Глава 45

Дантист ушел с базы Голуба ровно за день до ее разгрома НКВД. И поставил свечу в сельском храме за свое очередное спасение.

Выпал первый снег и устлал леса, добавив повстанцам множество проблем. Предательский снег – он может засыпать твои следы, но ведь готов и сохранить их для группы преследования. Холод, заготовка дров, иссякающие запасы продуктов – тысячи вопросов для лесной зимующей армии, некоторые из которых вообще не решаемы. И еще зимой легче искать схроны. Дымок над ними вьется, вибрирует теплый воздух – отрада для опытного чекистского взора.

После того как Красная армия изгнала гитлеровцев из СССР, украинские националисты остались с советской властью один на один. НКВД усилило натиск, и теперь удары по местам сосредоточения подразделений УПА сыпались без перерыва. Все эффективнее работала советская агентура. Теперь Советы знали об ОУН-УПА и ее лидерах практически все. И били в уязвимые точки. Бандеровцы теряли базы, схроны, склады. Утрачивали влияние на территории. Гибли командиры всех уровней.

В начале декабря Дантист добрался с инспекцией до села Рожджау Радеховского района. Там вполне комфортабельно обосновался штаб военного округа УПА «Буг», который объединял повстанческие силы всей Львовской области. Плодотворно пообщался с командиром округа Вороным и начальником окружной СБ Голайдой. А вскоре погибли и они, и полторы сотни казаков охраны, и весь штаб. Пограничники накрыли их через два дня после того, как Дантист отбыл оттуда. И опять выручил его галицийский бог, которому, видимо, он нужен еще для многих отнюдь не божественных дел.

Очередной призыв в УПА наталкивался на глухое сопротивление крестьян – их все меньше радовала перспектива сложить в лесах голову за свободу Украины. Бытовало мнение: «Уж лучше в Красную армию, куда-нибудь в обоз. Там есть шансы выжить. А в леса пойдешь – убьют точно». Потери повстанцев говорили именно об этом.

Сбывались все прогнозы СБ. Лобовые столкновения с советскими войсками ставили на грань уничтожения не только саму УПА, но и галицийскую молодежь – тысячи парней гибли в боях, хотя должны были в будущем стать надеждой и опорой освободительного движения.

Но командование УПА упрямо держало курс на военную конфронтацию. И бросало в топку все новых людей. Требовало активизации боевых действий и карательных акций. В ответ в леса приходили войска НКВД.

В том же декабре две сотни казаков совершили налет на райцентр Дрогобычской области – город Ново-Стрелецк, пошалили, конечно, всласть. В ответ комиссары нанесли массированный удар, жертвой которого стали полторы сотни убитых и триста пленных казаков, произошли массовые выселения в Сибирь сочувствующих. Да еще четыреста только что призванных бойцов УПА явились с повинной. Моральный уровень падал.

Дантист все время думал, почему с таким упорством казаков гонят на гибель. Кому это выгодно? Ясно же, что сейчас не удастся решить вопрос создания Самостийной Украины. Единственный способ – это затихариться и готовить мощный удар. И ждать изменений международной ситуации.

Получалось, что это выгодно только немцам. УПА теребит тылы русских, взрывает пути и составы, отвлекает десятки тысяч военнослужащих с фронтов, подрывает мобилизацию в Красную армию, облегчая положение гитлеровцев на фронте. То есть повстанческая армия просто еще один фронт вермахта. Правда, гитлеровцы в беде не оставляли – работали исправно авиамосты, сбрасывались в леса грузы с оружием, боеприпасами, медикаментами, радиостанциями, а заодно прибывали советники, диверсанты.

Хотя Дантист служил абверу верой и правдой, но его такая ситуация коробила. Он ясно понимал, что большевики уничтожат УПА – это только вопрос времени. И тогда настанет время глубоко законспирированного подполья. И уж оно будет жить до тех пор, пока существует кацапская власть на Украине.

