Глава 29

Что за мысли лезут после спасения? Если верить романам, то мне следовало сейчас обливаться слезами и цепляться за спасителя всеми частями тела. При этом пафосно твердить, что он самый самый и все такое.

А в итоге? Меня тащат, а я изображаю тряпочку и обнюхиваю высшего.

Тихое поскуливание, наконец, донеслось до меня. Я оторвалась от Хама и глянула вниз.

– Девочка моя! – ахнула при виде скулившей диары. Она вертелась в опасной близости от ног Хама, явно не боясь, что ее затопчут.

– Дай мне ее!

Хам с ворчанием нагнулся, одной рукой сгреб диару и сунул мне. Потом сообщил тихо:

– Она тоже принимала участие в твоих поисках. Чувствовала, что тебе плохо. Эту мерзость снимем, как только прибудет стража.

Я поняла, что он имел в виду ошейник. Тот продолжал стягивать шею, но уже не ощущался как некая обреченность. Хам снимет. Он все может. Я уверена.

Все пленницы и мы в ожидании властей разместились на первом этаже, в гостиной. Смотреть на потерявшего достоинство и человеческий вид Барта было мерзко и противно. Это с беззащитными девушками он вёл себя самоуверенно, а при виде высших демонов сломался, и всё время или выл, или бормотал что-то нечленораздельное. С ним остался ректор.

Я так и сидела у Хама на руках. Девушки жались друг к дружке на диване, и, кажется, не верили, что всё закончилось. Что удивительно, пришедшая в себя Тарриель так же не спешила покидать своего спасителя. Она крепко обвивала руками его шею и прятала лицо на его груди. Меня поразило, как Артан с нежностью гладил её по волосам и нашёптывал что-то успокаивающее.

Наверное, Виланд вызвал стражу, когда нас освобождали. Представителей власти ждали мы не долго. Уже скоро дом заполнила стража. С нас сняли показания. Следователь заикнулся о том, чтобы все проехали в участок, но два высших демона быстро привели его в чувство. После пережитого хотелось хоть немного прийти в себя, а не отвечать на бесконечные вопросы. Девушек с разрешения властей ректор забрал в Академию. Охраняемая территория, будут под присмотром и никуда не денутся. Им пока некуда было идти, но он пообещал рассмотреть вопрос с их восстановлением.

Я была спокойна за них. Там психологи, целители успокоительными отварами напоят. Моим же самым лучшим успокоительным был супруг. Может, высшие демоны способны как-то на нас по-особому влиять? А что ещё думать. Когда ректор попытался забрать Тарриель в Академию, та лишь теснее прижалась к Артану, не желая с ним расставаться.

Хорошо я поспешила вмешаться и сказать, что наши семьи дружны, и она остановится у нас. Мы позаботимся о ней. Конечно, мрачный дом Хама не самое весёлое место, но всё лучше, чем подвал Барта или любопытство бывших подруг в Академии.

– Не могу на это больше смотреть!

Пальцы Хама сомкнулись на моей шее. Один рывок и половинки ошейника остались в его руках. Его примеру последовал и Артан, отдав обломки уронившему челюсть следователю, поражённому, с какой лёгкостью высшие расправились с заговорённым металлом.

В особняк переместились порталом. Я это перенесла нормально, привыкаешь со временем, что содержимое желудка просится наружу, к тому же ужина нас лишили, и он был пуст, а вот Тарри с трудом справлялась с накатившей слабостью, став белее мела. Артан так и не выпускал её с рук.

Пока элементаль готовил для неё комнату, мы разместились в гостиной. Хам так и сел в кресло вместе со мной, не разжимая объятий, а его дядя осторожно уложил Тарри на кушетку, а сам метнулся за водой. Нужно было видеть с какой тревогой он её поил, и утирал холодный пот со лба, ругая себя, что не подумал и не вызвал карету. От такой заботы высшего щёки девушки вскоре заалели.

– Я в порядке, спасибо, – слабым голосом произнесла она и сделала попытку сесть, но её повело. Сама помню себя в первый раз после перехода порталом, я тогда на Хаме тряпочкой висела.

Выругавшись себе под нос, Артан подхватил её, и уже с ней на руках сел на кушетку, которая жалобно скрипнула под их весом. Тарри хоть и протестующе пискнула, но вырваться не пыталась, прислонившись к его плечу. Артан массивнее Хама, а Тарри за время плена стала совсем прозрачная, казалось, сожми он её чуть сильнее и она переломится в его руках, но высший обращался с ней очень трепетно и бережно. Подумать не могла, что за брутальной внешностью и суровым обликом сокрыта такая чуткость.

