Глава 18
Здание музея виднелось совсем близко, полускрытое деревьями и кустами. Темное и одноэтажное, оно было самым непопулярным в Академии. Одно время сюда повадились бегать целоваться парочки, но сторож быстро это понял и поставил охранные заклинания. В итоге несколько влюбленных наткнулись на них, сутки побегали в образе баранов и больше не рисковали. Ректор же велел снять заклинания, а просто запирать здание на ночь. А самому сторожу меньше пить. Но если первое он еще смог выполнить, то отказываться от бутылки точно не собирался. Просто стал напиваться не с вечера, а с полуночи.
Я скользнула в тень и бесшумно приблизилась к сторожке, что стояла рядом с музеем. Хам успел добраться раньше меня, при этом используя обычную маскировку. И я его ощущала только благодаря опыту.
Адепты уже были здесь. Прятались в кустах, возле запертой двери музея и о чем-то перешептывались. Ай-яй-яй, во время маскировки нельзя общаться, надо договариваться заранее. Малейший звук и ваше маскировка будет раскрыта.
Я заглянула в сторожку. Что и следовало ожидать: сторож – старый гном – мирно посапывал в обнимку с самогонкой. Судя по всему, он даже любовниц не обнимал так пылко, как бутылку.
Адепты тем временем решили вылезти из кустов. Ну и как они собираются взламывать замок? Магии в запорах я не ощущала, но тут ее и не надо. Замок выглядел несокрушимой преградой. На такой только великанов запирать.
Хам не вмешивался, а просто следил за моими действиями.
– Адепты!
Мой шепот в ночи произвел незабываемое впечатление на адептов. Они сначала замерли, потом развернулись, причем в руках у Декста я заметила сверкнувший меч. Но тут же снова превратились в каменные истуканы. И тут я порадовалась, что Хам решил оставаться замаскированным. Если они при виде меня встревожились, то от присутствия высшего точно бы пустились наутек. А нам демографию орков поднимать надо.
– Бгльхм, – только и смог сказать Гнырр, явно собираясь врасти в землю.
– Я вас прикрою, – проговорила торопливо, – Сама подала вам идею, так что тоже замешана.
К счастью, адепты быстро сообразили, что к чему и перестали изображать тушканчиков перед нарром.
– Как собираетесь взламывать дверь? – спросила у парней.
Взломали по старинке, с помощью зачарованной проволоки и крепких словечек. После чего бесшумно проникли внутрь и аккуратно прикрыли дверь. Хам остался снаружи, а я двинулась следом за адептами. Сквозь музейную темноту, наполненную запахами пыли и лежалых вещей. Гнырр создал крохотный магический огонек, который едва освещал все вокруг. Благодаря ему мы хотя бы не спотыкались. А меня охраняло само понимание, что Хам поблизости. И чувствовала себя в совершеннейшей безопасности. Хотя в животе то и дело все сжималось от волнения. Все же мы собирались ограбить музей.
На самом деле тут было еще и жутковато. Не знаю, осмелилась ли я пойти сюда без Хама. В темноте, едва рассеиваемой огоньком, то и дело проплывали совершенно диковинные вещи. И окон тут, как назло, не было. Я вдруг шарахнулась, когда в свет выхватил из темноты оскаленную рожу. Декст придержал меня и прошипел:
– Это неандрорки.
Тьфу ты. И правда, оскаленный оказался статуей орка, что водились в древние времена. Пока постепенно не эволюционировали в современных. Значит, калманы должны быть неподалеку. Мы как раз в зале оркской истории.
– Смотрите в оба, – прошипела я адептам, – калманы тут.
Они и правда были тут. По запаху ощутили. Мой несчастный эльфийский нос уловил смесь старой шерсти, набивки и еще какой-то гадости. Ну почему Академия решила сэкономить и не сделала качественные чучела?
Калманы выплыли из темноты как два неопрятных и мохнатых осколка неведомого камня. Я зажала рот обеими руками и почти беззвучно несколько раз чихнула. Гнырр последовал моему примеру.
– Двух берем? – спросил Гнолл.