Но для его укрепления надо взять у УПА все самое лучшее. Сокрушительные удары по повстанцам ведь привели не только к массовым потерям и дезертирству. Они сплотили действительно верных делу людей кровью и ненавистью к коммунистам. И этому ядру, которому обратные пути отрезаны, предстояло стать основой будущего террора и сопротивления. И для этого необходимо усиливать влияние СБ на УПА.

Верхушка Безпеки, в которую входил Дантист, прекрасно понимала эти расклады. Ею было принято принципиальное решение – начать перехват управления в подразделениях УПА.

Этому и посвятил Дантист всего себя. Он готовил и рассылал инструкции по развитию агентурных сетей в новых условиях. Требовал кардинального ужесточения конспирации. Более плотного контроля со стороны Безпеки за сельским населением с продолжением образцово-показательных карательных мероприятий. А главное, перетасовывал руководство подразделений УПА. Неугодных отстранял от командования, подводил под суд и казни. Податливых вербовал.

Как же ему сейчас не хватало Адвоката с его умением видеть слабые стороны людей, из воздуха добывать доказательства, убеждать в своей правоте и подводить неугодных под виселицу. Где же он сгинул, сволочь, когда так нужен? Дантист выменял бы его сейчас на половину своей зондеркоманды, а то и на две трети.

Командование УПА, понимая, что происходит, пыталось противодействовать Безпеке. С переменным успехом – слишком сильны были позиции этой спецслужбы в верхах ОУН.

Тогда сотрудников Безпеки армейцы стали убивать или подставлять под НКВД. Дантист настаивал, чтобы ни один такой случай не оставался безнаказанным. В этих внутренних сварах полегло немало верных людей. В том числе пятеро из его зондеркоманды, когда он вместе с ними попал в засаду и ушел, потому что эти люди остались прикрывать его в заснеженном лесу. Остались погибать за него.

УПА все же постепенно вырабатывала новую тактику. Еще в октябре командование выдало на-гора «Инструкцию для руководства генеральных округов», в которой предписывалось «От регулярно-военных форм борьбы перейти к боевым диверсионным формам».

Предпочтение отдавалось группам в десять-пятнадцать человек, которые по сигналу могли собраться в единый кулак. Вводилась строжайшая система конспирации – пароли, явки, ограниченная осведомленность рядовых бойцов и командиров о составе, связях, задачах подразделений. Это затрудняло работу НКВД, но и имело негативные последствия – теперь, чтобы собрать большой отряд, приходилось доставлять зашифрованные депеши, обновлять пароли, что занимало время.

Деревни перестали быть надежными базами. НКВД, шерстившее их, мгновенно вычисляло отлеживающихся в хатах казаков. Да и пополнение нужно было отправлять в леса, готовить в немногих оставшихся командирских школах. Поэтому было приказано везде, рядом с населенными пунктами, а то и в них самих, обустраивать схроны.

Началось их массовое строительство, в чем было достигнуто совершенство. Можно было пройти по опушке и не узнать, что под ней сидят и ждут своего часа верные казаки. Можно год ходить мимо обычного деревенского дома и даже не помыслить, что под ним просторные помещения с лавками для отдыха и склад оружия. Схрон – отныне это место обитания патриотов Украины. Схрон – это плацдарм, откуда они начнут свое победное наступление.

Декабрьским вечером в одном из таких лесных схронов близ села Буда Дантист пил горилку с военным советником Волынского областного провода Герасимом. Тот оказался неплохим собутыльником, так что теперь Дантист даже не жалел, что в свое время у него не получилось его расстрелять по подложному обвинению.

– Если немцы не вернутся, нам конец, – сказал советник. – Мы можем сколько угодно бегать по лесам и мешать коммунистам. Но рано или поздно они возьмут верх. Они не уйдут отсюда.

– Тогда за славу немецкого оружия! – поднял стакан Дантист…