– Я всё же не понимаю, чего добивался этот негодяй, собрав у себя столько пленниц? – удивился Хам, слышавший показания девушек следователю. – Он же не склонял к интиму, всего лишь разыгрывал сцены из семейного быта.

«Всего лишь»?! Мы переглянулись с Тарриэль и она задрожала. Как передать весь ужас творимого в подземелье? На словах всё звучало довольно безобидно, а на деле…

– Почему он попросту не женился?!

– Потому что был уже женат, – в гостиную вошёл свёкор, и обвёл нас взглядом. При виде Артана и Тарри, в глазах мелькнуло изумление. – Рад видеть всех в здравии, девушки.

Он представился Тарри и с усталым видом сел в кресло рядом с нами. С появлением нового лица девушка засмущалась и попробовала сесть отдельно, но Артан её удержал, что-то нашёптывая. Отец Хама вежливо игнорировал возню, сосредоточив внимание на нас и рассказывая новости:

– Жена его сбежала, а у него на этой почве совсем крыша потекла. Психолог из управления осмотрел задержанного, но вероятнее всего во вменяемое состояние привести его будет сложно.

– Ничего, мы подождём, чтобы он осознавал наказание, – мрачно и многообещающе произнёс супруг. Свёкор согласно кивнул, и продолжил:

– Зато свет немного пролили показания эльфа. Они были приятелями и, пользуясь любвеобильностью и раздутым самомнением Эктавиона, он указывал ему на девушек, похожих на супругу – невысокого роста и светловолосых, и говорил, что тот не сможет их соблазнить. Эльф заводил тайный роман, пел о скорой свадьбе. Апофеозом игры становилось приглашение в «Акацию», где он соблазнял, выигрывал спор и бросал девушек. Крутить долгие романы с адептками опасался. Здесь в игру вступал Барт, похищая соблазнённую и брошенную. Таким извращённым образом проявлялось его сумасшествие. Возможно, считал, что этим спасает свою жену из лап соблазнителя и возвращает в лоно семьи.

Я бросила обеспокоенный взгляд на Тарри. Неужели Эктавиону удалось задурить ей голову?

– Всё примерно так и было, – с пунцовым лицом призналась Тарриэль. – Он стал проявлять внимание, ухаживать. Мои родители были в отъезде, и официально он не имел возможности попросить у них моей руки, поэтому мы хранили наши встречи втайне ото всех. А когда я сказала ему об их возвращении, он пригласил меня в «Акацию». Я была уверена, чтобы обсудить поездку или прямо к ним отправиться порталом. Он сказал, что меня ждёт сюрприз. Летела как на крыльях, глупая. А когда пришла и поняла, зачем он меня на самом деле пригласил… увидела то место… парочки… – Тарри судорожно вздохнула от болезненных воспоминаний, – дала ему пощёчину и убежала.

Я незаметно выдохнула от облегчения. А ещё зауважала. Молодец, что дала мерзавцу по лицу!

– Бежала, ничего не видя от слёз, а тут карета останавливается и наш философ. Сказал, что не оставит меня в таком состоянии одну, усадил в экипаж… Думала, мы в Академию едем, а очнулась уже в подвале.

– Я не понимаю, как он заставил всех записки об отъезде написать? – удивилась я.

– В подвале были отделаны комнаты под спальню и гостиную. Я пришла в себя, вышла в гостиную, а там он такой сопереживающий. Сказал, что я уснула, и он привёз меня к себе, чтобы пришла в себя и успокоилась. Спрашивал, что случилось и что планирую делать. Мне после пережитого хотелось только домой. И тогда он предложил написать письмо и сообщить, что я замуж выхожу и уезжаю. Обещал с ректором насчёт документов всё решить. Сказал, что если надумаю, могу потом экзамены сдать.

– Вот же сволочь! – не сдержала эмоций я. Не удивлюсь, если и с другими поступал так же. Пользовался их растерянным состоянием. После пережитого позора любой из них не хотелось возвращаться в Академию.

– Неужели ты ничего не заподозрила? А как же ошейник?

– Его не было! Я написала письмо, он принёс мне чай, и я опять уснула. Очнулась в клетке и с ошейником, – чуть не плача воскликнула Тарриэль.

Удлинившиеся ногти Артана вспороли обивку софы, на которой они сидели.

Ну и отлично, будет повод поменять мебель, ничуть не огорчилась я. Моя история немного отличалась от услышанной, но вряд ли бы я должна была оставить записку, убегая от высшего. И в клетку рядом с другими Барт меня сразу поселил. Я тут кое-что вспомнила и оставалась ещё одна неясность.