Он обходил калманов по кругу и зачем-то тыкал пальцем в упругую колючую шкуру.
– Зачем вам два? – взвилась я. – Одного берите и марш отсюда, серенады петь.
– У нас издают боевые кличи.
Тут я заинтересовалась. Что-то эта сторона жизни орков прежде проходила мимо меня.
– В смысле, чем громче вопль, тем лучше самец?
– Он еще и долгим должен быть.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, – проговорил я, – то есть, ты собираешься подъехать верхом на чучеле калмана к женскому общежитию и издать страстный животный вопль?
– А потом успеть вернуть чучело на место, – меланхолично сообщила Гнырр, – причем очень быстро, так как по ночам территорию обходят дежурные. Но мы уже все продумали.
Они продумали, правда, не без шероховатостей. Предполагалось, после того, как Ильмера одобрит поступок Декста, калман ускачет вдаль. А сам орк будет наслаждаться дарами победы.
– Ты не сможешь проникнуть в женское общежитие, – возразила я.
– Так я ее с утра утащу в город, – ничуть не смутился Декст, посмотрел на меня и поправил, – в смысле, после занятий, конечно, в свободное время и все такое.
Тут я сильно пожалела, что Хам сразу предупредил – помогать он адептам не будет. И вообще согласился отправиться сюда только, чтобы подстраховать меня. Не помог даже мой жалобный взгляд.
– У тебя каменное сердце, – сказала ему тогда.
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Но помогать не буду.
– Ха… дорогой!
– Нет, – остался непоколебим высший, но добавил, – портал не открою, но могу подсказать. У стен женского общежития есть очень густые кусты. Калмана можно спрятать туда, а когда все утихнет, то вернуть в музей.
И вот теперь я сообщила адептам насчет кустов.
– Кстати! – явно обрадовался Гнырр, – это идея! Там еще деревья недавно посадили молодые. Точно калмана можно спрятать.
– Надо вычистить его изнутри.
Декст командовал друзьями, пока те дружно и мрачно не посмотрели на него и не прошипели хором:
– Так давай, вычищай.
Я тоже приняла деятельное участие в подготовке калмана. Внутри у него оказалась специальная трава, пахнущая горько и резко. А еще от нее исходило едва уловимое магическое сияние. Трава и выделка мешала калману портиться. В итоге вскоре перед нами растянулась шкура.
И все равно он вонял. Об этом сообщил Гнолл, когда мы все вычистили. И орк сунул голову в пустое брюхо.
Интересно, Хам уже задается вопросом какого нарра он тут делает?
– Вам придется идти в полусогнутом состоянии, – скомандовала я, прикинув размеры калмана. – Вот и отлично. Главное смотрите, чтобы копыта доставали до земли, ясно? И дырки в глазах сделайте. Гнырр, ты можешь встать в полный рот.
– Они из стекла, давайте их просто вынем.
Я пожала плечами. С другой стороны, вряд ли Ильмера заметит, что у калмана неладное с мордой.
Первым залез Гнолл. Из глубины калмана послышалось сопение, потом недовольный голос орка:
– Тут неудобно. И воняет. Гнырр, лезь давай.
– Это унижение, – произнес гном, заколебавшись.
Вот так всегда. Как до главного доходит, так пытаются удрать. Я сурово посмотрела на Гнырра и отрезала:
– Унижение будет, когда вас сторож поймает. С калманом в обнимку. Если уж решили помочь товарищу, то надо идти до конца.
– Гнырр, – морда калмана приподнялась и уставилась на гнома. – какого нарра, а? Давай лезь, у меня… в смысле у него задняя часть не работает!
Я постаралась не рассмеяться в голос.
А внутри калмана тем временем шла борьба и злобные перешептывания. Декст снаружи помогал, поддерживал шкуру, но сам то и дело срывался на тихий хохот.
– Становись назад!
– Почему гномы вечно позади?
– Когда это? Вы наоборот вечно вперед несетесь, добычу хватать.
– Эй, следи за руками!
– А ты зачем кинжал приволок?
Послышался звук, словно кто-то подавился. И полный ярости голос Гнырра:
– Это не кинжал, нарров сын!
