Глава 32
Бойцы роты постепенно становились настоящими волкодавами. Они уже умели брать след в лесных массивах. Пара сержантов – из охотников Сибири, просто читали лес, как открытую книгу. И рота была на особом счету. Ее активно стали задействовать в рейдовых мероприятиях.
Рейд – это когда уходишь на неделю в леса, в места возможного сосредоточения противника. Ведешь разведку, берешь в плен связников или заблудившихся бандитов, уничтожаешь подразделения противника, при его превосходстве выводишь по выданной тебе рации на них усиленные отряды войск НКВД.
Все выходы у Ивана были результативными. Удавалось действовать малой кровью. Потери были сведены к минимуму. При прямых боестолкновениях его бойцы всегда крошили бандеровцев в капусту даже при их численном превосходстве.
Почему так получалось? Дело не только в боевом опыте и дисциплине. В лесу боевые столкновения происходят внезапно и скоротечно в условиях ограниченной видимости, на расстоянии сто-двести метров. Нет времени на прицеливание. Выигрывает бой тот, кто превосходит в плотности огня и прижимает противника к земле. А у войск НКВД на вооружении было вдоволь автоматов и пулеметов, так что перевес в огневом контакте всегда был на их стороне.
Из очередного рейда бойцы роты вернулись усталые, но довольные. Удалось выйти на логово банды, двадцать человек отправить на тот свет и взять трех пленных.
Подразделения бригады располагались в казармах, где раньше квартировались польские стрелковые части, потом советские танкисты, а затем полк вспомогательных войск вермахта. Немцы при отходе не успели здесь по своей традиции все сжечь и взорвать, так что теперь военнослужащие первой роты могли с комфортом отдохнуть в казарме, смыть в баньке пыль и грязь лесов.
Иван сдал автомат в оружейку и прошел в тесную комнату канцелярии роты. Устало упал на табуретку. Он надеялся, что после рейда дадут несколько дней на то, чтобы люди пришли в себя. И решил пока не нагружать подчиненных учебой и другими заботами. Нельзя постоянно испытывать людей на прочность. Кто-то становится крепче, кто-то может сломаться. Но завтра обязательно нужно провести политинформацию. Разъяснить новые события в стране и, главное, рассказать о ходе войны. Тут ему есть чем порадовать. Скоро немцев вышибут с территории Украины. Над советскими войсками витал дух победы, от чего расправлялись плечи и будущее виделось светлым. Не то что в сорок первом, когда порой возникали шальные мысли – такую махину, как вермахт, не остановить.
Неожиданно для себя Иван задремал. Минут через десять его разбудил вестовой:
– Вас вызывают в штаб полка.
– Я даже не привел себя в порядок, – сказал Иван, не успевший побриться, сменить обмундирование. Выглядел он лесным человеком, приобретя внешнюю схожесть с теми, на кого охотился. Для рейда это нормально, но не для визита к начальству. Очень не хотелось позориться.
– Вас просят срочно, товарищ капитан.
Иван кивнул. Капитанские звезды он получил недавно и никак не мог привыкнуть к такому обращению.
Когда он вошел в кабинет командира полка, повторилась уже не раз пройденная сцена – не ждали! За дощатым столом командира развалился, расстегнув ворот гимнастерки, не кто иной, как старый знакомый Сергей Рубан с полковничьими погонами на плечах.
– Иван, ну ты заматерел, – оценил полковник. – Давно не виделись.
– Я-то вас давно не видел. А вот вы меня, не знаю, – хмыкнул Иван.
– Ну, если только издалека, – улыбнулся в ответ Рубан.
В голове Ивана щелкнуло – все встало на свои места. Он понял, кому обязан переводом в войска НКВД. Рубан давно имел на него свои виды, хотя разговоров о негласном сотрудничестве не заводил. Ну, сейчас все окончательно прояснится.
В кабинете был еще один человек, скромно сидевший в углу и молчавший. Он был в очках и напомнил Ивану его учителя химии – такого же скромного, безобидного с посеребренными сединой жидкими волосами. Правда, с безобидностью Иван погорячился. Взор у человека был колкий, да и на плечах лежали погоны подполковника госбезопасности.
– Грамотно сработал на последней операции, – похвалил Рубан.
Как оказалось, он сейчас начальник СМЕРШа бригады. И уже получил первоначальный отчет об операции.
– Отследил связного между подразделением УПА и надрайонным проводом ОУН, – перечислял Рубан. – Задержал его. Склонил к сотрудничеству. Сбил заслон противника. Уничтожил штаб банды… Как склонил связника к сотрудничеству, Ваня?
– Сказал, что в областной газете напечатаем, как он в селе Майдан сдал схрон с оружием и перешел на сторону советской власти. И призывы от его имени признать советскую власть.
– И он поверил?
– Поверил. Они вообще доверчивые, – ухмыльнулся Иван. – Понял, что семье его при таких делах не жить.
– У тебя, братец, оперативные способности, – хмыкнул Рубан.
– Так точно. Стараюсь соответствовать званию советского офицера.
– Единственное – избыток скромности тебе не грозит.
– Это неконструктивное качество. Я оцениваю объективно.
– Языки какие знаете, товарищ капитан? – негромко, но весомо произнес подполковник.
– Польский, западноукраинский, немножко немецкий.
– Видишь ли, Ваня, – заботливо произнес Рубан. – Ротой мы найдем кому командовать. Судьба войны решена – немцев скоро вышибут за границу СССР, следующая остановка – Берлин. Но столько мусора фашист после себя оставил.
– Бандеровцы?
– Бандеровцы, немецкая агентура. Убирать надо мусор. Сдается мне, что у тебя это получится.
– Для этого войска НКВД и предусмотрены.
– Большие бандформирования националистов мы скоро развеем, – подал голос подполковник. – А оставшееся зверье начнет вгрызаться в землю, уходить в подполье. И чтобы выковыривать их оттуда, другие методы требуются. Тут танками не справишься… Хватит вам стрелять и строем ходить. Пора головой думать. Оперативная работа – знаете, что это такое? Узнаете… Польский, немецкий, украинский языки. Все это очень пригодится.
– Где?
– В отделе по борьбе с бандитизмом.
Чекисты с напряжением смотрели на Ивана. Обычно фронтовики в штыки воспринимали предложения оторваться от родной части, боевого братства. Но Ивана еще дед с детства учил смотреть шире – не с точки зрения «хочу» и «нравится», а ставить поверх всего слово «надо». Поэтому он кивнул:
– Согласен…