– В Академии одна провидица, прикоснувшись к твоим вещам, в своём видении увидела капающую воду, сырость…

Тарриэль побледнела и нехотя произнесла:

– Это тёмная камера наказаний для тех, кем он был недоволен. Чаще всего в ней сидели я и Агата. Иногда по нескольку дней. Это там она простыла.

– Комната готова, – появился элементаль, нарушая повисшую гнетущую тишину. Не знаю как остальные, а я с трудом представляла, как они выдержали всё это и остались в своём уме.

Хам встал, не выпуская меня из рук, держа Тарри поднялся и его дядя. Окинув нас чуть ироничным взглядом, свёкор произнёс:

– Пожалуй, я вернусь в управление. Возможно, ещё какие новости узнаю.

Он быстро откланялся, пожелав нам спокойной ночи. Мы же поднялись наверх. Только там нам позволили встать на ноги. Зашли сначала к Тарриэль, посмотреть, как её устроили. Внутренне я скривилась – слишком мрачно. Свет от лампы не разгонял сумрак по углам. Наверное, хорошо, что в доме нет женских комнат, тёмная массивная мебель больше подходила крупным демонам, но с этим нужно будет что-то делать. Дому не помешает ремонт. Заметив, как поёжилась Тарри, оглядывая комнату, где предстоит ей спать, предложила:

– Если хочешь, я могу остаться сегодня с тобой.

Хам протестующее шумно вдохнул воздух, но ничего не сказал. Что поделать, я сама не хотела с ним расставаться, но и бросить одну девушку не могла. Первая ночь после плена. Кто знает, какие кошмары её будут мучить? А у нас даже нет служанок, чтобы попросить с ней посидеть. Повариху совесть не позволяла тревожить, а от элементалей сочувствия не дождёшься.

– Это лишнее, – неожиданно подал голос Артан.

Он усадил выглядевшую потерянно Тарриэль в кресло, а сам заглянул в ванную комнату.

– Воду набрали, халат полотенца есть, перечислил он, и оглянулся на Тарри. – Я бы советовал полежать немного в тёплой воде перед сном.

Девушка покраснела, но согласно кивнула.

– Дэрин, не беспокойся. Тебе самой нужен отдых, а за Тарриэль я прослежу, – сказал мне Артан, и перевёл взгляд на свою подопечную. – Надеюсь, вы будете не против, если на страже вашего сна посижу я? Обещаю прогнать любые кошмары и никому не дать в обиду.

– Эм-м… – у меня не было слов. Мужчина в её спальне? Да её матушку удар хватит! Да и какая девушка согласится на это? Это же конец репутации!

Но Тарриэль не спешила возмущаться, переводя взгляд с меня на Артана.

– Я буду благодарна, – тихо произнесла она.

Что?! Я не ослышалась? От проявления удивления меня удержало пожатие руки.

– Мудрое решение, – подал голос Хам. – Не переживайте о своей репутации. У нас нет слуг и сплетничать некому. Ваша репутация не пострадает.

– Боюсь, после плена от неё уже ничего не осталось. Мне поздно переживать об утраченном, – с горечью произнесла Тарриэль, и я её понимала. Репутация – наше всё. Найти достойную партию ей теперь будет затруднительно.

– Глупости! – уверенно заявил Артан. – Вы достойны уважения, а ваша стойкость духа вызывает восхищение.

Хам потянул меня за руку из комнаты, а я так и уходила, оглядываясь на них.

– Я не могу её бросить с ним! – зашипела я, стоило нам оказаться в коридоре.

– Ты не понимаешь… – многозначительно произнёс Хам, настойчиво направляя меня в сторону наших покоев.

– Чего?!

– Подумай. НАС вспомни.

– Э-э-э… Она его пара?!!! – дошло до меня, и я изумлённо вытаращилась на супруга.

Я была настолько потрясена, что уже без споров зашла к себе в комнату. Как же так? Вспоминала хрупкую Тарри и сурового, широкоплечего Артана. Ой, мамочки! Вернее, мамочка моя меня убьёт, когда узнает об этом

А её матери мне на глаза лучше не попадаться. Хотя… В ситуации с погубленной репутацией, они, скорее всего, даже будут рады, что всё так сложилось. Нет, всё к лучшему! Пусть лучше Тарриэль завидуют, чем жалеют и шепчутся за спиной.

Я так глубоко задумалась, что не сразу обратила внимание на Хама, который не сводил с меня глаз. Поймав мой взгляд, он произнёс:

– Отдыхай. Ты тоже устала.

– Ты куда?! – возмущённо воскликнула я, когда он резко развернулся, собираясь уйти.