Я не выдержала и сдавленно фыркнула, после чего пробормотала:
– Давайте уже выбираться отсюда.
Торопиться правда стоило. Во-первых, мог проснуться сторож, во-вторых, мы могли привлечь внимание дежурных. Так что адепты подхватили тяжелую шкуру и бодро затопали в сторону выхода. Хам находился снаружи, и я была уверена, что в случае непредвиденных обстоятельств он не оставит меня в беде.
Пока все было тихо. Разве что соловьи заливались в кустах жасмина, да неподалеку журчал фонтанчик. Мы, маскируясь, пробирались к женскому общежитию. Хам следовал в отдалении, показывая мне идеальную маскировку. Адепты не ощущали его от слова совсем. Они сейчас больше были нацелены на свою безопасность. Благо пока дежурные бродили в другой части территории.
Шел второй час ночи. И женское общежитие встретило нас темными окнами и общим хмурым видом. Сделав знак адептам остановиться, я присела на корточки и коснулась стриженой травы. С растениями у меня получалось договориться не так хорошо, как с птицами, но все же. В любом случае минуты через три узнала то, что дежурные пока сюда не направляются, да и поблизости никого нет. Отлично!
– Быстро! – прошипела, сама отступая в сторону и уходя в темноту.
Адепты действовали слаженно, как на учениях. Раз – бросили несчастного калмана. Два – развернули и бодро залезли в него. Три – калман встал и, покачиваясь, порысил к Дексту. Тот посмотрел и хлопнул себя по лбу.
– Вы где видели калмана, у которого зад выше, чем голова! Гнырр, давай лезь назад!
После двухминутного тихого, но яростного препирательства, гном все же подчинился грубой силе орков и перешел назад.
Потом Декста не устроило, что калман передвигался враскачку.
Тут уже не выдержала я и прошипела из тени:
– Пусть не бегают, а просто стоят! Рядом с тобой! Ты же не собираешься садиться на него!
Судя по тому, какой взгляд Декст бросил на друзей под калмановой шкурой, именно этого он и хотел. Сесть верхом и гордо проорать в ночь о своей любви. Хорошо хоть здравый смысл у него перевесил любовный недуг. И орк понимал, что верхом сесть не получится хотя бы потому, что сам калман будет против.
Итак, все действующие лица были готовы. Хам сливался с темнотой, я пряталась у дерева, неподалеку от Декста. Калман стоял почти нормально, в тусклом свете чахлых светильников, которые явно забыли зарядить днем, он выглядел практически настоящим. Спросонья и не отличишь. Декст, в темных штанах и без рубашки, явно волновался. Пару раз шагнул туда-сюда, глубоко вздохнул и встал под окнами.
Соловьи продолжали петь. Луна заливала окрестности мягким серебристым светом. Тепло, романтика и лето. Академия мирно спала, почивая на лаврах.
Пока не раздался крик.
Дикий вопль влюбленного орка взлетел над деревьями. Соловьи поперхнулись и онемели. С дерева неподалеку посыпались листья вперемешку с совами. А где-то за стенами Академии, как мы потом узнали, рухнуло старое здание. Его все собирались снести, но никак не доходили руки. Зато дошел крик орка.
Я же слилась с деревом и временно оглохла, онемела и окаменела. Стояла и круглыми глазами смотрела на гордого Декста, на калмана, который сел на задние лапы. Видимо, Гнырр тоже впечатлился брачным воплем. Окна общежития стали стремительно загораться. Да что там, вся Академия просыпалась бодрее, чем перед недавним штурмом.
– Быстрее! – прошептала умоляюще, понимая, что еще пара минут и здесь будут все адепты. А еще охрана, привратник и пробудившийся сторож музея.
Ну где там Ильмера? Спит что ли? Не дай Лесная Дева, Декст повторит вопль.
Фух, орчанка все же решила выглянуть наружу. В тот момент, когда большинство обитательниц общежития уже высунулись и теперь разглядывали Декста и калмана. Последний все же кое-как сумел встать и теперь слегка покачивался. Похоже, гнома контузило. Я его понимала: у самой до сих пор звенело в ушах.
