул на него с пытливым прищуром.
— Да молва ходит.
Караван поднялся на ноги, и белобрысый отошел в самый угол. Зато азиат не сдвинулся с места.
— Кто тебя сюда заслал?
— А тебе что, правда глаза колет?
— Я задал вопрос.
— Джут!
Азиат отреагировал на свое имя, как собака на команду «фас». Караван заметил, как он дернулся, но закрыться от удара не успел.
Джут ударил его кулаком в печень и тут же врезал костяшками пальцев по горлу. У Каравана потемнело в глазах от боли, приток воздуха в легкие остановился. Он схватился за горло, но азиат ударил по ногам. В падении Караван стукнулся головой о постамент с вмурованным в него унитазом. Никто и никогда не бил его с такой быстротой, точностью и силой, как эта чурка.
Караван кое-как поднялся, рванул к нарам, но сильный удар в шею снова припечатал его к полу. Падая, он ударился о железный уголок лежака.
Но до нар он все-таки добрался. Правда, забросил его на них азиат. Караван лежал на животе, а этот чурек стягивал с него брюки. Караван дернулся, но тело его едва слушалось. А ноги вообще отказывались ему повиноваться. Видно, Джут нанес какой-то парализующий удар.
— Давай быстрей! — торопил его белобрысый.
Караван видел его краем глаза, и кажется, этот выродок держал в руке что-то вроде видеокамеры. Сейчас Каравана опустят, и запись пойдет по рукам. А Каравану ничего не останется, как сделать себе харакири… И кто-то будет праздновать победу над ним. Сначала его закрыли, затем опустили. Все прошло, как по маслу…
Мысль о заточке не выходила из головы, но как дотянуться до места, где она лежала? Одной рукой Джут расчехлялся, другой придерживал Каравана, а ноги совсем онемели.
— Смотри, смотри!
Караван попытался вырваться из-под азиата, и белобрысого это страшно рассмешило. Он смотрел на Каравана, как на лягушку с распоротым брюхом, которая пыталась ускакать от своих мучителей. Попытка настолько же напрасная, насколько и смешная.
Джут схватил Каравана, вжал его в нары.
— Ну давай!
Караван нащупал заточку, извернулся и в самый последний момент всадил ее в азиата. Он метил в глаз, но попал в висок.
Джут соскочил с него и с диким нарастающим воем рванул к дверям. Но заточка осталась в руке у Каравана. Кое-как натянув штаны, он развернулся лицом к белобрысому. Сил для нападения у него не было, но защищаться он собирался изо всех сил.
Обхватив голову руками, азиат опустился на колени, ткнулся лбом в дверь. Белобрысый стоял, забившись в угол камеры, его трясло как в лихорадке. Ударной силой в подсадном дуэте был чурка, а этот ублюдок взял на себя роль оператора. А видеокамера, вернее, мобильный телефон с ней оставался у него в руках. И запись еще могла пойти гулять.
— Давай сюда! — Караван протянул руку.
Белобрысый кивнул, положил телефон на нары, вернулся на место. И в это время открылась дверь. Белобрысый рванул к телефону, но Караван каким-то чудом его опередил. И еще ударил заточкой по руке.
Белобрысый зарыдал, бросился к ментам. А Караван изо всех вцепился в телефон. Но менты не стали его вырывать. Они утащили азиата, увели белобрысого и закрыли дверь. Но покоя не будет, и Караван четко это понимал.
Он со всего размаха швырнул телефон на пол, а затем набросился на него, руками разрывая его на мелкие детали. Он не знал, как там все устроено и на что записывается видео, поэтому должен обратить в прах все. И он сделает это…
А потом постарается выйти на свободу живым. И своими руками обратит в пыль ту суку, которая подставила его.