Супруг застыл на месте, стоя ко мне спиной.

– Тебе нужен отдых, – глухо произнёс он.

– Да? – я сократила между нами расстояние и обошла его, заглядывая в лицо. – Но я боюсь спать. Вдруг меня будут мучить кошмары? Кто их отгонит?

– Цветочек… – голос Хама дрогнул. – Я не железный.

Я тоже. Сегодня как никогда нуждалась в его присутствии рядом, и остаться одной было немыслимо. Я его жена, в конце-то концов!

– Знаешь, мы сегодня так глупо поссорились, – я шагнула к нему, дотрагиваясь до груди. При моём прикосновении он весь подобрался, а в глазах мелькнуло удивление. – Я приходила к тебе. Хотела сказать… – ох, как же трудно в этом признаться! – Несмотря на наш поспешный брак, я рада, что ты мой муж. И никого другого мне не надо. Ты единственный в моём сердце.

Хам застыл, лишь одни глаза казались живыми на его окаменевшем лице и горели лихорадочным огнём.

– Не уходи, – едва слышно произнесла я.

Как будто не веря, муж осторожно обвил мою талию руками, и я прильнула к нему, не отводя глаз.

– Дэрин, – выдохнул он.

Мне казалось, сердце выпрыгнет из груди, когда он склонялся ко мне. Я плавилась от одного его взгляда, но вопреки ожиданиям, он едва-едва коснулся моих губ, напряжённо следя за малейшей моей реакцией. И я горела на медленном огне от этих едва ощутимых прикосновений.

Не выдержав напряжения между нами, от которого казалось вибрировал сам воздух вокруг нас, с тихим стоном обвила его за шею, и сама потянулась к нему, целуя.

– Цветочек!

Я растаяла от когда-то насмешливого прозвища. С таким трепетом он его произнёс, что в груди всё замерло и сладко сжалось.

– Хам, – бросила в ответ, вспоминая, как же сильно он выводил меня из себя. С первой встречи не могла воспринимать его спокойно. Но прежняя настороженность сменилась абсолютным доверием. И я без смущения целовала его, ощущая правильность происходящего. Мой демон. Тот, кто сметёт всё на пути ко мне, кто не даст в обиду. Чьё сердце бьётся для меня, кто прикасается ко мне, как к сокровищу. Его сердце под моими пальцами билось так громко, что казалось я держу его в ладонях.

– Фырк! – громко чихнула диара, привлекая к себе внимание. Мы посмотрели на неё, развалившуюся на моей кровати, а она смерила нас неодобрительным взглядом, и стала демонстративно вылизываться.

– Это намёк, – рассмеялась я, чувствуя необычайную лёгкость. – Пойдём купаться.

Потянула за собой демона в ванную комнату, а он пошёл с таким видом, как будто спит и боится сделать лишнее резкое движение, чтобы не проснуться.

Как мы снимали одежду, это отдельная песня. Мне было интересно изучать тело мужа, дотрагиваться до него. Он полностью отдал инициативу мне, а у меня кружилась голова от одного вида, как он реагирует на мои прикосновения.

Если в наш первые раз в купальнях новые ощущения захватили меня, и я мало понимала, что происходит, то сейчас всё происходило осознанно.

– Ты не в себе. Я не хочу воспользоваться твоей слабостью, – сделал попытку остановиться Хам, убеждая сам себя.

– Разве желание принадлежать мужу слабость? – возразила я.

– Мне кажется, я сошёл с ума от беспокойства за тебя и сейчас пребываю в одной из своих фантазий.

– А я делала в них так? – провокационно спросила у него, и мои ладони заскользили по его плечам и груди. Можно было поражаться собственной смелости, но выражение его глаз придавало мне уверенность. Неописуемое чувство видеть, что ты сводишь с ума, толкало на ещё большие безумства.

– Цветочек! – с мукой выдохнул демон, сдаваясь.

А после мы лежали обнявшись в тёплой воде и я млела от его близости. Не хотелось двигаться, так бы и заснула, приклонив голову на его груди. Но вода стала остывать и Хам встал вместе со мной. Завернув меня в простыню, он вышел, но наша постель была занята. Диара вытянулась поперёк кровати во весь свой рост и дрыхла.

– Кажется, она застолбила себе место для сна.

– Тс-с-с, не буди ребёнка.

– Ты права, ей ещё рано на такое смотреть, – самодовольно усмехнулся Хам, и унёс меня к себе.

– Моя одежда, – заикнулась я.

– Обещаю, ты не замёрзнешь.

И я поверила, так как от одного его голоса меня обдало жаром.