– Декст?
Голос любимой словно надул орка гордостью. Мускулистый шарик видели? Ну вот примерно так орк и выглядел.
– Это я!
– Ты что тут делаешь?
Ильмера, нарры тебя задери, что может делать орк с калманом в два ночи у женского общежития?!
– Я привел калмана, как и обещал!
– Мне?!
Можно я ее убью?
Думаете, остальные адептки молчали? Ага, как же! Чириканье раздавалось со всех сторон.
– О, какая прелесть?
– Декст, а можно ты меня выберешь?
– Я согласная, если что!
– А я недавно с парнем рассталась!
– Обожаю зверюшек!
– Декст, я тебя хочу!
Но тут с Ильмеры, видимо, спали остатки сна. И вся ситуация открылась целиком. Орчанка ахнула, наклонилась ниже и пробормотала:
– Ты где достал его?
Ага, так Декст и признался.
– Я же сказал, что ради тебя все достану.
– Глазам не верю!
Да поверь уже и иди спать!
– Ильмера! – взвыл Декст так, что вздрогнули все. – Ты примешь мое приглашение?
Я с тревогой покосилась на задумчивое лицо орчанки. Пусть только попробует не согласиться!
Видимо, калман тоже так решил. А, может, орк и гном поняли, что пора удирать. Так как сюда сейчас явно приближались все. Так что на глазах у жительниц общаги, калман вдруг развернулся и, бодро вздергивая зад, порысил в сторону музея.
– Ильмера! – зарычал Дект.
И то ли рык, то ли совесть заставили Ильмеру ответить:
– Да, я согласна!
– Тогда до встречи!
И влюбленный орк галопом помчался за калманом. Я рванулся за ними, но ощутила на плече тяжелую руку, вторая зажала мне рот, а затем за спиной открылся портал…
…И я очутилась на улице, рядом с домом Хама. Сам высший стоял рядом и не давал мне упасть.
– Они же… – я не успела возмутиться, как Хам откинул голову назад и расхохотался.
Вот хорошо, что прежде я его смеха не слышала. Видимо, высшие смеялись редко, но метко. Это был здоровый гогот, который разбудил окрестных собак, сбил одного воробья и заставил проснуться всех соседей. Последнее меня особенно встревожило. Тут и там загорались окна, слышались встревоженные голоса.
Мне пришлось пихать Хама в сторону дверей. С тем же успехов я могла пинать скалу. Но хорошо хоть высший, в отличие от скал, имел мозги. Потому все же скрылся за дверью, которую я захлопнула и выдохнула.
Потом потерла виски и попросила:
– Можно перестать? У меня голова болит.
Хам хохотнул еще раз, потом проговорил, прислонившись к стене.
– Вопль орка. Нарровы орки! Мне пришлось сесть, пока он орал. Чтобы сдержаться и не рассмеяться прямо там.
Так, надо запомнить: крик озабоченного орка может и высшего демона сбить с ног.
– Надеюсь, с ними все будет в порядке.
Хам еще раз хмыкнул и, наконец то, успокоился.
– Все будет в порядке. Сторож до утра не проснется, остальные не поймут, что произошло. Ну сама подумай, Цветочек, кто поверит адепткам, что у них под окнами бродил калман?
– Ну мало ли. Тем более, наш калман явно оставит волосы на кустах.
– В любом случае, они знали, на что шли. И потом, все рванут к общежитию. Кому придет в голову проверять музей?
Логично, но за адептов я все равно беспокоилась. Интересно, какое наказание полагается за похищение чучела калмана?
Пока я задумалась, меня незаметно сопроводили к дверям спальни.
– Цветочек, – призвал вернуться в реальность Хам, – с тебя поцелуй и марш спать!
Я тут же внутренне ощетинилась властным приказам.
– Да, папочка, – ответила голосом примерной девочки.
Я клюнула его в щёку и скрылась за дверью. До меня донеслось приглушённое ругательство, рык, но все быстро оборвалось.
Некоторое время я посмеивалась над выражением лица высшего демона перед тем как захлопнула дверь, а потом меня стали мучить угрызения совести. Ведь он мне помог, не отказал, не стал вмешиваться, молча наблюдая за вандальными действиями адептов в музее. А я над ним посмеялась, напомнив о разнице в возрасте, когда он попросил поцелуя. Нужно было поцеловать, он это заслужил.
Я уже давно переоделась, но так и не легла, не находя себе места. Наконец, решилась, и толкнула смежную дверь между нашими комнатами.
Спальня демона встретила меня темнотой и тишиной. Он спит? Так обидно стало. Я тут переживаю, а он спокойно дрыхнет! Но вместо того, чтобы уйти, почему-то сделала шаг, а потом ещё один в сторону большой кровати, находящейся на возвышении. Ноги сами подняли меня по ступеням подиума, глаза уже привыкли к темноте, и я обнаружила, что на кровати никого нет. Постель вообще не тронута!
Быстрое изучение покоев убедило, что высшего тут нет. Он не переодевался и ванну не принимал. И даже не прятался в шкафу. Ушел на ночь глядя? Куда? В душе запекло от незнакомого чувства. Не сразу я поняла, что это жгучая ревность. Наррово племя, какое же оно отвратительное!
Куда он мог пойти так поздно? Что у него за дела? В гости в такое время не ходят, а из возможных мест на ум приходил лишь «Дворец наслаждений».
И тут же внутри зашипело что-то. Развратник! Пошёл за поцелуями?
И явно не только за ними!
Как-то неожиданно во мне проснулось чувство собственности. Не знаю, когда я стала воспринимать этого невыносимого высшего своим. Всю ночь я прислушивалась к малейшему шороху через стену, даже ещё два раза наведывалась в соседние покои, но они оставались всё так же пусты. Противное чувство кусалось изнутри, жалило и наконец я провалилась в сон. Совершенно измученная непривычными переживаниями.
Сон не принёс успокоения, и утро я встретила в скверном расположении духа. Спускаясь к завтраку, была такая же мрачная, как и интерьер дома. А при взгляде на безукоризненно одетого супруга, который выглядел бодрым и собранным, стала ещё мрачнее. Вот где справедливость? Мне еле-еле удалось избавиться от следов бессонной ночи используя экспресс-средства, а то была похожа на зеленоватое умертвие. Даже со своим эльфийским шармом. Он же цветёт и пахнет, хотя вернулся позже, чем я заснула!
Нет справедливости, если тебя утащили замуж, да еще за высшего.
Небось еще и целоваться полезет. Пусть попробует!
Но я ошиблась.
На этот раз манеры Хама были безукоризненны, но меня совершенно не радовали. Он едва-едва прикоснулся к моим пальцам, приветствуя. Ни на йоту не нарушая этикет! Как будто и не рад меня видеть. Никогда ещё меня так не бесило выражение холодной вежливости на лице, принятое в обществе. Такое подходило больше Иррилию, но не Хаму. Так и захотелось муху ему в чай подбросить, чтобы хоть как-то избавить его от невозмутимости. Я сразу вспоминала нашу первую встречу. Но там в его взгляде хотя бы мелькало высокомерие, а тут голая вежливость.
Стиснув столовые приборы, я давилась завтраком, не чувствуя вкуса. Выбранная Хамом тема для разговора за столом была не менее пресна – о погоде! Нет бы обсудить вчерашнее приключение или планы на сегодня. Нет, мы перебрасывались ничего не значащими фразами.
Я хотела ночью прибить Ильмеру? Так вот, то были мелочи.
– Как спалось на новом месте?
– Прекрасно, – процедила я.
Тень недоумения мелькнула в его глазах и, скрывая свои чувства, я вежливо поинтересовалась в ответ:
– А тебе?
– Замечательно выспался.
«Где?» – сразу возник в голове вопрос.
Руки дрогнули, и столовые приборы звякнули о край тарелки. Отложила их от греха подальше. Высший имел все шансы стать первым демоном, погибшим от столового ножа.
– Кажется, я сыта.
Встала из-за стола и поспешила сбежать к себе, сославшись, что нужно посмотреть свои записи перед лекцией.
